скачать книгу бесплатно
– То так. Атаман к нему прислушивается. Кулачищи у Егория этого – у-у-у!
– Что, такие большие?
– Не. Дюже резвые.
– Угу, угу…
Встав с креслица, Ларион Степаныч прошелся по горнице, азартно потирая руки – интересные вести принес нынче Онисим Морда, забавный мог склеиться замысел.
– Значит, говоришь, ватажники твои гостей торговых промеж себя распределили?
– То так. Кому – Хлопок Дерюгин, кому Устюжанин, кому…
– Я помню, – деловито перебил дьяк. – Уточнил просто. Вот что, Онисим. Надо сделать так, чтоб ватага к Михайлу-новгородцу прибилась!
– Дак… – парняга развел руками. – Как так сделать-то?
– А это уж ты сам думай… – Ларион Степаныч немного замялся и, подумав, махнул рукой. – Впрочем, я тебе чуток помогу. Слушай сюда, паря!
На протяжении последующей седмицы с арендованными торговым гостем Михайлом Острожцем амбарами стало твориться что-то неладное. Один, где хранились медные поковки – уклады да крицы, – едва в одну ночь не сгорел, насилу потушили, а в другом – с тканями – вдруг завелись огромные черные крысы, уже успевшие испортить целых две штуки сукна – убыток немалый. Да и на конюшне кто-то потравил лошадей да волов, хорошо не всех, так, малость. И это после спокойной-то зимы, буквально за одну неделю, когда до летних путей – и речных и по суше – осталось-то подождать – тьфу!
Нервничал гость торговый, ходил задумчивый, злой, да ругался грубой немецкой речью. А что еще оставалось делать-то? Нет, конечно, без дела-то не сидел, меры принял – крыс погонял-потравил, да загнал в амбар наловленных приказчиками да слугами бродячих кошек, а в том амбаре, что едва не сгорел, велел ворота обгорелые покуда досками забить да охрану верную выставил.
Вот туда-то ватажники и решили наведаться! Опять – как и с крысами – Онисим Морда подсказал, он, оказывается, амбарцы-те и раньше, до того, как новгородец их арендовал, ведал, и как проникнуть внутрь – знал. У одного – бревнышко в венце нижнем подгнило, к другому – подкоп из овражка ближнего хорошо пошел. Так и сладилось, теперь еще одно осталось дело, последнее – охрану-сторожу купеческую окончательно в глазах хозяина уронить или, выражаясь по-умному – дискредитировать.
– Ди… кре… – попытался повторить Федька, да так и не смог, язык сломал, засмеялся:
– Вечно ты чудно глаголешь, Егорий!
– Мы их просто этак побьем малость, – пояснил мысли Вожникова Никита Кривонос. – А Михайло на них за это осерчает, прогонит. Кого тогда нанять? Тут и мы… – чуть помолчав, ватажник почесал кривой свой нос и с ухмылкой взглянул на Егора. – Ты ведь это хотел сказать, ась?
– Это, это, – кивнул молодой человек. – Толмач ты наш… Купи Веник.
– Думаешь, пора уже? – вскинул глаза Чугреев.
Вожников улыбнулся:
– А чего тянуть-то? Время-то на купца работает, не на нас вовсе.
– То верно, – тут же поддержал Купи Веник.
По всему видно было, затея Егора ему нравилась. Ворваться в амбар да намять бока охране, силушку да удаль свою молодецкую показать – весело, любо!
– Только смотрите, постарайтесь зря-то крови не лить, – предупредил Егор. – Незачем купца злить, коли к нему же наняться собрались.
Снаружи, на улице, шел, барабанил по крыше дождь, а внутри, в обширном амбаре, было уютно и относительно сухо. На большом кряже у самых ворот уютно горела сальная свечечка, сбоку светился недавно зашитыми досками почти сгоревший угол, ворота тоже починили, успели, даже засовец новый сладили – лучше прежнего вышел.
Охранников внутри было неожиданно много – целых шестеро, полдюжины мускулистых парней, нанятых торговым гостем еще в Ладоге. Трое азартно играли в кости, один дремал, привалившись спиной к бревенчатой стенке, а двое оставшихся должны бы были прохаживаться у ворот снаружи, да вот только кому же охота под дождем мокнуть? Вот и стояли, смотрели, как напарники кости метают, еще и комментировали ехидно:
– Эй, Киря, да кто так стакан трясет? Быстрее, быстрее надоть.
