скачать книгу бесплатно
Лагрим славился своей академией, количеством жилых домов и уровнем производства. В торгово-ремесленном районе были расположены кузницы, товар из которых сразу выставлялся под сквозной навес, к продавцам. Количество алпи, звенящих в том районе, было больше, чем во всех крупных городах королевства, кроме Алпира.
Линирская академия – двигатель науки, хранитель истории и единственное место, где можно было обучиться письму и чтению, если у тебя были деньги, но ты не был липинцем. Вот только страх перед линирцами не позволял там задержаться надолго. Лишь единицы, из числа тех, кто не был линирцем, оставались там, продолжая изучение мира.
Высокие и плотно застроенные жилые дома позволяли жить в Лагриме огромному количеству липинцев и линирцев. Вот только Акефамий не мог воспользоваться благами жилых домов в столице.
Первое время он наблюдал за тем, как протекает жизнь в крупнейшем городе королевства. Но сложность ситуации не позволяла ему наслаждаться Лагримом. Пройдя от лабела в произвольном направлении, Акефамий слился с движением огромного количества жителей. Шагая, не думая и не глядя, он выбился из течения и оказался недалеко от академии.
Раньше Акефамий слышал о линирцах, но увидев их в первые, он понял причину страха. Их глаза не просто отличались цветом, они горели алыми красками. Казалось, будто они испытывают вечную жажду крови и ищут способы её утолить. Но линирцы испытывали жажду только по знаниям. Для них не было богов и святости. Всю свою жизнь они посвящали поиску ответов, а когда цели их поисков совпадали с целями другого, они объединялись в семью. Если кратко, то их внешний вид не соответствовал действительной сущности. Весь пугающий образ дополняли длинные уши, тень от которых походила на прямые рога. А волосы на голове ассоциировалась у всех с животными, как у фокилл. Поэтому линирцы вызывали страх.
Самой большой загадкой было то, что, если семью формировали линирцы с липинцами или лиадринцами, что тоже бывало, но в разы реже, то рождался исключительно линирец. Это так же вызывало страх, не говоря о том, что беременная женщина, не являвшаяся линиркой, скорее всего погибала.
Стоя в страхе, Акефамий молча рассматривал их, пока один линирец не обратился к нему:
– Ты что-то хотел, пришлый? – спросил Акефамия один из линирцев, направляясь к нему.
Акефамий ничего не говорил. Для него было сложно начать беседу с лиардинцами и липинцами, ответить же линирцу, для него, оказалось совершенно непосильным испытанием.
– Тебе плохо, почему тебя так трясёт? – продолжал линирец задавать вопросы и приближаться к Акефамию.
Сам же Акефамий не обращал внимания на дрожь, пока ему об этом не сказали. Он не понимал, что именно вызывает такой страх. Его мысли путались, невозможно было произнести ни слова. Акефамием овладел страх, граничащий с панической истерикой.
– Тебе определённо нужна помощь, позволь её оказать? – произнёс стоящий перед Акефамием линирец.
Сам Акефамий продолжал находиться в состоянии оцепенения, без возможности что-либо сказать. Взгляд линирца прожигал его, вызывая всё большую панику. Акефамий мог бы простоять так до следующего дня, пока к нему не прикоснулись.
– Позволишь?
– Н-н-н-ет… не надо, – ответил Акефамий, резко выйдя из состояния дрожи и паники.
– Ты уверен? – уточнил линирец. – Ты явно неместный, это видно, если тебе плохо, я могу помочь.
К Акефамию, в первые за четыре дня, проявили малую заботу, которую он получал только от матери и старика. После столь резкого перехода от агрессивной среды в благоприятную, он не знал как ответить и продолжал отнекиваться:
– Нет, не надо.
– Раз уж так, то от куда ты и как попали сюда? За мою память ещё не было пришлых, которые бы задерживались в Лагриме.
– Из Логем-Ирсума, – произнёс Акефамий, явно прибывая в полуиспуганном состоянии, – прибыл с группой перевозчиков.
– Но перевозчиков не пускают в город, и они уходят с рассветом, так почему ты здесь?
– Я прибыл сюда, чтобы исполнить мечту и стать леторием.
