скачать книгу бесплатно
– Помыться хочешь? – спросил я, когда слез с пассажирки.
– А есть? – удивилась та.
– У меня всё есть.
Открыв чехол кузова, я достал ведро и канистру с водой, налил и расстелил резиновый коврик, куда положил летний душ. Та, ничуть не стесняясь, что её видно со всех сторон, включая меня, встала на коврик, и я начал качать, а та мыться и, извиняйте за подробность, подмываться. В этом я ей активно помогал, заодно лапая. Та была не против, всё походило на игру, ничуть меня не стесняясь при том, да и меня окатила, я тоже стоял рядом обнажённый, и та меня лапать начала под видом мытья. Наигравшись – вода в ведре закончилась, – мы вытерлись полотенцем. После чего стали одеваться. Я собрал вещи, мы сели в машину и, вернувшись на дорогу, покатили дальше. Мы и пяти миль не проехали, как наткнулись на армейский пункт досмотра, там же и полицейские были. Нас даже не остановили, видимо подозрительными мы не казались, а вот пару машин осматривали. Я понимал, что причиной, почему мой пикап особо не привлёк внимания, была пассажирка.
Мы пообедали в закусочной, я выбрал то, что вполне питательно, суп мясной и яичницу на второе. Она заказала немало, я же плачу. Вечером за полчаса до наступления темноты мы свернули к придорожному мотелю. Рядом стояла заправка. Я сначала заправился, полный бак и одну канистру, потом поехал к парковке мотеля. Дальше сам сходил к портье и оплатил ночь в номере с большой кроватью, кондиционером и холодильником. Душ обязательно. Таких номеров было всего три, они дорогие, свободны, так что, получив ключ, провёл попутчицу в номер и, пока та принимала душ, осмотрел машину, запер и, раздевшись, скользнул к ней.
Честно сказать, я бы предпочёл замедлить путь, мне нравилось такое путешествие, но Люси торопилась, ей нужно в Денвер. Вообще, она замужем, но её муж – офицер, и служит тот… в Корее. Советником. В ближайшее время возвращения его можно не ждать, так что она была вполне ненасытная в сексе и на следы на теле не обращала внимания. Сойдёт всё. А в Денвер ехала забрать дочку, у неё с мужем был ребёнок, гостила у свекрови, матери мужа. Лето заканчивается, скоро в школу, дочка как раз в первый класс идёт, каникулы к концу подходят. Вот так и доехали мы до Денвера на четвёртый день. Я подвёз Люси к нужной улице, дом, где проживала свекровь, находился за поворотом перекрёстка. Люси меня жадно поцеловала и, забрав вещи, ушла, а я покатил к выезду из города. Кстати, деньги Люси каждый день брала не смущаясь, стоила мне примерно сто долларов, но и отрабатывала их вполне трудолюбиво и охотно. Думаю, теперь к азиатам та будет относиться совсем по-другому. Надеюсь, на негров смотреть не будет, иначе, я так понимаю, разочаруется и в европейцах, и в азиатах. Негры в сексе реально неутомимые. Это я по слухам знал.
Покинув город, я въехал на заправку, последние мили мы гнали и было не до заправок, три канистры пусты, хотя полбака ещё было. Я слил из четвертой бензин в бак и залил в четыре свежего горючего. А на водонапорной колонке залил две канистры для технической воды свежей водой. В дороге быстро расходуются, по Люси знаю. И вот Денвер остался за спиной, спидометр накручивает новые мили, а я поглядываю на нередких автостопщиков, что голосуют на обочине. Путешествовать с Люси мне понравилось, да и вообще женщина под боком – это, оказывается, здорово. Именно поэтому моё внимание и привлекали автостопщики, но всё не то. Проехав ещё две мили, я приметил двух девушек, около двадцати на вид, в юбочках, белых рубашечках, ножки ровненькие и загорелые, белокурые, светленькие, как будто сёстры. Голосуют. Где-то я их видел, но никак не вспомню. Прикинув, мысленно пожал плечами и стал притормаживать, сворачивая к ним, чувствуя, как прицеп поддаёт сзади. Почему бы и нет? Попытка не пытка, как говорил один литовец, избивая меня в тюрьме в первой жизни. Меня, похоже, узнали, стали переглядываться со значительными взглядами, а когда я остановился, чтобы они могли заглянуть ко мне через открытое окно со стороны пассажира, я их вспомнил. Мы с Люси все ночи проводили в номерах мотелей, да шумно, похоже, она специально как мартовская кошка орала. А утром во время завтрака в кафешках на неё многие из женщин с завистью смотрели, на меня задумчиво, мужчины презрительно на обоих. Пожилые недовольны, что им спать не давали. И вот вчера утром и этих девчат в кафе мотеля я видел. Скорее всего, на другой машине доехали. И они меня узнали.
– Привет, – улыбнулась одна, заглянув ко мне и демонстрируя через вырез рубахи грудки, что ничем не сдержаны. Восхитительный вид.
– Привет, – кивнул я, с интересом изучая, мой взгляд она заметила и довольно улыбнулась.
– Мы в Атланту едем. Подбросишь хотя бы часть дороги?
– Легко, но у меня есть своя такса. Натурой.
– Это как? – заинтересовались обе.
– Вы расплачиваетесь своими телами.
– Та женщина, что с тобой раньше была, она?..
– Эта пассажирка уже сошла, и очень сожалела, что дорога так коротка была.
