скачать книгу бесплатно
It is safe to say that the development of these qualities in any individual or the society in general correlates to the overall development level of that person or the society. The more pronounced these qualities are, the higher the overall level of development, and vice versa. Let’s talk briefly about each quality.
Personal strength is the actual level of power that each person feels within themselves, which is necessary to perform any activity. This is the primary attribute that defines the status or scale of an individual, determines their identity. How much power do I feel inside? Who do I consider myself to be? The way a person answers these questions determines what they feel like. This can also be derived from the way that person behaves in their actions and relationships with other people.
Responsibility means an area in which an individual is able to provide order. Each person chooses a particular level or scale of responsibility, which is determined by the size of the area they are able to control. For some, this area may be limited to “just me”, others take responsibility for themselves and their family; some people can be responsible for as much as an enterprise or even a country. The real responsibility can be measured by the degree of order established within the respective area. If the order is not secured, responsibility cannot be confirmed.
Understanding means the level of understanding – some people understand little, some understand more, some understand a lot. Like responsibility, actual understanding must be verified by practice.
Morality as a word comes from the Latin ‘moralitas’, which means “manner, proper behavior” – which in turn describes one’s taste for life. Some people’s tastes are quite low – bad habits, disorderly behavior, fondness of destructive activity, lack of motivation for development. Others have good tastes – aspiration to constant creative work, the sense of order, beauty, and a love for the people. This determines a person’s level of morality.
But let’s go back to the economy. Based on the above, we can say that the economy of the near future will be a hybrid of commercial and non-profit mode of operation, where every action will be evaluated in terms of its positive social impact, regardless of whether it is produced by commercial or noncommercial means. Since intangible spheres of activity (alone or in combination with tangible production) have immeasurably greater potential for having positive social impact in relation to the old-time tangible production sectors, these new sectors will eventually acquire greater commercial value as they are gradually incorporated into the regular economy. Eventually the new sectors based on intangible or hybrid production will gain economic independence and become the undisputed leaders of the new economy. The old, purely tangible industries (manufacturing of commodities with zero intangible value or utility) will either receive a complementary intangible module, to become hybrid in nature and get integrated into the economy of the future, or will disappear, becoming a thing of the past.
The economy of the future is the economy of mutual exchange of intangible values and tangible values that have acquired the status of manifestation or carrier of intangible values. In other words, there will be tangible things carrying intangible value, or a tangible thing will be part of a module combining tangible and intangible items that have a positive social impact or meaning to a person and/or the society. That is, all the products in the economy of the future will have an intangible module, representing their positive social impact.
The economy of the future will assign the greatest value to those products carrying intangible value that offer an opportunity to increase the development level of the humans (i.e. their qualities and competencies). These can be products in the field of information, knowledge, culture, or any other field. Accordingly, the leaders of the new economy will be those industries and enterprises that create such products.
The logic and model of the new human behavior in the economy of the future will be based on the understanding of values as products of positive social impact, that is: “I buy something that will make me better (as a person, in the sense of the development of my qualities and competencies), increase my development level and will therefore improve my financial well-being.” That is, the entire society will be working to create a more developed person, which in turn, through having all the necessary qualities and competencies, will contribute to the development of themselves and the society, thus acquiring even greater development and helping others to develop and fully supporting themselves and those around them financially. It is crucial to highlight that the development agenda is not forced or compulsory for anyone. Everything must happen freely, exclusively because of individual’s goodwill and desire. The reason is that the society understands that each person has their own development level and stage, their own development path, which they feel and identify on their own.
From here emerges an open, free economy of mutual benefit, of mutual positive impact, where everyone has their own understanding of the benefit to themselves, to the others, and to the society, and also acquires a corresponding measure:
• the personal capital – that is, the individual inner self-perception
• the social capital, that is, collective external measure – social recognition, status, social opportunities, etc.
• financial capital, that is, individual external measure – money and things surrounding that person
In other words, the more benefit and positive impact a person produces, the more capital of each type they earn.
