скачать книгу бесплатно
Улица Юных разведчиков
Андрей Анатольевич Посняков
Эта книжка вовсе не биографическая, и не краеведческая, хотя действие происходит в конкретных местах и во вполне конкретное время: Тихвин, август – декабрь 1941 года. Это художественное произведение. На фоне каких-то глобальных, имевших место событий происходит то, что автор выдумал сам, с выдуманными же героями. Цель – внести свою лепту в изучение военного прошлого конкретного тихвинского края, автором не ставилась вовсе, наоборот, делалось все, чтоб уйти от «научности» и просто показать жизнь и приключения юных героев в жуткое военное время. Так, чтобы это захотелось прочитать обычным ребятам… Любое совпадение имен и фамилий является случайным, сюжет – авторский вымысел. Но такое вполне могло быть, да ведь и было! Недаром одна из тихвинских улиц носит имя «Улица Юных разведчиков». Как и эта повесть.
Андрей Посняков
Улица Юных разведчиков
СЛОВАРИК для юных читателей
Колхоз – предприятие, созданное для коллективного ведения сельского хозяйства. Частенько туда «загоняли» насильно, что вызвало к жизни множество трагедий. Выполненная работа зачастую оценивалась не в деньгах, а в затратах рабочего времени – трудоднях, которые суммировались и формировали долю – она причиталась работнику при распределении продукции и доходов по завершению сельскохозяйственного производственного цикла. Жили колхозники трудно.
Кулак – зажиточный крестьянин, таких не брали в колхоз и раскулачивали.
Раскулачивание (известно также как раскрестьянивание) – политика массового преследования крестьян по признаку имущественного положения, проводившаяся большевиками в период с 1930 по 1954-й год.
Сатин, крепдешин – ткани, сатин – дешевая, крепдешин – дорогая.
Пластинка (грампластинка) – черный диск с музыкальными записями. Проигрывался на патефоне.
Патефон – механическое устройство для проигрывания граммофонных пластинок, переносная версия граммофона. В отличие от граммофона, у патефона рупор маленький и встроен в корпус, сам аппарат скомпонован в виде чемоданчика, переносится в застёгнутом виде за специальную ручку. Интересный факт: В 30—50 годы в городах СССР были популярны танцы под патефон, который выставлялся на окне, и собравшиеся во дворе танцевали.
Туфли-лодочки – особо модные. Обычно на каблуке.
Пионеры – массовая детская организация в СССР. Была образована решением Всероссийской конференции комсомола 19 мая 1922 года, с тех пор 19 мая отмечается как День пионерии. До 1924 года пионерская организация носила имя Спартака, а после смерти Ленина получила его имя. Руководство деятельностью пионерской организации осуществлял ЦК ВЛКСМ. так называют участников пионерского движения – коммунистических детских формирований в СССР и иных социалистических государствах, созданных по стандартам скаутской деятельности.
Пионерские отряды были в каждом классе, пионеры ходили в походы, устраивали лагеря, военные и спортивные игры. Кто был пионером, помнит, как было интересно и здорово! Пионеры носили красный пионерский галстук и пионерский значок.
Комсомольцы – члены комсомола, ВЛКСМ
Комсомол Молодёжная организация Коммунистической партии Советского Союза. Была создана как Российский коммунистический союз молодёжи 29 октября 1918 года; в 1924 году РКСМ было присвоено имя В. И. Ленина – Российский ленинский коммунистический союз молодёжи. В марте 1926 года, в связи с образованием в 1922 году СССР, РЛКСМ был переименован во Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи.
Партия, ВКП (б) Правящая политическая партия в Союзе Советских Социалистических Республик. С начала 1920-х до марта 1990 года партия действовала в условиях однопартийной системы и обладала монопольным правом на политическую власть, что способствовало установлению в стране автократического режима.
