скачать книгу бесплатно
– Наверно, надо подписать свое новое издание и раздать в школах Hitlerjugend?
– А ты ее прочел?! Она ведь стала другой, правда?! – Отто оживившись на короткое время, стал похож на ребенка, хвастающегося своими достижениями. От выше упомянутой значимости не осталось и следа.
– Спешу «обрадовать» – нет, не читал… У меня выпросил ее ирландец, идущий в изолятор – ему банально не во что было крутить табак. Прости – я, и с оригиналом-то книги не был знаком, так что не ощутил бы особой разницы.
– Ты ненормальный, и я это всегда знал…, да ладно, об этом потом. Нам нужно поговорить, и это серьезно…
Передо мной сама серьезность – в черном плаще с красной атласной подкладкой, в кожаных перчатках, гордо поднятая голова в фуражке. Складывалось такое впечатление, что он намного выше меня и даже ближе к богам, словно только сошел с экрана исторического фильма. Так и хочется крикнуть ему: «Хайль Гит… Отто!»
– Сейчас довольно-таки поздно. – Он посмотрел на часы, огляделся по сторонам. – Приедешь ко мне, посидим поговорим вспомним. Давно хотел тебя увидеть.
– Приеду. Давно не болтал о старом, не перелистывал страницы истории. На денек. Дольше, извини, не смогу.
– Вот адрес, – он протянул визитную карточку с символикой рейха, – там и телефон есть на всякий случай…
Отто уселся в машину. Кожа внутренней обивки салона оказалась кроваво-красного цвета на фоне черного покрытия автомобиля.
«И это я ненормальный?!». – Я закрыл калитку за собой.
Сани валялась в гостиной на огромном диване, болтая ногами и болтая с подругами по телефону. С которыми недавно рассталась.
– Бруно, что там в туалете? – Услышав меня, она прекратила брифинг.
– Там точно нет твоих подруг!
– Послушай, он одел в шелк и нейлон стольких женщин, теперь это снова так модно… Элегантно. Грациозно!
– Разумнее было бы всех их раздеть, даже если это безнравственно, грязно и аморально…
Я на руках внес ее наверх, в спальню, где всегда стоит запах лепестков роз и ею любимого сандала.
– Лика права: ты ненормальный!
«Когда тебя так часто говорят, что ты ненормальный, ты постепенно становишься таковым…».
Я всегда вижу сны под самое утро.
Движущаяся колонна из жирных мохнатых гусениц и перламутром переливающихся огромных жуков, а в небе кружат разномастные насекомые: яркие бабочки, назойливые мухи, стрекочущие стрекозы.
Возле всей этой шевелящейся массы ложа для важных персон – где пауки тарантулы, жабы… крысы – эти иноформы жизни, разносчики всевозможных инфекций, одетые в черно-коричневые одежды, с гордым видом восседают на стульях с высокими спинками, обитыми красной материей.
Раздаются одиночные восхваляющие крики. Их подхватывает толпа.
Внезапно все становиться на свои места. Вместо уродливых насекомых проявились машины с военной техникой, а также марширующие, одетые в нацистскую форму молодчики.
В синем небе на высокой скорости проносятся военные самолеты.
Я же стою на балконе, здесь рядом со мной и Сани. Развеваются флаги с нацистской символикой, фронтальная часть балкона выложена символами и геральдикой рейха из живых цветов. Эстетически это красиво, ведь все вокруг цветет – живёт… Приятные и счастливые улыбки на лицах, собравшихся. Солдаты, чеканящие шаг по площади, гордо смотрят на лидера, стоящего около меня. Отто. Диктатор, восхищенный происходящим в атмосфере триумфального торжества. Находясь в эйфории, Отто произносит, поворачиваясь ко мне и глядя в глаза:
– Вот оно – будущее, Бруно....
Даже во сне я понял, что это сон. Внезапно все солдаты разбегаются, превращаясь снова в жуков, пауков, тараканов, а самолеты разлетаются бабочками и стрекозами в разные стороны.
– Это русские! – произносит Отто обеспокоенно и, развернувшись, мгновенно забывая обо мне уходит вглубь здания.
Я провожаю его взглядом, проходящего мимо часового и стоящего рядом с ним человека со знакомым лицом. Да это же Макс!
– Это же Макс… – С этими словами просыпаясь я открываю глаза.
Слой липкого пота холодит тело.
– Это не Макс! Это твоя бабушка, и она ждет нас сегодня на яблочную шарлотку, – сообщает Сани, наполовину вываливаясь из шелкового халата и шаря рукой по моему телу, там, где шарить абсолютно неприлично.
– Это Макс. – Я нервно отталкиваю её от себя. – Он мне приснился, с ним что-то случилось. Когда он приходит ко мне во сне, всегда что-то случается…
Резкий подъем. Контрастный душ. «С ним что-то случилось», – повторяю, намыливаясь. С этой фразой вытираюсь и одеваюсь.
