скачать книгу бесплатно
Ледяной пургою к нам разлука мчится,
Белой пеленою к нам в сердца стучится.
А душа, как птица, бьётся в клетке страсти,
В кровь изранив крылья об сколки счастья.
К облакам желаний эта птица рвётся,
В мир любви и счастья, что мечтой зовётся.
Обними за плечи, отогрей губами,
В этот зимний вечер мы решим всё сами.
Растопи любовью ледяную стужу,
Ты такой желанный, мне другой не нужен.
Пусть душа как птица бьётся в клетке страсти,
В кровь изранив крылья об сколки счастья.
К облакам желаний пусть та птица рвётся,
В мир любви и счастья, что мечтой зовётся.
Тишина…
– И что, услышал тот, кому это адресовано? Растопил? В целом неплохо, но надо подработать немного…
– А некому слушать – это так, в пустоту написано. Просто настроение и ничего больше.
Ну что – по домам?
– Да пора уже. Тебя, наверное, муж заждался…
– Мы отдельно живём сейчас. И, наверное, уже не будем вместе. Я могу простить многое, но не предательство.
– Ну ладненько, поехали, а то Пётр уже заждался, наверное.
Мы вышли во двор. Снегопад как будто подслушивал и перерастал в метель. Позёмка стелилась по дороге и пыталась замести следы, но, увы, следы слишком глубокие. Они как раны на душе. Надо долго, долго мести и кружить этой метели, чтобы лишь сгладить эти следы, только сгладить, а рубец всё же останется. Когда мы ехали в машине, то разговаривали на всякие дежурные темы. На самом деле мы были каждый в каких-то своих мыслях. Они, как метель за окном, пытались сгладить следы на наших душах, которые оставила жизнь.
Рабочие моменты
На следующее утро машина подъехала, как и обещано, в 7:15. Утро было морозным. Мороз решил доказать, что именно он, а не снег, является хозяином зимы. И у него это получалось. Казалось, даже воздух замёрз от этого противостояния. Деревья покрылись инеем, похожим на иглы. Уют и очарование куда-то испарились, и воцарился холод. Холод во всём и везде. Природа, казалось, вытянулась «в струнку» и звенела под натиском ожесточённого и обозлённого чем-то мороза. Разговаривать не хотелось. Холод проник даже в душу и пытался безраздельно властвовать ею. Мы с Петром обменялись приветствиями и покатили за шефом. Казалось, машина не ехала, а разрезала это ледяное безмолвие. Она была островком тепла и уюта в этой холодной действительности. Мы подъехали к дому Бориса Михайловича, и он, подобно птице, впорхнул в машину.
– Морозно сегодня! Как настроение?
– Даааа… Настроение рабочее – слегка подмороженное.
– Это мы сейчас исправим. Я думаю, что мне удастся ввести тебя в штат администрации на должность моего помощника. Наверное, денег-то не хватает для хорошей жизни?
– Отличная новость, это как раз кстати. Вы прямо как Дед Мороз желания угадываете.
Я, конечно, могу зарабатывать – люди ко мне ходят лечиться, но хотелось бы не отвлекаться от Вашего благополучия. Вокруг Вас слишком много всего, от чего стоило бы отгородиться.
– Значит, так и решили. Зайдёшь сегодня в отдел кадров и в орготдел и подпишешь все необходимые документы. Надо успеть до нового горсовета весь комплект документов подготовить. У нас сегодня приём граждан – день будет долгим.
– Замечательно. Для меня чем больше работы, тем лучше.
– От чего бежим?
– От себя…
– Тяжёлая задача… Сегодня тебе дадут кабинет – можешь обустраиваться там. Но это для приёма граждан и работников администрации, а основное твое место – рядом со мной. Я правильно рассуждаю?
– Абсолютно.
– Может, расскажешь, от чего бежишь?..
– Может, и расскажу, но не сейчас. А сейчас – горячий чай, легкий тонизирующий массаж и работа.
Его голубые, небесно-тёплые глаза смотрели на меня. Я смотрела в них и, кажется, согревалась. Было тепло и уютно. Лед, который покрыл мою душу, потихоньку начинал таять. Это ощущение было приятным и настораживало одновременно. Мы вышли из машины и юркнули в здание администрации. В приёмной уже был народ. Мы наскоро выпили чай, и я занялась массажем. Это был массаж лишь отчасти. Скорее, я формировала некое энергетическое поле вокруг шефа, для того чтобы уберечь его от негативного воздействия. На лирику времени не было, и я, окончив свою работу и прочтя заградительную молитву, сказала, что мы можем идти. Казалось, Борис Михайлович относился ко всем моим манипуляциям скорее снисходительно, чем серьёзно. Это, впрочем, не важно – важен результат. Сегодня придётся принять большое количество посетителей, а это уже серьёзно. Многие из них идут на «негативной волне» – болезни, горе, разочарование, мольбы и требования помочь. Этот груз не из лёгких и может свалить с ног кого угодно. Да, тяжела ты, шапка Мономаха! Странно, почему до сих пор не создали подразделение биоэнергетической защиты руководителей. Это необходимо!!! Обучать людей основам биоэнергетической защиты – это как обучать основам гигиены. Мы долго жили без Бога, и это наша беда… Когда-то всё это было. В каждом доме были иконы. Все ходили в церковь, молились и верили – вот главная защита. Сейчас всё иначе. Все образованные и легко объясняют промысел Божий с помощью научных терминов, а вот что было первым – курица или яйцо, сказать не могут… Умники… Мы уже давно не творим утренние, трапезные и вечерние молитвы. Мы не ходим в храм на службу, не венчаемся, а регистрируемся, заменили слово «союз» словом «брак»… Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт… Вот и вся жизнь наша – сплошной брак.
