скачать книгу бесплатно
Во-первых, лестница забряцала ступеньками, норовя скинуть нас прямо в лапы к лысеющему дядьке с лицом младенца. Мало того – закономерно пытаясь ухватиться за перила, я ошпарился! Только сейчас я заметил, что гнутые куски металла источают густой дым, словно какой-то умник кинул горящую сигарету в мусорный бак. Может, это карма за вчерашнее? Но я же затушил бычок!
Во-вторых, ожили стоявшие у входа скульптуры Рахманинова и Баха. Ни разу не церемонясь, они полезли прямо в окна, запустив фейерверк из осколков.
– Как же мы их прошляпили? – донесся мужской голос с первого этажа. – Ваня, мы с вами ни на что не годимся. Нам нельзя доверять!
– Спокойно, таффарисч, – обратился к коллеге, судя по ярко выраженному акценту, Бах. – Мы их зейчас поймаем.
Охранник неуклюже улыбнулся, пустил слюну и разделился на пару близнецов. Один из них набросился на меня, другой – скрутил Машу. Нас уложили лицом в пол, крепко держа за руки, так что не получалось вырваться.
Не теряя присутствия духа, я попробовал отбиваться ногами, но охранник ловко уворачивался от побоев, не ослабляя хватки.
– Останови их! – кричала девушка где-то рядом. – Слава, останови!
Я пытался. Но постоянные толчки лестницы сильно мешали процессу, как и спрятанные за спину руки.
Не то чтобы я пользовался какими-то специальными движениями для активизации заклинаний, но всё-таки, видя кисти перед собой, колдовать легче. Программисты ведь тоже не могут кодить одной силой мысли. Хотя, свободные руки мне бы сейчас не особо помогли, потому что кулдаун до сих пор не прошёл. Это опытные волшебники быстро перезаряжаются. А таким новичкам, как я, остаётся только страдать.
– Ау, Слава, наколдуй уже что-нибудь! – не унималась Маша. – На твоём месте я б уже тут всё разнесла!
– Какая красифая, но болтливая дефчонка, – перебил её Иван Себастьяныч, добравшись до места потасовки.
– Ваня, куда вы лезете? – едва поспевая за ним, орал Рахманинов. – Это очень мощный волшебник, Ваня!
Мощным я, конечно, не был, но всё равно невольно улыбнулся от этой фразы.
Как только мне удалось проломить защиту охранника, треснув ему по коленной чашечке, в игру вступил Бах. Взмахнув дирижёрской палочкой, которая взялась невесть откуда, Себастьяныч заставил меня подняться и отойти в сторону. Маша продолжала лежать горизонтально, не имея возможности тоже вломить лысой детине, так что Рахманинов оставался не у дел.
– Ты что, не фидишь? – разочарованно вопрошал Бах своего напарника, продолжая опасно сдвигать меня к краю ступеньки. – Я тут надрыфаюсь изо всех зил. Арбайтен, коллега!
Сергей Васильевич занялся тем, что и так делал всю жизнь: поставил руки над клавиатурой и стал перебирать пальцами.
Этажи окутало удивительными переливами рояля. Звуки закручивались вихрями, ударялись о стены и рассыпались нежной симфонией, едва не заставив меня забыть о том, что здесь творится.
– Валик! – обратился я к голему в мыслях. – Мы тут, вообще-то, ради вас корячимся. Помогите, что ли.
– Я не при делах, – тут же отмахнулся человечек. – Если вас повяжут полицаи ВОЧ, то мы резко прикинемся жертвами в чужих руках.
– Понятно, – сказал я и мысленно выругался. – То есть, тебя не смущает перспектива снова стать глиной, из которой будут лепить послушных обалдуев? Революция захлебнётся, и всё.
Несколько секунд молчания, во время которых я услышал, как скрипят мысли голема, и наконец он выдал:
– Да уж, Славочка. Дело говоришь. Не ожидал от тебя, не ожидал.
– Если ты настроен только язвить, я с тобой не разговариваю.
Похоже, Маша тоже общалась со своим глиняным паразитом, но их беседа проходила куда более эмоционально. Девушка покраснела из-за внутреннего диалога на повышенных тонах, в котором часть проклятий была адресована мне. Я это понял по недвусмысленным взглядам, которые она периодически на меня бросала.
– Ну ладно тебе, – вдруг пошёл на примирение Валик. – Хочешь, я заберу контроль над твоим телом и покажу им своё кунг-фу?
Я не успел согласиться, потому что открылась входная дверь. Из проёма повеяло холодным московским ветром. До зимы ещё было далеко, но ночная температура всё равно оставляла желать лучшего.
