скачать книгу бесплатно
– Не видишь – травки собираю? – забрюзжал старичок.
– Вот так берешь – и вставляешь нового персонажа в уже написанную главу, – шепотом возмутился хромой маг. – Предупреждать же надо.
– Серетун, знакомься, это Дрободан, – жизнерадостно произнес воитель. – Мой любимый поставщик зелий, травки и кое-чего покрепче.
– Рад знакомству с коллегой, – согбенный старичок в приветствии согнулся еще больше.
– А уж как я рад! – натужно ответил чародей, подумав при этом: «Какой я тебе коллега, бомж в обносках?»
Волшебник, пусть и не желая этого признавать, ощутил некую дружескую ревность ко внезапно материализовавшемуся Дрободану.
– А ну, тихо. Я все слышу, – огрызнулся шепотом Серетун.
– Куда путь держите? – старческим голосом поинтересовался травник.
– В Пейтеромск, – ответил наивный Натахтал. – Пора бы наведаться в это местечко за столько-то лет.
– Я же тебя предупреждал – туда не ходить! – сварливо сказал Дрободан. – Не то большая беда приключится.
– Так-так, – оскорбился Серетун. – Великий суповар указывает, что нам делать?
– Только не начинай, пожалуйста, – с изрядной долей неловкости попросил великий воитель.
– Отчего же, – благостно молвил травник. – Пусть выскажется, а мы послушаем.
Серетун, принявшись гротескно жестикулировать, разразился целой тирадой, которую выговаривал с особым напором на начало каждого предложения:
– Он хочет сразить Злободуна. Я вызвался ему помочь. Путь наш лежит через город. Там на север течет речка. Мы снимем судно подешевле. Дальше тебе ничего знать не следует.
Думая, что поставил жирную точку в только зарождающемся споре, Серетун скрестил руки на груди. Частичная потеря равновесия ничуть не умалила достоинства, с которым он это сделал.
– К Альтизару лыжи навострили? – коварно осведомился травник. – Так он не поможет.
– Много ты знаешь… ведун, – последнее слово прозвучало из уст Серетуна как оскорбление.
Натахтал прекрасно понимал, что за этот день уже заработал тонну комплексов, и сейчас ситуация нехорошо обострялась.
– Побольше, чем ты думаешь, – Дрободан улыбнулся, вызвав у волшебника приступ гнева, который он еле сдержал.
– Вот мы пойдем сейчас дальше, – Серетун почувствовал почву под ногами, найдя потрясающий аргумент, – точнее, я поковыляю, а Натахтал медленно покрадется. И что ты нам сделаешь?
– Ничего, – резонно ответил Дрободан. – Я бы ничего никому не сделал. Не в моих правилах.
– То есть, я столько лет не ходил в Пейтеромск, только потому, что ты меня просил? – изумился воитель.
– Я думал, мы друзья, – осклабился травник, чтобы не выдать обиду. – Думал, одной просьбы достаточно.
– Видишь, как некрасиво получается, – Серетун просиял, добившись еще большего расположения от Натахтала.
– Делайте, что хотите, – обреченно молвил Дрободан и протянул воителю клевер. – Возьми-ка на счастье, милок.
Не дожидаясь завершения неудобного разговора, сгорбленный травник засеменил в сторону поля битвы, скоропостижно покинутого самим предводителем повстанцев. Серетун выдержал паузу, чтобы следующие слова не донеслись до обвислых ушей Дрободана:
– Я бы не стал брать подозрительные предметы на твоем месте, Сеня.
– Мы и так его обидели, – ответил добросердечный Натахтал и приложил клевер к носу, вдыхая аромат, будто было, что вдыхать. – Он же хотел, как лучше.
– Ох, смотри, – покачал головой Серетун. – Пошли скорее, а то я истеку кровью!
– Батюшки! – только и сказал воитель, беря великого чародея под руку. Клевер, тем временем, оказался в руках волшебника, пока Натахтал обдумывал способ передвижения с раненным спутником. Легкое дуновение – и листок распался на субатомные частицы, высвобождая нехорошие чары.
6
Время на борту тянулось медленно. Набившие друг другу оскомину лица виделись каждый день, захлебывались в предсказуемости окружающих, принимали усталые выражения и весьма неохотно общались, за редким исключением. В экипажах с контрактами от полугода вообще довольно трудно бывает удержать собственную крышу на месте. Чем дольше человек на борту, тем вернее он сводит взаимодействие с коллегами до исключительно рабочих вопросов, а моряки ждут, когда приедет свежий сменщик и хоть немного разбавит бытие.