– Мы согласны! – хором сообщили они, даже не дав сказать фразу об оплате.
– Я еду мимо Атланты, так что довезу сразу до города.
– Это просто отлично, – заулыбались девчата. – У нас уроки начинаются через шесть дней. Успеем? Мы в колледже учимся.
– Успеем, – сказал я, съедая их взглядом.
Я вышел из машины и убрал их вещи, чемоданчик и две дорожные сумки в прицеп, при себе они небольшие сумочки оставили. Сели, в кабине для нас троих худосочных места хватало, так что покатили дальше, а моя рука двигалась по бедру сидевшей вплотную одной из пассажирок. Чему та не возражала. Да она без белья?! Пришлось сворачивать с дороги и брать плату натурой. С обеих. По одному разу, но меня на двоих хватило, они были в восторге от дорожного душа, сервис, и мы покатили дальше.
Конечно, в Атланту мне не нужно, мой путь к Вашингтону лежал, но не подвезти таких девчат безотказных – это грех. Так что мы въехали в Атланту и подкатили к общежитию колледжа, как раз за час до наступления уроков. Девчонки быстро похватали вещи и, помахав руками, убежали. Так что, покинув улицу с этим учебным заведением, я покатил в сторону ближайшего сервиса. Нужно машину посмотреть, та немало накрутила по дорогам разных штатов, да автоприёмник поставить. Снял номер, куда перенёс все вещи из кузова, прицеп оставил на парковке и доехал до сервиса. Там уже были клиенты, пришлось подождать, этот сервис как раз по фермерским машинам и работал, пикапам в том числе. Наконец и мою машину на смотровую яму загнали. Два часа, но нашли, чего так гремит снизу, разболталось крепление глушителя. И это искали два часа? Пока автоэлектрик работал, ставил радиоприёмник и динамик на приборную панель, там ещё отверстия прорезать нужно, заодно другой мастер воду в радиатор подлил, масло проверил, тоже чуть долил, остальное посмотрел, колёса чуть подкачал. В общем, за работу двадцатку долларов взяли, плюс сам приёмник сто двадцать долларов со всеми аксессуарами. Дорогой тут сервис. Антенна теперь стояла, радио проверено, уверенно ловит. К вечеру вернув машину на парковку мотеля, я переночевал в номере и, загрузившись, утром покатил к Вашингтону, слушая музыку. И на дороге стояла девушка, голосуя. Сумочка на плече, саквояж под ногами, на голове светлая широкополая шляпа. Видно, что не бедствует. Всё хорошо, кроме того, что она была негритянкой. Вьющиеся волосы, миловидное смуглое лицо, видимо в предках европейцы затесались, та не была той копией горилл с большими носами, некрасивыми фигурами, а вполне ничего. Взгляд притягивала.
Решив рискнуть, я притормозил рядом и поинтересовался, куда едет. Не знаю, повезло ли, но ехала та в Вашингтон. Кстати, обе девчонки, которых я недавно высадил, были местными, рядом с Атлантой их семьи проживали, а в Сан-Франциско на каникулы отдыхать ездили. Автостопом туда и обратно.
– Беру натурой, – сказал я. – Оплата телом.
Та разозлилась, крылья носа вздулись, обругала меня, сообщив, что она не такая. В общем, отказалась та со мной ехать, а жаль, я бы не прочь попробовать негритянку. Стыдно признаться, но таких женщин у меня ни разу не было, а тут уж больно экземпляр попался восхитительный, что невольное возбуждение вызывал. Фигурка действительно само совершенство.
– Ладно, садись, – пошутил я.
Та на меня задумчиво покосилась, посмотрела на пустое шоссе и всё же села. Саквояж под ноги поставила, ну и мы покатили. А вообще в США с автостопщиков деньги не принято было брать, оттого это движение имело большую массовость. Моё требование оплаты тут, скажем так, шло поперёк традиций, но в первый раз попутчица Люси зарабатывала телом, а девчата просто секса хотели, так что я и получил согласие, а эта, видимо, правильная. Пока мы катили по шоссе, под негромкое бормотание диктора по радио, я продолжал раздумывать. Как ни странно, простые американцы больше ненависти у меня не вызывали. Вот что секс животворящий делает. А ведь я шесть лет тут прожил, изучая их культуру и менталитет. Но тогда я только шлюхами пользовался, платными женщинами, что особо восторгов у меня не вызывало, а тут с простыми американками разных слоёв общества, и вполне ничего. Причём я даже принял решение, что, уничтожая верхушку правительства и банкиров, что всё оплачивают, постараюсь всё делать так, чтобы простые американцы не пострадали. Они лишь орудие в руках тех, кто сидит наверху. Пока принял решение, но последую ли ему, увидим позже.
Ночью, где-то в полночь, лёжа в кровати номера моей попутчицы, та только что уснула, повернувшись ко мне спиной, простыня сползла с её бедра, открывая восхитительный вид, реклама снаружи подсвечивала через окно, я лежал и размышлял. Нет, пришлось упорство проявить, но всё же в первый же день нашего знакомства сломил сопротивление. Когда мы заселились в номера придорожного мотеля, я купил бутылочку шампанского, фруктов и постучался в номер. Она открывать не стала, спросила, кто беспокоит, вот и ответил ей, что это я, с шампанским и фруктами. Минут десять пришлось ждать, но всё же открыла и впустила.