All human and social interaction will be translated into the equivalent of positive social impact and its corresponding measure, including social and financial capital.
All products in the new economy will be assigned a positive impact index, which measures the usefulness of each product for the new human and social development paradigm. The higher the positive impact index a product has, the greater its cost, and therefore the value in terms of personal, social and financial capital. This will affect producers, sellers and buyers of these products accordingly. That is, the producers, sellers and buyers will all gain personal, social, and material capital by producing, selling and buying products with a higher positive impact index.
The concept of social value and capital must include, among other things, social recognition and appreciation for those who produce and buy products with a high positive impact index. This recognition can be expressed through specific additional social opportunities, such as the respective increases in social standing, “social doors,” “social elevators,” the opportunity to take on more important and responsible social positions, the opportunity to receive support from social funds working for the development of the new society.
In the economy of the future, all products, including ordinary material products, will be labeled according to their positive impact index (PII) on humans and the society, on a scale from extremely destructive through neutral, safe, and ultimately high positive impact.
All economic agents, market players, companies and individuals working for these companies, will be assigned their positive impact index, which will change along with the changes in the activities of that company or individual. The higher the PII rating is for a person or a company, the greater their personal, social and financial capital and the greater their social opportunities are. Everyone, including the government, will prioritize the people and enterprises with high positive impact index.
Customers buying products with a high positive impact index will also receive social and financial capital points.
Already at this intermediate stage of transition to idealistic intangible, it will be possible to leave behind the most obvious destructive trends of all kinds (including through the positive interchange economy) and towards the true humanity – the summit of what the humans are capable of today. Needless to say, that society will still have its share of problems and threats, to be addressed at the next stage of development – the transition from the idealistic intangible to the real intangible economy.
At this stage, the economy of the future will place a strong emphasis on the notion that everyone’s pursuit of human development is inherently beneficial to the society. This concept will not only be proclaimed but also actively integrated into daily practices, becoming an important component of the new global humane society. The economy will encourage active participation from all individuals, inviting them to engage in the process of personal and collective growth.
Гость выпуска / Special Guest
«Мы располагаем технологическими и экономическими возможностями для того, чтобы покончить с бедностью». Интервью с профессором Джеффри Саксом
В интервью журналу «Позитивные изменения» профессор Сакс дал свой прогноз развития экономики будущего и рассказал, почему мы должны стремиться к благополучию человека и иметь глобально согласованные цели, а также о том, сможет ли человечество когда-нибудь победить нищету и поможет ли искусственный интеллект устранить неравенство.
Джеффри Сакс
Джеффри Сакс – без преувеличения, один из самых известных экономистов в мире. Согласно Википедии, американский журнал «Тайм» дважды включал профессора Сакса в число 100 самых влиятельных мировых лидеров, газета «Нью-Йорк Таймс» назвала его «возможно самым важным экономистом в мире», а по мнению журнала The Economist он входит в тройку самых влиятельных экономистов последнего десятилетия[3 - Подробнее о Джеффри Саксе можно прочитать здесь: https://ru.wikipedia.org/wiki/Сакс,_Джеффри_(экономист).]. Автор бестселлеров, посвященных вопросам ликвидации бедности и стратегиям устойчивого развития в мире, на сегодняшний день является профессором и директором центра устойчивого развития в Колумбийском университете[4 - Официальный сайт профессора Сакса https://www.jeffsachs.org/.]. Неизменно и на протяжении многих лет Джеффри Сакс является специальным советником Генерального секретаря ООН по вопросам борьбы с бедностью.
Многие считают, что строить предположения в наше время – занятие бессмысленное. Однако мы полагаем, это будет не первый ваш прогноз, сделанный в момент кризиса, так что спросим: как вы считаете, какой должна стать мировая экономика в ближайшем будущем?