– Отвяньте, – лениво огрызался игрок.
Однако затряс стаканчик сильнее, загремел костяшками, бросил… Оп-па!
– Два на три. Хэ! Ну ты, Киря, и вобла.
– Сами вы воблы ржавые! – охранник нервно закусил губу, глядя, как трясет стаканчик соперник.
– Ну, ну, давай же скорей, не тяни!
– Нет уж – кости-то как след размешать надо!
Наконец, скривившись и шепнув что-то, метнул.
– Ха-ха! Пяток да четверочка! Ну, что Киряшка, гони монетину!
– Да забери! – пошарив в кошельке-кошке, проигравший с недовольным сопением вытащил серебряшку, оглянулся. – А вы что ржете-то? Стоят тут, как эти. Ржут, словно лошади. Пора бы уж вам и пройтись – эвон, дождик-то почти что и кончился. Скажи им, Ондрей!
Ондрей, суховатый, жилистый, лет тридцати с лишком, мужик, оставленный тут за старшого, распорядился:
– А ну, геть! Идите, пройдитеся. Да поглядывайте – не ползет ли какой гад с огнивом. Второго пожара купчина нам не простит, выгонит.
– Да и пес с ним, – зло отмахнулся Киря. – Выгонит, так к другим наймемся, осталось до тепла всего ничего. Скоро ледок сойдет, дороги высохнут. Эвон, днесь-то жарило, как летом почти.
– Да не так уж и жарко было.
– Слышь, Ондрей, – сказал один из уходящих стражников. – Ты саблю дать обещал – мы б поучились, побились.
– Саблю им… Нате! Да смотрите. Чтоб не заржавела!
Старшой, повернув голову, проводил взглядом ушедших на улицу стражей, потом ткнул кулаком Кирю:
– Ворота за ними закрой. На засовец.
– Да зачем на засовец-то? – лениво поднялся страж. – Никакой тать сюда не полезет – дураков нет, знают, что сторожим, охраняем.
Тем не менее он все-таки исполнил приказ, краем глаза ревниво наблюдая за игроками. Потом прошелся, едва не споткнувшись о крицу. Сплюнул, присел:
– Вот не пойму я, Ондрей – чего купец наш железяки эти в этаку даль везет?
– То медь, Кирила. Многих денег стоит.
– Так она и у нас, на Руси, тоже стоит немало, – охранник усмехнулся и хмыкнул – костяшки у игроков легли не так чтобы очень – четыре на три.
– На Руси, Киря, сейчас, сам знаешь, разор – Едигеева татарва мнози земли пожгла, пограбила – и Переяславль с Ростовом, и Городец, и Нижний. Сам Василь-князь в Костроме схоронился-спрятался, а Москва за три тыщи рублев откупилась. Мало кто сейчас добрую цену за любой, хоть бы и нужный, товар даст. Вот все в Орду и едут.
В этот момент в ворота кто-то сильно ударил снаружи. Стражники враз бросили кости, похватав рогатины и сабли.
– Тсс!!! – налаживая самострел, прошипел старшой.
В ворота снова ударили, к тому ж еще и заругались:
– Отворяй, Ондрюш, дождище-то полил – ливнем!
– Тьфу ты, господи… Опять им дождь не понравился. Ну, дождетеся у меня…
Игроки вновь вернулись к костяшкам, Киря угрюмо опустился было рядом с ними на крицу, а старшой, отложив самострел, приказал отворить ворота:
– Все одно их сейчас менять. Эй, игруши – теперь под дождь ваша очередь.
– Угу… Счас вот, остатний бросочек… А ну-ка…
Бумм!!!
Едва Киря, управившись с новым засовом, отворил створку ворот, как один из ворвавшихся с улицы ураганом неведомых шильников-татей огрел его дубинкой по башке, да так, что из глаз посыпались искры, а стены вокруг зашатались, поплыли… Остальные шпыни хватко приземлили остальных… кроме старшого – тот мигом схватил самострел, прицелился…
– Егорша, пасись! – предупреждая, закричал Никита Купи Веник.