Нам облегчал жизнь кот. Опытных морских волков сейчас накрыло волной противоречия, а неопытные – вышли в интернет с вопросом о домашних питомцах на борту.
В наши времена действительно запрещено держать животных в море, не столько ради спокойствия Гринписа, сколько гигиены ради. Да и штрафы в пару тысяч условных единиц говорят сами за себя.
Еще будучи кадетом – а это хуже юнги – я как-то засек енота, крадущегося к нам по трапу. Когда я посмотрел на него, енот замер в неуверенности, но потом аккуратно коснулся лапкой следующей ступеньки, проверяя мою реакцию. Развеселившись, я без задней мысли позвал амбала-матроса взглянуть на гостя, но филиппинец тут же устрашающе топнул ногой и прогнал животное. Оказывается, в Штатах за беглого полоскуна мало бы нам не показалось.
Но кот – совсем другое дело, если оформлен, как часть команды. Один даже с Черчиллем фотографировался, прежде чем премьер сошел с линкора «Принц Уэльский». Наш Обормот не хуже.
Во-первых, кот снимает стресс, что уже обеспечивает ему девяносто процентов успеха. Во-вторых, моряки – суеверный народ, а усатая морда хорошо чует беду, как и понижение давления, предвещающее бурю.
Говорят, пятнистый увалень прибился к экипажу в Италии года два назад. Почуяв запах колбасы, купленной в одном из магазинчиков Ливорно, тогдашний Stronzo, как его ласково называли местные бакалейщики, однозначно выбрал, у кого стать хозяином. Счастливые продавцы ничего не сказали моряку, провожая взглядом неугомонного обжору, навсегда покидающего город в погоне за едой.
Фривольная Европа не утруждала себя наймом хмурых погранцов для защиты проходных, поэтому второй механик беззаботно вошел на территорию порта, а с ним, оставшись незамеченным, ловко просочился и кот. Остальной экипаж оказался внимательней. Механик получил устный выговор, но быстро искупил вину, рассмешив команду итальянским прозвищем пятнистого шалопая. Когда экранчик телефона показал русский перевод, из соображений этики было решено использовать более пристойный вариант – Обормот.
Чтобы оправдать появление несанкционированного троглодита на борту, пришлось взять его юнгой, показав с невинными глазками портовым властям новую судовую роль на отход. Как ни странно, возмущений в ответ не последовало, и Обормот остался дарить экипажу уют.
Прошло почти два года – и кот достался мне. Никто не хотел тратить время, ухаживая за питомцем. Даже Махеш, наш бравый индусский кадет, не изъявил желания возиться с котом. Его задевало, что какой-то пятнистый Матроскин старше по званию.
Вот и проводил Обормот долгие часы, возлежа на моем столе, наблюдая за процессом написания странной книги.
А сегодня кот пропал.
Сначала я не особо удивился отсутствию ленивого пушистого тела. Обормот ходил, где ему заблагорассудится, иногда осчастливливая подданных своим присутствием. Но в этот раз кот не появлялся особенно долго, и я забеспокоился. Обошел всю надстройку вдоль и поперек, осмотрел видимые и невидимые уголки палубы, особенно под комингсами, где легко спрятаться. Не помогло.
– Как ты за юнгой смотришь? – недовольно пробурчал капитан, когда я сообщил о пропаже.
– Я же не могу следить за ним круглосуточно.
– Да не надо круглосуточно, – взорвался Василий. – Сколько раз просили: запирай каюту, когда уходишь.
– Чтобы он подрал мне мебель? – наверное, я впервые за все время в море открыто спорил с начальством. По коже пробежал холодок.
– Да ничего бы он не сделал, – из духа противоречия сказал капитан.
– Ну конечно, это ж не ваша каюта.
Василий посмотрел на меня исподлобья и закрыл глаза, демонстративно переводя дыхание. Я обязательно должен был прочувствовать, какую обиду ему нанес.
– Ты ведь знаешь, что надо делать, когда член экипажа пропал? – спросил капитан, успокоившись.
– Вы серьезно?
– Я что, часто шучу? – огрызнулся Василий.
Пожав плечами, я подошел к одной из многочисленных панелей мостика, снял пластиковую крышку и крутанул тумблер. По всему судну протяжным воем раздался сигнал тревоги – семь коротких гудков, один длинный. Охватывая каждый миллиметр обшивки, низкий гул вещал: случилась беда. Дав сигналу закончиться, я повернул переключатель обратно и активировал систему голосового оповещения:
– Внимание всему экипажу, это не учебная тревога. Не учебная тревога. Один из членов экипажа пропал. Общий сбор возле шлюпки по левому борту для дальнейших указаний.
