скачать книгу бесплатно
–Поль! – раздалось вновь.
Холодный нос кошки, ткнувшийся в шею, вернул Нину в реальность. Трель телефона. Взволнованный голос Виктора в трубке:
–Нина, в чем дело? Я звоню уже второй раз и так долго…
–Нет, ничего! – Предательские нотки волнения выдали ее. – Ты скоро? У меня все готово.
–Ты опять сидела у камина? – Чувство сожаления в голосе мужчины.
–Да…
–Ты знаешь, ужинай без меня… Куча бумаг, останусь в кабинете.
–Может, выдвинешься? У меня горят свечи и "урожай 69 года" на столе…– Она сделала паузу, зная прекрасно, что его забота и такт непоколебимы. Не перед ней, не перед ее чувством…– Будешь давиться полуфабрикатами и ворочаться на скрипучем кожаном диване?
–Паду, как после боя! На такого измочаленного воина даже Тетя не обратит внимания…– Виктор откровенно рассмеялся и уже серьезно добавил: – Обещай мне включить сигнализацию и видеонаблюдение. Мой телефон включен, и Густав, если что, в получасе езды от тебя – сегодня он дежурит. А завтра я приеду и задам тебе хорошую трепку!
–Хорошо, милый. Целую…
–Да, и привет Тете, я ее тоже люблю!
–Угу…
Нина отправилась к шкафу с верхней одеждой, там зеркало в виде подсолнуха. Нажатие на один из лепестков открывает пульт сигнализационной системы, мигающий датчиками. Аппарат противно пискнул, не подтверждая выполнение команды. Поиск незакрытых дверей. Окна в такое время года почти не открывались. Не закрыта входная дверь, и вторая попытка с охраной – более удачная. Теперь видео, пульт в кабинете. Второй этаж, в кабинете восемь мониторов передают картинку их дома с территорией. Зеленая лампочка подтвердила, что изображение с камер пошло на мониторы объекта, охраняемого "Густав & К". Секретный объект. Густав – хороший знакомый Виктора и партнер по клубу. А в общем, балагур и весельчак, добрый семьянин и, как обычно бывает, – обладатель недюжинной силы, великан с рыжей бородой. Его ребята готовы в любую минуту примчаться на помощь, защитить ее от грабителя, от медведя, хоть от самого черта.
Нина, скользнув взглядом по книгам в кабинете, вышла в коридор и на секунду замерла возле соседней двери. Мастерская. Ее мастерская. Она толкнула дверь и, стоя на пороге, осмотрела все, что там находилось. Недостаточный коридорный свет проявил контуры ряда рам, мольберты, скрученные рулонами холсты. Она не была здесь много лет – с того самого дня… Вот только так: открывала дверь и смотрела, не переступая порога. Домработница раз в неделю убирала там пыль, ничего не переставляя, ничего не трогая. Это наставления Виктора. Ее "это место больше не интересует". Закрыв дверь, пошла вниз, сопровождаемая кошкой, идущей важной походкой. Листая каналы на телевизоре, глядя в экран и попивая вино, Нина погрузилась в тоску и воспоминания, перебирая кожаные складки на теле кошки.
–Ты же понимаешь, что я никогда его не заменю, как бы ты этого ни хотела. Мы все знаем: он неповторим! Ты знаешь, я и Мартин. Последний так вообще прекратит какие-либо отношения и с тобой, и со мной! – Виктор был разгорячен, он и слушать не хотел Нину. – Я понимаю, ты "гибнешь", тебе нужен мужчина, но кто угодно, только не я. – И уже мягче: – Это плохая и безнравственная идея, мне страшно слышать это от тебя, Нина.
–Если это и будет кто-то, то только ты! – дрожащим голосом сказала девушка, глядя на холст известного сюрреалиста. Сейчас ее безумно красивые глаза были темны, как океан. – Пойми, Виктор, это решение не спонтанное: я долго думала, качая чашами весов, мне это решение далось нелегко, но оно осознанно, поверь. Именно такой реакции я ожидала от тебя… Но посмотри, я умру, не приняв никого… А в вас – в тебе и в Мартине – есть частицы его, вы знали его и были… одним целым… – Голос Нины колебался, девушке с трудом давались слова, но Виктор был непреклонен. Она стерла слезы. – Я знаю вас с того времени, как его. Вы всегда были в нашей жизни, в моей и… Я говорю с тобой об этом, потому… потому что Мартин – он такой…, ну ты знаешь, – кусок льда с правильно построенными предложениями и конструктивным складом ума… А ты, ты похож на Поля. У вас схожие черты характера, личные качества, я и раньше замечала. Прошло столько времени… Я утонула в трауре, а мне хочется плыть, хотя бы всплывать иногда к поверхности обыкновенной жизни с заботами, ласковыми руками, любимым взглядом, пойми… – Здесь она допустила ошибку: – Если бы Поль был здесь, он бы поддержал мою точку зрения.
