Вспоминаю август 68-го

скачать книгу бесплатно


«Беседа» на заданную тему проходила в первую ночь на чешской земле, и она душевно способствовала преодолеть неудобства… как мы надеялись, временные, поэтому не существенные.

На следующий день начальник политотдела (ещё не прибыли наши «игрушки» с пилотами, а мозгоковыряльщик уже здесь), на «малой земле» по кличке «комиссар», газетными фразами объяснил ситуацию в мире и на нашем «фронте»… и от себя добавил: «Чехословаки (как будто есть такой народ) идейные предатели социализма!» – получив «бурные аплодисменты» в виде неодобрительного иронического смеха… а для него, как божья роса…

На что Киричек сказал довольно умную вещь:

– Когда пытаются оправдать предательство, в котором только шкурные интересы, то ищут идейную подоплёку… Идейного предательства быть не может – с идеей можно соглашаться или не соглашаться, можно верить или отвергнуть, но предатель – абсурд, – все, кто слышал Киричека… не аплодировали, но молча согласились, и никто не ступил в «идеологическую дискуссию».

В разговоре наедине, в продолжение темы, задал, в большей степени самому себе, вопрос:

– Вероятно, культура нашего «комиссара» ограничена газетными статьями?.. – на что Киричек ответил неординарно:

– «Культура контролирует поведение политиков» – мечта назидательных (в то время, знакомо было слово «либерал», но глубины этого понятия не осознавалось – вокруг себя не встречал либералов) интеллигентов, у которых любимое словечко «надо!»… а что там в душе у «комиссара»?.. может, он поэт, скрывающийся за служебным долгом… а может, и дерьмо, прикрываемое погонами.

***

Первая ночь. Дождь и слякоть. Единственная палатка не вмещает в себя десятой части людей – транспорт с нашими «крышами» по метеоусловиям посадили на «большой земле».

Что делать? – вопрос для интеллигенции, а голь на выдумки хитра – ещё не прилетевшая «техника» может постоять и под дождём, а вот брезентовые чехлы, натянутые на трапы и лестницы, вполне может заменить палатки.

Полувлажная солома и солдатская шинель смогут согреть душу и тело… можно, уткнувшись в шинель и в себя, помечтать о домашнем уюте и о чём-то добром… Дурные мысли отгонялись – утро вечера мудренее.

Летний, но нескончаемый дождь льёт уже третий час… своим монотонным шуршанием убаюкивает, и проваливаешься в необыкновенный сон…

Рождается весна! Запах зимы исчез. Облака не обременяют небо – приобрели ясный контур и наполнились силой. Лучи солнца заполнили горизонт и замерли стеной, высвечивая даль. Серый цвет смыт теплым дождём, и во всех оттенках разлилась синева. Ветер несёт радостную прохладу и завораживает восторженная трель невидимой птахи… Как никогда хочется дышать и жить…

Вероятно, сегодня добрый и нежный праздник… и дарят цветы… но пусто вокруг и некому подарить букет… я бы предпочёл фиалки…

Снова лето… мы вдвоём на середине бурной Кубани. Течение несёт нас в тишину и в уединение. Молчание не разделяет нас – слова лишние. Говорят глаза – в них блеск предвкушения… и небесной лазури… краски августовского леса… и восторг от движения… Стремительное течение разводит нас, но мы не сопротивляемся – мы будем ощущать только друг друга, а не себя…

Восторг ожидания выводит из сна… и наполняет калейдоскопом мыслей от вчерашних и предыдущих впечатлений…

Мерзко пахнет от политики, которая создаёт искусственную жизнь, глумясь над подлинной, уводит в сторону… и нет ощущения, что её можно преодолеть – слишком большое нагромождение ненужного…

Юношеский возраст сложен тем, что сознание формируется под гнётом впечатлений, а они разнонаправлены… можно ли найти правильный выбор?

Что видят чехи и словаки в «своём» социализме?.. Не хочется верить в какую-то гнусную национальную идею… Национализм не просто грубое стадное чувство, а глубокая ограниченность… не верю в ограниченность этих народов.

Не хотят быть воинственными?.. Понимаю – пацифизм, не столько религиозная позиция, сколько естественная потребность человека разумного и гуманного… к сожалению, уровень разумности человечества таков, что превращает пацифизм в метод достижения ограниченной цели.

