скачать книгу бесплатно
О тяжести ситуации в армии и на флоте в 1921 г. свидетельствует попытка в феврале создать сельскохозяйственные батальоны. Согласно приказу РВСР от 17 февраля 1921 г., такие сельскохозяйственные батальоны должны были поступить в распоряжение Главснабпродарма для «сельскохозяйственной работы в полях, удовлетворения потребностей Красной Армии и Флота»[66 - РГВА. Ф. 50. Оп. 1. Д. 192. Л. 23.]. Документы из архива Главного управления по снабжению Красной Армии и Флота (Главупрснаба), его подразделения Упрснабпродфлота из РГВА[67 - РГВА. Ф. 50. Оп. 2. Д. 344.] свидетельствуют, что и эти меры не помогли.
Ухудшение снабжения самого Кронштадта произошло тогда, когда «17 февраля Петросовет объявил о новом снижении хлебных норм для некоторых категорий граждан. Тогда же были отменены некоторые специальные продовольственные пайки»[68 - Семанов С. Н. Ликвидация антисоветского Кронштадтского мятежа 1921 года. М.: Наука, 1973. С. 34.]
Одним из источников продовольствия для крепости были упомянутые выше продовольственные наряды (в Сибирь и Псковскую губернию, Тамбов, Саратов, Киев)[69 - РГА ВМФ. Ф. р-661. Оп. 1. Д. 272.]. Но, как я и писал, весной 1921 г. они не дали результатов. Кронсовет тоже импровизировал, пытаясь обеспечить продовольствием население города. Обратите внимание, что Кронсовет (гражданский орган самоуправления) до августа 1920 г. получал продовольствие и промтовары (спички, мыло, сигареты) от Опрокомфлота наравне со всем флотом. До этого флот и сугубо гражданский орган власти снабжались из одного источника. Странно? Немного. Но не надо забывать, насколько важна была для большевиков поддержка матросов в первые годы советской власти. А матросы с флота (т. е. срочники) принимают участие в выборах в Кронсовет наравне с местными жителями, участвуют в его работе – это тоже примета того, насколько срослись в Кронштадте флот и город.
С 1919 г. Кронсовет занимался организацией «огородных коммун» и молочной фермы. Однако попытки Кронсовета заниматься обеспечением населения продовольствием оказались малоэффективными. В марте 1920 г. в городе были введены продовольственные карточки. При этом Совнархоз Кронсовета вскоре признал, что введение карточек породило «большие злоупотребления»[70 - РГА ВМФ. Ф. р-661. Оп. 1. Д. 303. ЛЛ. 64–70.]
Еще с весны 1917 г. Кронсовет занимался всеми хозяйственными и административными вопросами в городе. С рядом оговорок можно даже считать, что в Кронштадте уже в марте 1917 г. фактически произошел переход власти в руки советов.
Функции Кронсовета были весьма обширны: прием и увольнение работников некоторых предприятий, установление окладов для рабочих и совслужащих, вопросы трудовой повинности, реквизиции имущества, разгрузка, хранение и распределение продовольствия, ремонт помещений и предприятий, определение цен на лесоматериалы, электричество и тому подобное, повышение производительности местных кустарных мастерских, распределение жилья.
В условиях неудачи самообеспечения продовольствием вся ответственность за снабжение Кронштадта легла на советскую организацию уже губернского уровня – Петрогубкоммуну[71 - РГВА. Ф. 50. Оп. 2. Д. 80. Л. 444.] – организацию, которую матросы не контролировали. В любом случае неэффективность деятельности большевистского Кронсовета, его неспособность справляться с экономическими трудностями к весне 1921 г., похоже, стали очевидными для всех социальных групп кронштадтцев. Хотя, мне кажется, странно было бы требовать от Кронсовета больших успехов в той ситуации.
Еще одним раздражающим фактором было то, что ухудшение материального положения происходило на фоне роста благосостояния партийных и советских деятелей. И различие это со всей отчетливостью прояснилось в ходе партийной дискуссии о «верхах и низах», проходившей в самом начале 1921 г. – прямо перед началом событий.
Уже в начале весны 1918 г. Советское государство пришло к пониманию необходимости дифференциации материального обеспечения своих работников. Начался этот процесс с так называемых буржуазных специалистов. Но постепенно стал охватывать и руководство партийных и государственных органов власти[72 - Чистиков А. Н. Партийно-государственная бюрократия Северо-Запада Советской России: 1917–1920-х гг.: Дис. … доктора. ист. наук. 07.00.02. Санкт-Петербург, 2007. 437 с. ил.; см. также: Мервин М. Становление системы привилегий в Советском государстве // Вопросы истории. 1992. № 2–3. С. 45–61.]. И несмотря на многочисленные резолюции, призывающие вести «решительную борьбу со злоупотреблениями со стороны членов партии своим положением и материальными преимуществами», разрыв в материальном положении «верхов и низов» только увеличивался[73 - Роговин В. З. Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд через годы. М.: Изд. центр «Терра», 1992. С. 32–45.]
Дискуссия о «верхах и низах», выйдя за рамки внутрипартийной, как раз и продемонстрировала кронштадтцам, насколько изменился мир к весне 1921 г. Не последнюю роль в этом сыграл конфликт между партийными структурами Петрограда и флота. Именно из-за конфликта между партийными структурами примерно равного уровня дискуссия и выплеснулась в беспартийное пространство корабельных собраний, зажила там своей жизнью, вышла из-под контроля.
К внутрипартийной борьбе в Кронштадте я должен буду вернуться в следующих главах этой книги. Мы еще увидим, какие причины и последствия будут у дискуссий о профсоюзах и о «верхах и низах». Сейчас только отмечу, что попытка сторонников Л. Д. Троцкого и Г. Е. Зиновьева использовать флот в политических целях так, как он использовался в 1917 г., привела в 1921 г. в определенной мере и к рецидиву анархии на Балтике – матросы вспомнили о своей самостоятельности. А смещение в решающий момент командования флотом развязало им руки и подтолкнуло к выступлению. Как и в 1917 г., матросам показалось достаточным «голоснуть», чтобы сделать социальное устройство более справедливым. А если что, можно кого-то и «шлепнуть» – все знали, что такой опыт у балтийцев был.
Социально-экономический кризис проявился не только в Кронштадте. В стране вспыхивали казачьи и крестьянские восстания. В конце 1920 – начале 1921 гг. крестьянские бунты, вооруженные восстания казаков[74 - Подробнее о казаках см.: Юрченко И. Ю. Северокавказское казачество в этноконфессиональных конфликтах региона XVIII–XX веков. М.: Изд-во МАИ-ПРИНТ, 2009. 240 с.; Юрченко И. Ю. Северокавказское казачество в рядах Красной Армии в годы Гражданской войны (некоторые историографические аспекты) // Военная интервенция и Гражданская война в России (1918–1920 годы). Материалы научно-практической конференции РУСО «Иностранная военная интервенция и Гражданская война в России 1918–20 гг.». М., 2009. С. 191–204.] и нерусских народов полыхали на Тамбовщине, Дону, Кубани, Украине, в Поволжье, Сибири и Средней Азии[75 - Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия / под ред. С. С. Хромова. М.: Советская энциклопедия, 1983. С. 39–40.]. В Петрограде в связи с голодом и массовыми закрытиями предприятий начались волнения рабочих («волынка»)[76 - Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Под общ. ред. А. Н. Яковлева. Сост. В. П. Наумов, А. А. Косаковский. М., 1997. С. 8.], отдельные забастовки и митинги. Власть при помощи верных воинских частей подавляла любое противодействие[77 - См.: Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М.: РОССПЭН, Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2010. С. 244.; Здоров А. А. Гражданская война: потери населения. Опыт сравнительного анализа // Свободная мысль. 1999. № 1 °C.119.]. Дошедшие до матросов слухи о расстрелах рабочих в Петрограде, об участии в разгоне демонстрантов «какой-то флотской части» стали поводом для начала движения на флоте, где к весне 1921 г. накопились свои социально-экономические противоречия. В ночь с 25 на 26 февраля с 1 до 3 часов ночи в Кронштадте «состоялись собрания на лин. кораблях «Севастополь» и «Петропавловск», которые носили бурный характер»[78 - Рапорт начальника политотдела Кронкрепости И. Ф. Шуваева начальнику Пубалта Э. И. Батису об избрании на ночных собраниях команд линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» делегаций для выяснения обстановки в Петрограде в связи со слухами о расстреле рабочих. 26 февраля 1921 г. 3 ночи. // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 97.]. О накале волнений говорит то, что 25 февраля на «Севастополе» даже сыграли общий сбор без ведома комиссаров. Последующие дни на обоих кораблях происходило еще несколько собраний все более бурного характера. Коммунистов прерывали, освистывали, не давали им слова. Фактически уже 27 февраля матросы взялись за оружие[79 - Доклад начальника 2-го отделения особого отдела охраны финляндской границы Республики // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 52.]
