скачать книгу бесплатно
– Много! Тебе на работе уже через полчаса быть надо! Я тебя никак добудиться не могла!
– Вот же черт! – Геннадий помчался в санузел, пытаясь одновременно чистить зубы и намыливать щеки для бритья. Получалось одинаково плохо. Наконец, махнув рукой на недобритую щеку, он выскочил обратно, влез в плохо выглаженный костюм, сунул галстук в карман и побежал к выходу.
– Оболтус в школе? – на ходу спросил он жену.
– Лето же, каникулы, – растерянно ответила та.
– Да точно. До вечера! – он выбежал на лестницу и заскакал по ступенькам вниз.
Квартал пятиэтажек, выстроенный между Нижегородской и Новорогожской улицами давно проснулся и занялся своими привычными делами. Бегали по дворам дети. Рассевшиеся на лавочках старушки провожали бегущего Геннадия задумчивыми взглядами.
– О, здорово, кого я вижу! – вот только этого не хватало! Неизвестно откуда взявшись, путь преградил Вован, сосед с первого этажа. На красной небритой роже светилась искренняя радость нечаянной встречи.
– Геннаха, дружище! – Вован широко раскрыл объятия, обдав Геннадия сложным выхлопом утреннего перегара, – Как же я рад! Шел, думал – кто же мне даст полтинник с утра, а тут – ты! Дай, я тебя обниму!
– Вова, ну я же не бухгалтерия! – попытался вывернуться Геннадий, но тот знал свое дело крепко и жертву выпускать не собирался.
– Ну, я же тебе отдам! С получки. Или еще с чего-нибудь. Мы же друзья, Геннаха?
– Ага, с пенсии… – Геннадий вытащил из кармана пятьдесят копеек, бывших ровно половиной приготовленного на обед рубля. Отказать, как обычно, не хватило духа, и Вован об этом отлично знал.
– Спасибо тебе, дружище, выручил рабочий класс! – с чувством произнес Вован, но Геннадий уже бежал к остановке.
Ну вот! Сто шестой автобус уже уехал и весело моргал желтым огоньком, поворачивая направо в Калитники. Семьдесят четвертого тоже не видно, одни троллейбусы равнодушно катили мимо. Затравленно оглянувшись, Геннадий помчался через район напрямую.
Хладокомбинат, на котором работал Геннадий, напоминал своим видом средневековый замок, возвышающийся темно-красными кирпичными стенами между жилым районом и Калитниковским кладбищем. Но замок этот жил какой-то странной жизнью, качая в своих венах – трубопроводах аммиак, выдыхая жар из теплообменников, впуская и выпуская из ворот погрузчики. Храня от теплого лета за мощными стенами вечный холод своего сердца – гигантских холодильных камер.
Проскочив проходную, Геннадий резко сбавил ход, надеясь, что его примут за давно присутствующего на работе и идущего по каким-то важным служебным делам. Но не тут-то было, завернув за угол, он наткнулся на крайне недовольного главного инженера.
– А, Скрябин! Где ты ходишь? – главный инженер даже не пытался скрывать раздражения, – В первом холодильная установка не работает, если мороженое потечет – отвечать будешь ты!
Да что за утро такое! Геннадий помчался к воротам с выцветшей цифрой «1», но был окликнут снова, уже с другой стороны.
– Скрябин, подождите! – по двору вышагивала Мефодьевна из профкома. Игнорировать ее было крайне нежелательно, ибо от нее зависели многие блага, распределяемые в коллективе ею лично, и цену себе она знала более чем. Формально она числилась в бухгалтерии, бывала там только мимоходом, и злые языки говорили про нее, что считать она умеет только деньги в своем кошельке.
– Скрябин, вы писали заявление на путевку в санаторий! – не то спросила, не то утвердила Мефодьевна, – Так вот, вместо восьми путевок нам дали только шесть, так что вам – не досталось!
«Почему не досталось снова именно мне?» – хотел спросить Геннадий, но только жалко кивнул и ответ и побежал дальше.
За сдвижными дверями, открывавшимися на погрузочную рампу, царила привычная суета. Взад-вперед носились погрузчики, из открытых дверей морозильных камер вырывались клубы пронизывающего холодом тумана. Около одной из камер возились матерящиеся электрики.
– О, Палыч! – приветствовал Геннадия бригадир, – Ты тоже примчался? А тут по твоей части ничего и нету! Погрузчик, дебил косорукий, кабель зацепил, коротыш нам устроил! Хорошо, сам жив остался. Мы пока времянку кинули, вон висит, к обеду все восстановим, как и было!