Что будет завтра?.. Во что превратится гигантская заваруха?.. Метод устрашения – примитивный способ убеждения, не требующий особого ума и далёк от подлинной дипломатии…

И размышлять о будущем не нужно, пока есть неясный страх и непонятная тревога… Пророчество от испуга всегда апокалиптично… и уже есть «пророки»[6 - …пророки… 6 августа в газете «Правда» печатается статья Ю. Жукова «Оскандалившиеся пророки», где он клеймит журналистов и политиков Запада, предрекавших развал социалистического содружества в связи с событиями в Чехословакии… и оконфузились, вчитываясь в «Заявление…», сделанное на совещании 3 августа в Братиславе «Представителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран», лейтмотив которого – верность «делу нерушимой дружбы народов наших стран».16 августа статья Ю. Жукова: «Подстрекатели» – с обзором «пророчеств» на Западе и в ЧССР, в частности некий Л. Весёлый выступает за всеобщую дискуссию в странах социализма «о месте и значении компартий»… А после «Заявления…» мечтает о полемике уже в мировом масштабе…Ч. Цисарж – секретарь ЦК КПЧ выступил с «атакой на ленинизм».Исаак Дойчер – троцкист, грозил кулачком, желая уничтожить КПЧ и коммунистов.Отто Шик – зам. председателя правительства ЧССР, критиковал не только экономическое развитие своей страны, но посягнул на СССР.Ганзелка и Прохазка выступили с заявлением о необходимости либерализации в стране и с призывом противостоять коммунистам.Не знаю, кто такой Прохазка, но Ирже Ганзелка и Мирослав Зикмунд заставили меня зачитываться своей замечательной книгой «Африка грёз и действительности», которая появилась в нашей поселковой библиотеке, а путешествие они совершили в 1947 году.Они привили мне любовь к приключениям, к действиям, к движению, которые порождают множество добродетелей, потребных для развития и самовоспитания… именно любовь, а не страсть, когда разум и воля делаются её задолжниками и порождает жестокость.]… Кто они?.. Как сказал бы не искушённый в изысках мой отец – «сранная интеллигенция», которая «создаёт» и «творит» ненужное, но, по их мнению, «выдающееся»… которая предложит смотреть в прошлое, чтобы увидеть будущее… но в прошлом видят компоненты отходов жизнедеятельности для анализа с последующим диагнозом проктолога, который неутешительный – хронический геморрой… и нет будущего.

Стремление к абсолютной свободе свойственно людям, считающим «чистый разум» абсолютным умом. Во всех революциях – это самая опасная сторона дела – она уводит от жизни, устремляясь в заблуждение: умом можно сотворить всё потребное человеку. Умные слова, умные речи привлекают… и появляются адепты, идущие оторванной от жизни дорогой к цели, которая им кажется ясной и правильной.

Рядом ворочался Киричек…

– Миклаш… думаешь?

– Думаю…

– Давай думать вместе…

***

Утро встретило густым и оранжевым туманом. Пронизанный солнцем, он через пару часов рассеялся, подавая надежды на прибытия транспорта с харчем, палатками и прочим жизнеподдерживающим скарбом… баньки хотелось.

От сухарей болят дёсны, и невыносимая жажда – вокруг влага, а вода ценится как в пустыне… Единственная водопроводная колонка, контролируемая нашими медиками, не удовлетворяет всех.

Что делать?.. Брать воду в деревенских колодцах?.. Рассказывали[7 - …рассказывали… В первые дни «оккупации» всякие «рассказы» ошарашивали и заполняли сознание, заставляя видеть накалённую атмосферу в Чехословакии…Через пару недель появились более-менее серьёзные контакты с чехами, многие «рассказы» явно перешли в разряд «выдуманных». Но они дали свои плоды – сначала в виде ненависти и гнева к призрачным «контрреволюционерам», переросших в бдительность и настороженность ко всем чехам… Когда плод перезрел, в нём оказалось много пустоты и зёрен сомнений по всему явлению ввода войск в Чехословакию.Поэтому не привожу «рассказы», которые не подтвердились впоследствии, в которых звучала пропагандистская нотка… верилось только тому, что виделось собственными глазами…«Мы» ощущали – от чехов исходит сердитое неудовлетворение жизнью. Почему?..Мы видели богатые деревни – дома, построенные со вкусом и фантазией, в них должны быть удобство и уют. Трудолюбивые руки приводили в порядок каждый уголок приусадебного участка.После работы чешского крестьянин не походил на нашего расхристанного колхозника – со вкусом одетый, его можно было увидеть в погостинству, ресторане, в клубе и принять за настоящего горожанина.Предусмотрительность, в мелочах приводила в восхищение – серьёзный недостаток для русского мужика… почему неудовлетворённость?… Нет ответа.Мы не способны понять других, если любим только свою точку зрения… к тому же, которой не всегда придерживаемся.Не знать чужих идей, никогда не укрепишь веру в свою собственную идею, а значит не будет ни сил, ни возможности её осуществить… а твоя идея будет никому не нужной – непонятые не ценят непонятливых.Но и любить свою точку зрения – абсурд, любовь не предполагает сомнения… без сомнений любая точка зрения неподвижна и без развития.] – одна чешская женщина посочувствовала «иностранным» солдатам – дала попить из своего колодца… её побили, обвинив в предательстве… Патриотический поступок?.. С какого бугорка смотреть… бить женщину – дешёвый «патриотизм».