На кораблях в самом Петрограде и на некоторых фортах большевикам с большим трудом, но удалось удержать под контролем ситуацию. Можно утверждать, что выступили только те части, которые были уверены в неприступности фортов и могущественности артиллерии линкоров, которой они были прикрыты. Уверены в недосягаемости острова.
В основе движения стояли близкие по духу и вполне легальные организации, появившиеся еще в 1917 г. Это собрания команд линкоров «Петропавловск» и «Севастополь». Именно в этих организациях и появилась антибольшевистская резолюция, именно «Петропавловск» и «Севастополь» дали 1/3 состава ВРК, его руководителя[80 - 4 марта в Гарнизонном клубе прошло заседание делегатов воинских частей гарнизона и профсоюзов. Задача была в связи с загруженностью членов ВРК довыбрать представителей в Ревком. Состав ВРК вырос с 5 до 15 человек. См.: Победить или умереть (Заседание делегатов) // Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1921. 4 марта; Состав и распределение обязанностей членов Временного революционного комитета // Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1921. 6 марта; Наши генералы // Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1921. 12 марта; Воззвание к рабочим, красноармейцам и матросам // Кронштадтская трагедия 1921 года: Документы в двух книгах / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. М.: РОССПЭН, 1999. Кн. 1. С. 404.]. Что подтвердило и закрепило лидирующую роль матросов этих дредноутов во всем движении. В руках участников выступления оказались два линкора и другие боевые корабли Балтфлота, а главное – сильнейшая военно-морская база страны, находящаяся в непосредственной близости к Петрограду. Штабную работу обеспечивали военные специалисты – бывшие царские офицеры. Движение в определенной мере было поддержано и местным гражданским населением, не случайно, что Временный революционный комитет (ВРК) на треть состоял из жителей города.
Правительство только 2 марта ввело в Петрограде осадное положение. После оценки ситуации был взят курс на бескомпромиссное разрешение конфликта военными и террористическими методами. 5 марта была образована 7-я армия под командованием М. Н. Тухачевского (около 18 тыс. чел.)[81 - Кронштадтский антисоветский мятеж 1921 // Советская историческая энциклопедия. В 16 т. / Под ред. Е. М. Жукова. М.: Советская энциклопедия. 1973–1982. – Т. 8. С. 179.]. Она 8 марта, в день открытия Х съезда большевистской партии, пошла на штурм города-крепости. Кронштадтцы отбили первый приступ. При этом один батальон штурмующих частично перешел на сторону матросов[82 - См., например: Путна В. К. Разгром Кронштадтского мятежа // Очерки истории Ленинградской партийной организации КПСС. Л.: ЛЕНИЗДАТ. 1968. С. 163–170.]. Командование войск предприняло беспрецедентные усилия по наведению порядка и дисциплины, «подтягиванию» морального духа войск путем широчайшей агитации и пропаганды и показательных расстрелов красноармейцев, отказавшихся идти на штурм. Начались аресты всех потенциальных «врагов» советской власти и захват заложников, в том числе родственников участников движения. В ночь на 16 марта начался второй штурм крепости. На подавление восстания были брошены верные части Красной Армии и отряды чекистов. Для укрепления дисциплины и боевого духа в войска были направлены около трехсот делегатов проходившего в это время Х съезда РКП(б). Численность седьмой армии была доведена до 45 тыс. человек. В результате всех этих усилий и чрезвычайных мер 18 марта крепость была взята штурмом[83 - Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия / под ред. С. С. Хромова. М.: Советская Энциклопедия, 1983. С. 306.]
Политическое и в целом первоначально мирное движение кронштадтцев было жестоко подавлено властями. Это объясняется верной оценкой политическим руководством страны глубины противоречий, вызвавших движение матросов, а главное, последствий их выступления. Если бы было утеряно время, то ВРК волей-неволей пустил бы в Кронштадт антисоветские вооруженные силы. Трудно представить себе последствия такого события. Кронштадт вместо защиты для Петрограда стал бы угрозой. Как показало следствие, контакты стали налаживаться, и Ревком, по словам члена ВРК В. А. Валька, принял решение со временем заключить соглашение с любой силой, способной на реальную помощь[84 - Протокол допроса В. А. Валька, члена Кронштадтского ревкома, 21 марта 1921 г. // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 299.]. Что и произошло, но только уже после бегства Ревкома в Финляндию[85 - Соглашение между резидентом Б. В. Савинкова в Прибалтике генералом Г. Е. Эльвенгреном и бывшим председателем Кронштадтского ВРК С. М. Петриченко об образовании Комитета северных боевых организаций для борьбы с «коммунистической властью» // Кронштадтская трагедия 1921 года: Документы в двух книгах / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. М.: РОССПЭН, 1999. Кн. 2. С. 200–201.]
Роль Кронштадта в революционных событиях 1917 г. определила крайнюю идеологизированность конфликта в 1921 г. Это отразилось в оценках и восприятии причин и сущности конфликта как современниками – свидетелями и непосредственными участниками, так и последующими исследователями.
Для исследователей ситуация усложняется еще и тем, что конфликт произошел между группами людей, ранее тесно сотрудничавшими. Ранее их многое объединяло. И, как это обычно бывает в конфликтах между близкими людьми, мы увидим много бескомпромиссных, безапелляционных обвинений. Всегда ли в таких конфликтах люди говорят напрямую друг другу, что их не устраивает? Пользуются ли в дискуссии реальными фактами, не прибегают ли к домыслам? Все ли обвинения отражают реальные обиды? В Кронштадте в 1921 г. ключевое обвинение в адрес друг друга звучит по сути одинаково: предательство дела революции. Не уверен, что мы сможем разобраться, кто же из них больше предал революцию. Но, я думаю, мы можем многое понять о сути конфликта по сохранившимся документам.
Для анализа существующих концепций и оценок Кронштадтских событий 1921 г. мы будем неоднократно обращаться к заявлениям и требованиям матросов и представлявшего их Временного революционного комитета. Необходимо определить, при определении природы и сущности конфликта, в какой степени можно доверять этим требованиям и заявлениям. В историографии традиционно считается главным программным документом «Резолюция собрания команд 1-й и 2-й бригад кораблей от 1 марта 1921 г.»[86 - РГА ВМФ, Ф. р-93, Оп. 1, Д. 9, Л. 2 (еще копия в ГАРФ. Ф. 9145, Оп. 1, Д. 492, Л.3.)]. Кроме нее эволюцию политических требований кронштадтцев можно проследить по статьям в «Известиях» Кронштадтского ВРК – основном инструменте пропаганды деятелей ВРК в дни конфликта. Было бы странно, если бы, придя к власти, ВРК для пропаганды своих идей не воспользовался имевшейся в Кронштадте типографией.