Мы должны установить четкие цели, в особенности, по достижению устойчивого развития во всем мире. Это означает, что все регионы мира достигают экономического благополучия, социальной инклюзии и экологической устойчивости. Ряд международных соглашений – Цели устойчивого развития, Парижское соглашение (о борьбе с изменениями климата – прим. ред.), Куньмин-Монреальская рамочная программа (по сохранению биоразнообразия – прим. ред.) – уже определил траекторию мирового движения к глобальным целям, однако страны по отдельности этой траектории не следуют. Мировые силы расходуются на конфликты и геополитическую напряженность. Мы должны положить конец конфликтам, построить по-настоящему многополярный мир и переориентироваться на долгосрочные инвестиции в чистую энергию, доступное образование и здравоохранение и другие ключевые бюджетные инвестиции в устойчивое развитие.
В своей книге «Цена цивилизации» вы пишете о том, как важны перспективное планирование и умение заглядывать в отдаленное будущее. К какой модели экономического развития нам следует стремиться в долгосрочной перспективе и что мы должны делать уже сейчас для ее достижения?
Мы должны стремиться к благополучию человека. Звучит очень просто, но факты таковы, что наши политические системы борются за войну, за господство и гегемонию, богатство и многие другие ложные цели. Человечеству было бы достаточно мира, экономического благополучия, справедливости и экологической устойчивости; без империалистических задач и бесконечного риска мировой или даже ядерной войны.
Вы были одним из создателей Целей развития тысячелетия, которые позже стали известны в мире как Цели устойчивого развития (ЦУР). Как вы оцениваете влияние этого проекта – изменился ли, на ваш взгляд, мир благодаря появлению ЦУР?
Иметь глобально согласованные цели – важно. Они могут направить человечество на верный путь. Тем не менее наши политические системы не следуют этим целям активно, хотя они и согласованы на глобальном уровне. Мы все еще пытаемся преодолеть реалии военной гонки и альянсов – губительного межгосударственного соревнования. Например, я считаю, НАТО нужно было распустить одновременно с упразднением Организации Варшавского договора. Европа могла бы добиться коллективной безопасности через ОБСЕ. К сожалению, США отвергли этот разумный курс действий.
Один из самых ярких трендов последнего десятилетия – это движение в сторону социальной экономики. Похоже, что этот новый взгляд на экономику объединяет развитые и развивающиеся страны, левых и правых, либералов и консерваторов, частный и общественный сектор. Как вы считаете, насколько жизнеспособна эта система и можно ли говорить о светлом будущем социальной экономики?
Самой успешной политико-экономической системой XX века была социал-демократия, особенно в том виде, как она реализована в Скандинавии. Централизованное планирование не привело к успеху, но и англо-саксонская модель неолиберализма тоже находится в глубоком кризисе. Тем не менее, в XXI веке этика социал-демократии одновременно вызывает восхищение и находится под угрозой. Неравенство растет, особенно в США. Политическая система Америки находится в руках корпоративных лоббистов. У нас нет принятой глобальной модели. Китай стремительно достиг успеха в экономическом развитии, но тоже столкнулся с ростом неравенства и потому теперь экспериментирует с концепцией «всеобщего процветания». Я склонен поддерживать концепцию устойчивого развития, включающую в себя слияние четырех ключевых идей: 1) экономическое благополучие, основанное на внедрении навыков и технологий; 2) социальная справедливость, обеспеченная всеобщим доступом к общественным услугам, качественному образованию и распределению бюджетных средств; 3) экологическая устойчивость, в первую очередь направленная на сохранение климата, резкое снижение загрязнения окружающей среды и сохранение биоразнообразия; 4) глобальное сотрудничество в соответствии с Уставом ООН и многополярная мировая политика.
В продолжение темы: можем ли мы говорить о том, что противостояние между коммерческим и некоммерческим, государственным и негосударственным в будущем исчезнет, а в центре внимания окажется «общественное благо», достигаемое через индивидуальное благо и благополучие всей планеты?