Да, действительно, между столбами висел кое-как закрепленный кабель с торчащими в разные стороны скрутками. Но камера работала, и это было главное. Геннадий прошелся взад-вперед, прислушиваясь и приглядываясь, дабы обнаружить потенциальные проблемы. Левая нога внезапно заскользила, он чертыхнулся, но на ногах удержался. Пригляделся – на полу тянулась отчетливая дорожка из маслянистых капель. «Опять у какого-то погрузчика гидравлика течет! Они же сами по ней юзом катятся! Как еще крупной аварии не устроили! – Геннадий шагнул было в сторону выхода, чтобы высказать претензию их начальнику, но вовремя одумался: – Скажет, что запчастей нет, а работать надо. Вот ведь…»
Словно в ответ его мыслям, через весь морозильный склад пронесся грохот падающих поддонов. Он вздрогнул, разворачиваясь на звук, и наступил на лужицу второй ногой. Пол вывернулся из-под ног, Геннадий бестолково замахал руками, схватился за что-то подвернувшееся и повис на этом.
– Осторожно! – донесся полный ужаса крик электрика.
Кабель времянки, за который ухватился Геннадий, рассоединился, рука скользнула к оголенному участку, и мир утонул в яркой вспышке, сменившейся полной темнотой.
3
Утро застало Виталия в щелястом сараюшке, куда его определили на ночь. Спал он на каких-то ящиках, спасибо хоть, что матрац и одеяло выделили. Впрочем, иного отношения к непонятно откуда появившемуся в критический момент деревенщине, за которого его принимали, он и не ожидал. В общем, его убедительно попросили сидеть и не высовываться, пока все не утихнет, и определили в этот сарай с минимальными удобствами, не забыв навесить на дверь замок. На дворе уже началась какая-то деятельность, скоро должны были вспомнить и о нем, а пока что Виталий размышлял о более-менее убедительной легенде своего неожиданного появления в «параллельной Москве».
Откуда он мог появиться, раз его приняли за старообрядца? Где в этом мире могут быть глухие кержацкие деревни? Наверно там же, где и у нас? Срочную службу Виталий служил во Внутренних войсках в низовьях Енисея, где и слышал и сам видел много деревень ушедших в прежние времена от государства людей старой веры. Он даже припомнил названия енисейских притоков, что должно было придать его повествованию убедительности. Вот только с молитвами у него было туго. Деревенская бабушка пыталась пару раз взять его с собой в церковь, но уговорить юного пионера Виталика ей так и не удалось. Что же она там бормотала? Вот ведь незадача…
Наконец, в замке заскрежетал ключ, и в дверном проеме появилось бледное, но улыбающееся лицо Пимена.
– Что, Виталий – Божий человек, проснулся? Ну да, ты же деревенский, встаете с петухами, ложитесь с курами, хе-хе. Иди, умывайся – оправляйся, да на беседу с главой нашей стражи. Че хмуришься, ты же у нас герой! Расспросит откуда ты, да на довольствие определит – ты же сам хотел.
«Глава их стражи – это наверняка начальник службы безопасности. Ну да, куда же без этого», – подумал Виталий, пожимая руку Пимену, но вместо этого спросил: – Как здоровьичко, друг?
– Жить можно, – хмыкнул Пимен, – Не помер – уже хорошо!
Посетив отхожее место и умывальник, приведя себя в порядок, Виталий поднялся на крыльцо конторы, где его уже ждали. В просторной комнате за дубовым столом сидел сам хозяин конторы, накинувший на себя пиджак, из-под которого были видны бинты. Рядом с ним, в кресле, разместился коренастый человек средних лет, со странно-прозрачными глазами.
– Ну, здравствуй, добрый человек! – добродушно приветствовал его хозяин, – Прими мою благодарность за помощь твою в час трудный! Видать тебя, человека Божьего – сам Бог и прислал. Ты, как я слышал, работу спрашивал? Нам такие парни, в беде не теряющиеся, еще как нужны! Только сначала тебе Спиридон Степаныч несколько вопросов задаст, лады?
Виталий кивнул, ясно понимая, что от его ответа сейчас ничего не зависит. Загадочного спасителя в любом мире прокачали бы в первую очередь, а то всякое оно бывает…
– Значит, Виталием тебя зовут, и ты – старовер, правильно? А фамилия у тебя есть? – вступил в разговор прозрачноглазый.
– Конечно, есть! Климовы мы, – ответил Виталий, чувствуя какое-то странное давление в голове, от которого будто начали вставать дыбом волосы.
– И из каких же ты прибыл краев, Виталий Климов?
– Деревня наша Высоково, Енисейской губернии, – «Она же вроде так называлась? Черт, не напутать бы!»