Для нас прежде всего представляют интерес те заявления и декларации кронштадтцев, которые впоследствии были использованы, а затем и широко растиражированы как в советской историографической концепции «Кронштадтского мятежа», так и в эмигрантской публицистике, а затем и в западной историографической концепции «Кронштадтского восстания».
Первая информация о волнениях матросов появилась в Кремле вечером следующего дня после первых волнений на «Петропавловске» 27 февраля 1921 г. Резолюция, принятая вначале на линкоре, а затем поддержанная 1 марта на собрании на Якорной площади, стала не только манифестом всего движения матросов, но и на многие годы стала одним из важнейших документов в идеологической борьбе сторонников и противников советского строя, коммунистической партии.
По словам начальника информационной части 2-го особотделения Н. Николаева, 28 февраля на общем собрании команд линкоров «у одного из военморов л. к. «Петропавловск» нашлась уже готовая резолюция» (можно предположить, что черновик резолюции был подготовлен на собрании команды «Петропавловска» вечером 27-го. – В. П.). После согласования и обработки ее комиссией от обоих кораблей вечером она была принята матросами линкоров[87 - Доклад начальника информационной части 2-го особотделения Н. Николаева начальнику 2-го особотделения ОО Охфингран Республики А. И. Грибову «О положении на лк «Севастополь» и «Петропавловск». 1 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 113–114.]. Также вечером 28 февраля Г. Е. Зиновьев сообщил об этой резолюции в Москву, охарактеризовав ее «эсеровски-черносотенной»[88 - Шифротелеграмма Г. Е. Зиновьева В. И. Ленину о принятии командами линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» «эсеровско-черносотенных резолюций» и о неустойчивом положении среди петроградских рабочих. 28 февраля. 18 час. 40 мин. // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 590–595.]
1 марта 1921 г. на Якорной площади города-крепости и главной базы Балтфлота Кронштадта матросы, солдаты и горожане собрались на митинг, созванный 28 февраля по инициативе собрания экипажей линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь». На общегородском митинге, собравшем до 16 тысяч участников, революционные матросы, которых называли «краса и гордость революции», представили на обсуждение свою «резолюцию корабельных команд 1 и 2 бригад» от 28 февраля с требованиями свободы деятельности левых социалистических партий, упразднения комиссаров, перевыборов советов и свободы торговли[89 - Показания председателя Кронштадтского исполкома и Совета П. Д. Васильева, комиссара 1-й бригады линкоров и члена ВЦИК А. Г. Зосимова и комиссара штаба крепости Кронштадт Е. К. Коршкнова о событиях в Кронштадте 24 февраля – 2 марта. 17 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 146.]. Вся матросская резолюция включала 15 пунктов. В первом же пункте утверждалось, что советы в их современном составе (большевистском – В. П.) не выражают волю рабочих и крестьян. Поэтому резолюция требовала немедленно провести новые свободные выборы тайным голосованием.
На митинг в экстренном порядке приехал председатель ВЦИК, то есть формальный и официальный глава Советской Республики, Михаил Иванович Калинин. Он выступил с речью перед собравшимися и попытался уговорить их прекратить антиправительственные действия, но моряки не дали ему договорить и освистали. М. И. Калинина не стали слушать, но дали ему свободно покинуть крепость. Резолюция же матросов с «Петропавловска» и «Севастополя» была поддержана многотысячным собранием кронштадтцев[90 - РГА ВМФ, Ф. р-93, Оп. 1, Д. 9, Л. 2]. Также было подтверждено решение переизбрать Кронсовет (полномочия действующего исполкома истекали через 3 дня – 5 марта)[91 - Показания председателя Кронштадтского исполкома и Совета П. Д. Васильева, комиссара 1-й бригады линкоров и члена ВЦИК А. Г. Зосимова и комиссара штаба крепости Кронштадт Е. К. Коршкнова о событиях в Кронштадте 24 февраля – 2 марта. 17 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 146.]. Для этого на 2 марта было назначено собрание делегатов от всех кораблей, частей и предприятий.
Прибывшие 2 марта утром на выборное собрание в 560?м стрелковом полку, дислоцированном в Кронштадте, матросы были поддержаны командиром полка, бывшим офицером П. И. Красняковым[92 - Семанов С. Н. Кронштадтский мятеж. М.: Эксмо, 2003. С. 117.]
В это же время в управлении крепостной артиллерии по инициативе начальника артиллерии Кронштадта бывшего генерала А. Н. Козловского прошло собрание. Протестующему комиссару А. Н. Козловский заявил: «Ваше время прошло, я сделаю сам, что нужно»[93 - Столпянский П. Н. 1917–1922 год в Кронштадте. Кронштадт: Кронштадтская центральная комиссия по устройству торжеств в 5-ю годовщину Октября, 1922. С. 48.]
Союз бывших офицеров и леворадикальных матросов мог быть явлением только временным, но он дал большевикам повод тут же объявить движение «правым», а в пропаганде использовать фигуру бывшего генерала А. Н. Козловского в качестве руководителя так называемого заговора. Это было явной фальсификацией, так как 2 марта Временным революционным комитетом была подтверждена должность начальника штаба Кронкрепости бывшего офицера Е. Н. Соловьянова. 11 марта он же был назначен начальником обороны Кронкрепости[94 - Приказ по обороне морской крепости Кронштадт и крепостного района о подчинении воинских частей и учреждений города начальнику обороны крепости Е. Н. Соловьянову. 11 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 372.]. Идеологические взгляды офицеров – участников выступления матросов сейчас трудно установить. Эта тема требует дополнительных исследований. Но мы точно знаем много примеров того, как бывшие офицеры и генералы царской армии служили в Красной армии. Достаточно вспомнить таких известнейших людей, как Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников и генерал-лейтенант инженерных войск, Герой Советского Союза Д. М. Карбышев. Мне кажется, что большинство противников советской власти к 1921 г. могли уже давно покинуть Балтийский флот, как, к примеру, командир того же линкора «Севастополь» П. В. Вилькен.
2 марта на делегатском собрании, проходившем в инженерном училище, были арестованы комиссар флота Н. Н. Кузьмин и руководитель Кронсовета (Кронштадтского Совета) председатель П. Д. Васильев. Н. Н. Кузьмин и П. Д. Васильев, уже арестованные, получили право выступить на собрании. Но они не смогли изменить настроение делегатов. Их отправили на гауптвахту линкора «Петропавловск». Это было первое применение силы в разворачивавшихся событиях. Часть коммунистов ушли второго и третьего марта в Ораниенбаум. Часть оставшихся членов РКП(б) были в ближайшие дни арестованы. Некоторое количество коммунистов в ходе последующих событий приняли сторону восставших[95 - См. в т. ч.: Воззвание временного бюро Кронштадтской организации РКП(б) к коммунистам с призывом продолжать работу и не чинить препятствий мероприятиям Временного ревкома. 3 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 178; Резолюция коммунистов линкора «Севастополь» о поддержке Кронштадтского ВРК. [Ранее 9 марта] // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 325.]
На том же делегатском собрании кронштадтцы, по примеру 1917 г., образовали Временный революционный комитет (ВРК, или «ревком») во главе со старослужащим (с 1913 г.) матросом линкора «Петропавловск» Степаном Максимовичем Петриченко.
