скачать книгу бесплатно
Выкатившись на шоссе, я натянул поводья, останавливая Красавца, и дал возможность учительнице попрощаться с Кривицким.
Это много времени не заняло, я поменялся местами с Семой, с удобством устроившись в кузове за спиной возницы и приготовив на всякий случай автомат, хотя в моем состоянии пистолет предпочтительней. Но они и так при мне были. Табельный наган и «Вис». Семен сперва неуверенно управлял Красавцем, тот, чувствуя неопытного возницу, начал позволять себе некоторые вольности. Например, нагло останавливаться и щипать травку на пропыленной обочине, не обращая внимания на попытки Семена его сдвинуть. Но чем дальше, тем лучше паренек чувствовал коня и тем увереннее управлял.
Все-таки помимо плюсов в том, что со мной двигаются пассажиры, были и минусы. Мелкие каждые полчаса просились в туалет или пить. Ну, с водой-то у нас все в порядке, а вот в туалет в чистом поле не всегда остановишься. Хотя они особо и не стеснялись. Как бы то ни было, этот день можно назвать удачным. Мы к вечеру проехали километров двадцать пять и за час до наступления темноты свернули с пустой полевой дороги и встали лагерем в тени дуба. Полчаса назад мы проехали деревушку, но она и так была забита беженцами и военными. Под открытым небом ночевать предпочтительнее.
Дуб колыхал шикарной кроной в ста метрах от дороги, и в отсутствии альтернативы место для лагеря было выбрано мной под деревом. Степь кругом с золотистой пшеницей. Хорошо, хоть этот дуб попался. Водоема не нашлось, так что для приготовления ужина пришлось использовать воду одной из канистр, а из второй поить Красавца. Ну, для этого я их и возил.
Зинаида Михайловна оказалась на удивление хорошей кухаркой и сварила очень вкусную и сытную похлебку. Часового я не ставил – Шмель неплохо выполнял эти функции, однако пистолет держал при себе.
– Миша, Миша, – затормошил меня утром Сема, вызвав вспышку боли в плече, поэтому проснулся я моментально.
– Что? – спросил я, морщась и нежно поглаживая плечо.
– Красавца воры уводят, – шепнул он.
– Что-о-о?! – моментально проснулся я и довольно быстро вскочил на ноги.
Только начало рассветать, но даже в этой утренней полутьме было видно, как двое мужиков спокойно и неторопливо уводят нашего коня на дорогу. Нас они не боялись совершенно.
Один из них вел коня в поводу, который мы вчера только ослабили, но не снимали, а второй шел чуть позади, поглядывая на нас, пытаясь определить реакцию. Видимо, на нем и стояла задача не дать нам отбить коня обратно. Хотя он нас не опасался совершенно, видимо, успел рассмотреть людской состав.
Подскочив к повозке, я разворошил сено, убрал автомат в сторону и достал выданный мне в отделе карабин. До снайперской винтовки слишком далеко лезть и долго.
Положив ствол карабина на борт повозки, я тщательно прицелился, возблагодарив себя, что правша и ранение у меня в левое плечо. От наших воплей проснулись остальные, несколько испуганно наблюдая за мной. Гавкнул и умолк прощелкавший воров Шмель.
Грохнул выстрел, и я заорал от боли в плече, в рычании пытаясь погасить боль, приказав стоявшему рядом Семену:
– Пер-резар-ряди!
И без бинокля было видно, что тот мужик, который вел Красавца в поводу, получив пулю в спину, взмахнул руками и рухнул в траву. Конь дернул головой, но остался на месте – видимо, вор намотал поводья на кулак.
Второй вздрогнул от выстрела, обернулся, запнулся и упал на спину. Развернувшись, он, пробежав пару метров на карачках, вскочил на ноги и побежал, но к этому времени Семен, не сплоховав, передернул затвор, выбив стреляную гильзу, и я снова приник к прикладу, целясь в убегающего вора. Грохнул второй выстрел, но в этот раз я только зашипел, пытаясь унять боль. Кинув карабин в кузов, я достал из кобуры «наган» и, пошатываясь, побрел к телам воров. Требовалось провести контроль и забрать коня. Мимо меня пронесся Семен, не слушая криков матери, требующей вернуться.
Когда я подошел, Семен уже размотал поводья с руки вора и повел Красавца в лагерь, а я, подойдя к каждому из бандитов, сделал выстрелы в головы. Один был точно труп, а вот второй еще живой. Теперь с гарантией.
Развернувшись, так же неся «наган» в опущенной руке, я пошел обратно. Этот путь мне дался тяжелее. На лбу выступил пот, и походка напоминала пьяного, но я отмахнулся от Ольги, попытавшаяся мне помочь, и сказал:
– Завтрак начинайте готовить, через час отправляемся.