Экономика будет смешанная, с отдельными секторами (коммерческий, некоммерческий, государственный, волонтерский, сектор сообщества и другие). Коммерческая составляющая не исчезнет и не должна исчезнуть, но она не будет подминать под себя всю экономику.
Какую роль вы отводите некоммерческим организациям (НКО) в продвижении устойчивого развития? И могут ли они эффективно работать с правительствами и другими заинтересованными сторонами для достижения положительных результатов?
НКО, если они действительно являются негосударственными, могут обеспечивать защиту прав человека, образование, занятость, волонтерскую деятельность, поддерживать культуру и человеческие отношения способами, недоступными государственным и коммерческим организациям.
Каков ваш прогноз, долго ли сохранится тренд на привлечение человека в качестве субъекта развития собственных территорий? Тренд, активирующий власть сообщества, и представленный на сегодня в парадигме инициативного бюджетирования, программах развития сельских районов по образцу южнокорейского «Движения за новую деревню» и других. Идея «субсидиарности» подчеркивает, что мы живем в пересекающихся сферах сотрудничества: семья, район, сообщество, город, государство, нация, континент, весь мир. Разные части нашей жизни естественным образом функционируют на разных уровнях взаимодействия. Некоторые на уровне семьи или района, а некоторые – на глобальном мировом уровне. Конечно, многое происходит на уровне сообщества. Мы живем в сообществах. Но существуют и вопросы (например, глобальное изменение климата, защита биоразнообразия, загрязнение окружающей среды, миграция, войны и мир), которые необходимо решать на более высоких уровнях сотрудничества.
А какой вы видите роль сообществ в преобразовании городов в рамках трансформаций, направленных на достижение целей устойчивого развития?
К 2050 году 70 % человечества будет жить в городах. Мы стали урбанизированным видом. Это огромное изменение для человечества. Вплоть до XIX века – на протяжении всей своей истории – 90 % населения Земли жило в сельских районах[5 - Подробнее о городах будущего можно прочитать в тематическом выпуске «Позитивные изменения. Города будущего» https://www.impactjournal.ru/jour/issue/view/16/showToc.]. Наладить эффективное устройство городов – грандиозная задача: создать системы здравоохранения, образования, безопасности, обеспечить рабочие места, производства, удовлетворить культурные потребности. Города по всему миру принимают повестку ЦУР и перенаправляют свой курс на устойчивое развитие. Появляется запрос на новые методы государственного финансирования, чтобы городские власти имели средства для инвестиций в необходимые городу проекты. Это сложная задача и уникальная возможность улучшить качество жизни большей части человечества в обозримом будущем.
Как вы относитесь к феномену социального предпринимательства? Стоит ли брать его с собой в будущее и каков его потенциал для позитивных изменений?
Если мы будем действовать с умом, то развитие технологий позволит нам вкладывать больше личных усилий в волонтерскую деятельность, семью и комьюнити, а также заниматься решением местных проблем. Если отвечать коротко, то социальное предпринимательство должно взять на себя более важную роль в обществе, отчасти и потому, что базовые потребности (еда, вода, жилье и т. д.) уже удовлетворены за счет технологических решений и разумной государственной политики.
Как вы считаете, сможет ли развитие технологий (в том числе искусственный интеллект, развитие которого часто называют новой технологической революцией) стать фактором развития экономики и устранения неравенства в мире?
Цифровая революция, включая искусственный интеллект, робототехнику, передовые биотехнологии, суперкомпьютеры, 5G (и более поздние поколения цифровой связи) и другие технологии, может привести к быстрому улучшению благосостояния. Но при неправильном использовании она же может привести к реализации наших самых страшных кошмаров: эти технологии могут быть использованы для создания новых видов вооружения, ведения биологической войны, уничтожения конфиденциальности, распространения фейковых новостей и многого другого. Технологии сейчас намного умнее и развиваются намного быстрее, чем политические системы, которые должны найти способы регулировать их использование. Такое положение дел существует с момента наступления ядерной эпохи. Нам еще только предстоит научиться управлять передовыми технологиями. Искусственный интеллект должен быть в руках общества, а не военной промышленности. Но увы, мы все дальше уходим от реальных потребностей, от решения конкретных проблем.