–Нет! – холодно и четко отрезал Виктор.
Он отвернулся от девушки, скрючившейся на диване и впервые увиденной в таком состоянии, и прошел к выходу. Он сел в машину и уехал.
Нина никогда не решилась бы на этот разговор, но мама, ее мама, не выдерживающая вида мучающейся дочери и той принципиальной категоричности, что не щадя точила червем дочь, ее Ниночку… Труд ее и отца, с которым жили врозь втайне от дочери, ненавидя друг друга. Когда девочке было пять лет, два заклятых врага поклялись, что будут вместе ради благополучия единственной и одаренной.
Отец не дожил до этих дней. А мать просто требовала любых действий, но только чтобы дочь вытащила себя из кошмара. Новый дом, работа, новые увлечения, возвращение к искусству, наконец, новый мужчина, да хоть молочник, живущий за два дома от матери.
"Заполни вакуум, все встанет на свои места, или я и ты встанем у окна психушки с внутренней стороны, а то и того хуже…"
«Нет!» – так же категоричен был ее ответ матери.
Но Нина и сама понимала, что надо искать выход. Дом она не покинет однозначно. Этот дом – их мечта, здесь все связано с ним, и вести сюда другого… Невыносимо думать об одном и быть с другим при этом… "Вот только если этот другой – не на сто процентов другой и чужой для меня, для этого дома, для Поля, в конце концов…"
–Нет? – Мартин холодно смотрел сквозь очки на Виктора днем позже после разговора. – Нет! Ты слышишь резкий звук от этого слова, мой друг?
–И что? – Виктор недоумевал.
–Вопросом на вопрос, – как бы невзначай подметил Мартин. – Нет! – Он закрыл глаза. – Как часто мы слышим слово "нет"?! Слово абсолютного отказа и слово непримирения. Сколько войн началось со слова "нет", разрушений… Или еще одно "нет": Нет расизму! Нет геноциду! Нет ядерной войне! Обрати внимание, как же категорично звучит здесь "нет"!
–Я слышу, – нетерпеливо сказал Виктор, знающий демагога «живущего» в его друге.
–«Нет!» – это негативное слово, и оно несет в себе отрицательную энергию, которая и так поражает наш мир. – Мартин дирижировал рукой в воздухе. – «Да!» – вот слово, приятное для слуха. Слово «да» дает силы, дает миру мир! «Да» дает шанс чему угодно. Вслушайся! «Да» говорит счастливая влюбленному. «Да» говорят они во время венчания…
–Послушай, – не вытерпел Виктор, – это что, твое мнение?
Мартин прервал "симфонию". Опустились и руки "дирижера". Откинувшись на кресло, он прикрыл глаза.
–Как трудно моделировать понятие мыслями человека, неразвитого в сфере высокого…
–Идиот! – прокричал Виктор и вышел из полупустого бара.
Мартин еще полчаса сидел в той же позе, пока его не растормошил бармен.
Звонила мать. Нина не поднимала трубку, зная, что речь пойдет о состоявшемся разговоре с Виктором. Она с ненавистью смотрела на трезвонящий аппарат, видя направление мыслей матери. Если она не поднимет трубку, значит, понятно: ответ Виктора отрицательный. "Тогда зачем она звонит?"– Ей вдруг стало тошно от доброй материнской заботы. – "Только не сейчас, мама!" Внезапно телефон перестал звонить.
–Она поняла! – Нина свернулась под пледом, глядя на подсвеченные лампочками фотографии со скачек.
Откуда-то из глубины вырвалась нотка ненависти к матери за нецелесообразную идею. К самой себе – за опрометчивый шаг, приведший к глупому положению. Даже к Виктору.
"Хотя к нему-то за что? Молодец, поступил как деликатный человек!"