После избрания ВРК, почти сразу, в 13 час. 35 мин., по линии постов было отправлено сообщение члена ВРК телефониста В. П. Яковенко о том, что в Кронштадте партия коммунистов удалена от власти, а также с просьбой беспартийных взять власть в свои руки и зорко следить за коммунистами[96 - Распоряжение по линии постов товарища председателя Кронштадтского ВРК В. П. Яковенко об удалении от власти коммунистов и избрании представителей от команд. 2 марта. 1 час. 35 мин. // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 122.]
Во второй половине дня после делегатского собрания, в течение вечера 2 марта матросы заняли телефон, телеграф, редакцию и типографию «Известий Кронштадтского Совета». 3 марта уже вышел первый номер «Известий ВРК», в котором было опубликовано «Обращение Временного ревкома к населению крепости и г. Кронштадта о взятии власти в свои руки и подготовке условий для перевыборов Советов»[97 - Обращение Временного ревкома к населению крепости и г. Кронштадта о взятии власти в свои руки и подготовке условий для перевыборов Советов. 2 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 135.]
О спонтанности движения говорит и то, сколько прошло собраний перед тем, как матросы начали аресты и захваты ключевых объектов инфраструктуры. У матросов не было и полной ясности, что делать с коммунистами. Об этом свидетельствует, в частности, и случай с М. И. Калининым, который после собрания на Якорной площади 1 марта был задержан, но затем, после переговоров Н. Н. Кузьмина (арестованного на следующий день) с матросами с «Петропавловска», был отпущен[98 - Показания председателя Кронштадтского исполкома и Совета П. Д. Васильева, комиссара 1-й бригады линкоров и члена ВЦИК А. Г. Зосимова и комиссара штаба крепости Кронштадт Е. К. Коршкнова о событиях в Кронштадте 24 февраля – 2 марта. 17 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 145.]. Только из-за отсутствия полной ясности целей движения, отсутствия организации, а главное, из-за полной уверенности в безопасности выступление первоначально и приняло мирные формы. А вот реакция властей на выступление была неожиданно жесткой.
Резолюция собрания команд 1-й и 2-й бригад кораблей от 1 марта 1921 г. – основной программный документ восставших[99 - РГА ВМФ, Ф. р-93, Оп. 1, Д. 9, Л. 2]. Будучи документом, принятым вначале экипажами двух крупнейших линкоров, а затем и на митинге на Якорной площади флотскими экипажами, некоторыми воинскими частями, а также населением города, резолюция является, безусловно, не программой одного председателя собрания С. М. Петриченко, а соответствует представлениям 16 тысяч человек о необходимых социальных изменениях. Но и не более того, так как не является продуктом реального анализа текущей экономической и политической ситуации. Резолюция неоднократно публиковалась и у нас в стране, и за рубежом. Тем не менее для удобства дальнейшего обсуждения привожу ее здесь полностью. Перед вами документ, ставший основой для будущей идеологической борьбы.
РЕЗОЛЮЦИЯ ОБЩЕГО СОБРАНИЯ КОМАНД 1-й и 2-й[100 - На неточность в названии резолюции указал А. В. Краснояров. Дело в том, что 2-я бригада (линкоры «Полтава» и «Гангут») находились в Петрограде и их команды принять участие в обсуждении резолюции не могли. Сторону кронштадтцев в конфликте они не приняли. См.: Краснояров В. А. Кронштадтский бумеранг 1921/1937 год. 211 с. URL: http://www.kronshtadt.org/tabl/kronshtadtskiy_bumerang.doc (дата последнего обращения 28.04.2013).] БРИГАД ЛИНЕЙНЫХ КОРАБЛЕЙ, СОСТОЯВШЕГОСЯ 1 МАРТА 1921 г. [101 - ГАРФ. Ф. 9145, Оп. 1, Д. 492, Л.3. (еще копия в РГА ВМФ, Ф. р-93, Оп. 1, Д. 9, Л. 2.)]
Заслушав доклад представителей команд, посылаемых общим собранием команды с кораблей в гор. Петроград для выяснения дел в Петрограде, постановили:
1. Ввиду того, что настоящие Советы не выражают волю рабочих и крестьян, немедленно сделать перевыборы Советов тайным голосованием, причем перед выборами провести свободную предварительную агитацию всех рабочих и крестьян.
2. Свободу слова и печати для рабочих и крестьян, анархистов, левых социалистических партий.
3. Свободу собраний и профессиональных союзов, и крестьянских объединений.
4. Собрать не позднее 10 марта 1921 г. беспартийную конференцию рабочих, красноармейцев и матросов гор. Петрограда, Кронштадта и Петроградской губернии.
5. Освободить всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочими и крестьянскими движениями.
6. Выбрать комиссию для пересмотра дел заключенных в тюрьмах и концентрационных лагерях.
7. Упразднить всякие политотделы, так как ни одна партия не может пользоваться привилегиями для пропаганды своих идей и получить от государства средства для этой цели. Вместо них должны быть учреждены с мест выбранные культурно-просветительные комиссии, для которых средства должны отпускаться государством.
8. Немедленно снять все заградительные отряды.
9. Уравнять паек для всех трудящихся, за исключением вредных цехов.
10. Упразднить коммунистические боевые отряды во всех воинских частях, а также на фабриках и заводах – разные дежурства со стороны коммунистов, а если таковые дежурства или отряды понадобятся, то можно назначить в воинских частях роты, а на фабриках и заводах по усмотрению рабочих.
11. Дать полное право действия крестьянам над своею землею так, как им желательно, а также иметь скот, который содержать должен и управлять своими силами, т. е. не пользуясь наемным трудом.
12. Просим все воинские части, а также товарищей военных курсантов присоединиться к нашей резолюции.
13. Требуем, чтобы все резолюции были широко оглашены печатью.
14. Назначить разъездное бюро для контроля.
15. Разрешить свободное кустарное производство собственным трудом.
Программа изложена всего в 15 пунктах (больше не позволил бы формат собрания, хотя и для редакции этих 15 пунктов пришлось создавать комиссию и потребовалось полдня ее работы[102 - См.: Доклад начальника 2-го отделения особого отдела охраны финляндской границы Республики // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 52.]
Какие истоки этой резолюции? Незадолго до Кронштадтских событий в городе появились листовки, в которых меньшевики, в том числе и на митингах, предлагали голосовать за антибольшевистскую резолюцию, похожую на будущую резолюцию экипажа «Петропавловска»: «1) перевыборы всех Советов посредством тайного голосования; 2) коалиция всех социалистических партий; 3) восстановление свободы торговли; 4) восстановление частной собственности, вплоть до крупной; 5) свобода труда; 6) свобода передвижения и 7) снятие заградительных отрядов»[103 - Семанов С. Н. Ликвидация антисоветского Кронштадтского мятежа 1921 года. М.: Наука, 1973. С. 42.]
Внешнее сходство части пунктов позволило некоторым будущим исследователям обвинить кронштадтцев в связях с меньшевиками. А пункт о владении крестьянами землей (11) – в связях с эсерами. Пункты об уравнении пайков (9) и о снижении роли партий (4, 7) позволили обвинить в анархизме.
Кроме того, не все предложенные пункты вошли в резолюцию. На собрании были отвергнуты пункты о свободной торговле и о выселении всех евреев в Палестину[104 - Показания председателя Кронштадтского исполкома и Совета П. Д. Васильева, комиссара 1-й бригады линкоров и члена ВЦИК А. Г. Зосимова и комиссара штаба крепости Кронштадт Е. К. Коршкнова о событиях в Кронштадте 24 февраля – 2 марта. 17 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 146.]
