скачать книгу бесплатно
А Саня Сергеев до конца командировки боялся садиться в кабину автомобиля. Остальные сотрудники были сильно контужены. Вот так ценой собственной жизни Леня Брянский подарил ее другим.
Впоследствии омоновцы узнали, что подрыв машины Липецкого ОМОНа совпал с выпуском в школе подрывников черного араба – Хаттаба. Это у них был выпускной экзамен. На календаре стояло число – 22 июня.
На следующий день в отряд прибыл командир ОМОНа майор Атаманов. Вечером, собрав всех офицеров на оперативку, он, имея огромный опыт нахождения в служебных командировках, постановил: первое – менять смену на блокпосту по рваному графику, то есть бессистемно, второе – по одной и той же колее два раза не ездить, благо ландшафт этому способствует, и третье – впереди машины выпускать инженерную разведку.
– Все, парни, оставайтесь с Богом, – сказал командир, обняв на прощанье каждого из офицеров.
Атаманов увез с собой тело погибшего Брянского и раненого Олега Иванова. Остальные сотрудники, пострадавшие при террористическом акте, уехать отказались наотрез и остались нести службу дальше.
Командировка тем временем шла своим чередом. Как-то к Сергею подошли двое бойцов.
– Алексеич, там казак какой-то из Кизляра приехал, вино привез на продажу. Иди, попробуй. Командир на совещание уехал. Ты вроде как за старшего.
Сергей подошел к посту. Из припаркованных рядом с ним «Жигулей» к Сергею шагнул высокий немолодой человек с пышными соломенными усами.
– Здравствуйте, – человек протягивал Сергею руку, – меня зовут Володин Алексей. Я служу в казачьей управе Кизляра.
– Понятно, – Сергей пожал руку Володина, – а это что? – Он кивнул на две огромные канистры, прижавшиеся внутри автомобиля, на месте снятого заднего сиденья.
– Да я по этому поводу и приехал, – улыбнулся казак, – я виноделием занимаюсь. Свой виноградник имею. И отец мой этим занимался, и дед. Попробуй, командир, я недорого продаю. Тут две канистры: в одной вино холодное – из погреба, в другой теплое – оно на солнце стояло. Отведай из обеих.
Володин достал из бардачка литровую алюминиевую кружку. Налил вначале из одной канистры. Сергей поднес кружку к губам. На него, облизывая сухие губы, напряженно смотрели двое бойцов.
С первым глотком Сергей почувствовал, как живительная влага разливается по телу. Хмеля никакого не чувствовалось, как будто это был виноградный сок. Ничего вкуснее раньше Сергей не пробовал. Выпив кружку и крякнув, он вытер губы тыльной стороной ладони. Но ему уже протягивали эту же кружку, налитую из другой канистры.
– А это холодное, из погреба.
Сергей повторил процедуру. Кивнул головой и пошел в расположение.
– Можно брать, парни, вино отличное.
Две канистры были раскуплены в течение десяти минут, казак еще дважды уезжал в город и привозил новые партии. Сергей тоже купил домой шесть литров вина, которое называлось по сорту винограда «Ркацители».
Инженерную разведку проводили по трое человек. Впереди машины сотрудники рассредоточивались веером и медленно шли, внимательно глядя под ноги. За ними неспешно ехал «Урал». И только Игорь Бровкин – Человек-война, – выпрыгнув из кузова, быстро бежал по дороге, может, в кино видел нечто подобное, а может, просто боялся и решил для себя, что так безопаснее. Он несся по полю, а ему вдогонку летели веселые возгласы: «Беги, Форест!»
На месте гибели Лени ребята поставили большой крест из сосновых слег, и, уезжая домой, они долго стояли, сняв береты и низко опустив головы, отдавая дань уважения своему боевому товарищу. Теплый летний ветер качал ковыль и пел печальные заунывные песни о славном воине Леониде Брянском, до конца исполнившем свой служебный долг.