Грациозными шагами в холл вошла ещё одна статуя. Даже не обладая особой эрудицией, я понял, что перед нами может быть только сама…
– Разрешите представиться, Елена Фабиановна.
Голос Гнесиной лился песней, идеально гармонируя с аккомпанементом, который играл Рахманинов.
– Что же вы так поздно меня призвали? – строго спросила Елена Фабиановна. – Отпустите их. Живо!
Мягкие переливы рояля заглохли. Себастьяныч перестал дирижировать, и я наконец смог отойти от края лестницы. Охранник нехотя отпустил Машу.
– Мы просто телали сфою работу, – начал оправдываться Бах. – Разфе нам не приказали тут фсё охранять?
– Мы же говорили вчера об этом, – звонко шлёпнула себя по лбу Гнесина. – Я же провела инструктаж.
– А я говорил, Ваня! – подал голос Рахманинов. – Куда вы полезли, коллега?
– Как вы мне надоели, – протянула Елена Фабиановна. – Кыш!
Не отрываясь от перепалки, Гнесина затеяла небольшую уборку. Лёгким взмахом руки она заставила осколки взлететь с пола, приказав им срастись. Битое стекло немедленно вернулось в окна, будто ничего и не было.
Удостоверившись, что разрушений не осталось, Елена Фабиановна приказала нерадивым коллегам:
– Прочь отсюда.
Чопорно фыркнув, Бах взял под ручку Сергея Васильевича, и оба засеменили вниз по лестнице. Охранник снова оказался в единственном числе и уныло поплёлся к своему рабочему месту.
– Вы сюда зачем пожаловали? – строго спросила Гнесина, сделав несколько шагов в нашу сторону. – Чего застыли как надгробья? Говорите, как есть. Я и так всё знаю.
– Какой нам смысл отвечать, если вы уже в курсе? – поинтересовалась Маша.
Мне понравилось её мимолётное “нам”, но я не стал ничего комментировать.
– Умничаешь? – усмехнулась Елена Фабиановна, резко подлетев к девушке на расстояние вытянутой руки.
Но Маша не испугалась. То ли храбрая, то ли не чувствует угрозы от памятника. Наверное, решила для себя, что это всего лишь кусок бронзы, пусть и болтливый.
– Вы, наверное, хотели с нами поговорить? – употребил я заветное слово уже гораздо смелее. – А то такой тёплый приём, знаете ли.
– Извините, – вдруг шепнула Гнесина. – Волшебники иногда перебарщивают с защитными системами. Это вы ещё не видели, что в Верховном Облаке творится. Но не будем сейчас об этом. Идёмте за мной. Неприлично держать гостей в прихожей.
И направилась на третий этаж, к тому самому лекторию, где магистр Иромю любит разносить меня за поразительную тупость и нежелание учиться. Надеюсь, я верно процитировал.
В ночном полумраке аудитория походит на хранилище химических реактивов. Везде стоят какие-то колбы да склянки, и действительно можно подумать, что мы тут производим какие-нибудь запрещённые вещества.
Но если включить свет и приглядеться, внутри стекляшек можно обнаружить удивительные артефакты, которые годятся для самых незаурядных чар. Мы ласково зовём их фреймворками[1].
В одной из склянок под охранными чарами высшего порядка хранится меч-кладенец. Единственный в мире фреймворк, позволяющий положить на что угодно без последствий. Вплоть до законов мироздания и элементарной логики. Мечта любого студента, да и вообще каждого человека на земле. Его можно использовать только один раз, а потом меч безвозвратно теряется, как одна из серёжек или аванс в начале месяца. Пока его не обнаружит кто-то другой. Иромю как-то заикнулся о происхождении кладенца. И о том, как призвал его с помощью своей колоссальной силы, чтобы запереть навсегда. На все наши расспросы магистр только молчал, иногда позволяя себе скорбные вздохи. Скорее всего, по поводу наших умственных способностей.
В другой колбе находится воздушный шарик со встроенным компасом. Его удерживают жёсткие титановые жгуты. Всё, потому что фреймворк моментально летит на крик «Шара, приди!». Если он, не приведи Господь, попадёт в руки к человеку, весь мир пойдёт под откос. Исполнив желание, Шара самокопируется и полетит искать других людей. Был один артефакт – станет два. Потом четыре. Потом восемь. И так далее, пока метафизическое пространство не свернётся в сингулярность от наплыва везунчиков. На наш вопрос, зачем было эту Шару создавать, магистр только развёл руками и ответил: “По приколу”.
Возле кафедры, с которой обычно вещает Иромю, по-прежнему стоял огромный валун из волшебной глины. Словно ждал, пока мы его украдём.