Обращает на себя внимание еще и нелогичность расположения некоторых пунктов. Список требований (1–11) разбавлен конкретными предложениями по реализации этих требований (4 и 6). Контроль реализации программы, требование ее публикации логично расположены в конце списка (13, 14). Но, похоже, в конце обсуждения неожиданно вспомнили о кустарях – появился пункт 15. Казалось бы логичный призыв поддержать резолюцию (12) расположен не в конце резолюции, а введен отдельным пунктом. Притом что, казалось бы, требования носят общероссийский характер, предложение созвать конференцию (4) касается только Петрограда и Кронштадта. Кстати, о том, что эти требования касаются всей России, а не только района Петрограда или Кронштадта, мы тоже должны только догадываться.
Отдельный вопрос – можно ли считать опиской требование свободы слова только для левых социалистических партий (2), но при этом освободить из тюрем всех социалистов без исключения. Как мы понимаем, в список освобожденных тогда попадали бы и правые эсеры, и меньшевики – совсем не левые социалисты. При желании здесь можно было бы сделать определенные выводы. Или же подумать, что составители сами не увидели тут противоречия, т. е. для них этот вопрос мог быть не принципиален. В любом случае в глаза бросается эклектичность программы, нелогичность, бессистемность.
Требования освобождения политзаключенных из соцпартий, допуска эсеров, меньшевиков и анархистов к выборам в эмигрантской и западной историографии будут трактоваться исключительно как бескорыстное желание вернуться к идеалам революции.
Ни советские, ни большинство зарубежных исследователей как бы не заметят, что идеологи кронштадтского движения ближе к концу движения (15 марта) вообще пришли к формуле «Советы без партий»[105 - Власть Советам, а не партиям! // Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1921. 15 марта.]. А вот лозунг «Советы без коммунистов», который часто приписывается кронштадтцам, мы с вами не найдем в программных их документах. Он будет приписан им в 1930-е гг. Согласитесь, что есть некоторая разница между лозунгами «Советы без партий» и «Советы без коммунистов»?
Базовое утверждение (аксиома) резолюции собрания команд состоит в том, что советы не выражают волю рабочих и крестьян. Как следствие, вторым пунктом предлагалось провести перевыборы в советы с участием всех левых социалистических партий (естественно, нужна свобода слова для рабочих, крестьян, анархистов, левых соцпартий). Обратите внимание: не отстранить от выборов большевиков, а привлечь все левые партии.
Важной чертой «Резолюции собрания команд 1-й и 2-й бригад кораблей от 1 марта 1921 г.»[106 - РГА ВМФ, Ф. р-93, Оп. 1, Д. 9, Л. 2.] стало требование в отношении свободы слова. Это объясняется тем, что матросы хорошо чувствовали снижение своего веса в политической жизни страны в связи с монополией большевиков на пропаганду. У матросов исчезла возможность поддерживать тех или иных политиков, спекулировать на этом выборе. Кроме того, понимая шаткость своей новой политической позиции в свете сложившегося у населения устойчивого представления о них как о союзниках большевиков, участники выступления имели естественное желание заявить свою позицию возможно громче[107 - Доклад начальника 2-го отделения особого отдела охраны финляндской границы Республики // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 51–52.]. Выполним ли был тот пункт? Резонный вопрос, это большевики должны были публиковать в своей прессе эту резолюцию? В СССР только в 1931 г. «Резолюция…» будет опубликована в книге А. С. Пухова[108 - Пухов А. С. Кронштадтский мятеж в 1921 году. М., 1931. 126 с.]
Следует признать, что, не основываясь на конкретных производственно-экономических интересах, оппозиция моряков могла принять любую идеологическую форму. Требования резолюции направлены как бы на защиту экономических интересов всех трудящихся. Но нет требований, касающихся самих матросов и солдат гарнизона крепости. Что, конечно, снижает ценность резолюции как программного документа. А сопоставление требований участников выступления, изложенных в «Резолюции собрания команд 1-й и 2-й бригад кораблей от 1 марта 1921 г.», с их реальными действиями приводит нас к выводу, что эта «Резолюция…»[109 - См. также анализ «Резолюции…» А. В. Красноярова: Краснояров В. А. Кронштадтский бумеранг 1921/1937 год. 211 с. URL: http://www.kronshtadt.org/tabl/kronshtadtskiy_bumerang.doc (дата последнего обращения 28.04.2013).], являясь ярко выраженным идеологическим документом, лишь в малой степени отражала реальный круг интересов участников движения. Большинство пунктов так и не начали выполняться.
В другом программном документе – обращении к жителям Кронштадта от 2 марта – председатель ВРК С. М. Петриченко заявляет: «Задача Временного революционного комитета – дружными и общими усилиями организовать в городе и крепости условия для правильных и справедливых выборов в новый Совет»[110 - Обращение населения крепости и Кронштадта // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 54–55.]. Но советы не были переизбраны, подготовка к выборам едва началась. Последующие события показали, что появление такого «надсоветского» органа, как Временный революционный комитет, вполне отвечало чаяниям матросов. Для достижения консенсуса с жителями города, с гарнизоном в ВРК ввели представителей гарнизона и предприятий города. В реальности ВРК заменил собой Исполком Кронсовета. Но, в отличие от Исполкома Кронсовета, ВРК теперь занимался еще и вопросами обороны и взаимоотношений с окружающим миром – переговорами с представителями международных организаций. Взяв на себя эти функции, ВРК фактически и снял вопрос о перевыборах в советы. Можно предположить, что это был один из возможных путей развития советской системы, когда один комитет берет на себя все без исключения политические и экономические функции. Похоже, что форма для кронштадтцев не имела значения, важно было содержание: отстранение от власти дискредитировавшего себя руководства флота и местных советов, которые перестали восприниматься ими как «свои».
Отдельного упоминания заслуживает неготовность к выполнению единственного анархически-эгалитарного лозунга: «…9) Уравнять паек для всех трудящихся, за исключением вредных цехов»[111 - Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 28.]. По сохранившимся данным о размерах пайков для различных категорий населения можно сделать вывод, что требование уравнения пайков не соблюдалось самими восставшими. По размеру довольствия выделялись матросы. Остальные категории населения получали существенно меньше при тенденции к уменьшению пайков[112 - Правда о Кронштадте. Прага: изд. газеты «Воля России», 1921. С. 169–170.]
Также кронштадтцами не соблюдались собственные требования о свободе торговли, о свободе агитации, а вскоре появились и свои «политзаключенные» – коммунисты.
Мы с вами будем еще неоднократно возвращаться к этой резолюции в следующих главах – практически все исследователи будут ссылаться на этот противоречивый документ. Но мы с вами неоднократно убедимся, что фактически резолюция – эклектичный набор зачастую противоречащих друг другу лозунгов, выдернутых из различных социалистических и анархических программ. Главное, что они соответствовали существовавшей политической традиции революционной поры. Больше вызывает сомнения возможность опираться на резолюцию при анализе причин всего движения. Это же касается и остальных программных заявлений.
Резолюция от 1 марта, во многом усвоив форму меньшевистско-эсеровских лозунгов, не соответствует им по содержанию. Но такое формальное сходство с лозунгами разных партий позволило в будущем социалистам и анархистам активно использовать в своих целях эти декларации кронштадтцев.
Сугубо местный характер конфликта подтверждается и тем, что не было организовано никаких действий в отношении Петрограда. Руководители движения только пытались всеми возможными агитационными средствами объяснить свою позицию, повлиять на мнение петроградцев. Печатались листовки с резолюцией, призывами о помощи. Но успешность их распространения вне крепости была минимальна – в Петрограде было военное положение, Кронштадт был окружен. Работала радиостанция, которая по сравнению с печатью давала еще меньше возможностей для информирования широких масс. Что мешало кронштадтцам не ограничиваться пространными призывами в листовках, а, как в 1917 г., отправиться в Петроград на помощь рабочим?