Поезд, фыркнув и выпустив облако пара, остановился на перроне. Встречающих было очень много. Сергей напряженно вглядывался, ища взглядом родные лица. По перрону вокзала шла эффектная девушка в белой футболке и голубых джинсах. «Ого, какие у нас в Липецке девчонки красивые», – подумал про себя Сергей. Девушка оглянулась по сторонам, встретилась с ним взглядом и улыбнулась. Сердце Сергея ушло в пятки. Это была Эля. Он быстро выскочил из вагона и уже обнимал свою красавицу жену смотрел на нее и не мог насмотреться. Рядом с визгом, уткнувшись ему в колени, прыгал Олежка – сын.
– Ты чего так похудела, мать? Может, приболела? – Сергей участливо смотрел на жену.
– Да, жарко этим летом. И по тебе соскучилась. – Эля уткнулась в плечо мужа.
– Папа, папа, там дома уже все собрались. И дядя Глеб с тетей Галей, бабушка Вера, дед Коля, баба Нина. Тебя ждут. А ты мне чего привез? – Олежка крутился под ногами, пытаясь подпрыгнуть и обнять Сергея.
– Привез, привез, брат. Никто без подарков не останется, – Сергей обнимал сына, подбрасывая его кверху, – я мамке целый мешок воблы привез, она ее любит.
Эля счастливо улыбалась, ее глаза сияли. Кто-нибудь, глядя со стороны на этих людей, решил бы, что нет никого на свете счастливее их. Да так оно и было.
Не было на перроне только многочисленных родственников Лени. Некого было им встречать…
1999 г. Алик Белов
Лето в том году выдалось очень жарким. Асфальт плавился. Весь город на выходных скапливался на реках, прудах и других водоемах. Зной клубился в воздухе, а у воды можно было насладиться прохладой. Сергей с Элей расположились на пляже под раскидистыми ветвями большого вяза. Сергей поднял голову и осмотрелся по сторонам. Олежка в ярко-салатовой бейсболке крутился у воды с другими ребятишками.
Сергей достал баклажку пива и отхлебнул глоточек. Эля переворачивалась с живота на спину и занималась своим любимым делом – принимала солнечные ванны.
Вдруг невдалеке у выезда с пляжа раздался специфический визг тормозов, такой звук издавал только милицейский ПМГ.
Сергей повернул голову и внимательно огляделся по сторонам, может, случилось чего? Но пляж жил своей жизнью: вокруг загорали, купались, играли в карты, перекусывали, малыши с визгом и хохотом бросались в воду. Никакого постороннего шума.
– Сереж, это не ваши? – Эля с тревогой смотрела в ту сторону, поднеся руку козырьком к глазам.
– Да, похоже, наши парни.
На дверце милицейского «уазика», выкрашенного в желто-синие цвета, были нарисованы черный щит с мечом, под ними красовалась надпись – ОМОН.
Из машины вышел дежурный по отряду старлей Ванька Бокарев и начал оглядываться по сторонам.
– Вань, что случилось? – спросил Сергей, подходя к автомобилю.
– О, Серый, хорошо, что подошел, а то солнце в глаза, ничего не вижу. Да и как тут кого-нибудь разглядеть в такой толпе. Собирайся, дружище, и мухой дуй на базу. У нас тревога.
– Не знаешь, что там?
– Вроде бы шифротелеграмма из Москвы пришла, объявили шестичасовую боевую готовность. Начали по телефонам звонить, да разве кто в выходные дома будет сидеть? Вот командир и разослал дежурные машины по всем пляжам и паркам города. Здесь наших не видел?
– Как же! Там на солдатском пляже за трубой Женька Свешников и Юрка Данилов, а на островке Борька Иванов с женой и детишками. Хочешь, я на островок сгоняю, пока ты ребят на солдатском пляже искать будешь?
– Нет, Серега. На островок я водителя пошлю, а ты давай на базу, там офицеры в первую очередь нужны – собирать свой личный состав.
Сергей подошел к жене, которая по его встревоженному виду уже все поняла и сворачивала пляжные полотенца.
– Чего там, Сереж?