– Как это понимать, молодой человек?! – встретила меня в лагере Зинаида Михайловна, кудахча над испуганными детьми.
– Что именно? – хмуро спросил я. Особо препираться у меня не было настроения, слишком устал.
– Вы убили сейчас двух человек.
– Человечков я не убивал, это были воры, а их я отстреливаю. Эти, кстати, не первые были.
– Но так нельзя!.. И откуда у вас оружие?!
– Выдали на службе. Табельное, – рассеянно ответил я и, посмотрев, как Семен возится с Красавцем, привязывая поводья к колышку, крикнул: – Сеня, налей ему воды, вижу, что пить хочет!
– Молодой человек, вы проигнорировали мои слова, что нельзя просто так убивать людей.
– Послушайте, Зинаида Михайловна, – вздохнул я. Меня уже все это начало выводить из себя, поэтому я был хмур и зол. – Я могу делать все, что захочу, и только начальство мне может запретить что-либо делать, а его тут нет. К вашему сведению, за последние три месяца я лично отправил на тот свет больше пятидесяти человек, участвуя в облавах против банд националистов и оуновцев, вырезая их. Приказа брать их живыми у меня не было. Так что не вам мне говорить, что тут хорошо, а что плохо. Лучше займитесь завтраком, нам скоро выезжать, и закроем эту тему, хорошо? Я слишком устал, и, кажется, рана начала кровить… Кстати, Оль, Шмеля не корми, не заслужил, воров подпустил.
– Шмель хороший! – воскликнул подходивший с полупустой канистрой Семен. – Это он меня разбудил, начал лизать руку.
Припомнив, что когда вскакивал, тоже вроде как чувствовал, что одна рука влажная, я сразу присел и повинился, погладив щенка:
– Извини, Шмель, дурака, не понял, что ты настоящий сторожевой пес… Оль, двойную порцию ему положи, ладно? Он молодой, постоянно есть хочет. Заслужил.
– Хорошо, – кивнула та, суетясь с костром. Она только что закончила его раздувать и ставила котелок с водой. Его нам вполне хватало, чтобы поесть, иногда и оставалось.
– А я даже не проснулся, хотя он меня пытался разбудить, а когда не смог, тебя начал будить, – пояснил я Семену, еще чувствуя вину.
– Ночью постоянно машины ездили, не слышал? – удивился тот.
– Да меня вчера на дороге растрясло, спал как убитый.
В это время вдали загрохотало. Замерев на миг, я прислушался, после чего продолжил заниматься своими делами, облокотившись правым плечом о колесо повозки. Когда у моста проезжающие танки сломали доску настила, старшина обрезал ее, обстрогал, и у меня получился столик. Я клал доску на колени и спокойно на ней писал, чем в данный момент и занялся.
– Немцы? – испуганно спросил Зинаида Михайловна.
– Скорее всего, да, – кивнул я, придирчиво изучая, как заточен карандаш. Оказалось, недостаточно, поэтому я передал его подошедшему Семе, чтобы тот его подточил. Семен уже налил воды в ведро для Красавца, так что был пока свободен.
– Близко? – продолжала допытываться Зинаида Михайловна.
– Это бомбежка, далеко… У вас вода закипела, вы не отвлекайтесь, – заметил я.
Когда мы заканчивали завтракать, до этого сидевшая задумчиво Зинаида Михайловна не выдержала и осторожно спросила:
– Михаил, извини, конечно, что я спрашиваю, но я должна знать. Олег говорил, что ты… юноша надежный, но все-таки можно посмотреть какие-нибудь документы?
– Почему нет? – ответил я и, поймав в тарелке кусок тушенки, отправил его в рот. У меня было три тарелки. Из одной питался я как раненый. Мне ее поставили на доску, используемую для письма. Остальные находились в шкафчиках, Зинаида Михайловна решила их не использовать, чтобы в семье была солидарность. Так что семья… Ивановых ела прямо из котелка. Ложек не хватало, поэтому передавали друг другу.
Когда я закончил завтракать, отдал Ольге грязную тарелку – помоем, когда встретим какой-нибудь водоем – и скомандовал отъезд через десять минут, отправив детвору в «кустики». Последних не было, поэтому они бегали в пшеницу, устроив там догонялки. Про то, что в ста метрах лежат два трупа, уже все как-то подзабыли. Война уже начала оставлять свой след в душах и умах людей.
Заметив, что ко мне подковыляла Зинаида Михайловна, я вздохнул и достал документы. Та внимательно ознакомилась и даже с некоторым уважением вернула. Стало ясно, теперь у нее вопросов о моих полномочиях больше не возникнет. Да и заметно рада она была, что я не простой паренек, а какой-никакой представитель власти, да еще вооруженный.