Главным инструментом пропаганды для Кронштадтского ВРК стала газета «Известия Временного революционного комитета». На допросах во время следствия по делу о Кронмятеже член ВРК П. М. Перепелкин так охарактеризовал организационную структуру и процедуру согласования в этом печатном органе: «В состав Редакционной Коллегии входили Орешин (член ВРК. – В. П.), член Ревкома Э. Кильгаст и С. М. Петриченко. С. М. Петриченко просматривал все статьи перед тем, как они направлялись в печать»[113 - Из протокола допроса члена Кронштадтского ревкома Перепелкина от 24 марта 1921 г. // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 303.]. И. К. Орешин (зав. трудовой школы) и Э. Кильгаст (штурман дальнего плавания) – люди образованные, неудивительно, что они взяли на себя написание статей для газеты. Всего было 14 выпусков. Первый выпуск датируется 3 марта, последний – 16 марта. Именно в этом издании и опубликованы все важнейшие программные заявления руководителей движения. В газете также печатались статьи А. Ломанова, бывшего коммуниста, одним из первых вышедшего из партии. Несколько статей было написано С. Т. Путилиным, бывшим священником, руководителем литературного кружка в гарнизонном клубе[114 - Семанов С. Н. Кронштадтский мятеж. М.: Изд-во Эксмо, 2003. С. 180.]
С помощью этого издания кронштадтцы тоже пытались организовать информационное воздействие на петроградцев. Так, например, в первом же выпуске газеты мы находим обращение «Крестьянам, рабочим и красноармейцам» от 3 марта[115 - См.: Правда о Кронштадте. Прага: изд. газеты «Воля России», 1921. 183 с.]. Пламенные и неконкретные призывы к петроградцам встречаются на страницах «Известий ВРК» и в других обращениях. Например, в «Известиях ВРК» от 5 марта выходит статья «Злоба бессильных»[116 - Статья «Злоба бессильных» // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 126–127.]. Кроме прочего авторы статьи приглашают в Кронштадт беспартийных представителей из Петрограда, чтобы они могли рассеять провокационные слухи о финском хлебе и происках Антанты. Каких представителей? От кого представителей? Вопрос. Но, что важнее, понимали ли они, что эта статья никогда не попадет в руки петроградцев? На кого тогда была рассчитана эта статья? Газета ВРК в больших количествах не могла попасть к военнослужащим и жителям соседних с Кронштадтом районов. Но для внутренней пропаганды ценность «Известий ВРК» трудно переоценить. Это издание дает нам массу подробностей жизни кронштадтцев, во многом проясняет причины их выступления.
Самое радикальное требование обновления советской системы прозвучало 15 марта, почти в самом финале конфликта. Конечно же в «Известиях ВРК» – в статье «Власть Советам, а не партиям»[117 - Власть Советам, а не партиям! // Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1921. 15 марта.]. Основная ее мысль – программы партий выработаны в кабинетах, а следовательно, не имеют отношения к реальным нуждам трудящихся; любая партия не избежит диктаторской роли, следовательно, выборы в советы должны быть беспартийными. С учетом такого подхода совсем по-другому читаются все антикоммунистические заявления. С точки зрения идеологов движения, проблема не в коммунистах, а в партиях в принципе.
В известной степени как документы, содержащие программные заявления, следует рассматривать и две просьбы об интернировании в Финляндию. Одна подписана А. Н. Козловским, другая – С. М. Петриченко. В этих документах участники событий по-разному объясняют свои действия. Оба эти документа подписаны с указанием действующей должности, составлены от имени всех участников выступления, что позволяет считать их официальными.
А. Н. Козловский утверждает, что только 3 марта он с другими офицерами присоединился, как военный специалист, к ВРК, чтобы помочь выступившим матросам «в деле отстаивания прав народа». Далее он описывает только сам ход событий. Причин он касается лишь вскользь, в общих словах: «Вся Россия превратилась в тюрьму с принудительными работами… отсутствием права на собственность… и другие свободы были заменены действиями Чрезвычайной комиссии»[118 - Обращение кронштадтцев к коменданту Карельского военного сектора с просьбой ходатайствовать перед правительством Финляндии о предоставлении им статуса интернированных лиц // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 145–149.]
«Доклад» С. М. Петриченко и других лидеров движения от 19 марта также в основном касается обороны и падения Кронштадта. Что касается причин восстания, С. М. Петриченко немногословен – «Ввиду того, что захватившая власть в России партия коммунистов установила такой порядок выборов в представительные учреждения (Советы), что в России установилась кровавая диктатура коммунистов, приведшая страну к полному разорению и нравственному и политическому гнету настолько, что дальше при подобных условиях жизнь стала невозможной. Несмотря на усиленный террор, народное недовольство стало выливаться наружу, помимо провинций, сначала в Петрограде, где было подавлено кровавыми репрессиями, затем в Кронштадте»[119 - Доклад Господину Коменданту Карельского военного сектора // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 149–151.]. В отличие от А. Н. Козловского, С. М. Петриченко подчеркивает, что он боролся за Советскую власть, у А. Н. Козловского же даже не звучит само слово «Советы».
Такое различие в позициях С. М. Петриченко и А. Н. Козловского подтверждает принципиальные различия в их политических взглядах, что такой военно-политический союз между бывшим генералом и старшим писарем был исключительно временным явлением, чреватым в будущем конфликтом между ВРК и военспецами.
Критический взгляд на требования кронштадтцев показывает, что на них нельзя опираться при создании реалистичной концепции Кронштадтских событий 1921 г. Резолюции матросов только лишь фиксируют, но не объясняют переход конфликта в острую фазу.
Тем не менее именно эти, некритически воспринятые, заявления и декларации кронштадтцев положили начало той «легенде о Кронштадте», которая стала идеологической основой историографических концепций антибольшевистского «Кронштадтского восстания» и «Третьей революции» в зарубежной довоенной леворадикальной публицистике и послевоенной консервативной историографии периода холодной войны. Впоследствии эта же «легенда о Кронштадте» заняла доминирующее, а фактически и безальтернативное положение в современной западной исторической науке. И эти же взгляды были, в свою очередь, некритически восприняты и многократно растиражированы в постсоветской историографии стран Восточной Европы и бывших республик СССР, и в том числе в отечественной историографии 1990-х гг.
3. «Кронштадтский мятеж» в советской научной литературе и публицистике 1920-х – 1930-х гг
Не получается сказать, что советское руководство сразу же враждебно отреагировало на движение матросов. С момента начала волнений 27 февраля до официального правительственного заявления 2 марта 1921 г. прошло почти трое суток. В Кронштадте на митинге 1 марта на Якорной площади в эти дни побывал М. И. Калинин – это была попытка успокоить матросов обычными способами. Но сохранились документы, в которых уже в те дни нашла отражение будущая бескомпромиссная официальная точка зрения. Это, прежде всего, телеграмма Г. Е. Зиновьева В. И. Ленину от 28 февраля 1921 г.[120 - Шифротелеграмма Г. Е. Зиновьева В. И. Ленину о принятии командами линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» «эсеровско-черносотенных резолюций» и о неустойчивом положении среди петроградских рабочих. 28 февраля. 18 час. 40 мин. // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 590–595.] Еще неофициально резолюцию собрания команды «Петропавловска» Г. Е. Зиновьев назвал, в рамках принятой тогда фразеологии, черносотенной и эсеровской[121 - Шифротелеграмма Г. Е. Зиновьева В. И. Ленину о принятии командами линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» «эсеровско-черносотенных резолюций» и о неустойчивом положении среди петроградских рабочих. 28 февраля. 18 час. 40 мин. // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: в 2-х кн. / Сост.: М. А. Антифеева и др.; Ред. кол.: В. П. Козлов (отв. ред.) и др. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 590–595.]. Такое определение выглядит, безусловно, сомнительным. Но практика политической борьбы подсказывала необходимость (да и возможность) любое оппозиционное большевикам выступление называть монархическим (черносотенным) или эсеровским. Это было эффективнее, чем вдаваться в подробное объяснение того, что любое, в принципе, выступление играет против большевиков, а значит, и против дела революции (по логике политической борьбы по версии, естественно, коммунистов). Мне кажется, что к четвертому году Гражданской войны набор идеологических клише для любого события был уже готов. Эти формулировки оставалось только приспособить к текущей ситуации.