– Не получился у нас уик-энд, мать. Собирай пацана – и домой. Подготовишь мне вещмешок. Все как обычно. Не в первый раз.
– Покушать купить?
– Возьми, а то вдруг не успею. В дороге пригодится. Видно, что-то серьезное случилось.
Сергей поцеловал жену и, прыгая на одной ноге, долго не мог попасть в штанину.
На базе ОМОН собралось уже много ребят. То и дело приезжали машины, привозя кого-нибудь из парней. Все были легко одеты. Ясно: кого забрали с пляжа, кого с дачи.
Офицеры смотрели новости по телевизору. На голубом экране мелькали невеселые кадры: незаконные бандитские формирования Хаттаба и Басаева вторглись в кадарскую зону Республики Дагестан и завладели селами Карамахи, Чабанмахи, Рахатта.
Сергей встретился взглядом с Саней Слободиным.
– Где-то там и мои Войска Дяди Васи хлопочут. – Саня нервно закурил.
Сергей вдруг увидел своего одноклассника Алика Белова.
– Привет, Алый. А ты здесь какими судьбами?
– Какими и ты, – Алик поправил дужки очков, – меня к вам медиком прикомандировали. Вообще-то не я должен был ехать, не моя очередь. Но меня вот быстрее всех нашли! – Алик неловко улыбнулся, как будто считая себя виноватым, что не уехал на выходные из города.
В школе Алик был тихим отличником. В старших классах особо ничем не выделялся. На улице не гулял, в общих шалостях не участвовал. Все знали, что он мечтает быть врачом и усиленно готовится к поступлению в медицинский институт, где уже два года на лечебном факультете училась его старшая сестра Варвара.
Так как Алик пошел учиться с шести лет, был он на полгода младше остальных одноклассников, меньше всех ростом, близорук, но очки носить стеснялся, поэтому садился всегда за первую парту Его рыжая шевелюра, как маячок, светилась всегда рядом с учительским столом. Отец его был дальнобойщиком, поэтому зачастую его не было дома. Все хозяйство и воспитание детей было возложено на мать Алика, тетю Веру. Она каждый день провожала и встречала его из школы, была активным членом родительского комитета и осуществляла над Аликом тотальный контроль.
Потом пути Алика и Сергея разошлись, но от однокашников Сергей слышал, что Альберт без труда поступил в Воронежский медицинский институт как золотой медалист, сдав один экзамен на пятерку.
Встретив Алика через несколько лет в поликлинике УВД, Сергей был сражен переменами, произошедшими с его одноклассником. От его рыжей шевелюры не осталось и следа. На Сергея сверху вниз смотрел черноволосый богатырь, про которого можно было сказать: косая сажень в плечах. Вот только мягкий взгляд и очки на переносице говорили о его интеллигентной натуре. Алик занимал должность хирурга, причем от его коллег Сергей слышал, что Белов – врач от Бога. Он мог найти общий язык с любыми пациентами, даже с пожилыми людьми и высоким начальством. Что, согласитесь, дорогого стоит и не каждому под силу.
Отряд, построившись, ждал появления командира. Атаманов, нервно бросив в урну окурок, вышел к ребятам.
– Становись, – раздалась команда, – равняйсь, смирно, равнение на середину.
К командиру четким строевым шагом шел его заместитель майор Маликов и, подойдя на положенное расстояние, произнес: «Товарищ подполковник…»
Но Атаманов оборвал его доклад взмахом руки, повернувшись к строю, сказал просто:
– Вот какие дела, парни: уезжаем в командировку в Дагестан. На сборы всем три часа. Командирам подразделений сформировать резерв, вдруг кто-нибудь опоздает. В 17:00 всем в форме стоять здесь же на плацу. Командиром сводного отряда назначен начальник штаба ОМОН подполковник милиции Звонарев. Все организационные вопросы – к нему.
– Аркадий Иванович, – раздался голос из строя, – за три часа не успеем собраться.
– Я все понимаю, парни, надо успеть. Если чего-нибудь купить не успеете, выделим время на покупки либо в дороге, либо на месте.