Утром она изображала недотрогу, но завалить её на кровать и взять своё я смог. После этого, одевшись и сдав номера, позавтракали и покатили дальше. Следующим днем мы въехали в Вашингтон, и она сошла на нужной улице, перед этим, заметно поколебавшись, подарила мне долгий прощальный поцелуй. Это первые такие её проявления чувств на людях. Да и в номере очень старательно себя сдерживала от криков, хотя иногда прорывались. Глядя, как её попка крутит восьмёрки, пока Мари уходила, я вздохнул и покатил дальше. Нужно найти место для жилья, можно будет вести разведку. Я переехал на окраину города, а вообще Вашингтон охранялся довольно неплохо, я часто видел полицейских на улицах и их патрульные машины. Номера моего пикапа, конечно, привлекали внимание, но не останавливали. А на окраине рядом со стоянкой для автодомов были кемпинги. Дома, построенные из щитов, можно сказать, летние домики. Как жить в них зимой, я не представлял, обогрева в них не было. А ведь зима в этих широтах со снегом, холодная.
Найдя администратора, что сдавал эти дома, осмотрел несколько. Те, что двух- или трёхквартирные, я даже не рассматривал, мне понравился одноэтажный коттедж, три комнаты – это спальня, гостиная с залом совмещённые и кухня со столовой. Отдельное помещение санузла. Ванной не было, только душевая. У дома навес, где машину и прицеп можно поставить, оба по размеру войдут. Дальше он меня оформил, оплатил я за месяц, плюс коммунальные услуги. Отцепив прицеп, поставил его под навесом, ключи от коттеджа на руках были, и мы с этим администратором, или менеджером, покатили к площадке, где стояли склады. Их можно как гаражи использовать. Я решил такой склад арендовать, размеры разные были, подобрав подходящий, довольно кивнул. Прицеп войдёт. В общем, склад тоже арендовал, он номерной, получив за это ключи от менеджера. Ещё имелась услуга по найму горничной, я оформил её и за месяц вперёд оплатил, теперь дважды в неделю в десять часов дня та будет приходить и убираться в коттедже. Ключ у горничной будет, посещать станет, когда меня не будет.
Дальше менеджер ушёл довольный, клиент ещё один появился, пусть пока на месяц, а я съездил к коттеджу и перегнал прицеп, поставив его в сарай, и часть вещей из кузова там разгрузил, заперев помещение. А так я ему сказал, что ищу работу, возможно жить тут буду. Только вряд ли дальше коттедж снимать, дорогое удовольствие. Насчёт работы я серьёзно собирался её поискать. Причём устроиться хотел в Капитолий – это здание Конгресса США. Хоть уборщиком, но мне нужно там устроиться. Пока убивать президента я не буду, а вот начнётся война в Корее, тогда конечно, ещё и листовки раскидаю, чтобы было понятно, за что. Так убить – он жертвой станет, а за дело – уже есть причина. А Капитолий мне нужен для минирования. Ведь после убийства президента тут же Конгресс будет собран, вот и прихлопну их в одном месте. Что ж, начинаем. Ах да, деньги нужны, и много. Стоит продумать план ограбления одного из банков, что финансируют военную машину США. Или одного из банкиров, что держит кубышку дома. У меня даже есть один такой на примете, откупиться хотел, когда я его в прошлую реинкарнацию ликвидировал. А накопил тот действительно много. Два грузовика потребовалось, чтобы всё вывезти, и моим внукам хватило тех запасов. Почему бы сейчас не повторить? Нужно только подготовиться, машину побольше достать, длинномерный полуприцеп, думаю, самое то тут будет, чтобы за раз всё вывезти. Ну и насчёт работы в Капитолии подумать, прикинуть, как проникнуть. Проверка, думаю, там жесточайшая.
На следующий день я отправился в Капитолий, найдя работников, что за кадры отвечают.
– Значит, хотите у нас работать? – сухим строгим голосом сказала женщина в строгом костюме, что сидела за столом в своём кабинете. Я стоял перед столом. – Почему вы хотите устроиться именно тут?
– Карьеру буду делать.
– Уборщиком? – усмехнулась та.
– Я буду говорить, что работал в Конгрессе в Капитолии, не уточняя кем. Это придаст мне вес, а подтверждение о работе только упрочит мои позиции.
– Хм, дальновидно, – согласилась она и, посмотрев на мои водительские права, добавила: – Что ж, Ромео Ли, я готова вас принять пока стажёром сроком на месяц.
Устроиться уборщиком действительно удалось без особых проблем. Проверку лёгкую прошёл, тут вообще, по сравнению с тем, что в будущем будет, простейшие схемы приёма работников. А ведь это один из символов Америки. Меня закрепили за восточным крылом, остальное в здании не наша тема. Кроме меня тут работало одиннадцать сотрудников, и мы работали каждый день. Кроме воскресенья, это выходной. В этот день по очереди кто-то дежурил в здании. Старшим у нас был старший смены Калкидис, пожилой поляк, он и раздавал задачи по утрам, а позже принимал их, и если есть время, то давал новые. Бывало, из-за массового наплыва посетителей, а сюда и экскурсии водят, приходилось до темноты работать. За это давали надбавки. Я вписался в группу вполне неплохо, показывая трудолюбие и отличное знание подобной работы. Один поживёшь, и не такому научишься. В дежурства меня пока не ставили, но дважды помогал в воскресенья кому-то из уборщиков.