– Ещё один мечтатель, – произнёс линирец с улыбкой, – скорее всего ты ничего с собой не взял, верно?
– Верно.
– Да… с таким подходом, только в летории… Ты хотя бы зашёл в лабел, люрр тебе уже назвал время?
– Да, завтра с рассветом.
– Ну, хотя бы так, – линирцу стало спокойнее за беззаботного мечтателя. – И как ты до утра собираешься доживать? Утром отправишься сонным и голодным? Тогда на начале пути ты и закончишься.
– Ну, у меня есть немного алпи, – произнёс Акефамий, доставая две монеты.
– Ладно, от жажды и голода ты не помрёшь, а спать где собираешься?
Акефамий молча опустил взгляд в пол и положил монеты обратно в карман. За несколько минут Акефамий побывал в состоянии паники, страха и был близок к истерике. После чего успокоился и отчаялся. Он снова начал задумываться о том, что ему надо меньше мечтать и больше думать о том, что делать.
– Ладно, сейчас в моём кабинете нужно навести порядок. Заодно кое-что проверим. Вот уберёшься, и я тебе дам достаточно алпи, чтобы ты мог переночевать в какой-нибудь комнате.
Акефамий моментально воодушевился и, не расспрашивая о подробностях, согласился:
– Куда идти, перетащить что-то? Я согласен!
– Даже так?
– Да, я работал на складе, я уже привык к такой работе.
– Ну, там ничего не надо перетаскивать, просто протереть тряпкой и сжечь.
– Ещё проще, веди! – в Акефамии не осталось места страху и сомнению, он понимал, что надо хвататься за любую возможность достать деньги, пока не наступит рассвет.
– Пойдём, – линирец развернулся и отправился в академию.
Акефамий послушно шёл за ним, не задавая вопросов. Сам же линирец поражался рвению пришлого. В нём билось желание сообщить Акефамию о рисках и потенциальной смертельности, но также он не хотел выполнять всю грязную работу самому. Другие линирцы не согласятся, а местные сразу сообщать обо всём в лабел. Посему было выгодно договорится с неместным, который ничего не знает и не предполагает, что может быть в академии.
Добравшись до кабинета, линирец развернулся к Акефамию, передал ему тряпку, кожаные перчатки и тканевую тряпку поменьше, пропитанную чем-то вонючим.
– Обмотай вокруг головы эту тряпку, чтобы она закрывала рот и нос, – сказал линирец, всем видом давая понять важность происходящего, – После чего надень перчатки, вытри всю красную жидкость. Следи за тем, чтобы ничего не попало на голые руки и ничего не осталось на полу, – обозначил линирец, произнося важную часть чуть медленнее, – После чего положи тряпку, которой ты вытер пол, в каменный горшок, а горшок закрой плиткой с изображением рун.
– С изображением чего? – задумчиво спросил Акефамий, запоминая последовательность действий.
– Ты не знаешь, что такое руны?
– Нет.
– Это рисунки. Найди каменную, круглую пластину с рисунком на ней, понятно? – спросил линирец, объясняя Акефамию всё максимально доступно, как ему казалось.
– Понятно, – повторил Акефамий, поняв лишь половину.
– После того, как закроешь ей горшок, возьми кресало и кремень, они будут рядом с пластиной. И сделай так, чтобы искры попали на пластину, хорошо? – закончил линирец, надеясь на сообразительность пришлого.
– Да, хорошо, всё понял.
– Чудесно, я закрою за тобой дверь, чтобы никто не мешал.
Акефамий обвернул тряпку вокруг головы, закрывая рот и нос. С начала ему казалось, что он сейчас задохнётся, но после нескольких секунд всё пришло в норму. Когда Акефамий надел перчатки и взяв в руки тряпку, линирец открыл перед ним дверь.
– Как закончишь, постучи с той стороны, – произнёс линирец.
Акефамий молча зашёл в комнату и был в растерянности. Посреди неё стоял стол, на котором были каменные чаши разных форм, пока он жил в Кибиле и работал на складе, в Логем-Ирсуме, Акефамий видел лишь деревянные чаши. Также стоял шкаф, забитый прозрачными чашами и бумагами, в пересмешку с книгами.