«Патриоты» в крупных городах снимали трафаретки с названием улиц, и колонны наших блуждали в городах, теряя время… и вытаптывая на поворотах газоны и цветники.

«Патриоты» били стёкла в машинах и испытывали нервы солдат… демонстративно топтали газеты, журналы и знамёна союзников по Варшавскому договору и даже стреляли из-за углов, но углы не прикрывали их…[8 - …но углы не прикрывали их… – один такой угол видел воочию – возможно он был единственный… Из-за угла двухэтажного дома стреляли по колонне машин, охраняемых танками… последним идущий танк на ходу развернул башню и выстрелом снёс угол дома… были ли человеческие жертвы?.. Для меня осталось неизвестным.Случилось это на выезде из Кутна-Гора… наш УАЗик, вклинившийся при въезде в этот город в колонну, был предпоследним в ряду автомобилей…Колонна остановилась за пределами населённого пункта Кутна-Гора… из машины, следующей за нами, вынесли убитого офицера… мурашки пробежали по спине – мы могли попасть в зону обстрела… Наш командир полка, выйдя из УАЗика о чём-то эмоционально минут пять беседовал с командиром автоколонны… сел в автомобиль, и мы продолжили движение по своему маршруту… без желания о чём-то говорить.В Миловицах водитель нашей «бронемашины» с брезентовым верхом обнаружил пулевую царапину на заднем бампере и отверстие чуть выше бампера… с боевым крещением!Возвращались в часть иной дорогой, более короткой… и в одном, не запомнил названия, городке на «Батю» было совершенно покушение – на брезент над головой полковника упал кирпич… нормальный кирпич без брака и с печатью завода-изготовителя – «Батя» забрал его в Союз как сувенир, как память о возможной смерти… Кратко, суть случившегося можно передать только его словами.– Удара не было – соприкосновение, но писать захотелось, – и далее последовала просьба ко всем, кто в автомобиле – водителю и нам двоим сопровождающим… не говорить о случившемся в полку…Но на следующий день в полку стоял гудёж по пробитой «бронемашине», кирпичу… и ржали над «писать захотелось»…Перед построением «Батя» взглядом нашёл меня и Борю из Темрюка и поманил к себе пальчиком…– Смотреть мне в глаза… вижу не вы… Юрик… оторву ему яйца, – это была его угроза всякому нарушителю вне строя… В строю он распекал по-другому:– Отправлю на Шпицберген… к белым медведям… они не только яйца отгрызут.К «углам» добавлю… развороченный газон или угол дома оформлялся актом и оплачивался местным властям из казны Варшавского Договора (читай – СССР).Материальную сторону не комментирую… но какая за ней прячется мораль?..За милосердием скрывается мерзость… если милосердие расчётливо или искупление за причинённую боль. В этом нет поиска истины, всего лишь оправдания мерзости и желание избавиться лёгким способом от сомнений.]

На «патриотические» поступки с нашей стороны чаще проявлялось хладнокровие – поведение было спокойным, только сердце громче билось да суставы пальцев трещали от силы сжатых кулаков.

На выстрелы отвечали выстрелом без предупреждения – командованию не хотелось тех жертв, которые безответно понесли наши войска в 56-м году на венгерской земле.[9 -

…Мятеж в 56-м… В венгерских событиях для наших войск был официальный приказ: не стрелять боевыми патронами, только в особых случаях по разрешению верховного командования, или когда «противник» навязывает открытый бой…В Чехословакии холостых патронов не было, стрелять разрешалось после предупреждения словом и предупредительного выстрела в воздух…]*

Патриотизм любого народа бесцеремонен, патетичен до абсурда и бесстыдства… и совестливость не защищена грубостью патриотизма, ибо категорически прямолинейным, не воспринимающий иные мнения… и давящий их силой аргументированных эмоций… Особый, упрощённый наш русских патриотизм: «Я был там – я знаю!»… можно много знать, но ни фига не понимать.