При анализе сообщений и заявлений советских официальных лиц необходимо учитывать, что события разворачивались на фоне подготовки и проведения X съезда партии в атмосфере фактического внутрипартийного раскола[122 - Подробнее о влиянии Кронштадтских событий на внутрипартийную борьбу см: Авторханов А. Х съезд и осадное положение // Новый Мир. 1990. № 3.; Геббс Я. Левые коммунисты в России. М.: НПЦ «Праксис», 2008. 331 с.; 54.; Протоколы X съезда РКП(б). М.: Партиздат, 1933. 954 с.; Санду Т. А. «Рабочая оппозиция» в РКП(б) (1919–1923 гг.): Дис. … канд. ист. наук. 07.00.02. Тюмень, 2006. 253 с.; Серж. В. От революции к тоталитаризму. Воспоминания революционера. М.: Праксис, 2001. 696 с.]
В официальной позиции советского руководства также отражается задача оправдать свои действия в Кронштадте, оправдать жестокое подавление мятежников.
Автором первой официальной советской версии причин Кронштадтского мятежа и оценки его сущности как контрреволюционной стал наркомвоенмор Республики Л. Д. Троцкий.
2 марта 1921 г. в «Петроградской Правде» было опубликовано обращение Совета труда и обороны[123 - Обращение Совета труда и обороны. 2 марта // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 59–60.] за подписью Л. Д. Троцкого и В. И. Ленина «Новый белогвардейский заговор. Мятеж бывшего генерала Козловского и корабля «Петропавловск». События в Кронштадте были охарактеризованы как мятеж. Там же была приведена ссылка на статью в парижской газете Le Matin с фальсифицированным (как сейчас принято говорить – «фейковым») сообщением о восстании в Кронштадте от 11 февраля. Ожидаемые за границей изменения в России выразились в виде выдачи желаемого за действительное. Это в данном случае сыграло на руку версии о внешней природе заговора. В частности, в правительственном заявлении прямо было указано, что «через несколько дней после указанного срока (11 февраля в Le Matin. – В. П.) действительно начались события, ожидавшиеся и, несомненно, подготовлявшиеся французской контрразведкой. В Кронштадте и Петрограде появились белогвардейские листки. Во время арестов задержаны заведомые шпионы»[124 - Новый белогвардейский заговор. Мятеж бывш. генерала Козловского и корабля «Петропавловск» // Правда. 3 марта 1921 г. // Троцкий Л. Сочинения. Т. 17. Ч. 2. М.—Л.: Гос. изд-во, 1926.]. От имени Совета труда и обороны 3 марта 1921 г. в газете «Правда» было опубликовано идентичное по содержанию официальное сообщение советского правительства за подписью Л. Д. Троцкого о начавшемся мятеже в Кронштадте и постановление СТО о введении осадного положения в городе Петрограде и Петроградской губернии от 2 марта[125 - Мятеж бывш. генерала Козловского и корабля «Петропавловск» (Правительственное сообщение) // Правда. 3 марта 1921 г.]. Версия о монархистском заговоре и связях с эмигрантами была развита 3 марта в статьях «Позорная авантюра»[126 - Позорная авантюра // Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1921. 3 марта.] «Известий Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов» и «Обращение Петроградского Совета к трудящимся города с призывом дать отпор новым белогвардейским заговорам»[127 - Обращение Петроградского Совета к трудящимся города с призывом дать отпор новым белогвардейским заговорам // Петроградская правда. 1921. № 47. 3 марта.] в «Петроградской правде».
Версию Л. Д. Троцкого ставит под сомнение тот факт, что достоверные известия о начале выступления матросов появились в зарубежной и эмигрантской прессе сравнительно поздно – не ранее 5–6 марта. Подробнее на сообщении в Le Matin и других известиях в зарубежной печати в феврале и марте 1921 г. я остановлюсь в следующей главе. Могу только заранее сказать, что Л. Д. Троцкий мог спокойно дать ссылку на пару десятков фейковых, как сейчас принято говорить, публикаций в западной прессе. Обилие таких сомнительных по содержанию статей с упоминанием Кронштадта в преддверии начала событий и дало прекрасный повод советскому правительству обвинить матросов в контрреволюционном заговоре.
Кроме обвинений в связях с Антантой авторы сообщают о получении участниками движения продовольствия от финнов, что, по мнению авторов, должно было дискредитировать кронштадтцев в глазах широких масс трудящихся и военных. Пассаж об иностранном заговоре, поддерживаемый непререкаемым авторитетом В. И. Ленина, стал неотъемлемой частью официальной советской историографии. Позднее эта версия была подвергнута весьма обоснованной исторической критике, но тем не менее осталась во многих советских учебниках и справочных изданиях.
Сам В. И. Ленин в своих речах также неоднократно обращался к теме Кронштадта. Однако следует отметить такую особенность его высказываний. Тему Кронштадта он неизменно использует исключительно как иллюстрацию возможных последствий внутрипартийных конфликтов, дискуссии о путях движения революции. Так, например, полемизируя с А. Г. Шляпниковым, одним из лидеров «рабочей оппозиции», на X съезде, он охарактеризовал его заявление как «кронштадтскую фразу анархического духа, на которую отвечают винтовкой»[128 - Ленин В. И. Заключительное слово по отчету ЦК РКП(б) 9 марта 1921 года (на X съезде) ПСС. Т. 43. С. 49.]. В своей статье «Новые времена, старые ошибки в новом виде» он характеризует внутрипартийных оппозиционеров как «бессознательных пособников белогвардейщины, повторяющих ошибки несчастных кронштадтцев весны 1921 года»[129 - Ленин В. И. Новые времена, старые ошибки в новом виде. ПСС. Т. 44. С. 101–108 («Правда» № 190, 28 августа 1921 г.)]
Центральная идея В. И. Ленина в анализе Кронштадтских событий заключается в том, что любое выступление против большевиков, даже под советскими лозунгами, даже за несущественную коррекцию политического строя, является контрреволюционным, даже белогвардейским[130 - Ленин В. И. Заключительное слово по отчету ЦК РКП(б) 9 марта 1921 года (на X съезде) ПСС. Т. 43. С. 49.]. По мнению В. И. Ленина, за «анархистами, порожденными бедствиями войны»[131 - Ленин В. И. Речь на всероссийском съезде транспортных рабочих 27 марта 1921 г. ПСС. Т. 43. С. 130–144. (Правда» № № 67 и 68, 29 и 30 марта 1921 г.)] однозначно встают контрреволюционные силы. В речи при закрытии X съезда 16 марта 1921 г. В. И. Ленин иллюстрировал, пусть и не прямую, связь эмиграции с кронштадтцами на примере зарубежных публикаций в различных газетах. Он показал, с какой надеждой были восприняты на Западе вести о конфликте в революционном лагере, как готова была западная буржуазия помогать матросам, выступившим, казалось бы, под вполне революционными лозунгами[132 - См.: Ленин В. И. Речь при закрытии съезда 16 марта 1921 г. ПСС. Т. 43. С. 119–127. («Правда» № 60 и «Известия ВЦИК» № 60, 20 марта 1921 г.)]
