скачать книгу бесплатно
– Это, наверно, какой-то другой Шалый, родственник покойного или однофамилец, – предположила Снежана Андреевна. – Как полное имя покойника?
– Шалый Геннадий Васильевич.
– Странно, тот, что с биркой, тоже Геннадий Васильевич. Какое редкое совпадение. Чего только не бывает! Грибочки вкусные, – отметила женщина, нахваливая стряпню свекрови. – Сами солили?
– Сама, – Антонина Марковна подвинула тарелку с грибами поближе к невестке.
– А второй? – поинтересовался сын.
– Что второй?
– Который был с Шалым.
– Алексей, в твоем вопросе нет конкретики. Выражайся более точно, – попросила мать.
– Что представлял собой спутник Геннадия Васильевича Шалого? – перефразировал свой вопрос студент. – Так сойдет?
– Другое дело, – одобрила формулировку Снежана Андреевна. – Ряженый, одет в длинное льняное платье и сандалии, зовут Симон Петрович.
– Такого не знаю, – вставила Антонина Марковна Кашина. – Так они в Палашино вышли?
– Нет, они вышли посреди дороги и через луг направились в сторону Упыревки.
– Там никто не живет, – удивилась хозяйка дома.
– Я сказала, что они направились в сторону Упыревки, но куда они в итоге собирались прийти, я не знаю. Что там в той стороне еще есть?
– Леса да болота, – ответила свекровь.
– Они туристы, – предположил Алексей.
– Без туристического снаряжения? Они не туристы, – опровергла догадку сына мать. – Они сумасшедшие, поэтому, куда они шли и зачем, непонятно.
– Может, их лагерь уже разбит в лесу, поэтому они без снаряжения. А на вокзал поехали за хлебом и спичками, – развивал свою теорию парень. – Зря ты меня не разбудила, – обратился он к матери, – я бы с ними пообщался. Шалый с биркой на ноге – оригинально. Что значит эта бирка?
– Покойник, – еле слышно ответила хозяйка дома.
– Антонина Марковна, мертвые не ходят, – снисходительно сказала Снежана.
– Там, где проходят разломы земной коры, все невозможное возможно. Мой покойный муж, царствие ему небесное, в лесу случайно наткнулся на огромную глубиной трещину в земле, такую, что дна не видно…
– Может, сходим посмотрим? – оживился Алексей.
– Я дороги не знаю. Да и твой дед соваться туда запретил, опасно, проклятое место.
– Что там такого-то? – удивилась Снежана. – Эка невидаль – овраг, трещинка в земле!
– Возле этой трещины ход времени нарушается. Со слов мужа, он там пробыл минут двадцать, не больше, а на самом деле почти сутки. Усталость в этом месте на человека наваливается, состояние гнетущее, страх беспричинный, паника. Растительность вокруг оврага бедная, стволы деревьев кривые, узловатые – дурной знак. Самое плохое в таких местах то, что человека нечистый кругами водить начинает, с пути сбивает. Иван дорогу домой не сразу нашел. И не один он там петлял. Остановился Ваня, чтоб осмотреться по сторонам, собраться с мыслями, и вдруг слышит стук копыт, всадник к нему приближается. Глядь, и впрямь мужчина подъехал и спрашивает: «Эй, человек, знаешь ли ты, в какой стороне имение графа Палашина?» Муж удивился странному виду незнакомца, который был одет в короткие панталоны, чулки, туфли с пряжкой и камзол, а на боку его висела шпага. «Да не молчи, – вышел из себя чужой, – не стой как истукан, а отвечай на вопрос! У меня к вашему графу от нашего графа приглашение на бал, мне его вовремя доставить надо! Или ты и впрямь тугоух?! В какой стороне имение Палашиных? – что было сил, прокричал он. – В какой стороне?!» Иван от растерянности, сам не зная почему, махнул рукой влево. Только нарочный скрылся за кедром, как тут же из-за этого самого дерева выезжает рыцарь в латах и подъезжает к мужу. «Где, – говорит рыцарь, – дорога на Иерусалим?» Тут дед твой, Алеша, не то что дар речи потерял, он с мыслями собраться не мог, потому что рыцарь этот и нарочный – одно лицо, один человек. Места, подобные этому, старики петлей времени называли. В таких местах, говаривал мой дед, все далекое близко, прошлое, настоящее и будущее не друг за дружкой следуют, а параллельно идут и пересекаться умудряются.