Месяц пролетел как один день, и наконец меня перевели на постоянную работу, сняв стажёрство. За месяц я получил зарплату в размере ста десяти долларов, и это была вполне солидная зарплата. Теперь моя зарплата сто шестьдесят долларов, не считая надбавки за внеурочные работы и премии. Чуть больше двухсот будет выходить. В коттедже я прижился, но всё же к концу аренды присмотрел себе более подходящее жильё. Квартиру брать не стал, машину хранить негде, но небольшой коттедж в районе частных домов, отлично подготовленный к зимнему и летнему времени, меня устроил. Аренда – сто десять долларов. Четыре комнаты, гараж есть, машина войдёт и прицеп тоже. Так что сдал коттедж и склад и перевёз вещи в новый арендованный дом. Я там сразу за полгода аренды уплатил, приобрёл припасов, часть бытовых приборов, и вот стал жить и работать. В выходные гулял, на велосипеде катался, приглядывал за Белым домом. Дни так и шли друг за другом, я освоился в Вашингтоне и решил начать готовиться к экспроприации неправедно нажитого у одного банкира. Он один жил, жена умерла, дети разъехались, своими семьями живут. Точнее, не один, с любовником, но это не важно. Мне они мешали в прошлый раз, значит, ликвидирую всех и в этот.
Так наступил четвёртый месяц моей работы в Капитолии, уже Рождество наступило, война в Корее началась как обычно, но я пока готовился. Например, арендовал фургон и, уехав в субботу, у нас сокращённый день, вернулся в ночь с воскресенья на понедельник. Ездил в Вирджинию, в том штате были склады строительной компании, вот я и позаимствовал там три тонны взрывчатки, пусть строительной, но от этого менее мощной она не стала. Сторож погиб, склады горели и взрывались. Я всегда предпочитал огнём свои махинации скрывать. А машину разгрузил на складе, арендовал его. Причём, как ни торопился с разгрузкой и возвращением фургона, всё равно опоздал на работу. Меня за это премии лишили. Взрывчатка была хороша, шашками, к ней множество проводов и электродетонаторы, но был и обычный бикфордов шнур. По Трумэну, теперешнему президенту, я тоже информации собрал достаточно. Однако пока подготовка шла неспешно, слишком много всё мне одному сделать нужно.
Так вот, через четыре месяца с момента работы в Капитолии я в субботу, сразу после окончания рабочего дня, на машине поехал домой, а не на велосипеде, как обычно. По пути решил заскочить в кафе, быстро поесть, времени мало, мне ещё грузовик-дальномер угнать нужно. В таких делах только угон, а не аренда. А в кафе, где я стал искать свободное место, кафе полное было, обнаружил одиноко сидевшую девушку. Ту самую негритянку, или правильнее называть мулатку? Она сидела в одиночестве, по виду грустила, так что, подойдя, привлёк к себе внимание, поинтересовавшись:
– Можно?
Та, подняв глаза, неожиданно улыбнулась и молча кивнула головой.
– Привет, – садясь, поздоровался я и взмахом руки подозвал официантку. – Давно не виделись. Знаешь, я скучал.
– Привет. Я тоже, – тихим голосом сказала та.
Тут подошла официантка, которая, приняв заказ, отошла, а мы продолжили общение. Мари училась на втором курсе юридического колледжа. В общежитии не жила, мест нет, снимала комнату с подружкой, вдвоём не так и дорого. А подружка замуж выходит, переезжает к парню. А та оплату не потянет, искала, с кем бы договориться о совместном проживании, но пока не нашла.
– Не проблема, переезжай ко мне, – пожал я плечами. – Домик у меня замечательный. Правда, спальня одна, но зато кровать шикарная. Не скрипит, как прошлые.
Та потемнела лицом. Я так понял, она покраснела? Однако от предложения всё же отказалась, а вот адрес взяла, где я живу. Я сразу предупредил, что на эти выходные меня не будет, уезжаю в другой город, подрядился на подработку. В общем, пока я ел, мы пообщались, она не особо спешила. Плюнув, я забрал её, расплатившись за обед за себя и неё, и мы поехали ко мне, где провели восхитительные выходные, разойдясь только утром в понедельник, она на учёбу, а я на работу. Три недели я не мог выкроить время, пока Мари не пригласили на уик-энд к однокурснице. Кстати, Мари в общежитии теперь жила, ей дали место отчисленной студентки. В субботу пораньше, наконец добравшись до дома, переоделся, оставил машину в гараже и, оседлав велосипед, покатил за город, там была крупная стоянка для больших грузовиков, включая дальномеры, а также мотель и кафе с баром. Приметил несколько порожних машин, по ним видно это, дождался, когда к одной подойдёт водитель, вырубил того, так чтобы никто не видел. Потом велосипед в грузовик, водителя в кабину, он мёртв, дело такое, свидетелей я оставлять не хочу.