Гнесина остановилась и пристально посмотрела на нас.
– Вы пришли за ним, не так ли? – спросила она испытующим тоном, как будто мы могли соврать.
– Так ли, – нахально ответила Маша.
– Забирайте, – вдруг выдала Елена Фабиановна.
– И что? И всё? – возмутился я. – Ничего нам не объясните? Зачем нас так тепло встретили? Что это за големы у нас в головах?
– Много будешь знать – скоро состаришься, – ответила любимой присказкой бабушек статуя.
– Но разве вы не хотели поговорить? – отважилась девушка на вопрос.
– А чем это не разговор? – искренне удивилась Елена Фабиановна. – Старших надо слушать. Взяли глину – и на выход. Тем более, тут в подсобке дрыхнет Иромю. Я бы не советовала его будить. Ну что же вы стоите? Глину в руки – и домой.
Ошеломлённые таким странным обращением, мы молча пошли выполнять приказ.
Глава 4. Пока ты спал
Иромю ворочался всю ночь. Его атаковали странные сны, один хуже другого.
То волшебник принимал форму подлодки, упорно двигаясь вглубь Марианской впадины. А туда, на минуточку, двадцать два километра чесать. То ловил бабочек на лугу со сказочными цветами, но ему постоянно мешали набеги пчёл. То вспоминал вчерашние события, пропуская их через призму своего больного самолюбия.
Искусные волшебники всегда отчитываются перед ещё более искусными. Или хитрыми, как в случае с моим учителем. Каким бы сильным он ни был, Иромю всё равно регулярно вызывают на ковёр. Почаще остальных коллег. Но вчера состоялась, пожалуй, самая унизительная беседа в присутствии всех семи Верховных Чародеев.
В конце очередного мучительного занятия порог лектория переступила увесистая Прасковья Николавна, бессменный завхоз магической кафедры Гнесинки. Абсолютно не смущаясь, она прокричала на весь зал, что Иромю ждут для воспитательной беседы. Прямо перед многочисленными студентами, чья психика уже была расшатана недавней эскападой Славы и взрывом голема.
Краснея, Иромю процедил Прасковье Николавне “спасибо” и приказал ученикам немедленно освободить помещение.
Во сне завхоз представилась Иромю огромной жабой, которая восседала на кувшинке, преграждая путь к сказочному замку, где совет волшебников ожидал своего мальчика для битья. Отступить она согласилась только после того, как магистр отгадал три нелепые загадки про камень, ножницы и бумагу, а потом победил её в одноимённой игре.
– С трёх! – тут же завопила жаба, но волшебник отмахнулся и продолжил свой путь.
Замок стоял на отвесной скале в самом центре Москвы. Шумно выдохнув, Иромю принялся взбираться наверх. Чуткий сон позволил реальному миру прорваться в подсознание и устроить жуткий камнепад. Цепляясь за выступы, Иромю уворачивался от валунов. Его окутало облаком пыли, а один из булыжников больно съездил по руке.
– Да чтоб тебя, – процедил Иромю сквозь зубы и грязно выругался.
Удивительно, но факт: сквернословие в волшебном мире обладает болеутоляющим эффектом. Когда рабочий на стройке зашибёт себе палец молотком, он обязательно громко выскажет всё, что на душе. И его никто не осудит. Лишь бы перестало болеть.
Если вы в нашем мире впервые, то не удивляйтесь: посреди улицы легко встретить ребёнка, который во весь голос матерится над разбитой коленкой и спокойно бежит играть дальше, как только она заживёт. Вам это может показаться жутким, но для нас это вполне обыденная картина.
Секрет кроется в высокой эффективности чар и почти незаметном кулдауне. Такие заклинания иные даже приравнивают к пассивным эффектам, хотя не все это мнение разделяют. До сих пор учёные теоретики ведут горячие споры на этот счёт. Чистят друг другу носы, матерятся, а потом опять спорят. Но уже с целыми лицами.
Сложносочинённое ругательство размером с крепкую пятиэтажку помогло магистру выдержать испытание. Когда всё более-менее успокоилось, Иромю продолжил карабкаться к своему начальству.
Оказавшись на самой вершине, волшебник прошёл череду арок, символизирующих его драматургическое преображение. Но Иромю не был силён в литературе, поэтому символы расшифровать не сумел. Да и не принесло бы это ему никакой пользы, ведь арки, пройденные во сне, не считаются. Обычно их забывают уже к утру.
Торжественное открытие ворот сопроводили очередным неизданным хитом группы “Queen” в интерпретации Адама Ламберта, за которого самые высокие ноты всё равно взял Марк Мартел.