Виктор позвонил сам, сказав, что должен приехать объясниться. Он объяснял, путаясь в словах, сказал, что долго размышлял и пришел к выводу: они могут попробовать, но если из этого ничего не выйдет, то она, Нина, не должна его осуждать. И еще: если в разговоре, во взгляде он обнаружит тень тоски и воспоминаний по Полю, то они с общего согласия, оговариваемого сейчас, расстаются, и она звонит ему только тогда, когда состояние ее "улучшится".
"Так будет лучше, не надо спешить ни в чем… Ты должна понять меня тоже: для меня это совсем не просто…" Это все, что сказал он. "Да." Это все, что сказал она. Он перезвонил через два дня и предложил неплохой ресторан.
В первые минуты все было угловато, вероятно, мешала смена статуса по отношению друг к другу. Постоянно возникали неловкие ситуации.
Но уже после первого свидания Виктор перебирал в памяти лирическую картинку ужина. Он обнаружил для себя множество плюсов в "своей новой знакомой". Конечно, не выходил из головы надолго его друг, но ее взгляды и слова, звучащие по-новому, касанье рук… Все это заставляло забыть о многом, ведь они хотят друг другу только хорошего.
Нина, хоть и попала дома под "пристальные взгляды" Поля с фотоснимков, в целом была довольна прошедшим вечером и уверила себя, что постепенно, шаг за шагом, все станет на свои места. Ведь никто не предан: в памяти обоих Поль живет и любим.
Конечно, полного счастья они не смогли обрести. Их отношения постоянно преследовала тень Поля. Возникали между ними и эмоциональные штормы, и тихие штили. Но для нее, для Нины, это был "чудовищный прогресс". Так охарактеризовала их отношения мать Нины, увидев впервые по прошествии нескольких лет счастливые глаза дочери. Если Нина через год возьмет и кисть в руки, то она со спокойным сердцем может ступить в могилу. Но Нина не смогла вернуться к своему призванию, так как больше всего на свете она боялась, что из-под кисти на холсте начнет появляться образ Поля. А она не была уверена, что напишет его таким, каким хранит его ее сознание.
Нина вырвалась из объятий воспоминаний. Взгляд на часы. Поборола искушение – плеснуть еще в стакан. Горячий душ. Зарылась в пуховом одеяле. На прикроватной тумбочке – в величественной позе гордая кошка с глупым прозвищем, но со знатным названием породы.
Нине снился конкур. Ровная травяная площадка. Она в белых бриджах, куртке и шлеме, на черном чистокровном арабском скакуне выполняет прыжки через препятствия. Делает это легко: конь буквально слышит ее мысли. Они двигаются по маршруту, берут препятствие из шлагбаумов… Преодолевают каменный колодец… Периферийным зрением она видит среди зрителей что-то, не совместимое с публикой. Она и не заметила, как конь свернул с маршрута и понес ее в сторону. Он уносил ее, а она все сидела и смотрела в глаза огромному белому волку, которого не замечали окружающие. Зверь, задрав голову вверх, завыл протяжным воем. Конь под Ниной на ходу развернулся к ней и человеческим голосом возмутился: "Куда смотрит секьюрити – волк без билета".
Нина открыла глаза. Пуховое одеяло создало эффект печки, во рту пересохло. Она услышала звук: вьюга – мелодия зимнего ветра – с воем прорывалась сквозь пластик окон. Еще звуки. Тетя царапает стекло окна, широко раскрыв рот.
–Тетя! Кис-кис-кис…
Ноль эмоций. Нина подошла к окну. Огромная луна висела в небе, мириады звезд мерцали, утопая в своей глобальности.
–Откуда вьюга? – Она смотрела на застывшие деревья под окнами – ни малейшего колебания.
Нина непроизвольно взялась за ручку окна. Кошка наблюдала за движениями хозяйки. Мягко щелкнула ручка, окно открылось, впуская в комнату протяжный тоскливый вой. Волосы зашевелились на голове девушки. Кошка, принюхиваясь и широко открывая пасть, шипела. Нина в одной ночнушке куталась в занавеску, понимая, что это не выход. Но этот вой – он не отпускал. Она впервые столкнулась с подобным явлением. Импульс закрыть окно отпал сам. Нет не сам – она услышала песнь в протяжном вое. Ей захотелось просто стоять и слушать убитого печалью дикого зверя.
Прервал все звонок. Нина, захлопнув окно, ответила.