Пока мы завтракали, по дороге проехало пяток машин. В основном грузовых. Вот и в этот раз, завывая моторами, появились три старых полуторки с крытыми кузовами, двигавшиеся в сторону фронта, только в этот раз они не проехали мимо, а остановились. Из передней машины выскочил невысокий живчик в форме командира, но без фуражки, и стал осматривать трупы воров, блестя лысиной.
– Сенька! – крикнул я. – Беги к военным и приведи врача. Мне перевязку сделать надо.
– Кто это? – спросила учительница, тоже разглядывая грузовики.
– Похоже, машины какого-то госпиталя или медсанбата. Тот живчик если не врач, то военфельдшер. У меня рана все-таки кровит, не показалось. Посмотреть надо и перевязать.
Живчик, осмотрев тела, озадаченно почесал затылок, посмотрел в нашу сторону и, заметив Сеньку, сделал несколько шагов навстречу. Несколько минут длился разговор. Сенька пару раз махнул в сторону лагеря, вызывая этим интерес живчика, наконец тот кивнул и пошел к машине. Как оказалось, чтобы забрать сумку с инструментами и прихватить медсестру.
Через десять минут военврач начал осторожно разматывать повязку на моем плече и, видимо, чтобы отвлечь от возможной боли, пытался завязать беседу:
– Молодой человек, вы мне не объясните, почему у дороги лежат два тела, у которых огнестрельные ранения, судя по следам пороха, произведенные в упор? Как я понял, вы их добивали.
– Привычка, доктор, – хрипло ответил я. Я сидел на донышке перевернутого ведра Красавца, пока доктор осторожно, по сантиметру разматывал бинт.
– Странная привычка.
– Обычная. Не люблю воров и убийц.
– Почему убийцы? Как я понял объяснения вашего молодого спутника, они пытались украсть у вас лошадь.
– Коня… Вы видите только поверхностную информацию. Посмотрите на это с другой стороны. Я ранен, идти много и далеко не могу, со мной дети и женщина с поврежденной ногой. Фактически эти воры бросали нас под гусеницы военной машины немцев. А так у нас уйти шанс есть. Причем неплохой.
– Я надеюсь, вы, молодой человек, понимаете, что как военный я должен изъять у вас оружие?
– С чего это? – удивился я, подняв голову. – Не вы мне его выдавали, не вам его и забирать. Это табельное оружие.
– Да? Надеюсь, у вас есть бумаги, подтверждающие это?
– Ес-сть, – произнес я с шипением. Живчик отдирал последние бинты от раны. – Почему вы по-живому рвете, можно же намочить?!
Мое возмущение не произвело на врача никакого впечатления, он продолжал делать свое дело. Чтобы отвлечься, я стал внимательно разглядывать машины, что продолжали стоять на дороге, и куривших водителей. Над ними даже облачко поднималось табачного дыма. В это время появилась еще одна машина, тоже старая раздолбанная полуторка, набитая бойцами. Дальнейшее я пропустил. Врач дернул, и я, закрыв глаза, зашипел от боли. Когда открыл их, полуторка уже стояла у колонны, тела убитых воров осматривали двое бойцов с самозарядками за спинами, а с водителями разговаривал невысокой командир в пилотке и с рукой в косынке. Остальные бойцы, разбившись на три группы, вроде как отдыхали от езды, а на самом деле контролировали окрестности. Особенно небо. Я это наметанным взглядом сразу заметил.
– Быть не может, – ошарашенно пробормотал я. – Леший?! Сенька!
– Чего? – отозвался на мой крик паренек. Видимо, он сидел рядом, я просто не видел его и не слышал. Малышня играла со Шмелем, шумно было.
– Беги к тому командиру с перевязанной рукой и веди его сюда. Скажешь, Михайло позвал, он поймет… Хотя не надо, сам идет.
– А вот и рана… хм, почему-то она мне знакомая. Я сам так штопаю… – отодвинувшись в сторону, врач спросил, внимательно меня разглядывая, не обратив внимания, что медсестра подает ему намоченный спиртом тампон. – Молодой человек, вы меня не просветите, где вы получили это ранение и кто вас оперировал?
– Снайпер снял у моста. А кто оперировал, я не знаю, без сознания был, врач какой-то.
– Вот это совпадение! – хлопнул в ладоши врач. – Так мы с Нюшей это и были! А я смотрю, лицо знакомое! Тогда колонна техники шла навстречу, вот мы с ранеными в кузове и пережидали, когда откроется проезд через реку, а тут к нам старшина подбежал из охраны. Полчаса я вам накладывал эти швы, помню-помню. Там еще щенок был… да, этот и был.
– У меня кровь сочится.
– Шов отошел, – осмотрев рану, ответил врач и, взяв тампон, стал отмывать плечо от крови. – Что же вы так неосторожно?