Райком (районный комитет) – руководящий орган для управления ВЛКСМ или ВКП(Б)
НКВД Наро?дный комиссариа?т вну?тренних дел СССР (НКВД СССР, Наркомвнудел) – центральный орган государственного управления СССР (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0) по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка, в 1934 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1934)—1943 годах (https://ru.wikipedia.org/wiki/1943_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) (с перерывом с 3 февраля по 20 июля 1941 года) – также и по обеспечению государственной безопасности (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BE%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B1%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C). В состав НКВД СССР вошло Объединённое Государственное Политическое Управление СССР (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%93%D0%9F%D0%A3_%D0%BF%D1%80%D0%B8_%D0%A1%D0%9D%D0%9A_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0), переименованное в Главное управление государственной безопасности (ГУГБ (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B5_%D1%83%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%B3%D0%BE%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B9_%D0%B1%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8_%D0%9D%D0%9A%D0%92%D0%94_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0)). В сфере ответственности НКВД находились коммунальное хозяйство и строительство, другие отрасли промышленности, а также политический сыск и право вынесения приговоров во внесудебном порядке, система исполнения наказаний, внешняя разведка, пограничные войска, контрразведка в армии. В 1946 г преобразован в МВД СССР (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%92%D0%94_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0).
Пижон – человек, склонный к показной франтоватости, уделяющий чрезмерное внимание внешней стороне жизни.
ГТО – общесоюзное движение «Готов к труду и обороне»(ГТО). Это программа физкультурной подготовки населения. Ранее она существовала с 1931 по 1991 год и охватывала население от 10 до 60 лет. После развала Советского Союза эта программа перестала существовать. Но с 2014 года действие программы вновь возобновлено.
Подвода – лошадь с телегой, приспособленной для перевозки грузов.
Шкурник – обыватель, эгоист, человек, живущий только для себя.
Глава 1
Тихвин
Июль – август 1941 г
Старинный вокзал казался призраком в зыбком мареве синей июльской ночи. Фонари на станции не зажигали – соблюдали светомаскировку. Немцы могли бомбить, и такие бомбежки уже случались. Поэтому – береглись.
Несмотря на позднее время, на платформе и привокзальной площади уже собрался народ. Человек, наверное, сто. А, может, и двести, и триста… Костя не считал: шныряя в толпе, он искал своих.
Ну, где же они, где? Проспали, что ли? Да нет, не должны бы. Времени-то еще – полдвенадцатого, какой сон? Да и эшелон должен был прийти ровно в полночь. Об этом знали все, и все ждали. Именно поэтому сюда и пришли. Стояли, в полголоса разговаривали… как будто враги могли подслушать. Мужчины курили в кулак… Как будто враги могли разглядеть, навести бомбовозы.
Так, а что? Не было врагов? Не было диверсантов? Да полно! Об этом все говорили. И на маминой работе, и у дяди, на станции. И в школе. Вот, кстати, совсем недавно…
– Привет! Давно ждешь?
Неизвестно откуда взявшийся приятель, Колька Рокотов, хлопнул Костика по плечу и воинственно пригладил черные цыганистые вихры. Честно сказать, колькиной шевелюре Костя в тайне завидовал. Шикарная шевелюра, что и сказать! Да и сам Колька – весь такой смуглый, темноглазый, ловкий… Вот уж точно, в роду были цыгане – недаром с Фишовой Горы.
Фишовая Гора – так называлась деревня, где Колька вместе с родителями и жил в не сказать чтоб крепкой избенке. Ну, уж да – не из кулаков. Мать с отцом работали в колхозе, тянули все многочисленное семейство: кроме самого Кольки, еще два его младшеньких братца и три сестры, тоже младшие. Короче, мал-мала меньше.
– Я тут это… Козу пока покормил… И сразу побежал, ага.
Костя скривился. Козу он покормил… На ночь-то глядя. Хотя, Фишовая Гора, хоть и совсем рядом с городом, а все же топать порядочно. Если только через реку –напрямик… да и там не так уж близко до вокзала-то.