–Алло, Нина! – встревоженный голос Густава. – Мы выезжаем, все в порядке?
–Нет! Не надо. Все хорошо. Просто дико воет волк, а я забылась и открыла окно… Простите меня…
–Ну и переполошились мы! Точно все в порядке? Мы не нужны?
–Нет, спасибо, все в порядке…
–Тогда спокойной ночи! Если, конечно, она может быть спокойной…
–Да, и вам…
Она вслушивалась, но это было не обязательно: Тетя стояла в прежней позе – опершись передними лапами на стекло, и хищно открывала небольшую, но клыкастую пасть. При этом она фыркала – признак недовольства и враждебности.
"Как странно: полный тоски вой дикого лесного зверя, так раздражающий кошку, почему-то волнующе действует на меня… Не сказать, что я прямо в восторге от чудовищной песни, но открывая окно…"
Вдруг Нину всю передернуло: только сейчас она ощутила, что ее трусики мокрые. Ее заколотило не от того, что она "потекла" – возможно, это случилось во сне. Забежав в душ при спальне, стоя под теплой струей воды, она поняла: " Я испытала чувства, сродни тем… Боже, как это было давно! Тот сладкий мандраж, перемешанный с прерывистыми потоками адреналина, страха перед неизведанным желанием. Первая ночь – такая долгожданная, такая ломкая, путанная, первая с человеком, которого действительно хотела впустить в себя. За эти секунды, пока было открыто окно, этот вой, пройдя через уши, через области мозга, коснулся тех мест изнутри, которых касаются обычно, доставляя удовольствие… Что со мной? Это, блин, впервые, но это так приятно. Дорогая, это ненормально, это отклонение! Какое нафиг отклонение?.."
Выходя из душа и торопливо вытираясь, она думала об одном: "Только бы еще раз раздался этот вой, только бы охранники Густава не приехали сюда на рычащих джипах и не спугнули зверя, дарящего наслаждение дикой лирикой!"
Нина застыла посреди комнаты. Ноги в одно мгновение отяжелели. Кошка сидела в позе, оправдывающей имя ее породы, застыв так, словно за спиной ее выстроились пирамиды, глаза пусты.
"Мираж, галлюцинация, шизофрения?"– вихрем пронеслось в голове. Но чувство наслаждения, тот пьянящий восторг, все еще циркулировали в теле. Она не могла ошибиться. Только не теперь и только не в этом. То, что не приходило давно, посетило ее именно в той форме, в той пропорции, необходимой ей, и все еще теплилось в ней.
Резко развернувшись, она отправилась в мастерскую – взять кисть и короткими мазками на холсте выразить всю гамму ощущений, бурлящих в ней! Размытыми оттенками добавить агрессию или нет – насилие! Пройдя по коридору, она открыла дверь святая святых и… ее решительность вместе с ней остановилась на пороге, как вкопанная. Темные силуэты в мастерской – накрытые тканью принадлежности – мгновенно сломали желание.
"Какой нелепый порыв, схожий со стремлением вернуть бумажного змея, оторвавшегося и беспризорно парящего в небе. Нет! Это сумасшествие! Ты перестала трезво мыслить… Какой-то короткий миг фантазии слился воедино с простым звуком, издаваемым диким зверем. И ты уже готова броситься без оглядки в зимний лес прямо из окна навстречу музыкальному инструменту с острыми клыками и накидать на холст аллегорию случайного оргазма".
Девушка тихо рассмеялась и побрела в комнату, закуталась в одеяло, бросив взгляд на не сменившую позу кошку. Нина напрягла слух, разочаровавшись, закрыла глаза, хихикнула и быстро заснула. Тетя развернула уши в сторону окна, укусила себя за спину и уставилась в никуда. За ней вдалеке виднелась верхушка горы, усыпанная снегом, освещенная сферой луны. Хорошо просматривался только пик. Мистически и магически выглядел он, безукоризненно в геометрическом смысле выступающий из черноты неба. Остальная часть горы окутана темной дымкой, возможно, испарением водных потоков.