Вожников сразу ушел вниз, пригнулся, пропуская просвистевшую над головой тяжелую арбалетную стрелу-болт. И, выпрямившись, попытался достать стрелка апперкотом. Не удалось, мужик оказался крученый, прыткий – вмиг отскочил назад, швырнув в нападавшего самострел, теперь уже бесполезный – заряжать-то некогда. Самострел угодил Вожникову в грудь, едва не перешибив ребра, некуда было отпрыгнуть – стена, а с другой стороны – крицы.
Ах ты гад!
Стиснув зубы, Егор снова бросился в атаку, не обращая внимания на боль, прыгнул вперед, ударил – слева, хук… достал-таки паразита в печень! А теперь – прямым в челюсть! Вот та-ак…
Стражник, впрочем, вовсе не осел, не отключился, просто отлетел в сторону, стукнулся затылком о стену, однако сознание не потерял, подхватил валявшуюся под ногами рогатину.
Вожников выхватил секиру:
– Ах ты так?
– Постой, – захохотал над ухом Никита. – Дай-ка я его… его же самострелиной.
– Стойте! – донесся вдруг громкий крик атамана. – Стойте, сказано. Гости к нам, точней – гость заморский.
Ватажники обернулись, с удивлением увидев входившего в амбар новгородского купца Михайлу Острожца.
– Ондрей, рогатину положи, – войдя, распорядился купец. – И вы, – он повернулся к Антипу. – Отпустите здесь всех.
– Отпустить! – бросил своим Чугреев.
Смущенно потупясь, с улицы, в сопровождении Окунева Линя и Федьки, вошли давешние стражи со связанными руками.
– Этих тож развяжите, – приказал атаман.
– Да-да, – Михайло Острожец покивал, обводя задумчивым взглядом всех. Глухо, с явным сарказмом, хмыкнул: – Да уж, и впрямь – места здесь неспокойные.
Потом неожиданно улыбнулся, искоса взглянув на Чугреева:
– Двоих здесь оставь – пусть караулят.
– Ась?
– Ну, раз уж я вас нанимаю…
– Понял! – враз оценив ситуацию, Антип повернулся к ватажникам. – Федька, Онисим… тут нынче сторожьте! Потом смену пришлю – до утра-то всего ничего осталось.
– Эй, вои, – презрительно щурясь, промолвил стоявший у стены старшой – бывший старшой, Ондрей. – Саблюку мою не потеряли?
– Не потеряли… Ее вон тот дядька забрал.
– Отдай, а! – старшой посмотрел на Микешу Сучка.
– Да-да, верни, – негромко приказал атаман. – Нам чужого не надо.
Сучок молча протянул саблю владельцу.
Кто-то вдруг всхрапнул, словно застоявшаяся без дела лошадь.
– Это еще кто? – удивленно моргнул Егор.
Все обернулись, ошарашенно глядя на безмятежно храпевшего у дальней стены парня с копной нечесаных светлых волос.
– Эй, эй, проснись, а! – усевшись на корточки, Ондрей похлопал спящего по щекам. – Вставай, говорю, чудо!
– Ась? – парень наконец-то проснулся, очумело глядя вокруг карими, широко распахнутыми после сна глазами. – Что, мне уже на сторожу пора? Моя очередь?
– Твоя, твоя, детинушко, – не сдержав улыбки, купец кивнул на Онисима Морду и Федьку. – Вона, с ними теперь сторожить будешь.
– Ага. Ой, а где рогатина-то? Кажись, здеся-от, в уголку, поставил.
Тут уж заржали-захохотали все, а бывший старшой Ондрей, отсмеявшись, сказал:
– Ну и горазд же ты спать, Кольша!
Глава 10
Драккаринг навстречу солнцу
Слаженно вспенив воду веслами, из-за излучины вырвалось на простор широкой Итиль-реки изящное быстроходное судно – узкое, с хищными обводами и искусно вырезанной головой медведя на форштевне. Что-то скомандовал кормчий – восемь пар весел разом поднялись… опустились… вновь поднялись.
Попробовав послюнявленным пальцем ветер, кормчий махнул рукой:
– Мачту – ставь!
Четверо средних гребцов встали. Взметнулся к небу серый квадратный парус. Судно сразу рванулось вперед, полетело, взрезая волну острым килем.
– Теперь ни за что они нас не догонят! – потирая руки, довольно засмеялся сидевший у рулевого весла, рядом с кормчим, Антип. – Верно, Микеша?