Первые мгновения Акефамий пытался понять, где именно была разлита жидкость. Бегая глазами и вдыхая запах тряпки на лице, он пару раз задел стол и шкаф.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – произнёс линирец, с тобой стороны двери.
– Угу, – промычал ему в ответ Акефамий, неспособный открыть рот, из-за туго затянутой тряпки.
Он продолжал ходить по комнате, пока не нашёл лужу. Моментально начав её вытирать, чтобы не терять времени, Акефамий начал искать глазами каменный горшок. Но пока Акефамий искал его на полу, не успел обратить внимание на то, как начал вжимать мокрую тряпку, растирая жидкость по комнате. Лишь заметив горшок, он понял, что ему придётся ещё раз протирать пол.
Всё закончив, и резко поднявшись, он снова задел стол. Краем газа заметив скатывающуюся со стола чашу, он поймал её и аккуратно положил на место.
Подойдя к горшку и закинув в него тряпку, Акефамий начал искать заветную пластину с рисунком. И пока смотрел по полкам шкафа, обратил внимание, что нечаянно оставил пару капель на чаше, которую поймал. Он отжал, лежащую в горшке, уже алую тряпку, и протёр чашу со столом, чтобы наверняка ничего не осталось. После чего обратно закинул её в горшок.
В поисках пластины он нашёл кресало, которое ему пригодится в конце. Но лишь спустя минуту он вспомнил, что рядом с кресалом лежит заветная пластина. Вернувшись к месту, он увидел круглую, каменную пластину, на которой была изображена фигура, состоящая из полукругов, которая сама была заключена в круг.
Подойдя со всем необходимым к горшку, он закрыл пластиной горшок с тряпкой и начал высекать искру. Как только первая искра попала на руну, обратная сторона, с которой находилась тряпка, воспламенилась, испугав Акефамия. Резко бросив кресало с кремнием, он несколько секунд смотрел на горшок, извергающий пламя. Через время, как только всё закончилось, он решил проверить, что стало с тряпкой. Подняв ещё тёплую пластину, Акефамий заглянул в горшок. В нём остался только пепел.
Облегчённо вздохнув, Акефамий снял тряпку с лица и, чтобы наверняка избавиться от каких-либо пятен, повторно всё ею протёр. После чего подошёл к двери и постучал.
Открывший дверь линирец испуганно спросил Акефамия:
– Ты же не делал всё без тряпки на лице?
– Нет, я просто снял её в конце и протёр те места, где была жидкость, – ответил ему Акефамий.
Испуганный линирец зашёл в комнату и бегающими глазами начал искать остатки жидкости. Обойдя стол и заглянув в каменный горшок, он убедился в чистоте выполненной работы. Вздохнул с облегчением и, повернувшись к Акефамию, произнёс:
– Да, ты заслужил, – протянул хозяин комнаты пять алпи, – вот, возьми.
– Спасибо, – ответил ему Акефамий, взяв монеты.
– Теперь ты свободен, мой кабинет чист, а алпи тебе хватит до завтра, удачи.
После чего линирец продолжил работу, а Акефамий молча ушёл. Для него, подобная работа, была в новизну. Акефамий никогда раньше не протирал полы, а тем более не работал в маске и перчатках. Для него, столичный народ, был непонятен, но это было взаимно. Пришлые, для жителей Лагрима, являются никем иными, как дикарями.
В столице активно развивались технологии, жители в ней отошли от ценностей, которые были в доисторический переод. Письменность активно начала менять их жизнь и сознание. Конечно, предвзятость на основе происхождения оставалась, но играла малую роль.
Покидая академию, Акефамий ещё раз посмотрел на живущих в ней линирцев. После работы на одного из них, они уже не казались ему настолько страшными, чтобы впадать в оцепенение. Но явные отличия от остальных – внушали ужас, хоть и малый.