Дождется ли мир конца бедности? И если да, то когда, при каких условиях и кто будет стоять во главе этих изменений? Мы располагаем технологическими и экономическими возможностями для того, чтобы покончить с бедностью. И располагаем мы ими в течение последних двадцати лет. Однако возможностями этими мы не пользуемся. Богатые оказались слишком жадными и недальновидными, а политики предпочли войну устойчивому развитию. Первой же целью устойчивого развития (ЦУР 1) мы ставили ликвидацию нищеты. Если бы мы сосредоточились на этой цели, а не на геополитической конкуренции и войне, то обнаружили бы, что конец бедности вполне достижим.
Наталья Гладких
Главный редактор журнала «Позитивные изменения»
“We Have the Technological and Economic Means to End Poverty.“ Interview with Professor Jeffrey Sachs
In the interview for Positive Changes Journal, Professor Sachs shared his vision for the economy of the future and talked about the reasons why we should strive for human wellbeing and have globally agreed goals, as well as whether humanity can ever end poverty and whether AI might help overcome inequality.
Jeffrey Sachs
It is no exaggeration to say that Jeffrey Sachs is one of the most famous economists in the world. According to Wikipedia, Professor Sachs has twice been named one of the 100 most influential world leaders by Time magazine, the New York Times has called him “probably the most important economist in the world,“ and according to The Economist he is one of the three most influential economists of the last decade[6 - Read more about Jeffrey Sachs: https://en.wikipedia.org/wiki/Jeffrey_Sachs]. His books on the end of poverty and world sustainable development strategies have become bestsellers. Currently he is Professor and Director of the Center for Sustainable Development at Columbia University[7 - Official website of Professor Sachs: https://www.jeffsachs.org/]. For many years in a row, Jeffrey Sachs is Special Adviser to UN Secretary-General on the combating poverty.
Many people say that it makes little sense to make predictions, given the times we are living in. Although you are probably used to making forecasts in turbulent periods – so we’ll still ask: What do you think the global economy can and should become in the near future?
We need to set clear goals, notably to achieve sustainable development in all parts of the world. This means that all regions of the world achieve economic wellbeing, social inclusion, and environmental sustainability. The globally agreed Sustainable Development Goals, the Paris Climate Agreement, and the Kunming-Montreal Biodiversity Framework have established globally agreed goals, yet national governments are not on track to achieve these goals. Our global energies are being depleted by conflict and geopolitical tensions. We need to end the conflicts, achieve a true multi-polar world, and refocus on long-term investments in clean energy, education and health for all, and other key public investments for sustainable development.
In “The Price of Civilization“ you write about the importance of paying attention to the distant future and developing long-term plans. In the long run, what economic development model should we strive for and what should we do now to achieve it? We should strive for human wellbeing. That sounds simple, but in fact our political systems struggle for war, domination, hegemony, wealth, and many other misguided objectives. It would be enough to achieve peace, prosperity, justice, and environmental sustainability, without imperial objectives and without the unending risk of major war, even of nuclear war.
You were one of the creators of the Millennium Development Goals, which later became known around the world as Sustainable Development Goals (SDGs). What can you say about the impact of this project – in your opinion, how has the world changed thanks to the emergence of the SDGs? It is important to have globally agreed goals.
They can set humanity on a proper path. Yet our political systems do not intensively pursue the goals, even when they have been globally agreed. We are still trying to surmount the realities of military competition and alliances, and harmful interstate competition. For example, in my view, NATO should have been ended at the same time that the Warsaw Pact military alliance was ended. Europe could have achieved collective security through the OSCE. Unfortunately, the US rejected that wise course of action.