– Ой, Антонина Марковна, – заколыхалась от смеха Снежана, – умеете вы страшные сказки рассказывать!
– Эврика! Я все понял! Меня вдруг осенило! – вернулся к предыдущей теме разговора молодой человек. – Эти странные мужики, которые ехали с нами в автобусе, – сталкеры, – Алексей посмотрел на недоумение родственниц. – Это такие люди, – пояснил он, – которые занимаются исследованием опасных территорий, разных там объектов и всем тем, что связано с риском для жизни. Они ищут, а возможно, уже нашли и исследуют эту самую трещину в земле. А то, что они странно выглядят и немного с пришибом, – это естественно, с аномалиями имеют дело, профзаболевания никто не отменял.
– Впечатлил! Фантазер, ты все о своем! Устное творчество тебе давалось всегда лучше, чем письменное. Я не понимаю, почему школьные сочинения вызывали у тебя сложности? – разговор об аномалиях мать Алексея начинал утомлять. – Помню как сейчас, тема сочинения: «Как я провел лето». Наш умник уложился в одно предложение: «Лето я провел у бабушки».
– Ба, – обратился Алексей к Марковне, – спасибо за обед, было вкусно. Пойду в свою комнату, вещи распакую.
– Алексею необходим отпуск, – оставшись наедине со свекровью, расхаживая взад и вперед по кухне, сказала Снежана Андреевна. – Ему надо больше отдыхать, дышать свежим воздухом, хорошо питаться. Лешенька должен как следует отоспаться. Врач сказал: «Мальчик переутомился», – женщина подошла к столу и, присмотрев в миске с клубникой самую большую ягоду, отправила ее себе в рот. – Поэтому я настояла на том, чтобы ребенок взял академический отпуск. Институт никуда не денется. Поживет годик у вас в Палашино, вдалеке от городской суеты. У него масса друзей. Дверь в квартиру не закрывается, к нам постоянно приходят однокурсники или бывшие одноклассники Алексея. Я не против общения, но каждый день, согласитесь, это слишком! Мальчик устал. В общем, я думаю, смена обстановки пойдет ему на пользу.
– А Семен что думает? – поинтересовалась у невестки Антонина Марковна.
– Семушка во всем со мной согласен. Я жена, я мать его сына, – с гордостью заявила Снежана. – Если я что решила, так это на благо семьи.
– Семен сам-то когда приедет?
– Он к вам собирается заглянуть в следующем году. Заодно и Алексея заберет. Сема много работает, – пожаловалась невестка.
– Тоже устал?
– У него на работе бесконечно отчеты, то квартальный, то годовой, – сплошная головная боль. Я купила нам с ним путевку на двоих в Египет. На следующей неделе в отпуск, к морю, солнцу. Да и мне нужно оздоровиться. В Санкт-Петербурге климат, сами понимаете, дожди, – женщина посмотрела в окно. По двору спокойно разгуливали упитанные куры. Два задиристых красавца петуха, черный и красный, тряся головами и хлопая крыльями, затеяли потасовку. – И не надоело вам с птицей возиться? – с нескрываемой брезгливостью спросила женщина. Грязи от нее много. Всю траву выклевали. И петухи… они ж ни свет ни заря голосят.
– Мне не мешают.
– С вами все понятно, а вот Лешеньке нужен покой, – напомнила невестка.
– Я внуку утречком на завтрак омлет из домашних яиц приготовлю, укропа свежего сверху покрошу. Это ж красота! Покупные яйца, – Марковна скривила недовольную гримасу, – не то, желток бледный.
– Тогда ладно, – согласилась невестка, – пусть ходят, щиплют травку. Но грязи все-таки от них… – многозначительно пожав плечами, Снежана закатила глаза и отвернулась от окна.
– Грязи ото всех много. Куры не исключение.
– Не буду с вами спорить. Пора. У меня сегодня вечером поезд. По вашим дорогам ездить быстро нельзя, колеса можно потерять. Одни колдобины! – укоризненно заявила мать Алексея. – Мы к вам на автобусе ели доплелись. Дороги когда собираетесь прокладывать?