О патриотизме можно говорить молча – делами… и у каждого они свои… У меня одни, у Киричека другие и совсем другие у «комиссара».

Позже мы узнаем иных «патриотов»… этаких «интернационалистов» – провокаторов[10 - …этаких «интернационалистов»-провокаторов… – Была пара свободных часов… предложил Лёвчику…– Мы каждый раз, выходя из леса на дорогу, ходим направо… а налево повернуть?.. что там?– Ник, замечательная идея… идём налево полчаса… разведаем «неизвестное».На выходе из леса услышали разговор… наши школьные знания улавливали немецкие слова.– «Двое выходят из леса»… и пугают «гансов» – их тоже оказалось двое… они действительно напугались неожиданному появлению людей в солдатской форме, – Ник, они мои… и моя мечта сбудется. – Лёва мечтал купить у чешского майора пачку «Мальборо», но у него не было пяти крон, – Шпрехен зи руссишь?..– Я… Я…– Чо, я-я… головка… от магнитофона…– …магнитофона нет…– Нахрен он мне нужен… мы идём сдаваться немцам, – у тех до безумия расширились глаза, а меня распирал смех… неимоверными усилиями пытаюсь сохранить серьёзность.– Я… на хрен… в плен не берём…– Военную тайну покупаете? – их лица преобразились… от непонятного испуга до восторженного любопытства.– Да… да… сколько стоит?– Мне нужно пять крон…– Возьмите… десять, – парень, подстриженный под ёжик, вытащил из кармана пиджака две бумажки по пять крон – будто они там специально лежали… Парням было в пределах 25-30 лет, а «ёжик», вероятно, был старшим.– Задавайте вопросы, – получив «бумажки», предложил Лёва.– В вашей части есть атомные заряды? – прошептал подстриженный под полубокс.– Эта тайна стоит не десять крон, а десять тысяч, как минимум, баксов.– Какую тайну вы откроете за десять крон? – взмолился «полубокс».– Страшную… я служу в части, которая за лесом.Моё тело не выдержало – смех вырвался из него, будто был на спектакле Аркадия Райкина… и до немцев дошло – сначала освобождался надрывный, но принуждённый смешок… потом, когда и Лёва убрал с лица серьёзность, закатились в раскованном смехе… но десять крон лежали в кармане.Они шли направо, а мы налево.В своих походах мы часто встречали «туристов», что-то «вынюхивающих» или расклеивающих листовки… много было немцев и американцев. Встретился однажды итальянец, за жвачку просивший ответить на его вопросы – послали на три буквы… он долго не понимал, куда идти… главное, кто «там» ему ответит и причём здесь «мадонна»…Странное желание исходило из подсознания – над немцами хотелось поизголяться, а вот американцам набить морду.Лёва купил-таки пачку «Мальборо»… долго плевался, раздал всем на пробу и засмаковал армавирской «Примой»… на оставшиеся пять крон впервые посетили погостинству.На пять крон, со сдачей, принесли четыре бокала пива… и познакомились со Зденеком…– Четыре бокала, а вас пять… почему?– Пенёнзов (денег) не хватает…– Томка, солдатикам бокал пива за мой счёт, – далее Зденек выигрыш в покер отдавал мне или Лёвчику – на всех… пейте наше пиво.В тот день я услышал от коммуниста Вальдемара: «Лев – Василий Тёркин?» – я согласился… «Ты, батя? (Главный)». – нет, мы все равны… «Демократия в армии?.. Такого не может быть в СССР!» – Убедить в обратном ортодоксально мыслящего человека сложно из-за неподвижности его ума.И все «пророки», «интернационалисты» и прочие «туристы», шастающие по дорогам и городам Чехословакии, мерзки и ничтожны, хотя бы потому, что их «неуклонное мировоззрение» кем-то оплачено… У них нет чувства преступности от своих деяний, ибо нет доброты в душе, только меркантильность и прагматизм.Своими действиями они создают противостояние, из которого лепится тирания, а не демократия, которую он якобы утверждают… демократия там, где есть согласие.], которые свободно перемещались не только по землям Чехословакии, но и по воинским расположениям… Что их влекло в кризисный район?.. романтика?.. Идеологическое геройство?.. «Деньги – вещь привлекательная», – ответил один из «интернационалистов», которому хотелось набить морду… но его «интеллигентный» вид не позволял совершать такое действие – подчеркнуло бы наше «варварство».