Капитан удовлетворенно смотрел на меня, предвкушая реакцию оторванных от работы людей. Юнга юнгой, но в его глазах это был всего лишь бесполезный котяра, путающийся под ногами и отвлекающий невнимательных лоцманов. По мнению Василия, такое же пренебрежение должны были испытывать все вокруг.
Через две минуты, ровно, как и предписано, весь личный состав отметился на точке сбора. Начались выяснения, пересчет людей, суматоха. Услышав о том, что пропал Обормот, ни один из моряков не возмутился. Глядя на меня обеспокоенными глазами, боцман объяснил, что бегство кота – не к добру.
Разделившись на группы, мы принялись прочесывать помещения, отсеки, трюма в поисках пятнистой пропажи. Один за другим шли доклады, что кота нет ни в одной из условных зон, пока из машинного отделения не сообщили, что нашли Обормота.
Ушастый троглодит сорвался с места и убежал прямо к огромному двигателю, воспользовавшись незапертой впопыхах дверью. Забился под пайолами и, выгнув спину, грозно мяукал на установку, будто увидел там призрака своего итальянского прапрадеда. Бедолагу еле вытянули – так он упирался.
– Я давно говорил, что с насосом не все в порядке, – заключил старший механик. – Обормот того же мнения.
Седеющий зрелый моряк восседал в кресле рядом с Василием, поглаживая испанскую бородку. Капитан, заискивающе улыбаясь, слушал его и время от времени перебивал, чтобы поддакнуть.
– Ну и что, что замена стоит десять штук, – продолжал вещать Георгий Андреевич, – скоро встанем, и трат будет гораздо…
– Больше! – подобострастно вякнул Василий.
– Вы им напишите еще раз. Надоело, что меня игнорируют.
– Конечно-конечно, – любезничал капитан в ответ. – Вот уже открываю и пишу.
– И добавьте, что вязкость топлива чрезмерна. Еще больше разогревать его опасно, а движок уже не справляется с нагнетанием.
– Только я еще напишу внизу ваше имя, – с придыханием вставил капитан.
– Пожалуйста, – ответил стармех. – А я пойду дальше. Много работы.
Когда за главным инженером закрылась дверь, Василий начал причитать:
– Как же с ним тяжело. До того, как Георгий Андреич приехал, с машиной все было в порядке. А он начал что-то крутить, сбил все настройки. Теперь для пуска выбрасываются три порции воздуха, а должна одна.
– Да уж, – скромно ответил я. Странно наблюдать, как человек ищет поддержки у помощника, которого унижал буквально час назад.
– И главное, сидит такой важный, будто все знает. А сам ничего не знает, только делает вид, – лицемерное преклонение у капитана быстро сошло на нет, уступая место почти оформившейся ненависти, скрывать которую, видимо, почти не хватало сил.
– Ужас, – я пытался придать интонациям хоть каплю сочувствия.
– С ним неприятно говорить не только о работе, – перекинулся Василий на личности. – Все время спорит, считая свое мнение единственно правильным, сыплет какими-то странными фактами. Недавно убеждал меня, что монголо-татарского ига не было, иначе мы бы все выглядели, как азиаты.
Георгий Андреевич снова вбежал на мостик, и капитан тут же притих, надев на лицо маску приторной вежливости.
– Забыл бумаги, – сказал стармех и прихватил небольшую пачку распечаток со своими пометками.
– Видите, – обратился ко мне капитан, когда Георгий вышел, – очень рассеянный человек.
7
В скором времени дубрава поредела, приоткрыв обзор на раскинувшийся рядом город. Слава Пейтеромска гремела на все владения Злободуна. Усталые воины считали за счастье ночевать в здешних трактирах, оставляя щедрые чаевые долговязым курносым хозяевам, уродившимся такими после набега орков на человечьи земли. Дома в округе имели цилиндрическую форму и оканчивались крышами из красной черепицы с подвязанными к ним бивнями мамонтов. По бокам от главных ворот высились наблюдательные башни, где сомнительной квалификации стражники несли ночной дозор, запуская остроклювые мордочки в свежий выпуск «Пейтеромского вестника». Перед главными воротами величественно изгибался мост через причудливо изогнутую в знак бесконечности реку.
А еще в стенах этого славного города жили ушлые воришки. Ничто так не притягивает оголтелых пройдох, как возможность стащить кошель у спящего после очередной битвы солдата. И, хотя улицы Пейтеромска полнились городской стражей, они лишь делали вид, что охраняют порядок, держа руку на мече под накидкой. На самом деле, стражники поглаживали свои еженедельные пять золотых, аккуратно сложенные в туальденоровые мешочки.