Оказавшись снова на улице города, Акефамий имел при себе достаточно монет, чтобы снять комнату и переночевать. Вот только он понятия не имел, как это делается. Представляя, что ему предстоит начать с кем-то беседу, идея ночевать на улице, упёршись спиной в стену, начинала ему нравиться. Но цели: «стать сильнее, развить навыки общения и меньше мечтать – больше думать», достаточно его воодушевили. Избавившись от страха, ему предстояло найти того, кто продаст ему комнату. Незнание, как это делается и отсутствие знакомых – вызывало дополнительные трудности. Но вспомнив линирца, которому Акефамий протёр пол, он вернулся к нему.
Не постучав, отрыл дверь и, увидев испуганного линирца, произнёс:
– А у кого я могу купить комнату на ночь? – первые попытки заговорить выдавали неуверенность. Голос дрожал, как и сам Акефамий.
– Что…? – непонимающе спросил линирец.
– У кого я могу купить комнату? – ответил ему Акефамий с большей уверенностью и меньшей дрожью.
– Ну… это явно не ко мне и не в нашу академию. Поищи крупные здания, среди жилых районов, обычно в них сдают комнаты.
– «Районов» – это какое-то селение недалеко?
– Да, я забыл, что ты не местный, – произнёс линирец, встав из-за стола. – Вон, видишь? – показывал линирец на огромное здание, видневшиеся из окна его комнаты.
– Да, вижу.
– Вот такое же ищи вблизи лабела.
– А что с этим не так?
– В этом районе живут только линирцы.
– Получается, это огромное здание, называется район? – уточнил у него Акефамий, желая разобрался в том, как устроен большой город.
– Нет, район – это участок в городе, который занимается чем-то одним и имеет своё название, – ответил ему линирец.
– То есть, это как маленький город, в городе?
– Эх, можно и так сказать, – вздохнул линирец.
– Хорошо, спасибо.
– Удачи, дверь только, пожалуйста, закрой.
Закрыв дверь и покинув, в последний раз, академию, Акефамий отправился на поиски здания, которое ему показали. Оно выглядело, как жилой дом, только в разы больше. Если, проходя по улицам Лагрима, можно было увидеть много высоких домов, то это было широким. По размерам казалось, что оно состояло из пяти – шести домов, которых ещё раз обнесли камнем и объединили крышу. Широкий цилиндр с огромной закруглённой крышей.
***
Направившись в другую часть города, Акефамий не обратил внимания, как наступил полдень. Он блуждал по городу, наслаждаясь видами, утро пролетело незаметно.
Движение с толпой жителей создавало дополнительные сложности. Было тяжело ориентироваться в городе, так как ты видишь только высокие здания или крыши домов. Но всё-таки, выбравшись из потока, он оказался в жилом районе, прямо возле лабела.
Жизнь в нем была менее активной, можно сказать – замёрзшей. Были видны лишь дети и старики, сидящие на лавочках, возле домов.
Пройдя половину района, Акефамий нашёл заветное здание. Вблизи оно походило на склад, только более аккуратно выполненным и круглым, а не прямоугольным, как в Логем-Ирсуме. Но найти здание – это одно дело, надо было узнать о комнате, цене и всём остальном, то есть, начать разговор, что было критично для Акефамия. Однако в этот раз его уже не бросало в дрожь, от осознания предстоящей беседы.
Войдя в здание, он увидел нечто напоминавшее ему столовую, в Логем-Ирсуме. Только в этом здании не было столов и стульев. Главное помещение, в которое он попал, было небольшим. Напротив входа стояла длинная, замкнутая стойка, с небольшим проходом сбоку. Справа была лестница, ведущая к комнатам, а за стойкой стояла молодая и скучающая липинка.
По одному её виду было понятно, что работа ей не приносит никакого удовольствия. Возрастом она была как Акефамий, может чуть моложе. Но это не играло роли, так как Акефамий не знал основ приличия. В разговорах он избегал обращения к другим, слушая и отвечая на вопросы. Тем более он пришёл не для беседы, а чтобы обеспечить здоровый сон, спустя три ночи под навесом и одну у стен города.
Собравшись с духом, он подошёл к стойке и обратился к липинке:
– Сколько стоит комната? – произнёс он, слегка дрожащим голосом.
– Здравствуйте, – поприветствовала она Акефамия уставшим голосом, – смотря на сколько вы задержитесь.