Когда в обстановке много неопределённого, когда команды поступают одна за другой, часто заменяя предыдущую, создаётся сумбур и суматоха… Дел невпроворот, каждый человек по счёту: с неба падают «игрушки»… именно падают, ориентируясь по примитивному радиосигналу и визуально – «чехи» отключили «глаза» и «уши» аэродрома… но восторженно удивлялись способности наших пилотов совершать посадку, выскакивая из-за увалов Бескид, без повторного круга, с точностью попадания на бетонку, как в яблочко.

Но ещё большее удивление вызвала сама, «игрушка» своими размерами и выразительной устремлённостью форм… Капитан, лётчик местного чешского полка, стоящий с раскрытым ртом и наблюдающий за движением «игрушки», задал неожиданный вопрос: «Внутри робот?» Когда в технике заглохли двигатели и «фонарь» кабины открылся, вопрос капитана совсем непредсказуем: «К нам прилетели Герои Советского Союза?»… но это были обыкновенные парни нашей эскадрильи, не имеющие кроме юбилейных медалей никаких наград, а тем более геройских званий.

Из прибывающей техники вылезали лётчики с расширенными глазами, взбудоражено всматривающиеся в окружающий пейзаж…[11 - …всматривающиеся в окружающий пейзаж… Один из «всматривающихся» офицеров (на «большой земле» моё отношение к нему было уважительное за независимость суждений и неординарность поступков), на полном серьёзе спросил:– Пока перемещались по воздуху, Чехословакию не оформили союзной республикой? – в ответ никто не улыбнулся… пёрла дурь из уст романтика-фантаста с напыщенной самоуверенностью. – Лёнчик Сашу уломает… через недельку-другую всё это войдёт в СССР! – вроде и смешно, но больше противного.Уважение к своевольному офицеру пропало… понималось – его неординарность от бесцеремонности, независимость от хамства.] а у нас, прибывших вчера, иронические улыбки – мы прошли через чувство первого восприятия… и для нас начались будни…

Мечемся вокруг «игрушек», ныряем в их нутро, всматриваемся, простукиваем, прощупываем, обтираем – готовность должна быть повешенной.

В такой ситуации понимаешь, насколько ценен ум и практичность, организаторская способность и самообладание, чтобы преодолеть неразбериху.

В такие минуты каждый человек просматривается насквозь, открывается характер и повышаются в цене добрые товарищеские отношения.

Воспоминания о пережитом и о товарищах трогательны и приятны…

***

Он был в любое время в восторженном состоянии, будто жизнь для него сплошная радость – выковыривал шваброй грязь из-под «стариковских» кроватей или смывал харкотину в раковине – всякое действие веселило, не вызывая утомляющего душу отвращения. «Старики» окрестили его «Левой-одесситом»… ещё не зная его подлинного имени, я тоже звал его Лёвой, хотя, как оказалось, звали его Леонид.

Мне были по душе его общительность и восторженный задор, с которым он воспринимал жизнь, – чем был сродни моему характеру… но в силу армейских обстоятельств, запрятанных мною в глубь себя… рядом с ним происходило моё раскрепощение, и я становился самим собой. В нём восторженность была снаружи – защитой от душевного неравновесия.

Лёвчик был нашпигован анекдотами и мог «пороть» их к месту и вовремя, по ходу действия нашей регламентированной жизни. Кроме того, память хранила удивительные истории из его короткой жизни, его друзей и знакомых, известных и неизвестных одесситов. Он излучал эти истории, скрашивая армейский неуют… Но и «оккупация» подбросила и анекдоты, и невероятные истории…

Можно было бы сравнить его с литературный Василием Тёркиным, но тот был всеобъемлющим по своему характеру и уму… и не реален своей собирательностью образа, а Лёвчик был непринуждённый и живой, умеющий отвлечь от тины мрачных раздумий каламбуром из «пары слов»:

– Смотри, птичка уже летит!

– Где?

– Не опускай нос, увидишь.

В понимании мы были взаимны, ещё не зная друг о друге самой малости. Без слов мы закрепили наше понимание крепким рукопожатием, само собой родившееся в единую секунду, в едином порыве… Этот молчаливый обряд тронул Валерия до увлажнения глаз, и его рука легла на наши – так родился «триумвират П» (в своём подразделении нас было трое с фамилией на букву П).

С Лёвой можно запросто побузить, облегчая настроение, потешаться над армейским жильём-бытьём и обсмеять душевные разлады, отгоняя отвратные мысли.

Он мог сказать, завораживая жизнелюбием, несколько фраз на великолепной одесской «мове» с еврейским акцентом… До встречи с ним мне не приходилось слышать одесскую речь живьём, поэтому любимые Паустовский и Бабель казались надуманными при чтении одесских разговоров… а игра слов в них попахивала дешевизной или лёгким фарсом.