– Да что случится с Максом? В психушке твой сумасшедший друг.
– Не смей так о нем! Я буду кофе….
– Он на кухне…, как заваривать ты вряд ли забыл…
– Завари тогда кому-нибудь другому
Коридор. Лестница. Дверь на улицу.
– А ты можешь…
Что я могу, осталось за дверью. Возле машины слышу бой стекла о бетон дорожки.
Моя парфюмерия летит мне вслед, за ней бритва и что-то еще....
Я всегда знал: у шизофрении женское лицо. Жаль, что красивое и притягательное – заранее не отпугивающее.
Реабилитационный центр в нескольких кварталах от покинутого только что дома. Вестибюль, лифт – шестой этаж. Здесь я бывал не раз. Навстречу выбегает врач лечащая Макса.
– Он в другом корпусе, под капельницей. Туда!
Коридор, лестница, еще коридор, мрачные двери морга светятся вдалеке....
– Доктор!
– Вас не пустят внутрь! – Ее крик останавливает меня у палаты. – Строго настрого запреще….
– В чем дело, в двух словах?!
– Мы не знаем, где он взял этот препарат, – в стенах нашей клиники ничего подобного нет, – переводит дух врач. – Количество субстанций в его крови зашкаливало, пациент словно принял цистерну химических отходов… Потом все растворилось. Сейчас здесь и в министерстве начинается переполох!..
– И как он сам? – Я возле стеклянной стены палаты.
– Вопрос не к месту, но как ни странно, против всех законов природы – он жив....
Макса почти не видно: с потолка палаты «стекает» полиэтиленовый огромный купол, вокруг кровати все заставлено приборами, поддерживающими жизнь в человеческом организме. Аппаратура, мерцая огнями кажется более живой, чем сам пациент.
За моей спиной раздается «металлический» голос:
– Мы полностью заменили ему кровь, сейчас идет процесс восстановления клеток организма, подвергшихся чудовищной интоксикации, – я с трудом оторвал взгляд от бледного лица под куполом. – Восстановление займет возможно длительный период времени…
Высокий, физически крепкий седой мужчина в оранжевом халате. Говорит четко, без выражения каких-либо эмоций, словно вместо лица у него маска.
– Вы, наверно, Бруно? – Его голос смягчается в ответ на мой утвердительный кивок головы. – Пройдемте в мой кабинет, нам есть что обсудить. – Он повернулся к женщине в белом, к моей провожатой, к ее милосердию: – Спасибо, доктор, идите к себе.
Коридоры. Лестницы. Очередная стеклянная дверь. Он пропускает меня вперед открывая дверь.
– Заходите, присаживайтесь… – Легким стуком пальца он указывает на одно из кресел. – Может, что-то из напитков?
– Стакан воды. – Кресло комфортно «обнимает» мое тело.
В кабинете минимализм: два близнеца-кресла, расположенные друг напротив друга через стеклянный стол, одностворчатый алюминиевый шкаф до самого потолка, который, служит и сейфом, и ящиком для документации и баром. Зеркало. Тусклый свет льется из стен. Лаптоп стоящий на столе хозяин кабинета закрывает, одновременно подавая мне стакан, наполненный водой.
– Меня зовут Фердинанд. – Сам он садится, напротив. – Я представляю службу безопасности в клинике, особой работы у меня нет, – он четко выговаривает слова, так обычно диктуют условия, – но сегодня произошел экстренный случай, и так как у пациента в графе «родственники» стоит прочерк, судьба нас с вами свела здесь. Мне так или иначе пришлось бы вас разыскивать, чтобы задать пару вопросов…
– Спрашивайте, если уж я лишил вас удовольствия в провидении розыска…– ставлю на гладкую поверхность стола пустой стакан. – То придется отвечать и за это и на вопросы.
– Может, еще? – Собеседник кивает на мой пустой стакан.
– Возможно позже…, ведь я не знаю, о чем пойдет речь, вдруг придется даже напиться…
– Хорошо. – Фердинанд пробегает глазами по экрану вновь открытого компьютера. – Вы проходили с Максом по одному делу…
– Если эта информация необходима для поддержания его здоровья, то не скрою – проходил.
– Это риторический вопрос. – Агент службы безопасности смотрит мне в глаза, а впечатление такое словно он видит меня насквозь. – Прошло около четырех лет. После освобождения вы часто с ним встречались?
– Раз в полгода – так гласят местные правила. – Я ощутил усталость от диалога – так обычно на меня действует допрос.
– Ну и как вам ваш товарищ по несчастью?
– А как он может быть, отбыв наказание в одном сумасшедшем доме, переселившись в другой?!
– Я понимаю… – Уголки губ моего «собеседника» дернулись в едва заметной ухмылке, – Но здесь все-таки тишина, из клиники люди выходят адаптировано, продолжая жить нормальной жизнью.