One of the most pronounced trends in the last decade has been the movement toward a social economy. It seems to be a new way of looking at economics, one that fuses together developed and developing countries, left and right, liberal and conservative, private and public. In your opinion, how viable is this trend and can we say that the future is indeed bright for the social economy? The most successful political-economic system of the 20th century was Social Democracy, especially as carried out in Scandinavia. Central planning was not successful, and the Anglo-Saxon model of neoliberalism also fails in deep ways. Yet in the 21st century, the social democratic ethos is both admired and at threat. Inequality is widening, especially in the US. The US political system is in the hands of corporate lobbies. We have no accepted global model. China has had significant successes in rapid economic development, but also faces big challenges of inequality, and hence China is now experimenting with the concept of “Common Prosperity.“ I tend to favor the idea of Sustainable Development, meaning the merger of four key ideas: 1) economic wellbeing, based on the deployment of skills and technology; 2) social justice, based on universal access to public services, quality education, and fiscal redistribution; 3) environmental sustainability, especially directed at a safe climate, sharply reduced pollution, and conservation of biodiversity; and 4) global cooperation under the UN Charter, with a multipolar global politics.
Following up on the previous question, can we say that the line between for-profit and non-profit, state and non-state, will be erased in the future – and that the focus will be on the “public good“ through the “individual good“ and the good for the planet? We will have mixed economies, with distinct sectors (for-profit, not-for-profit, government, volunteer, community-based, and others). The profit motive will not and should not go away, but it should not crush the rest of the economy.
What do you see as the role of NGOs in promoting sustainable development, and how can they work effectively with governments and other stakeholders to achieve a positive impact?
NGOs, when they are truly non-governmental, can provide advocacy, engagement, education, volunteerism, culture, and human relations, in ways that the public and for-profit sectors cannot.
How far into the future, do you think, will the trend of mobilizing the individual as a subject of change in his/her territory continue – which is represented in the paradigm of initiative budgeting, rural development programs modelled after South Korea’s New Village Movement, and others that involve the mobilization of community power? Do such programs have a future?
The idea of “subsidiarity“ emphasizes that we all live in overlapping spheres of cooperation: family, neighborhood, community, metropolis, state, nation, region, and global. Different parts of our lives naturally function at different levels of engagement, some at the family or neighborhood level, and some truly at the global level. There is room for community-based action, to be sure. We live in communities. But there are many issues (e.g., global climate change, biodiversity protection, pollution, migration, war and peace) that must be addressed at levels of cooperation larger than the community.
Speaking about “Transformations to achieve the Sustainable Development Goals,“ how do you see the role of communities in transforming cities towards sustainability?
Cities will be home to 70 % or more of humanity by 2050. We have become an urbanized species. This is a huge change for humanity, which was at least 90 % rural for all of human history before 1800[8 - Read more about the cities of the future in the special issue “Positive Changes. The Cities of the Future“ https://www.impactjournal.ru/jour/issue/view/16/showToc.]. Cities that work effectively – for health, education, jobs, production, culture, safety, and community – is a great task. Cities around the world are taking up the SDG Agenda, and reorienting their policies towards sustainable development. They are also calling for new methods of public finance, so that city governments have the financial means to carry out city-level investments as necessary. This is a big challenge and a big opportunity to improve the quality of life of most of humanity in the decades ahead.
What do you feel about the phenomenon of social entrepreneurship – are we taking this phenomenon into the future, and how great is its potential to drive positive change?
If we are smart, the advances in technology should enable us to devote more of our personal efforts to volunteerism, care of family and communities, and solutions of local challenges. In short, social entrepreneurship should play a larger role in society, in part because basic challenges (food, water, housing, etc.) have been solved through technological improvements and sound public policies.
In your opinion, will technological development (including artificial intelligence, which is commonly associated with a new technological revolution) become a factor in developing the economy and eliminating inequality in the world?