– Я-то что могу? – развела руками старушка. – Это не от меня зависит.
– Надо писать, жаловаться! – возмутилась невестка. – Сидите молча, в ус не дуете! – она подошла к висевшему на стене зеркалу, достала из маленькой сумочки розовую помаду и подвела ей губы. – Все вас устраивает, – выговаривала свекрови женщина, рассматривая свое отражение. – Сами знаете, под лежачий камень вода не течет!
– Так может, ты напишешь куда следует? Пусть дорогу проложат.
– Можно подумать, мне это надо, а не вам. Пишите, требуйте, добивайтесь! Не сидите сиднем, – посоветовала Снежана. – Леша, – позвала она сына, – Алексей, я уезжаю, проводи меня до остановки.
По неспешной, но твердой походке Снежаны Андреевны можно было заключить, что идет деловая, знающая себе цену женщина. Подбородок ее был поднят вверх, смотрела она на местных обывателей снисходительно, с высоты уроженки Санкт-Петербурга – культурной столицы матушки России. Ее упитанное, рыхлое тело указывало на отсутствие в жизни женщины места изнурительному физическому труду, а выгнутые дугой нарисованные черные брови – о желании себя приукрасить, сделать более выразительной и заметной.
– Алексей, ты не очень-то бабушку слушай, – наставляла она сына. – Антонина Марковна у нас женщина добрая, но дремучая. Не забывай, тебе надо за год сил набраться, отдохнуть как следует. Телевизором не увлекайся. Там смотреть нечего, сплошной негатив, одно расстройство. Лучше книги читай. Я узнала, в этом захолустье, как ни странно, есть библиотека. За интернет я спокойна, в Полашино он почти не ловит. Ну, это и к лучшему. В доме целыми днями не сиди, иди во двор, там гамак, скамейка. Одним словом, чаще бывай на воздухе. И не надо заводить дружбу с местными парнями и девицами, они тебе не ровня.
– С кем же общаться?! – недовольно фыркнул сын.
– В городе не наобщался? Человеку иногда полезно побыть наедине с самим собой, – она погладила сына по вихрастой голове. – Надо все осмыслить, обдумать, составить планы на будущее и…
– Но не целый же год в полной изоляции?! – прервал рассуждения матери Алексей.
– Год, уверяю тебя, – это такая малость, – задумчиво произнесла Снежана Андреевна, – миг, раз – и пролетел. Не успеешь оглянуться, как закончится лето, наступит осень, а там… – она махнула рукой. – Когда окунешься в свой университетский улей, будешь вспоминать дни уединения как сладкий сон. Тогда ты оценишь слова своей заботливой матери. Запомни, умные мысли приходят в голову человека тогда, когда его никто не отвлекает. Так мне подсказывает мой жизненный опыт. Мудрецы, мыслители, гении в массе своей всегда вели себя скромно и замкнуто. Вот пример для подражания.
– Мама, я не мудрец.
– Стань им. Тебе для этого все условия предоставлены.
– Ма-а-а… – устало протянул сын.
– Не спорь! Ты завалил сессию! А все твои друзья, подруги…
– Они нормальные ребята.
– Они нормальные, – согласилась мать, – потому что у них все в порядке. А у тебя?! Чуть ли из института не вылетел! – возмущенно сдавленным голосом, полушепотом, чтобы никто не услышал, сквозь зубы процедила женщина. – Если бы не я, тебя бы отчислили. Хочешь свести меня в могилу, – она приложила ладонь к груди и скривилась так, как будто съела что-то очень кислое, такое, что при попадании в рот необходимо немедленно выплюнуть.
– Мама…
– Что, не хочешь?
– Нет, конечно. Живи долго.
– Тогда обещай, что окончишь учебу и принесешь мне диплом об окончании института, – потребовала женщина.
– Обещаю. Но работать по специальности я не стану.
– Юрист – прекрасная специальность!
– Для тех, кто хочет быть юристом, – уточнил молодой человек.