Устроившись в кабине, я покинул стоянку и, разгоняясь, поехал через Западную Виргинию в Кентукки, там находился роскошный особняк нужного мне банкира. Сработал чисто, подъехал, оставив машину за территорией, пробежался, а приехал я под утро до рассвета в воскресенье, всю ночь гнал, и зачистил дом. Нож имелся. От охраны ещё и пистолеты добыл и дробовик. Охранников на территории четверо было, восемь голов прислуги и сам хозяин, которого я и застал в постели с любовником. Последнего пристрелил, а хозяина, прихватив, повёл в подвалы к хранилищу. Как я и думал, код был другой, не тот, что я помнил. Тот менял их раз в полгода. Пристрелив банкира, я убежал за грузовиком, подогнал к чёрному входу, тут прямой выход из подвала был, и начал на тележке поднимать в кузов ящики и слитки золотые. Картины были. Весь день работал, но машину загрузил. Потом поджёг дом и отправился в ближайший город, где вот уже два месяца как у меня был арендован крупный склад, между прочим под сигнализацией. Поставив там машину, я уже в темноте стал разгружать грузовик. Ничего, разгрузил, поставил склад на охрану, оплачено ещё на полгода, грузовик перегнал за город, бросив там на трассе, и поджёг, а сам на велосипеде покатил к частному аэродрому. Там меня уже ждал двухмоторный самолёт, заранее заказал, назвав ложные данные. Поднял велосипед в салон и почти сразу уснул на диване, пока самолёт поднимался в воздух, благо снегопад наконец закончился и была лётная погода. Сели на частном аэродроме Вашингтона, забрав велосипед, сразу оплатил пилоту работу и покатил домой. Я успел принять душ, собрался и отправился на работу. Успел за выходные, сам не ожидал, но не хотел я брать ещё один день за свой счёт. Успел.
Неделю я выжидал и на следующие выходные, в субботу, на пикапе с прицепом скатался к нужному городку. Он назывался Манчестер. Мари была мной отправлена в тур по магазинам, денег дал, так что не мешала, с подружками веселилась. Проверил склад, тут всё в норме, отключил сигнализацию и, загнав пикап на склад, заперся изнутри, включил свет и начал перебирать трофеи. С собой я ничего не брал после акции, а тут несколько мешков денег, слитки золотые. Я себе отложил сто тысяч долларов и стал работать по произведениям искусства, загрузил их в прицеп и кузов пикапа, остальное сложил по порядку, чтобы хорошо смотрелось, и в обед воскресенья покатил обратно, в полночь добравшись до Вашингтона, где поставил машину и пикап на место в гараже. Кроме ценностей я привёз и оружие. У банкира была отличная коллекция охотничьего оружия, но среди коллекции встречались и армейские образцы. Например, винтовки «Спрингфилд» и Мосина с оптическими прицелами. Обе со мной и ехали, к каждой специальные снайперские патроны имелись, по пятьдесят штук. Вряд ли мне столько понадобится, но я предпочитал иметь запас.
Следующий месяц я носил в Капитолий взрывчатку. Нас не досматривали, только при выходе, не выношу ли что, так что то, что я прихожу каждой раз с рюкзачком, а выхожу с пустой сумкой, в которой только коробка с бутербродами, никого не интересовало. Однако тонну взрывчатки я так перетащил. Делал это трижды в день, приходил утром с шестью килограммовыми шашками, убирал в тайник в подвале, там имелись хозяйственные помещения, коими пользовались мы, уборщики. И стоял небольшой трёхкубовый контейнер, я получил к нему ключ, если проще, свой замок повесил и наполнял этот контейнер взрывчаткой. Так вот, приносил шесть кило утром, машина стояла на парковке, где лежала взрывчатка. Потом выходил обедать и возвращался, неся ещё шесть кило. Так что за два месяца и наносил такое количество взрывчатки. Может показаться, что хватит, но я считал, что мало. А тут был заказ доставки моющих средств, и меня поставили ответственным, таким образом я ещё тонну привёз взрывчатки разом. Контейнер оказался практически полон. Осталась финишная прямая, комната, где стоял контейнер, находилась как раз под залом Конгресса, где и идут дебаты.
Уже наступил март пятидесятого года, я расстался с Мари, с криками и обидами, я играл, а вот та обиделась по-настоящему. Надеюсь, когда меня вычислят, у той проблем не будет. А меня наверняка вычислят. Тут, как ни крути, единственный кореец, замаскированный под китайца, что работает в Капитолии. Я арендовал два морских контейнера, в одном отправил во Францию картины и произведения искусства, адрес доставки Лувр, подарил им всё, дарственная присутствовала, от своего имени всё сделал. Вчера контейнер отплыл на судне. Во второй контейнер загрузил золото и другие трофеи от банкира, опустошив склад в Манчестере, и уже неделя, как он ушёл в Аргентину. В Буэнос-Айресе будет ожидать на охраняемой площадке порта, пока я не прибуду. Получение по квитанции, что у меня находилась. Это ещё не всё, я оплатил услуги юриста, если что, тот меня защищать будет, даже посмертно, ну и нотариуса. Всё моё имущество, если что, будет продано с молотка и отдано в детский приют в Вашингтоне. А другой юрист передаст Мари послание, это в случае моей смерти, в коробке письмо с моими извинениями, мол, я должен был так поступить, сто тысяч наличностью и заверенная копия квитанции к морскому контейнеру в Аргентине, с объяснениями. Мари девочка умная, надеюсь, поступит правильно. Юрист и нотариус – филиалы германских юридических и адвокатских контор, я уверен, что они не сдадут меня американцам. Да и в договорах это прописано. Если выживу, конечно, отменю всё, но я предпочёл подстраховаться.