The digital revolution, including AI, robotics, advanced biotechnology, supercomputing, 5G (and later generations of digital connectivity), and other technologies, can lead to rapid improvements in wellbeing. They could also lead to nightmares if misused. These technologies could be weaponized, leading to new weapons, biowarfare, the end of privacy, pervasive fake news, and much more. The technologies are a lot smarter, and advancing much faster, than the political systems that must find new ways to manage them. This has been starkly true since the advent of the nuclear age. We are yet to govern advanced technologies safely. AI should be in the hands of the public, not the arms industry. Alas, we are moving farther away from our needs, not to real problem solving.
Can the world ever see The End of Poverty, and if so, when, under what conditions, and with what parties?
We have the technological and economic means to end poverty. That has been true during the past 20 years. Yet we have failed to make good on this opportunity. The rich have been too greedy and shortsighted, and the politicians have opted for war rather than sustainable development. We have set the goal (SDG 1) to end extreme poverty. If we focused on that goal, rather than on geopolitical competition and war, we would find that ending poverty is fully within reach.
Natalia Gladkikh
Editor-in-Chief, Positive Changes Journal
Экспертные мнения / Expert Opinions
Экономика будущего глазами футурологов. Дискуссия экспертов журнала «Позитивные изменения»
Ведущие экономисты и футурологи встретились на сессии, организованной журналом «Позитивные изменения» и посвященной главной теме спецвыпуска – экономике будущего. Будет ли рост благосостояния и к чему он приведет? Каковы тренды развития экономики? Что необходимо предусмотреть, выстраивая сценарий развития экономики? Станет ли экономика будущего человекоцентричной? Обоснованы ли страхи перед искусственным интеллектом? Как будет осваиваться космос? Что нужно делать, чтобы приблизить будущее, которое нам нравится? Об этом и многом другом говорили участники дискуссии. Беседу вел директор Фабрики позитивных изменений Владимир Вайнер. Редакция журнала публикует расшифровку разговора.
Василий Буров
Футуролог, советник МИЭМ НИУ ВШЭ, соучредитель АНО «Информационная культура»
Артем Шадрин
Директор Института социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ
Кирилл Игнатьев
Футуролог, председатель совета директоров группы компаний «Русские инвестиции», руководитель проекта «Технический прогресс и экономика будущего»
Владимир Вайнер
Директор «Фабрики позитивных изменений»
Владимир Вайнер: Что в настоящем можно рассматривать как знаки экономики будущего? Какой из знаков точно приведет к ней, к чему из трендов стремиться, как их приближать?
Интересно говорить о том будущем, которое неочевидно, но которое можно сделать очевидным. В моем понимании, прогнозы можно делать на два поколения. Это некий практический, мотивационный вектор, чтобы, как говорится, дети наших детей с гордостью сказали: «Наши отцы все это придумали в далеком прошлом».
Кирилл Игнатьев: Согласен, и добавлю, что в контексте экономики настоящего и будущего хорошо бы мерить сегодняшний и завтрашний день технологическими укладами. Нынешний технологический уклад начался в конце прошлого века с появлением мобильной связи и интернета, сейчас переходный период, после которого последнее поколение этого технологического уклада неизбежно уйдет – и придет новое. Когда власть перейдет к поколению в два раза более молодому, наступит важнейший следующий этап. Это очень многое определяет – мы теперь измеряем экономическую историю не веками.
Артем Шадрин: Две вещи мне кажутся наиболее значимыми: во-первых, при любом некатастрофическом прогнозе у нас будет продолжаться экономический рост, технологическое развитие, рост благосостояния. Поэтому одним из трендов станет сокращение времени, которое уделяют люди на оплачиваемую работу в традиционной модели, и увеличение доли досуга, либо деятельности, мотивированной неэкономическими соображениями, – благотворительность, добровольчество и пр.