Дополняет эту мысль В. И. Ленина и статья Л. Д. Троцкого «Кронштадт и биржа»[133 - Троцкий Л. Д. Кронштадт и Биржа // Правда. 1921 г. 23 марта.], опубликованная 23 марта 1921 г., т. е. по уже итогам событий, в «Правде». Тезис о контрреволюционности мятежа Л. Д. Троцкий иллюстрирует поведением спекулянтов на бельгийской бирже в дни выступления матросов. Отмеченный рост русских ценных бумаг (государственных обязательств и акций частных компаний), по мнению Л. Д. Троцкого, наглядно демонстрирует, куда должно было привести выступление матросов – к возвращению капиталистов, к реставрации. На одном этом основании (не доказав реальную связь выступления с эмигрантскими кругами) Л. Д. Троцкий делает вывод о контрреволюционной природе мятежа, что вполне укладываются в логику идеологической борьбы 1920-х гг. Лично я не очень уверен, что такие аргументы, как реактивное поведение зарубежных бирж, – достаточное основание для выводов о природе и сущности Кронштадтских событий 1921 г.
Очень интересная оценка Кронштадтских событий В. И. Ленина сохранилась в первоначальном проекте резолюции о единстве партии: «Переход политической власти от большевиков к какому-то неопределенному конгломерату или союзу разношерстных элементов, как будто бы даже немножко только правее большевиков, а может быть даже и «левее» большевиков, – настолько неопределенна та сумма политических группировок, которая в Кронштадте попыталась взять власть в свои руки. Несомненно, что в то же время белые генералы – вы все это знаете – играли тут большую роль»[134 - Ленин В. И. Доклад о политической деятельности ЦК на X съезде РКП(б). ПСС. Т. 43. С. 7–34 («Правда» № 53 и «Известия ВЦИК» № 53, 10 марта 1921 г.)] и «…белогвардейцы стремятся и умеют перекраситься в коммунистов и даже наиболее левых коммунистов, лишь бы ослабить и свергнуть оплот пролетарской революции в России»[135 - Ленин В. И. Первоначальный проект резолюции о единстве партии. ПСС. Т. 43. С. 90]. Как видите, и здесь В. И. Ленина волнует больше угроза «справа», а не реальные причины конфликта с теми самыми матросами. Не о кронштадтцах у него болела голова, а о единстве партии. И любые аргументы использовались для запугивания фракционистов последствиями раскола.
В этом же духе было обращение Петросовета от 3 марта в «Петроградской правде», статья «Позорная авантюра»[136 - Статья «Позорная авантюра» // Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. / Составление, введение и примечания В. П. Наумова, А. А. Косаковского. М.: МФД, 1997. С. 62–63.] в «Известиях Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов» и многие другие статьи и публикации тех дней. В дальнейшем официальная советская историография активно развивала концепцию «золотопогонной» природы выступления матросов.
В качестве примера достаточно привести выдержку из статьи о Кронштадтских событиях 1921 г. из Большой советской энциклопедии 1969–1978 гг. издания: «Кронштадтский антисоветский мятеж 1921 г., контрреволюционное выступление гарнизона Кронштадта и экипажей некоторых кораблей Балтийского флота в марте 1921 г., организованное эсерами, меньшевиками, анархистами и белогвардейцами при поддержке иностранных империалистов. Явился одной из попыток контрреволюции применить новую тактику «взрыва изнутри» Советской власти»[137 - Кронштадтский антисоветский мятеж 1921 // Большая советская энциклопедия: в 30 т. / гл. ред. А. М. Прохоров. 3-е изд. М.: Советская энциклопедия, 1971. Т. 12. С. 380.]. Почти дословно повторяет этот отрывок и Советская историческая энциклопедия: «контрреволюц. выступление части гарнизона Кронштадта и экипажей кораблей Балт. флота весной 1921 г., организованное эсерами, меньшевиками, анархистами и белогвардейцами при поддержке иностр. империалистов»[138 - Кронштадтский антисоветский мятеж 1921 // Советская историческая энциклопедия: в 16 т. / Под ред. Е. М. Жукова. М.: Советская энциклопедия. 1973–1982. Т. 8. С. 178–180.]
Но пропаганда – это одно, а следственные действия – другое. И в сохранившихся отчетах и рапортах мы находим более реалистичные оценки. Правда, тоже не лишенные субъективности и принятой тогда идеологизированной фразеологии. В документе непропагандистского характера, «Рапорте уполномоченного особого отдела ВЧК В. Севея председателю Реввоенсовета Республики», где у автора была возможность и необходимость дать более развернутую характеристику событиям, озвучивается новая мысль: главная причина событий – то, что большое количество военморов было привязано к одной точке прохождения службы и в течение трех с лишним лет, не принимая непосредственного фактического участия в военных делах, искусственно группировалось вокруг въевшегося в их сознание «морского патриотизма». Являя из себя обособленную, кастовую группу, военморы оторвались от пролетариата в целом и под влиянием бездействия выродились в паразитический элемент, причем бессознательно идеологию пролетариата подменили непоколебимой уверенностью в том, что они «краса, гордость и авангард революции»[139 - Рапорт уполномоченного особого отдела ВЧК председателю Реввоенсовета Республики. 7 марта // Кронштадтская трагедия 1921 года: Док.: Кн. 1. М.: РОССПЭН, 1999. С. 86–88.]
В этом рапорте прозвучала мысль, что в Кронштадте сложилась база для так называемой «Третьей революции». Автор рапорта также считал будущее расследование событий успешным только при условии выявления следствием связи восставших с Финляндией и Эстонией. В. Севей утверждал, что он уже сигнализировал о сложившейся ситуации, но месяц назад к нему не прислушались. Автор приближается, на наш взгляд, к верной оценке событий, но все же остается в рамках версии о внешнем заговоре. В тексте очень хорошо чувствуется презрительное, неприязненное отношение автора к «военморам».
Итоговую официальную правительственную версию событий можно увидеть в интервью Л. Д. Троцкого «О событиях в Кронштадте», которое вышло накануне второго штурма, 16 марта, в газете «Правда» (интервью с представителями иностранной печати). В статье появляются новые объяснения причин выступления матросов. Первое – абсолютизация роли эсеров и меньшевиков как авангарда мирового империализма в событиях на о. Котлин: «Газетные агенты империализма «предсказывают» то, что другим агентам того же империализма поручено выполнить», «Кронштадт был выбран как пункт наиболее близкий к Европе и Петрограду», и итог: «Историческое назначение эсеров и меньшевиков состоит в том, чтобы пытаться посадить в седло русскую контрреволюцию, в качестве агента мирового империализма». Понимая необходимость объяснить, как балтийские моряки, приведшие Советы к власти в 1917 г., сегодня, в 1921 г., стали врагами большевиков, Л. Д. Троцкий подчеркнул, что Кронштадт «неизбежно оскудел и в смысле личного состава. Огромное число революционных моряков, сыгравших крупную роль в Октябрьской революции 1917 г., было переведено за истекший период в другие области работы. Выбывшие были заменены в значительной мере случайными элементами, среди которых было довольно много латышских, эстонских и финских моряков, относящихся к своей службе как к временному занятию и в большинстве безучастных к революционной борьбе. Это обстоятельство, разумеется, облегчило организаторам заговора их работу. Они использовали частный конфликт, раздвинули его рамки так, что для части моряков уже не было отступления. При пассивности гарнизона и населения, которые не успели даже разобраться в том, что происходит, мятежники завладели могущественной артиллерией крепости и двух кораблей»[140 - Троцкий Л. Сочинения. Т. 17. Ч. 2. М – Л.: Гос. изд-во, 1926. С. 147.]