– Другого выбора не было. Или они нас убьют, уведя коня, или я их… Привет, лейтенант, – поздоровался я с Лешим, имевшим петлицы старшего лейтенанта и саперские эмблемы, и кивнул его спутнику, заму, сержанту Юрьеву. – Привет, Игорь.
– Здорово, – осторожно пожал мне руку Леший, стараясь не помешать медикам. Игорь прислонился к заду повозки и, осмотрев табор, только кивнул в ответ, но довольно приветливо. – Как узнал твоего коня, сразу понял, чья это работа на дороге.
– Воры, – коротко и в который раз пояснил я.
– Да я уже понял.
– Давай чуть позже поговорим, пусть меня медики долечат, а то им ехать надо. У вас время есть?
– Пока да. Думали вставать на час, передохнуть. Всю ночь ехали.
– Развороши сено в повозке, там в левом углу лежит планшет, кожаный… немецкий… трофейный. В нем пронумерованные блокноты, почитай. Начни с первого. Мне нужно ваше экспертное заключение… Игорь, присоединяйся, там и твоя тематика есть. Второй блокнот с двадцать третьей страницы.
Леший с Игорем удивились, но мою просьбу выполнили. Лейтенант знал, что я не брехун, да и советы им давал очень неплохие. Планшет они нашли и, устроившись в тени повозки, углубились в чтение, причем так, что позабыли про все на свете. С их стороны теперь только и слышались удивленные возгласы и шелест листов. Прибегал один из бойцов и, получив от Лешего сообщение, что они задержатся тут на час, ушел обратно.
Лейтенант был осназовцем, и многое из описаний касалось как раз его, поэтому был понятен такой живой интерес. А вот Игорь, кроме того, что был заместителем взводного, так еще штатным снайпером. У него на плече висела СВТ со снайперским прицелом.
В том блокноте, про который я ему сказал, было описание действий снайперов как в одиночку, так и в составе групп в разных погодных и боевых условиях. То есть уже наработанная практика и опыт.
Врач, что-то бормоча, минуту ковырялся в ране пинцетом или еще какой-то блестящей загогулиной, после чего, наложив на груди и на спине тампоны, чтобы кровь не текла, стал бинтовать.
– Вот что, молодой человек, ближайшие два месяца вы недееспособны. Потом можно начинать разрабатывать руку легкими, я повторяю, легкими тренировками. Через четыре месяца вы уже будете полноценным и здоровым человеком.
– Справку? – коротко пробормотал я, вытирая правой рукой пот на лбу.
– Простите, что?
– Справку надо о ранении, причем неплохо бы указать, что ранение боевое. Мне это в будущем пригодится.
– А-а-а, сейчас напишу. Нюша, подай чистый банк. Я вроде тебе в сумку их положил.
Через минуту у меня на руках была справка, только выписанная на настоящие фамилию и имя. Михайло Москаль исчезнет на въезде в столицу Союза, и снова появится Евгений Иванов.
Когда медики направились к машинам, я крикнул:
– Подождите! – разворошив сено целой рукой, я открыл один из шкафчиков, достал тяжелую кобуру желтого цвета и, подумав, карманное зеркальце. Подойдя к медикам, я протянул им подарки, сказав от чистого сердца: – Спасибо за лечение. Не люблю быть неблагодарным.
– Ну что вы, это наша работа, – проворковала Нюша и с горящими глазами забрала зеркальце.
Врач более сдержанно поблагодарил, но кобуру с трофейным «парабеллумом» схватил так же охотно и несколько восторженно открыл ее, разглядывая черную рукоятку пистолета.
– Это лучше, чем ваш наган в кобуре. Хоть перезарядиться можно быстро. Там два запасных магазина, – пояснил я.
Медики еще раз поблагодарили меня и быстрым шагом направились к машинам, а я вернулся к повозке и поймал обиженный взгляд Ольги. Вздохнув, снова залез в шкафчик и вытащил похожее зеркальце.
– Держи, подарок, – протянул его ей. – Почему-то немцы любят их таскать в нагрудных карманах… Больше у меня нет.
– Спасибо, – счастливо улыбнулась та и побежала к матери. Учительница собрала детей у дуба и пережидала, пока меня перевяжут и я не отдам приказ о посадке и отправке.
– Ну как? – спросил я, подковыляв к осназовцам с ведром в руке. Перевернув его, сел на донышко и внимательно посмотрел на изрядно задумчивых командиров.
Семка неторопливо запрягал Красавца и нам не мешал.
– Откуда у тебя это? – спросил Леший и потряс одним из блокнотов. Похоже, первым, он еще даже его не дочитал. Игорь рассматривал рисунок нескольких снайперских костюмов и читал инструкцию по их пошиву.
– Отсюда, – постучал я пальцем по виску.
– Я могу это забрать? – с некоторой надеждой спросил Леший.