Ребята разошлись готовиться к командировке.
– Сереж, – услышал у себя за спиной голос Алика Сергей.
– Чего, Алый? – Сергей обернулся.
– Сереж, можно я из твоего кабинета сестре позвоню?
– Валяй, какие проблемы?
Алик, набрав нужный номер, откашлялся, прикрыв трубку ладошкой.
– Варь, привет, это я. Варь, я в командировку уезжаю. Да. В Дагестан.
Трубка в ответ что-то прошуршала.
– Я знаю, Варь, что только недавно вернулся. Больше некому. Кто, если не я? – Алик виновато улыбнулся. – Ты только родителям ничего не говори, особенно матери. Знаешь ведь, какая она у нас. Я сам по приезде оттуда с места им позвоню. Ну, все. Пока.
Алик положил трубку.
– Сереж, у тебя какого-нибудь камуфляжа нет? А то у меня форма только синяя милицейская.
– Есть. Выделю тебе, братан, шикарный «склон» итальянский. Он мне как раз великоват немного – Сергей хлопнул Алика по плечу.
Алик, просияв, отправился паковать вещи и готовиться к командировке, которая сделает его героем в памяти поколений, но отнимет у него самую малость – жизнь.
Винты транспортного самолета громко гудели, и поэтому, чтобы что-нибудь расслышать, приходилось кричать друг другу в самое ухо. Проходивший мимо ребят Трофим Лямин весело рассмеялся: «Ну, ты, Пилюлькин, даешь! Главное, весь отряд построился, а он в строю стоит в белых кроссовках. У генерала чуть глаза на лоб не вылезли! Я думал – он в обморок упадет. Ты бы еще белые тапочки нацепил!» – и Трофим пошел дальше по салону, там где-то из задней части самолета слышался приятный водочный запах.
– Я думал, ничего страшного. В командировках все так ходят. – Алик поднял взгляд на Сергея.
– Да, это моя вина, Алик, не предупредил я тебя. В командировке одно дело – ходи как тебе удобно. А вот у себя в городе: при отъезде, при возвращении – будь добр, встань в строй по форме – отглаженный, начищенный. Даже можно до синевы выбритым и слегка пьяным. Только не наоборот.
Алик рассмеялся.
– В горах в кроссовках поудобней будет, – продолжал Сергей, – хотя кому как. Верцы фиксируют ногу почти по всей голени, а там живых камней много. Так что в берцах, дружище, меньше риска ногу подвернуть или вывихнуть. Кому как не тебе, хирургу, это должно быть понятно.
Неподалеку от Алика с Сергеем сидели ребята из Воронежского ОМОНа. Когда самолет набрал высоту и гул турбин перешел в тихий свист, из воронежской части послышались аккорды гитарных струн и пение. Несколько парней выводили красивыми голосами песню. Сергей прислушался.
«Транспортный самолет, вскинута апорель – полной загрузки ждет выдохшийся апрель, сводный отряд ОМОН прибыл в Махачкалу, раненый батальон изрешечен в бою, домой летит ОМОН, горы запомнят нас, сводный отряд ОМОН – выполненный приказ», – пели ребята.
Да, до дома было еще очень далеко. Но борт приземлился именно в Махачкале, как в песне.
Подполковник милиции Звонарев, или просто Палыч, как его называли ребята, построил отряд и довел до сведения, что отряд делится на две равные части, половина будет нести службу в поселке Дылым Казбекского района, а вторая часть – в селе Новолакское Новолакского района Дагестана. Но это завтра, а сегодня всем отдыхать, тем же, кто не успел купить необходимое, дается время сделать покупки.
Иван Павлович Звонарев – начальник штаба отряда – был из тех, кого называли отцом-командиром. Был он высокого роста, сухопар, черен, как цыган, и очень отзывчив. Человеком он был прекрасным, к своим подчиненным требовательным, но в обиду их не давал никому. В милиции Палыч прослужил уже двадцать с гаком годков, но сохранил юношескую натуру и тонкое чувство юмора. В отряде его любили, а в нарды Палыча обыграть не мог никто.