И вот этот день наступил. Восьмого марта, в день, когда СССР объявил о появлении у него атомной бомбы, я прицелился в голову Трумэна и выстрелил. После чего почти сразу повторно, влепив вторую пулю в голову вице-президента страны Олбена Баркли. Оба президента, пусть один и носил приставку вице, скатились со ступенек Белого дома, охрана бросилась к ним, но было поздно, защищать оказалось некого. Оставив винтовку на месте, я был в перчатках, тут же бросил листовку и побежал к угнанной машине, стрелял я с расстояния в восемьсот метров и не промахнулся. Маска на лице и мешковатая одежда скрывали фигуру. Подбежав к машине, выдернул из салона «супербазуку» и выстрелил фугасной гранатой по вылетевшему из-за угла на большой скорости фургону, где находилась силовая группа из службы охраны президента. Полыхнуло здорово. Если бы не «базука», уйти сложно было бы. А теперь о силовой группе можно забыть. Отшвырнув установку, я прыгнул в машину и рванул с места. Старый «Форд» вполне тянул. Бросив машину в тупичке за магазином у мусорных баков, перебрался в другую машину, тоже угнанную, и уехал в другой район города. Тут в кустах переоделся в свою одежду и, сев на велосипед, покатил на работу. Катил спокойно, хотя копы уже перекрывали улицы. Время десять часов утра, начальство о моём отсутствии на работе не знало, я утром пришёл и отметился как всегда, меня отправили в подвал, убрать плесень со стен, вызвали рабочих, завтра будут там ремонт проводить, косметический. Всё же библиотека рядом, мало ли что. Как я покинул здание и вернулся, видели только охранники, а им всё равно, сказал, за моющими пошёл, и отпустили, моющие при мне были, главное – не вынес ничего. Да уж, паника по городу и стране стояла изрядная, об убийстве президента и его зама уже сообщили по радио, мы в зале собрались, слушали, но я работал дальше и успел закончить с плесенью, о чём доложился начальству, после чего меня отправили на другую работу. На экскурсии школьницу вырвало, так что я направился чистить ковровое покрытие. И после обеда стал спешно собираться Конгресс, сенаторы, не все успели, но в шесть часов вечера началось срочное заседание. Убедившись, что Капитолий от экскурсий закрыли и все посторонние покинули здание, а опоздавшие сенаторы прошли в зал, они прилетели со своих штатов на самолётах, я спустился вниз, открыл контейнер и запустил часовой механизм; если он не сработает, то и бикфордов шнур поджёг. Запер контейнер, там отверстия, чтобы воздух был, прорезаны, ну и направился к выходу. Только нас не отпускали, мало ли пригодимся, пришлось ждать. А заряд рванёт через полчаса после запуска.
Я уж собрался просто сбежать, как здание содрогнулось, стены зашатались и начали рушиться. Последнее, что помню, в жуткой пыли на меня рухнул потолок, и вот снова качусь под откос под рёв американского армейского грузовика.
Ночью у костра меня покормили и напоили, голова полотенцем перевязана, я раздумывал. Бомба взорвалась на двенадцать минут раньше срока, я по часам отслеживал. Что-то случилось, раз та раньше инициировалась. Ладно, не получилось обрести покой, от постоянной истории бессмертия я устал, но надеюсь, Мэри воспользуется всем, что я для неё оставил, и будет жить спокойно, а не полезет в политику, ведь это было её мечтой. Оставить след в истории. Хм, а она его оставит, любовница того, кто президента убил и взорвал Капитолий. Листовки с пояснениями я везде раскидывал. Да, такое ей точно не забудут, надеюсь, богатства, что ей отойдут, её успокоят. Ну и что тюрьмы избежит, виноватого же нужно найти, а тут такая удача, любовница корейского террориста. Надеюсь, германские юристы справятся и вытащат её из лап американского правосудия. Всё же скандалили мы при свидетелях, расставшись окончательно.
Утром, простившись с бедняками-крестьянами, я отправился дальше в одиночку. Убил обоих американцев, грузовик продал главе криминальной мафии Пусана и дальше работал в одиночку. Угнал самолёт с золотом, спрятав его на побережье Китая. Потом и самолёт с денежным станком. Его китайская мафия ранее неплохо использовала, отдал им. Дальше привычное, купил подлодку, два года подготовки, ремонта, и мы уничтожили оба американских авианосца, крейсер утопили, обе подлодки и один эсминец. Смогли уйти, потрепали нас, но ушли к Японии, где команду я привычно распустил, субмарину на дно, то, что от неё осталось – текла из всех щелей, а из двигателей только один работал, постоянные замыкания проводки. В общем, в хлам. Ну и повторил, отправился в Китай, купил документы, корочки лётчика, и добровольцем в Корею. Отвоевал от души, на моём счету даже два утопленных военных транспорта появилось. Один уже выходил из порта, разгрузился, а вот второй на подходе был. Утопил артиллерию, что была на его борту, тоже неплохо.
Три года пролетели очень быстро, но всё это привычно, переживал не один раз. Война закончилась, добровольцы отправились по своим странам, а я угнал трофейный самолёт и полетел до Владивостока. До Хабаровска дальности не хватит, до Владика бы добраться. Машину я утопил в море, пешком за неделю добрался до города, чудом миновав пограничников, в сумке пара золотых слитков, чтобы наличность добыть. Там в городе смог продать стоматологу кусочек золота, получив пятнадцать тысяч рублей, купил билет на поезд и покатил сначала до Казани, а потом миновал Москву, и в Ленинград. Дело в том, что там проживал и нёс службу в истребительном авиаполку Фёдор Палкин. Старший лейтенант уже. Капитана через год получит.