– Вы сейчас, о медицинском персонале?
– Давайте не будем горячиться и не к месту иронизировать, – призвал Фердинанд, откидываясь на спинку кресла по-прежнему пристально глядя в мои глаза. – Сейчас всё очень серьезно.
– Хорошо, давайте! – Я на секунду отвернулся от его проницательных серых глаз. – Хотя не припомню, когда было все не очень серьезно…
– Вам известно: кто посещал еще, кроме вас, Макса?
– Я думаю, что он и меня-то особо видеть не хотел – ни слова за визит… ноль реакции на мои скучные монологи.
– То есть… – Подбородок Фердинанда слегка приподнялся, в глазах прищур, – полное отсутствие положительной динамики?
– Возможно, слабый оттенок в одно из посещений, – хмурю лоб, вспоминая, – какой-то блеск в глазах, меньшая скованность в теле, но настолько все слабое, что бы тешить себя какими-то иллюзиями…
Вибрация звонка на телефоне Фердинанда – он не реагирует.
– У Макса были пристрастия к наркотикам? – Взгляд на монитор, затем снова в мои глаза.
– А здесь, вы видимо думаете, его «плацебо» пичкают?
– Извините, – Имитация улыбки снова трогает уголки его губ, – я конечно имею в виду, период времени до трагической автокатастрофы?
– Нет. Ни он, ни я, не имели тяги ни к чему подобному, а после отбытия наказаний – тем более, вы же знаете, как с этим строго!
– Да, да… – барабаня пальцами по кожаному подлокотнику, нехотя соглашается Фердинанд. – Давайте расскажу вкратце, что произошло с вашим другом за последние несколько недель. Внезапно у него был обнаружен «венесуэльский» вирус, который, как помните – за две недели уничтожил миллионный город. Тогда врачи были бессильны хоть как-то помочь людям. Он так же ушел, как и пришел внезапно оставив безжизненные пораженные тела вокруг очага вспышки.
Через полгода наши ученые, поработав в лабораториях над микрочастицами, обнаруженными на месте, вывели вакцину. Но, к счастью, больше подобных эпидемий не происходило. Это к справке. Неделю назад вашего друга свалила с ног непонятное заболевание; пока специалисты ставили диагноз (одни симптомы указывали на одну болезнь, другие – на совсем иную), помешала также аллергия, которой страдает ваш друг… В итоге было определено – «Венесуэла». Пока врачи перегоняли аппаратуру необходимую для лечения, так как транспортировка пациента была крайне нежелательна…
Видя мою реакцию агент спец службы, вновь наполняет стакан водой. Я выпиваю.
– …так вот, пациент находился в полной изоляции, куда доступа не было абсолютно никакого, да и надо быть безумным, чтобы идти в палату, где находится больной, пораженный такой болезнью.
– Но здесь большая часть безумны…
– Да, но не настолько, – он пожал плечами. – Сегодня ночью сработала система сигнализации в помещении, где был расположен больной, пораженный инфекцией, в частности, Макси (кажется, так вы его называете?).
– Какая осведомленность!
– Давайте без патетики, это моя работа, в конце концов! – Плотно сжав губы и выдохнув, Фердинанд продолжил. – Персонал прибыл в палату через одну-две минуты, но там было все в прежнем виде, как и должно быть…
– Если вы думаете, что это был я, то я еще в это время спал, сжимая плоть своей драгоценной…
– Дослушайте, потом будете комментировать… – Нотки раздражения послышались в голосе агента.
–…Но следы присутствия были обнаружены при более тщательном обследовании: под кроватью был обнаружен электронный шприц Т-7, использованный, с остатком субстанции, ну и след от укола на руке пациента.
– Т-7 – это что, космические технологии?
– Нет! Обычный на данный момент шприц – даже больной с одной дееспособной рукой может его использовать по назначению: Т-7 сам находит нужный ему участок тела, удобный для инъекций, и делает укол.
– Прогресс!
– Не в этом суть, самое интересное оказалось, когда врачи взглянули на показания сверхчувствительных приборов: симптомы «Венесуэлы» которые они фиксируют отсутствовали. Анализ остатков вещества из Т-7 выдал перечень веществ – пол таблицы Менделеева, а самое главное(!) и треть в нем – запрещенных препаратов… и их концентрация, способная свалить в одну секунду всю баскетбольную ассоциацию нашей страны. Тот же список элементов обнаружен в крови пациента. И его органы вполне логично начали давать сбои. Но уже через час аппарат, работающий с Максом, очистил его кровь, как после обычной рядовой интоксикации, нормализуя полностью его состояние. Всё!
– Что ж, неплохая тема для бульварного бестселлера! – Я подымаюсь, Фердинанд не отрываясь смотрит мне в глаза. – Это действительно всё?