Вот что нужно писать представительнице богемы, вдохновленной чувствами, ведь она как творец должна дать нам, ценителям прекрасного, то ощущение понимания, насколько приблизился художник к идеальному совершенству в подражании природе. Это ощущение – способность, которая приобрела над нашими образами жизни, чувствами и мыслями такую власть, что подражание природе часто волнует нас не меньше, чем сама природа. Способность эта и есть разновидность чувства, ибо тот, кто восхищается шедеврами искусства, восхищается ими, потому что тотчас постигает совершенство и чувствует, что сам в глубине души воспринимает природу так же. Так считал Пьер Симон Ламанш, но он спит вечным сном, хоть мысль его жива. Впрочем, и нашей героине стоит пробудиться, стряхнуть остатки сна и, возможно, изобразить то, о чем мы думали. Впрочем…
Нина пробудилась около десяти. Кошка топталась на постели, требуя немедленного подъема. Девушка потянулась, улыбаясь солнечному свету, позволившему себе войти в ее комнату. Вспомнив ночные происшествия, она счастливо улыбнулась, сверкнув двумя крупными ультрамаринами глаз. За окном снежная поверхность искрила, отражая солнечный свет. Вдалеке виднелась гора, белая и величественная, по краям изъяны, сотворенные природой – деревья. Разглядывая пейзажи, Нина обратила внимание на пятна на стекле – кошка опиралась, когда выл волк. "Бред!" Душ до прихода домработницы!
Марта убиралась три раза в неделю. Неувядающая и неунывающая женщина сорока пяти лет жила неподалеку с мужем, работающим в команде Густава. Охраняли секретный объект, где играли в карты и обсуждали вылазки в город, совершаемые всей командой раз в две недели – повышение квалификации.
–Представляешь, он после этих повышений квалификации предлагает мне кое-какие инновации! Нет, я конечно, не против… Ты понимаешь, о чем я! Но кто преподает это в учебном центре охраны?
Нина дружила с Мартой, несмотря на расхождения в возрасте, образовании и мировоззрении. Добрый, открытый и понимающий человек – такая редкость в этом мире! Разбрасываться такими персонами – непозволительная роскошь. Марта, пробежавшись от забора по морозцу, захочет выпить чашку ароматного чая перед работой. А за чаем изложить последние вести окрестностей. Ей известно, что Нина черпает локальные новости только из ее источника, и поэтому всегда старается собрать все самое свежее. Ведь Нина жила в дорогом доме, выстроенном в глухом и причудливом месте. Ее благоверный мотается в город за сто миль с гаком, она держит обузой коня, содержит ненужные помещения в момент, когда должна радовать мир своей красотой, лучами глаз, тонкой грацией… а она торчит в этом доме, куда, возможно, и нужно приезжать только летом на месяц – скрыться от шума мегаполиса, устав от бесконечных выставок и презентаций. Более того, она губит свой талант…
–Тетя! Пошли встречать болтушку…
Кошка воспринимала Марту как необходимость: ну и что из того, что та кладет корм ей в миску? Симпатии к домработнице столько же, сколько к стулу. Поэтому, когда Марта вошла вместе с морозным воздухом, кошка больше обратила внимания на зимнюю стужу – подергала лапами.
–Как ты? Девочка, ты не очень испугалась? Давай рассказывай! – Марта растирала щеки, втягивая запах разгорающихся дров в камине и заваренного чая. – Я была у Мальборо, он не напуган. Бросила бобового сена. Кашу дашь сама! У других животные «в мыле": в двух домах отсюда его видели в окно. Тебе еще повезло… Говорят, здоровенный, как лошадь. Твой звонил… Я слышала, ты сегодня одна. Как ты выдерживаешь это? Не молчи! – И она встряхнула задумавшуюся Нину, застывшую с чайной ложкой в руке.
Нина, словно пробудившись от ночного сновидения, положила руку на предплечье Марты.
–Извини, просто представила волка размером с лошадь.
–А, ты про это…
Нина, услышав про Виктора, вспомнила, что он не позвонил – значит, приедет. Она знала его ходы. Он узнал от Густава о сработавшей сигнализации, о волке, переполошившем округу. Ее чуткий мужчина не позвонил, отложив все дела (линейку новых двигателей для скутеров, все цеха и совет директоров…), уже накупив всякой всячины и обязательный презент – между сюрпризом и подарком, – ловко объезжая пробки, мчится к ней. Такого успокоения и нежной заботы хотела бы любая невздорная и трезво мыслящая вторая половина. Такого внимания хотела и она, но вчера… Теперь же, в момент монолога Марты, девушка почувствовала: больше всего на свете хотела бы, чтобы Виктор не приехал: не смог по делам, улетел на слет генеральных, сломался джип, наконец…
–Йогуртовое с вишней?