Наблюдая, как поезд, пыхтя и выпуская пары дыма, подходит к перрону, я размышлял. Почему мне за все реинкарнации ни разу не пришло в голову поговорить с самим собой, я до сих пор не знаю. Ну вот не подумал, и всё, как будто какой-то блок стоял. А сейчас наконец стукнуло, дошло. Стоит рискнуть. Возможно, на этом реинкарнации наконец закончатся и я обрету покой. Нет, умирать я, как ни странно, не хотел, а просто прожить свою спокойную жизнь желал. Ведь как ни крути, но и от реинкарнаций можно устать. Может быть, у меня откроется второе дыхание, обрету желание вновь и вновь использовать разные способы американцам отомстить, воевать против них, но пока оно не открылось. От всего устал, всё обрыдло. Пообщаюсь с собой из прошлого, всё ему расскажу о своей жизни, выпьем, мне уже можно, скоро девятнадцать исполнится, и, покинув Союз, отправлюсь в Аргентину. Давно хочу в кругосветное путешествие отправиться, вот и выполню свою мечту. Куплю яхту моторную, сейчас везде заправиться можно, и отправлюсь. Может быть, девушку себе найду. Вон, к сожалению, найти я не смог, война, следы затерялись, может, и погибла. Ничего, найду ещё себе спутницу жизни.
Я один слиток через стоматологов уже распродал, скопив солидную сумму, неплохо оделся в пошитую в Союзе одежду, багаж местный приобрёл, то есть мало чем отличался от простых советских граждан. Ну, кроме того, что кореец. Я говорил, что казах, и люди верили. А сейчас, подхватив чемоданчик, повесил на плечо чехол с гитарой и, покинув купе, добравшись до тамбура – большая часть пассажиров уже вышла, я последний, – сойдя на перрон, отправился к выходу с вокзала Ленинграда. До военного городка, где проживал местный Фёдор… Я с трудом его позиционирую как себя, мы уже слишком разные люди, столько реинкарнаций изменили меня, я прожил очень долго, так что говорю правильно, именно местный Фёдор. Это не я. Так вот, до военного городка можно доехать автобусом или на такси, останавливаться в городе-герое Ленинграде я не стал, нашёл свободное такси, это была «Победа», и, назвав адрес, не обращая внимания на счётчик, поехал куда нужно. Водитель ушлый, взял несколько попутчиков, но меня этим не смутил, багаж в багажнике, я сижу на переднем сиденье, так что что там сзади, мне всё равно. Доехали быстро, уже через полчаса благодаря фактически пустым дорогам, где только и видно грузовики, спецмашины да автобусы, редко когда частное авто проедет, мы добрались до места. Городок входил в зону охраны аэродрома, поэтому на въезде был пропускной пункт. Я не стал проезжать на территорию, хотя кое-какой документ у меня был, справка из милиции Казани об утере паспорта. Украли якобы.
Покинув такси, расплатившись, забрал багаж и, придерживая висевшую на плече гитару, сказал дежурному сержанту на въезде:
– Я бы хотел пообщаться со старшим лейтенантом Палкиным.
– Как передать? – спросил сержант, подходя к кирпичной коробке КПП и снимая трубку с телефона. Он руку в окошко сунул, чтобы дотянуться до аппарата.
– Родственник приехал, – улыбаясь, сообщил я.
Того вызвали, он не участвовал в полётах, а я присел на скамеечку, с удовольствием щурясь на зелень вокруг. Этот военный городок только в прошлом году сдали, и его заселили военные. Пока ещё не все части могли подобным похвастаться, а тут именно так было.
– Вы ко мне? – услышал я странно знакомый голос.
Повернув голову, я посмотрел на стоявшего у шлагбаума КПП старшего лейтенанта, на кителе которого имелись орденские планки. Невысокий, светловолосый, коренастым его не назовёшь, но что-то такое было, основательное. Правильное лицо, серые глаза, фуражка сбита на затылок, улыбка в уголках губ. В общем, я смотрел на себя в молодости. А если учесть, что Фёдор в этом году женился, то почему тот в таком хорошем настроении, было понятно. Да ещё осваивает новую реактивную технику. Уже летал и был в восторге. Я так задумался, что пропустил его появление. Встав с лавки, я сказал:
– Здравствуй. Я из Кореи недавно прибыл, воевал там. На реактивных «мигах». Изображал китайского добровольца. Сорок семь лично сбитых. Меня попросили встретиться с тобой твои знакомые. Например, бывший ведомый Алексей Куницын.
– Лёшка? – оживился тот. – Так он там был? Как он?
– В порядке. Сейчас на Севере новую машину осваивает. Тут вещи можно оставить? Предлагаю прогуляться, поговорить.
– Я прослежу, – сказал сержант с поста, что с интересом слушал нас.
Кстати, обычно тут сержант и пара бойцов, но сержант был один и кроме штык-ножа на ремне оружия не имел. Может, куда отправили рядовых? Не знаю, я этот момент жизни не помню. В общем, вещи занесли на КПП, в помещение, сержант устроился на лавочке, он выпустил из городка автобус, полный женщин и детей, а мы по обочине дороги, асфальтированной, новый асфальт, стали прогуливаться. Молчали оба. Когда отошли, я сказал:
– С чего бы начать? Знаешь, очень тяжело вот так начинать разговор. Давай я опишу его как постороннего человека. Мне так легче.
– Хм, хорошо.
– Жил на свете мальчик, Фёдор… Пусть будет Веткин.