Песня просочилась в сон из реальности. Иромю сидел в автобусе и хорошо слышал, что играет в наушниках у парня по соседству. Тот ещё подыгрывал руками на воображаемой гитаре, чем невообразимо выводил магистра из себя.
Перед воротами замка сон подкинул волшебнику полосу препятствий – прямо как в армии. Иромю с честью её прошёл и наконец оказался в тронном зале.
Никакого тронного зала в реальности, конечно же, не было. Только простой полицейский участок в два этажа ростом с совершенно не нужным на первый взгляд лифтом. Вот туда Иромю и проследовал, нажав кнопку “Вверх”. Просто “Вверх”, без номера этажа.
Лифт ездит исключительно на метафизической тяге, поэтому простым гражданам не удаётся засечь, как узкая будка вылетает из дома и устремляется в небесную твердь.
По иронии судьбы Верховное Облако Чародейства располагается среди самых настоящих облаков. Распылённое квантовым пульверизатором, оно бродит по всему небосводу. Хотя люди, находясь внутри, не чувствуют пространственных разрывов. Для них капли составляют последовательный и непрерывный массив данных. Такую технологию можно сравнить с фрагментированным файлом: разбросанный по разным кластерам жёсткого диска, он всё равно остаётся единой сущностью.
Если вы никогда не видели дата-центр крупной компании, это даже хорошо. Потому что ВОЧ совсем на него не похоже. У первых огромные серверные машины подключены к упорядоченным пучкам проводов, тонущим в недрах специально пробуренных шахт, а вот Всемирное Облако Чародейства в силу своей природы использовало беспроводную технологию передачи данных, которая на порядок быстрее любого оптоволокна, как бы вам старательно не втирали про потерю данных.
– Магистр, – учтиво сказал молодой волшебник на входе.
Иромю устало взглянул на него. Опять то же лицо, что и у остальных. Нанимая рядовых сотрудников, полиция ВОЧ накладывает на них заклинание перманентноймаски, из-за чего черты становятся усреднёнными. Стёртыми. Чтобы не запоминаться. Даже волшебным органам нужна секретность.
Магистр позволил очередному неизвестному работнику снять с себя куртку и направился за провожатым в зал приёмов.
Искажённая сном реальность выдала в голове Иромю кульбит, и Верховные Чародеи превратились в семерых подземных королей из одноимённой книжки Волкова. И без того не самые приятные волшебники стали просто омерзительными, вызывая тяжёлые ассоциации с детством. Магистр любил книги про Изумрудный город, но эта по-настоящему пугала его. Возможно, тому виной постоянные скандалы родителей, от которых Иромю прятался как раз за третьей частью цикла.
Изнутри зал приёмов выглядит как кусочек карты из какой-нибудь стратегии. Отсутствие потолка компенсируется бесконечно высокими стенами, но под собственным весом они свернулись, будто лепестки у нарисованного цветка.
Посреди так называемого бутона и проходила встреча с начальством.
На самом деле, в этот же момент здесь общались ещё тысячи и тысячи волшебников, но Верховное Облако Чародейства существует во всех измерениях сразу, ловко используя идею раздельных игровых серверов, которые не пересекаются между собой. Как именно волшебники добились такого эффекта, не знает никто – данные засекречены.
– Толкай его! – нервно пищала Маша, пытаясь хоть как-то сдвинуть огромный валун с места.
– Тяни его! – парировал я, надрываясь из последних сил.
Мы тогда знать не знали, что Елена Фабиановна попросту телепортировала Иромю домой и манипулировала нами, чтобы избежать серьёзного разговора. Мы думали, что магистр мог проснуться в любой момент и прийти в экстаз от увиденного. Так что хорошенько ускорились, чтобы не дать сбыться худшим опасениям.
Собравшись с силами, я наложил на глину заклинание переноса материи. Валун подвинулся ближе к окну, предательски маня скинуть его с третьего этажа.
А какой выход?
– Быстрее! – не выдержала Гнесина и выскочила из подсобки. – Он ворочается. И скоро может проснуться.
Сделав нам втык, Елена Фабиановна вернулась обратно в комнатку.
– Ну, Славочка, я тут вижу только один вариант, – не без удовольствия нараспев сказал Валик. – Понимаешь, к чему я клоню?
– Нет! – тотчас ответил я и пояснил, чтобы не выглядеть глупо: – Я не буду прямо сейчас создавать новых големов. Ты вообще представляешь, чем это всё может кончиться?
– Создай одного, – хихикнул человечек. – Но большого такого, увесистого. Задай координаты, и он сам телепортируется к тебе в квартиру.