От вопроса Нины веяло риторикой. Марта – сладкоежка с фигурой, не заплывающей от сладкого. Пирожные в доме – только для нее. Самой Нине нравилось оформление и отзывы о них.
Марта в свое время защищала цвета нации и все еще гордилась крепкими ягодицами – "ночными забавами Миши". Рыжая от природы, без единой веснушки даже весной, кожа морковного цвета. Чуть вздернутый нос, светло-карие, к зрачку золотистые глаза. Нескончаемая энергия. Отражение всех ощущений и представлений на лице.
–С вишней!?– Ее глаза закатились. – Не забывай, у меня еще куча работы. Когда прекратишь меня баловать?
–Никогда! – улыбнулась Нина и спросила между прочим: – Так что там лесное чудище?
–А, ну… Что ты не знаешь? – Марта махнула рукой, слегка треснув по мордочке кошку – она отвечала той же симпатией Тете. – Наши соседи от тебя до нас и дальше изрядно пополнили запасы "удобрений" для своих хозяйств – возможно, летом будет неплохой урожай. Все, что я услышала от Миши, – это то, что Густав звонил егерю, ответственному за эти места. Не помню, смешное имя – Одуванчик или Репей… Охарактеризовали его как знатока своего дела, заворачивающего медведям нос за уши и находящего иголку в стоке сена.
–В стоге сена, – нежно поправила Нина, тонким пальцем стирая крем с уголка губ Марты.
–Да, да, в нем, – подтвердила Марта, подставив лицо Нине, словно Клеопатра – гримеру перед финальной любовной сценой.
–Кривляка! – Голос обладательницы сине-зеленых глаз убаюкивал.
–Да! – подтвердила Марта. – Миша перекопал наши сараи, вылез оттуда с ржавыми цепями, капканами…, пометил участки, где нельзя ходить, и помчался в город за "более крупным калибром", хотя патронов в доме разве что у меня в нижнем белье нет, хотя… Он постоянно переговаривается с начальником по рации, я слышала слова: «растянуться», «периметр», «опасный зверь» и «чрезвычайное положение". Он, по-моему, сегодня в постель ляжет не ко мне, а к своей винтовке!
–А ты, – мурлыкнула Нина, – ты его слышала?
Марта выразила удивление, напряжение памяти, недоумение… И еще интерес.
–Знаешь, – начала она медленно, – когда мой угомонился, я, ворочаясь, услышала его… Да! Мне показалось…, так мне показалось, что он зовет и зовет, так притягивая, завораживая… – Хозяйка рыжих волос, стянутых в узел, откинулась на стуле и сказала вдруг шепотом, сделав круглые глаза: -Знаешь, я пошла бы за ним, но была вымотана, как после длинной дистанции. Уснула…
Нина рассмеялась.
–Ладно, пойду, покормлю нашего буяна.
–Точно! Ты меня заболтала. – И она загремела в шкафу пылесосом.
Нина схватила термос с кашей и вышла навстречу колючему воздуху и яркому солнцу. Она обожала заходить с мороза в тепло, но ей нравилось и пьянеть от врывающегося в легкие морозного воздуха. Это напоминало детство, зимние забавы со школьными подругами и друзьями, веселые рождественские каникулы. Тогда было много подруг и друзей, мало забот, ноль тоски и жизненных стрессов. О чем нельзя сказать сейчас.
В подсобном помещении содержался единственный конь. Всегда резали ее слух названия "конюшня" или "конский дом", но теперь было все равно: она приходила к нему. К Мальборо. Крупный конь с сухим телосложением, крепкими и сильными ногами. Голова с прямым профилем, длинная шея, кожа покрыта черным с фиолетовым отливом коротким и блестящим волосяным покровом. Короткая стриженая грива и негустой хвост. Чистокровная верховая порода, производная от арабской чистокровной.
Пахнущая овсом и льном каша. Закрыв термос и разгибаясь, Нина уперлась головой в нюхающего ее волосы коня.
–Ты…– Она провела рукой по волосам. – Ты напугал меня.
Конь положил ей голову на плечо, горячо дыша в ухо и слегка поматывая хвостом.
–Что с тобой, мой хороший? – Она нежно погладила коня по шее. – Тебя тоже напугал этот ужасный вой?