Сам-то Костик жил рядом, на Новгородской, пожалуй, самой красивой улице во всем городке. Старинные купеческие дома с резными крылечками, палисадники, сирень… Ах…
– Любка не приходила еще?
– Да вот жду…
– И где ее только черти… Ой! – Колька вдруг прищурился, заметив в толпе знакомых. Ухмыльнулся этак недоверчиво и качнул головой:
– Видишь вон тех двоих? Ну, деда в кепке и рядом с ним – женщина.
Костик присмотрелся:
– А, в сатиновом платке?
– Не знаю, сатиновый он или какой… – неожиданно вздохнув, Рокотов снова пригладил вихры и, боязливо оглянувшись по сторонам, понизил голос:
– Они их этих… из раскулаченных. Дед Игнат – конюх в колхозе, а дочка его, Марья – учетчица. Вообще-то они такие… Бирюки! А тут вон что – пришли. Эх, Костя. Все же хорошие у нас люди, а? Где только Любку черти носят? Вот, наверняка, спит! Ей-то с Советской сюда…
– Да вон она! – углядев появившуюся из-за деревьев девчонку, Костик призывно замахал рукой, закричал. – Люба-а! Люб!
– Да не слышит она, – прервав, подмигнул Колька. – Бежим, встретим?
– Бежим!
Выбравшись из толпы, друзья протиснулись меж подводами и закричали уже вдвоем:
– Любка-а-а!
Девушка вздрогнула, прислушалась, вытянув шею. Большеглазая, стройненькая, с косами цвета меда и солнца, Любка всегда казалась Косте очень красивой. С первого класса еще… Да, собственно, почему казалось? Она и была красивой, и с этим в их седьмом классе были согласны все.
Вот и сейчас… Как идет ей это платье! Светло-голубое, в мелкий желтый цветочек. Поди, крепдешин, не какой-нибудь там ситец. Где только и достает… Впрочем, отец у девчонки – военный. А мать умерла. Давно, лет пять уже. Жалко. Одна бабушка осталась, мать отца. Здесь вот, неподалеку, жила, на Орловской. В бревенчатом доме с мезонином, и мезонин этот был целиком в распоряжении Любки.
– Ой, а я вас высматриваю!
– Плохо смотришь, ага!
Колька хмыкнул и смущенно потупился. Наверное. Застеснялся своих старых штанов, сапог нечищеных, вернее – просто грязных… Ну да, Фишовица – она Фишовица и есть. Откуда там чистоте-то взяться?
– Здравствуй, Люба, – вежливо произнес Костя. Сказал, и почувствовал, что краснеет. Ботинки ведь тоже нынче не почистил. Да и рубашка – застиранная почти что до дыр, и пиджачок какой-то кургузый. Одна мать у Костика – не пошикуешь. Впрочем, в те времена мало кто и шиковал, почти все жили трудно.
– Ну, что, поезд уже скоро. Давайте-ка на платформу пойдем! – Любка властно подхватила ребят под руки, правда, тут же замялась, подозрительно оглядывая толпу. – Да уж… Тут мы, пожалуй, не пройдем.
– Так в обход давайте! Ну, через сквер, – тут же предложил Рокотов. – Да побыстрей. Через пять минут уже и эшелон.
Люба недоверчиво прищурилась:
– Через пять минут? Все-то ты знаешь.
– Ну, не все… – Колька важно повел плечом. – Но, многое.
– Многое? – девушка ехидно улыбнулась. Кольку она поддевать любила, чего уж! А чтоб не важничал!
– Раз ты все знаешь, тогда скажи. «Рио-Рита» – это фокстрот или танго?
– Что еще за Рита такая? – обиженно напрягся Рокотов.
– Это, Кольша – танец, – Костик тоже решил вставить в разговор свою лепту. – Думаю, что фокстрот.
На самом–то деле, ничего он такого не думал. Музыкой – это вот только Любка увлекалась. У них дома и пластинки, и патефон был. Когда в классе огоньки устраивать разрешили, она…
– Эх, парни, парни. Рио-Рита – это вообще-то пасодобль.