– Высоково, гм… И где же там такая расположена? Далеко от Красноярска?
– Не близко, в верховьях реки Сым! – «Такая там точно есть…»
– И водить лихо, да стрелять точно ты тоже в своей деревне научился? – продолжал Спиридон Степаныч.
– У нас все хорошо стреляют, зверя много, да и людей лихих беглых всегда хватало. А грузовоз я один так вожу! – с простодушным видом заявил Виталий, – «Ага, видели бы вы наши тренировки…»
– Хм… – давление в голове постепенно стихло, а начальник стражи приобрел несколько озадаченный вид, – А скажи нам что-нибудь из Слова Божьего!
«Во попал! Как же там бабушка-то говорила?» – Виталий поднатужился и выдал: – Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный – помилуй нас!
– Да, как-то он не так говорит, похоже – но не так! – задумчиво сказал хозяин.
– Я слышал похожее, но у них же не единственный толк существует, – отозвался Спиридон Степаныч, – А еще что-нибудь?
– Да воскреснет Христос, и расточатся врази его! – торжественно заявил Виталий. Это вспомнилось вдруг легко – простодушная бабушка посоветовала мальчику говорить это от ночных страхов.
– Во дает! – рассмеялись вдруг оба экзаменатора, – Да ты просто инквизитор! Это же их девиз!
«Инквизиторы? Здесь?» – изумлению Виталика не было предела, что рассмешило его визави еще больше.
– Все в порядке, Серафим Пантелеевич, – сказал, отсмеявшись, начальник стражи, – Ничего плохого против вас он точно не замышляет. Что-то в нем есть странное, но учитывая происхождение – это вполне объяснимо.
– Вот и ладно, что все так обернулось! – довольно произнес Серафим Пантелеевич, – Ступай, Виталий, ну и имечко у тебя, за премией к казначею, прикупи на рынке что тебе нужно, и приступай к работе. Пимен покажет, да и познакомит тебя со всеми.
– Благодарю за доверие! – Виталий поклонился и вышел из комнаты. За его спиной Серафим Пантелеевич и Спиридон Степаныч снова озадаченно переглянулись.
Пимен нетерпеливо нарезал круги по двору и обрадовался при виде Виталия.
– Ну что, все в порядке? Приняли тебя? – накинулся он с вопросами.
– Да, все отлично! – ответил сияющий Виталий, – Даже премию начислили! Кстати, ты должен мне показать мою новую работу, после того как я прибарахлюсь на рынке.
– Сейчас все сделаем, – оживился Пимен, – А с тебя вечером – гулянка!
Получив деньги у недовольного мужичка с карандашом за ухом, они отправились на Рогожский рынок, находившийся там же, где и в Москве Виталия. «Одна Москва, другая Москва, так и запутаться недолго. Пусть будут – первая и вторая!» – думал Виталий, шагая по Школьной улице.
– О, Ефросинья, привет! – обрадовался вдруг Пимен, при виде симпатичной шатенки с вьющимися волосами, – Это мой друг Виталий! Он из Сибири, и крут – невероятно!
– Доброе утро! – поздоровался Виталий. Затем он посмотрел на Пимена и Ефросинью, все понял и сказал: – Я сам все куплю на рынке, там и увидимся.
Пимен благодарно кивнул ему и повернулся к Ефросинье. Виталий усмехнулся и пошел дальше один.
Закупившись на рынке мыльно – рыльными принадлежностями и другими предметами первой необходимости, которые ему сложили в купленную там же большую сумку, он вышел обратно на Рогожский вал.
«Часы, нужно купить местные часы!» – подумал он, оглядываясь по сторонам. И, вместо надписи «Часы», он увидел вдали среди толпы серое лицо! Вот он, сволочь! Виталий бросился к нему, расталкивая людей, но, уже подбегая, понял свою ошибку. Перед ним стоял немолодой человек в поношенных брюках и рубашке, видавшей виды шляпе, и да, с добродушным серым лицом. Виталий остановился, не зная, что сказать.
– Папа, папа, папа! – маленькая девочка с косичками из кудрявых волос заскакала вокруг мужчины и вдруг прижалась к ноге, обнаружив Виталия.
– Вы что-то хотели? – вежливо поинтересовался мужчина, обнимая рукой девочку.
– Простите, принял вас за совсем другого человека! – растерянно произнес Виталий.
– Это бывает, ничего страшного! – улыбнулся ему мужчина и повернулся к подходящей к нему полноватой женщине с круглым лицом, в котором серость была практически не видна. Они взяли девочку с двух сторон за руки, и пошли на рынок. Виталий смотрел им вслед.