Город, как и весь мир, был порождением фантазии эскапистов.
Закрываясь от реальности, по тем или иным причинам, люди скрываются среди книг, фильмов и даже компьютерных игр. Чем дальше от насущного, тем более настоящими становятся грезы, увлекая за собой, маня в иллюзорные края.
Пропуская через свой ум множество произведений, мы строим коллективное бессознательное, на котором основывается огромное пространство с Пейтеромском и прочими городами.
Эскапистам больше всего пришлось по душе Средневековье фэнтезийного покроя, заимствованное из бесчисленных историй о хоббитах и драконах. Меньше технологий, но больше драйва.
Здесь жили восхитительные в своей оригинальности существа, гибриды, которых в родном мире не встретишь. А многие люди пришли сюда извне и навели свои порядки. Поэтому орки и пошли войной на Пейтеромск. Бесчисленные произведения рисовали эту расу воинственной, и людям пришлось за это отвечать. Клыкастые воины жаждали крови.
Они шли убивать.
Но закончилась атака более оптимистично: на свет появились первые метисы с людьми.
Войти в Пейтеромск торжественно у героев не получилось. Вид хорошо помятого мага, подволакивающего ногу, сильно портил впечатление от статного Натахтала. И, вместо благоговения, горожане испытали к путникам сочувствие. Тотчас же несколько дамочек в кружевных нарядах подхватили Серетуна и, взволнованно перешептываясь, утащили в лазарет. Зная о кровавой бойне по ту сторону леса, девицы спешили поскорее обработать рану волшебника, чтобы после не задерживать прием покалеченных воинов с той стороны леса. А то маги всегда капризничают и требуют особого внимания.
Оторопев от внезапности, Натахтал увязался за дамочками. Как бесстрашный воин не старался, нагнать целый отряд медсестер с грузом в виде Серетуна, он не мог. Всего несколько поворотов по мощенным булыжником мостовым вконец измотали бойца. Сбросив с массивной груди тяжелую кирасу, Натахтал вздохнул свободнее и смог добежать до входа в лазарет одновременно с девицами. Правда, они захлопнули дверь прямо перед его носом. Через секунду высунулась голова
одной из дамочек и поучительно предупредила:
– У нас неприемные часы!
После этого дверь закрылась бесповоротно.
Натахтал, хоть и был профессиональным воителем, ни разу не посещал Пейтеромск. Обычно его схватки с подлыми врагами заканчивались где-то на окраинах маленьких неприметных городишек. Неутомимый боец, выполнявший просьбу Дрободана, искренне верил, что в местах, где себя нечем занять, и народ как-то проще, и попойки намного веселее.
Слава мощного воителя, как изумительного собутыльника, ширилась и по водным мельницам Рассильяса, и по скромным деревенькам близ Упоительных лугов, источающих сладкие ароматы маковых соцветий, и даже по отдаленным южным поселениям хитиновых берсерков.
Натахталовы друзья с юга в бою были столь же упорны, как и в пьянке. Приводя себя в ярость, хитиновые воины устраивали соревнования по скоростному заглатыванию эля, поставляемого из лучших пивоварен дружелюбных коротышек-гоблинов, которые считали своим долгом перенаправлять гнев берсерков в алкогольное русло. На самом деле, так они саботировали деятельность повстанцев, но это уже совсем другая история.
Однажды Натахтал отважился вступить в неравное противоборство с прирожденными дебоширами, и даже выиграл серебряный кубок, уступив лишь берсерочьему военачальнику, который, как позже выяснилось, сливал излишки эля прямо в панцирь. Когда неприятная подробность вскрылась, никто не стал его штрафовать: руководство, все-таки. Само собой, Натахтал проснулся не на следующее утро, а много позже, вычеркнув день-другой из жизни. Никто не знает, где он был и чем занимался, но владения коварного Злободуна за время его отсутствия знатно разрослись.
Вот тогда-то Натахтал и отправился в известное на весь мир казино «Баян», где решил сразиться за карточным столом с мерзким Свинорылом за его отряд поросят, качественно сбивающих противников с ног для последующей шинковки. Обыграв незадачливого толстяка пять раз, Натахтал затребовал не только армию первосортных хрюшек, но еще и приличный откуп, чем, в итоге, и спровоцировал вспыльчивого вожака пятачков накинуться в порыве злобы на повстанческое горло. Хорошо, что рядом сидел добрый Тизуил, не лишенный чувства справедливости, и огрел Свинорыла колчаном с эльфийскими стрелами.
В тот день Натахтал обрел и друга, и прекрасную армию дальнобойных лучников, способных мало-мальски противостоять искусным служителям нечестивого Злободуна.