При росте общего благосостояния появится возможность выбирать работу, которая может приносить меньший денежный доход, но больше удовлетворения. То есть, на первый план все больше и больше выходит не более высокая средняя зарплата, а такие факторы, как комфортный коллектив – коллеги, руководство, атмосфера, а также – понимание значимости осуществляемой деятельности, ее творческий, нерутинный характер.
Второй важный момент – то, что выигрыш, в том числе экономический, будет получать тот, кто быстрее меняется, кто более гибкий. Так, число предприятий, для которых непрерывные изменения становятся стабильностью и переводятся из форс-мажора в практику регулярного менеджмента, будет все время расти. Дальнейшее распространение таких механизмов как agile, корпоративное предпринимательство, корпоративные университеты будет продолжаться.
С другой стороны, в условиях быстрых изменений, дополнительные конкурентные преимущества получат малый и средний бизнес, стартапы, у которых мотивация и скорость принятия решений могут быть выше, нежели у многих крупных компаний. Соответственно, дополнительно повышается приоритет специализированных механизмов финансирования стартапов, таких как венчурное финансирование, бизнес-ангельство, чтобы помочь тем, кто находится в начале жизненного цикла, выйти на масштаб, позволяющий успешно работать.
Если резюмировать – будет обеспечен ответ на вызов, связанный с необходимостью учета нематериальной, мотивационной составляющей в работе. И гарантирована трансформация инструментов управления крупных компаний, которая приведет к ускорению темпов корпоративных инноваций.
Василий Буров: Мне кажется, что история про общественные отношения, про вовлечение людей в общественное, очень важна. Сейчас мы и те, кто немного младше, по сути, – последние, кто реально представляет, что такое не быть постоянно на связи. И это история про социальные отношения, про возможную взаимопомощь и пр. Когда исчезает необходимость посредников, увязывающих людей в разное время и в разном месте, это сильно меняет социальное поведение и горизонтальные социальные отношения. Новые отношения пока не родились, но есть их некий субститут. Я говорю именно о части коммуникации человек-человек в сети, которая еще никогда не была такой плотной, как сейчас.
Артем Шадрин: И этому способствуют технологии, тот же самый ВКС – видео-конференцсвязь.
Кирилл Игнатьев: Продолжая первое выступление, хочу предложить несколько тезисов из сегодняшнего, так сказать, «завтра». Сначала следует сделать две оговорки.
Пока не сменится текущий технологический уклад, экономика, которая еще вчера развивалась по глобальной модели, станет смешанной (глобально – блоковой), будет подстраиваться под принятие санкций, создание тактических союзов и конфликты. Исходя из этого, можно предвидеть и появление параллельных технологических сервисов в каждом блоке, и рост новых форм коррупции, связанных уже не с лидирующей ролью государства, а с введением межблоковых ограничений и их обходом. Коррупция, можно сказать, перемещается на международный уровень.
И второе, когда мы рассматриваем экономику будущего, 10 % мы всегда закладываем на сценарии экономики «черных лебедей», то есть, на случай, грубо говоря, апокалипсиса, глобальной катастрофы (типа мировой войны или извержения супервулкана). Необходимо учитывать даже маловероятные варианты.
Что же касается базового сценария – экономики поступательного развития – первое, что произойдет – это резкое сокращение работы по найму в штатах компаний в горизонте двух поколений. Покупаться будут компетенции и навыки, а не рабочее время. И второе, исходя из сегодняшней ситуации обострения глобальных конфликтов, очевидно, что экономика устанет от стрессового состояния, и мы увидим значительный рост тренда на антропономику, то есть человекоцентричную экономику, которая будет ориентирована на гуманные ценности, на ЗОЖ, на ценности человеческой жизни, медицину, экологию и т. д. Я предвижу роль именно этого сектора как точки самого главного и бурного роста.
Еще один из важных моментов – предиктивный характер экономики, который определяют сегодня технологии. Этот тренд фактически уничтожит кризисы перепроизводства, поскольку основное будет происходить по заказу. Соответственно, изменятся и механизмы монетизации.