– Чем тебе маврик не угодил? – поинтересовался подошедший Пимен.
– Кто? Маврик? – посмотрел на него Виталий.
– Ну да, не видел их никогда, что ли? Потомки политэмигрантов из Северной Африки. Это давно, еще при Железном Канцлере было. Кто-то потом вернулся, но многие остались, семьями тут обросли. Обычные работяги, ничего интересного. У нас на складе даже есть один такой.
– Да уж, век живи, век учись – дураком останешься! – пробормотал Виталий, решив как можно быстрее купить газет и главное – учебник истории.
– Метко сказано! Это ваше, местное? – с уважением произнес Пимен.
4
Вернувшийся в отдел полковник Блинов молча проследовал в свой кабинет, оставляя за спиной напряженную тишину. Какое-то время ничего не происходило, затем на головы сотрудников обрушился страшный разнос. Первыми под раздачу попали только что подъехавшие «два веселых гуся» в лице Сергея и Эдика, за ними – Юра и далее по списку. Наоравшись и слегка успокоившись, полковник перешел к текущим делам. Фраза про «нужность отдела» постоянно всплывала в его голове.
– Докладывайте, у кого из вас что нового есть на это утро? – буркнул он.
– Разрешите доложить? – поднялся Волков, – Мы обследовали заново дом с прилегающими окрестностями и навели справки в жилконторе. Начну с подвала – он стоял запертым последние три месяца и никак не использовался, ключи имелись у техника. Как туда попадали наши подозреваемые – техник мнется и отводит глаза, скорее всего ему просто давали на лапу. Далее, в квартире прописан Петрухин Андрей Иванович, тридцать шестого года рождения, сотрудник Библиотеки имени Ленина. Телефона в квартире не имеется, так что вопрос «Кто вызвал милицию» остается пока открытым. Остается предположить, что за домом следил кто-то еще, не замеченный нами, либо у них есть какие-то особые возможности связи с соратниками. В милиции мы уже узнавали – звонок был из телефона-автомата на Преображенской площади. У нас – все.
– В Библиотеке имени Ленина работал? – задумчиво протянул Блинов, – Книги, закрытые фонды… Филькин, езжай в библиотеку, выясни, чем занимался там этот Петрухин.
– Есть! – Александр, все еще переживавший втык от начальства, вскочил со стула и пошел к выходу.
– Еще хотим проверить такси, – добавил Сергей, – Номер мы разглядели нечетко, поскольку машина стояла далеко. По нашим прикидкам – пятый или шестой таксопарки. Портрет «Хозяина» Звонарев нарисовал очень неплохо, должны опознать.
– А я бы съездил в тот подвал, раз ключи у нас есть, – произнес доселе отстраненно молчавший Юра Звонарев, – Постою там, может быть, увижу что-нибудь полезное.
– Я с ним, если никто не против! – вскинулась Марина.
– А ты-то там зачем? – удивился Блинов.
– Ну… мало ли что там может быть… Ему в любом случае поддержка нужна, – не совсем логично объяснила девушка.
– Ладно, езжай! – махнул рукой полковник, – Работайте!
Все встали, отодвигая стулья и расходясь по комнатам.
– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Сергей, закрывая дверь комнаты.
– О чем конкретно? – уточнил Эдик.
– Да о том, как некоторые детали празднования дня рождения Юры вдруг стали известны на самом верху.
– Думаю, что нас троих все же можно исключить, – ответил Эдик, – И подозреваемых сразу станет сильно меньше.
– Сам Юра болтать бы не стал, он же не дурак, чтобы друзей подставлять. А Климов не стал бы подставлять напарника, – добавила Ира.
– А остальные к тому моменту разошлись, – задумчиво произнес Сергей, – Значит…
– Филькин еще остался, – вспомнил Эдик, – Просто он тихо в углу сидел, ты про него и не вспомнил.
– Точно! – Волков прищелкнул пальцами, – Был он там! И мы его не знаем совсем.
– Если честно, не нравится он мне чем-то, – сказала Ира, скорчив гримаску и уставившись в потолок.
– Пригласил же его Юрка для чего-то, – пожал плечами Эдик.
– Ладно, значит сначала Юрку спросим, а потом тряхнем Филькина, – подытожил Сергей.
5
Темнота. Холод, опять этот холод в груди… Мама… Старая комната с тусклыми обоями, в высокие окна льется оранжевый закатный свет. Высокий потолок, перечеркнутый электропроводкой на фарфоровых изоляторах, под ним – широкий матерчатый абажур со свисающими нитями. Мама, что происходит? Мама, берегись!
– Только несчастных случаев на производстве нам не хватало…