Отношение местного населения к военным поразило Сергея до глубины души. Старуха даргинка, торговавшая на рынке, наотрез отказалась брать с ребят деньги: «Возьмите так чего надо, солдатики. Ничего мне не надо. Вы сюда приехали меня защищать», – сказала она омоновцам. На улицах гражданские люди подходили к ребятам и засовывали в карманы деньги, если кто-нибудь отказывался, то очень обижались и рвали купюры на части.
Ночевали на взлетной полосе. Расстелили спальники, укрылись фланелевыми простынями, выставив по периметру боевое охранение. Не расслабляться ни при каких условиях – девиз всех отрядов особого назначения, а особенно, если в пятидесяти километрах к югу громыхает война. Спать было невозможно – за день асфальт на взлетке раскалился докрасна. Когда же на землю опустилась ночная прохлада, от него пошли испарения. Чувство было такое, что находишься в сауне. Сергей, проворочавшись полночи с боку на бок, махнул на сон рукой и, поднявшись, пошел проверять посты – время дежурства было его боевого взвода. На первом посту службу нес Вадим Вахромеев – детина двухметрового роста. Сергей, увидев его богатырскую фигуру, улыбнулся, вспомнив смешной случай из жизни Вадима.
Вадим Вахромеев
А дело было так: в начале девяностых годов, во время первой чеченской, сотрудники ОМОН круглосуточно дежурили на всех въездных блокпостах в город. Два сотрудника дорожно-патрульной службы ГАИ и один омоновец – наряд на КПП. В то время существовало такое правило: омоновец прикрывает гаишников, а те досматривают транспорт. Причем в обязанности последних входило плотно накормить своего боевого товарища. Проедет хлебовозка – скинет пару батонов, повезут молоко – отольют трехлитровую баночку, пропылит старенький «газончик» с мясокомбината – опять же пара палок колбасы для любимых инспекторов. Кто ж с ними ссориться хочет? Они тут каждый день стоят, а ты каждый день здесь ездишь.
Вадим заступил на КПП с вечера, ближе к полуночи дэпээсники погнались за машиной, которая проехала через блокпост и не пожелала остановиться. Прошло уже около сорока минут, а их все не было на месте. Вадим нес службу в одиночку, важно прохаживаясь вдоль поста. Через пять минут его желудок начал прилипать к позвоночнику. А еще через пару минут он понял – сейчас он упадет в голодный обморок, а потом наступит мучительная смерть. Он даже поежился, так ему стало неприятно. В его планы не входило погибнуть во цвете лет. Вадим начал оглядываться по сторонам, ища глазами мимо проходящий транспорт – авось у водителя в багажнике заваляется маленький кусочек сальца. В животе у Вадима заурчало, он принял это как руководство к действию. Как назло, дорога умерла – никакой даже самый маленький и плюгавенький «Запорожец» не пылил по ней. Вадим почувствовал, как у него закружилась голова, и понял – началось. Он вышел на середину дороги, посмотрел направо, потом налево – никого. И вдруг, о счастье, со стороны дамбы упали на шоссе лучи дальнего света большегруза. Вадик пошел ему навстречу, сигнализируя автоматом – водитель, стой. Водитель фуры оказался простым эстонским парнем и, так как от природы был законопослушным гражданином, принял вправо, остановился и приготовился предъявить сотруднику милиции права, ПТС и транспортную накладную.
– Сало есть? – ошарашил его Вадим.
Возникла довольно длительная пауза – файлы эстонца не сходились.
– Сало есть? Я тебя спрашиваю! – повторил свой вопрос Вахромеев.
– Сал-ла ньет, есть тол-лько кур-ра! – пробормотал водитель.
– Давай, – рявкнул Вадик и, получив банку консервов, махнул рукой, – проезжай.
Эстонец, ничего не поняв, нажал на гашетку и продолжал путь, думая: «Что же это за страна такая? Где все знают про военную тайну, но никогда не поймут буржуины, в чем она».
Валька Топорков