Фёдор прищурился, явно понял, о ком я, но кивнул, мол, продолжай. Мы находились в прямой видимости с КПП, остановившись и развернувшись, пошли обратно. Я же рассказывал:
– Мальчишка болел небом. Но шла война. Тогда он твёрдо решил стать воздушным воином. Родители погибли при бомбёжке, поэтому Фёдор оказался в детском доме, но упорство дало возможность добиться своей цели, своей мечты. Обучение в аэроклубе, потом в военном училище, и младший лейтенант Веткин в сорок третьем оказался в полку подполковника Соколова, прославленный полк, на «ла-семь» летали. Новенькая машина, но нет никакого боевого опыта…
Я описывал войну, бой в Берлине на развалинах, потом мирную послевоенную жизнь, что привела Веткина в этот полк. Как с женой встретился, поженились, потом описал дальнейшую жизнь, что, несмотря на провал поступления в Академию Генштаба, вышел на пенсию в звании подполковника с должности командира полка. Как в Литве на родине жены поселились. Взрослые дети разлетелись. Как умерла жена. Потом страшное время девяностых с развалом страны. Бесчинства националистов в Литве. Как Веткин попал в тюрьму, напав на такого националиста примерно того же возраста, что надел форму СС со всеми наградами и гордо шагал по улице в толпах таких же подлецов. Тюрьма двадцать лет, отказ предоставить гражданство Российской Федерации, четыре года в американской лаборатории, где над ним ставили опыты. Фёдор, слушая, кусал кулак, до крови докусался, но слушал не прерывая. Как умер, описал, и очнулся в теле корейского мальчика в Корее, описал первую реинкарнацию, как погиб от подлого удар в спину. Как с изумлением очнулся в том же месте в том же теле. И вот так всё описывал, пока не дошёл до того, как добрался до Ленинграда и КПП этой части.
– Смирись с этим, – сказал я Фёдору. – Всё, что я рассказал, правда. Я Фёдор Палкин. Я – это ты. И я очень устал от всего этого.
– Верю, – вздохнул тот. – Так мою жизнь мог описать только я сам. Слишком подробные детали моей жизни.
– Батя с особистом полка идут, – сказал я, мельком глянув в сторону КПП.
Сержант, похоже, внимательно за нами наблюдал, а заметив, в каком Фёдор находился душевном состоянии, вызвал начальство, я видел, тот ходил звонить в сторожку КПП, потом вернулся обратно на лавку. А вскоре послышался звук мотора машины, у КПП встал «козлик», и пешком, выйдя, к нам направились командир полка и особист. Идти им было недалеко, мы стояли в пятидесяти метрах.
– Фёдор, представь своего гостя, – велел, подходя, комполка.
– Товарищ подполковник, – официально обратился к комполка тот. – Разрешите представить… Фёдора Палкина. Он – это я, только из будущего. Я там умер совсем старым и оказался в теле этого корейского мальчишки. Это действительно я, я проверил.
На меня уставились два ошарашенных взгляда, на что я смущенно развёл руками и согласно кивнул, подтверждая.
– Здорова, батя, сто сорок лет не виделись.
Фёдора я прекрасно понял, тот был настолько ошарашен свалившимися на него новостями, что тому требовалось просто с кем-то посоветоваться, и батя для этого вполне годился. Это особист был новенький, всего два месяца в полку. Правда, при этом успел заработать репутацию правильного мужика, но со своими тараканами в голове, видимо работа влияла. Он всегда на работе, даже когда расслабляется в компании.
– Что за чушь? – сказал батя, быстро взяв себя в руки.
– К сожалению, не чушь, – сказал я. – Хочу сразу поздравить, через неделю у вас, Юрий Алексеевич, родится внучка. Надей назовёте. В пять лет её собьёт мотоциклист на дороге, и на всю жизнь она останется хромой и из-за этого несчастной в жизни. Проследите, чтобы этого не допустить.
– Хм, вот как? А обо мне что скажешь?
– Погибнете в пятьдесят девятом при опробовании новой машины, пришедшей в полк, «миг-двадцать один». Двигатель отказал, а катапультироваться вы отказались, до последнего пытались спасти машину. Я на похоронах не был, за год до этого происшествия был переведён в другой полк. В Крыму он стоял.
Особист стоял и слушал всё, казалось бы, с отстранённым видом, но я знал его эту привычку, тот всё фиксировал. До каждого слова, движения и мимики. Вот тот и подал голос:
– А моё будущее знаешь?
– Капитан Соломин, кажется? – хмурясь, вспоминая всё по этому офицеру, сказал я. – Вы у нас человек новый, прослужили недолго. Были убиты. Потом прибыл новый особист, старший лейтенант Осокин.
– Из особого отдела корпуса, знаю такого, – кивнул капитан. – Когда меня убьют и как? Это известно?
– Известно ли? – усмехнулся я. – Да полк неделю потом на ушах стоял, столько слухов было. Ушли в лес, по своим делам. Пропали, прислали солдат, прочесали лес и нашли тело, заваленное ветками. От охраны аэродрома удалось узнать, что удар первый в спину был, ножевой, а потом ещё с десяток ножевых ударов, и горло перерезали. Говорят, не профессионал бил, неврастеник какой-то. Мясник.
– Когда это произошло? – играя скулами, спросил тот.
– Э-э-э. Шестнадцатого августа… Это?.. Сегодня, получается?
– Придушу гада.
– В чём дело? – повернулся комполка к особисту.
– Это служебные дела. Я с моим агентом сам справлюсь. Нашёл, значит, лёгкий путь, скотина, – прошипел тот со злостью.
– Возьми солдат из аэродромной охраны.