– Прекрасная профессия для тех, кто в этой жизни знает толк! – чтобы спастись от жары, женщина достала из сумочки пластиковый веер и, развернув его, сделала пару движений, разгоняя воздух возле лица. Она хотела что-то добавить, но споткнулась о камень и, боясь упасть, схватилась за сына. – Черт бы побрал эти глубинки с их ухабами! – выругалась она. – Двадцать первый век на дворе, а здесь?!.. Дыра! И это цивилизация?! Это парк юрского периода! Вот, смотри, каблук поцарапала, – пожаловалась она Алексею. – А ведь могла ногу сломать.
– В этом мире есть масса профессий, и все они востребованы, – вернулся к предыдущей теме Алексей.
– Но не все хорошо оплачиваемые.
– Знаешь, мам, – усмехнулся Леша, – юристом, конечно, хорошо,
…а рабочим – лучше,
я б в рабочие пошел –
пусть меня научат.
Вставай! Иди! Гудок зовет –
и мы приходим на завод.
Народа – уйма целая, тысяча двести.
Чего один не сделает – сделаем вместе…
– Ты что, с ума сошел?! – Снежана Андреевна приложила к его лбу руку. – Температура нормальная. Я говорила, я просила Антонину Марковну, чтобы она тебе в детстве не читала вредную литературу! Вот плоды!
– Это стихи Маяковского.
– Он плохо кончил! И потом, сам он дрова не рубил, сталь не варил, а других на это неблагодарное дело вдохновлял!
– Да он не только к этому призывал! Ты послушай:
…На заводе хорошо, а в трамвае – лучше,
я б кондуктором пошел, пусть меня научат…
– Или вот еще, – вошел в азарт Алексей:
…Кондуктору хорошо, а шоферу – лучше.
Я б в шоферы пошел – пусть меня научат…
– Тебе жить, – махнула рукой мать. – Может, в твоем случае полезно начать с кондуктора, так, чтоб впроголодь… Если ты свое будущее так видишь!.. На меня не рассчитывай, копейки не дам! Будешь жить на одну кондукторскую зарплату. Вот тебе, – она скрутила фигу и показала родному чаду, – мобильный телефон с наворотами.
– Ма, в утешение специально для тебя:
…Быть шофером хорошо, а летчиком – лучше, я бы в летчики пошел, пусть меня научат. Наливаю в бак бензин, завожу пропеллер. «В небеса, мотор, вези, чтобы птицы пели». Бояться не надони дождя, ни града…
– Утешил, нечего сказать! Эти самолеты то горят, то падают, я уже не говорю про террористов. Да, действительно, бояться не надо! Скажи мне, мальчик мой, откуда пошла традиция у пассажиров после приземления самолета аплодировать? Чего молчишь?
– Не знаю.
– А я тебе скажу. Своими аплодисментами они как бы говорят: «Слава Богу, приземлились!»
– Пессимистка, ты послушай, как хорошо:
…Облетаю тучку, тучку-летучку.
Белой чайкой паря, полетел за моря.
Без разговору облетаю гору.
«Вези, мотор, чтоб нас довез до звезд и до луны,
хотя луна и масса звезд совсем отдалены…»
– На бумаге хорошо! Но до звезд по этой твоей стихотворной методичке не долетишь.
– Почему?
– Потому что они «совсем отдалены»! В этом словосочетании зарыта собака! – она постучала пальцем по лбу сына. – Вникаешь в зашифрованные письмена? Важно улавливать смысл. Ты пока что научился только пересказывать чужой текст. Надо отметить – стихи читаешь с вдохновением. Какой же ты наивный, доверчивый! Мне страшно оставлять вас вдвоем, – женщина приложила ко лбу козырьком ладонь, пытаясь рассмотреть, не маршрутный ли автобус поднял клубы пыли на дороге.
– С кем тебе страшно меня оставлять?
– С твоей бабушкой. Вы друг для друга не лучшая компания. Ты сильно поддаешься внушению. Она совсем свихнулась на нетрадиционной медицине и на вере в потусторонние силы. Ты в курсе, что она шаманит, подрабатывает гадалкой?
– Не в курсе.
– Боюсь, как бы она тебе вкус к этой паранормальщине не привила.
– Ты меня недооцениваешь. Я продукт двадцать первого века.
– Сейчас да, а возьмись она за тебя с нужной стороны… Перекует мечи на орала, с нее станется.