– Поня-атно! Буржуйский танец.
– Сами вы… Ну, что стоим-то? Пошли.
Друзья быстренько обошли вокзал, и очутились в небольшом сквере. Густые кусты акации и сирени скрывали сидевшего на лавочке человека в длинном плаще с накинутым капюшоном. Завидев ребят, незнакомец как-то нервно дернулся, глянул… Но, ничего не сказал. Лица его приятели не рассмотрели – все ж темновато было.
– Странный какой-то, – пробираясь к платформе, прошептал Рокотов. – И что там одному сидеть?
Костик согласно кивнул:
– Ждет чего-то, наверное. Подозрительный тип. Надо бы в милицию сообщить.
– Лучше патрульным.
– Да ну вас, – негромко засмеялась Люба. – Ну, сидит человек, и что? Может, от топы устал. Или – свидание там у него.
– Вот-вот – свидание. С вражеской агентурой!
Забравшись на край платформы, Колька протянул руку:
– Люб, давай…
Какие красивые у Любки туфли – вдруг подумал Костик. Настоящие «лодочки». Наверное, ленинградские. Фабрики «Скороход», модные. И белые носочки – тоже модные. Вообще, вся Любка…
– Кость! Ну, ты там что застрял?
Костик тоже забрался. Правда, не так ловко, как Колька. С натугой. Все же ГТО он только на третий разряд сдал. А вот Любка с Колкой – на первый.
– Стоять! – ударил по глазам луч фонаря. Внезапный, как молния и режущий, словно кинжал.
Начальник караула? Да нет. Просто обходчик. Китель, обмотки, седые усы.
– Кто такие? Куда? Зачем?
– М-мы пионеры, дяденька, – первой оправилась Любка. – Почти комсомольцы уже. А сюда пришли… За тем же, зачем и все!
– Ну, все-то – ясно, зачем. А вот вы… А ну-ка… А ну-ка, пошли!
С неожиданный проворством дядечка ухватил Кольку за ухо, явно намереваясь тащить «куда следует»…
Тут вдруг громко заговорило радио, точнее сказать – вокзальный громкоговоритель. Проинформировали:
– Товарищи, эшелон с эвакуированными из Ленинграда задерживается на два часа…
На два часа…
Рокотов, конечно, вывернулся. Да и обходчик – или кто он там был – на миг отвлекся, и ребята бросились со всех ног к стоявшим в тревожном ожидании людям. Затерялись, затерлись в толпе.
– А много народу-то! – начал было Колька, невзначай толкнув локтем высокого парня в сером добротном костюме – «паре», при белой рубашке и светлой пижонской кепочке. Парень оказался знакомым… но, так, шапочно. Раньше в одной с ребятами школе учился, а сейчас… работал, что ли, где. Звали его, кажется, Лаврентий. Или – Леонтий. Как-то так. Ну да – Леонтий. Леонтий Тихомиров.
– Ты что толкаешься-то? – оглянувшись, парень погрозил кулаком, красивое, как у какого-то знаменитого артиста, лицо его исказилось. – Сейчас вот, как дам!
Наверное, он и в самом деле ударил бы, не посчитался бы с народом. Колька, понятно, ответил бы, завязалась бы драка, а там…
Однако, вмешалась Любка.
– Здравствуйте, Леонтий, – произнесла она с неожиданно смущенной улыбкою. – Что же вы вчера в клуб не пришли?
– Ой, здравствуй… – Леонтий растянул губы в улыбке. Не очень-то приятной, как почему-то показалось Костику. Какой-то хищной, оскаленной… Нет, ну, впрямь – показалось.
– Я приходил, да. Правда, поздновато уже. Часов в одиннадцать.
– А-а, вот потому-то я вас и не видела. Мы с девочками недолго совсем были.
– А Валя Кретова с вами была?
– Н-нет… – Люба покусала губу с некоторой досадою. – Хотя, не знаю. Наверное. И была. Но, не с нами. Она ведь старше.