Ну да, надо жить этими реалиями и пожинать плоды. Там, где нет Бога, на его место приходит «лукавый» и царствует. Вот мне и придётся заниматься этим порождением «лукавого». Сегодня много посетителей с самого утра. Как на ладони видна мотивация их просьб. Они, кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени, завидуют и тихо ненавидят власть. Это правда, но никто не скажет это открыто. А ведь тот, кто сидит перед ними – такой же, как они. На фоне всей этой «народной любви» я чувствую себя, как слон в посудной лавке. Как похожа эта «любовь» на сегодняшний мороз – колючая она какая-то.
Борис Михайлович обвыкся к своей роли и терпеливо, без надрыва, выслушивал и принимал управленческие, да и просто житейские решения. Казалось, всё шло легко и не причиняло ему никакого труда. Но это лишь казалось. Он всё пропускал через себя. Человек, который вырос в бедной семье и сам, только своим упорством и характером добился положения, которое сейчас занимает. Он прекрасно знает большинство тягот, которые ему сейчас рассказывают посетители, и прекрасно чувствует, когда ему начинают рассказывать «басни». За это его и не любят… Он принял 120 посетителей…
Это дикая нагрузка. Раньше я не предполагала, что так много людей можно принять за один день – оказывается, можно… Да что тут говорить – все устали и ждали конца этого действа. Люди устали от ожидания и напряжения, начальники подразделений – от непривычного для них темпа работы и уровня нагрузки. И вот он, конец приёма. Мы вошли в кабинет шефа. Я попросила секретаря принести нам чай и закрыть приёмную.
Мы остались одни. Было такое чувство, что мы разгрузили состав с углём, и силы были на исходе.
– И что, Ольга, как денёк?
– Замечательный выдался денёк… А Вы отлично справляетесь с народом…
– Да, у меня опыт есть… Я на стройке начинал работать, а там хорошая школа…
– Да уж, мне мама рассказывала…
– Так от чего ты убегаешь?
– Вы хотите ещё и меня в качестве жалобщика?!! Ну уж нет!!! Займёмся-ка мы Вами…
Я зажгла свечу, которую припасла заранее. Встала за его спиной и начала читать «Живый в помощи». Свеча трещала и извивалась. Пришлось читать несколько раз, прежде чем она успокоилась и стала гореть ровно и бесшумно. Вот и хорошо.
– Справились, кажется, с негативом. Слышали, как свеча трещала?
– Это-то я слышал, а теперь что делать будем?
Его глаза явно выражали желание. И я лихорадочно думала, что с этим делать…
Он придвинул меня к себе… Пауза. Долгая, как мне показалась. Я не торопилась с реакцией на его действия, а он не торопился действовать. Так мы и замерли. Каждый вычислял действия другого по какой-то своей, жизнью проверенной схеме. Я люблю ломать эти схемы, но решила ещё немного подождать с действием. Если бы на его месте был Олег, он бы не стал ждать – он бы действовал. Но это не Олег… Он тоньше.
И это даёт шанс завершить всё без осложнений.
– Ох, Борис Михайлович, вот уволюсь от Вас, и тогда… Тогда – да, а сейчас… Давайте закончим все наши дела – и по домам. Вас уже заждались.
Он прошёл своей сильной рукой мне по плечу. В глаза друг другу мы больше не смотрели. Дружбы между мальчиком и девочкой не бывает – это так, но надо стремиться соответствовать. Не время сейчас романы крутить. Да… Наверное, думает обо мне, какая я холодная и колючая… Ох, знал бы он, чего мне стоит этот «холод».
Если бы он пошёл дальше, я бы не устояла, но он романтик и джентльмен, да ещё ранимый, как ребёнок… Он остановился. Значит, так и надо. Я человек практичный в этих отношениях, и, чтобы поправить свой эмоциональный фон, поеду к Мише. И всё будет под контролем.
Каждый сам выбирает свой путь
Вся эта ситуация с Борисом Михайловичем напрягала меня. Я ни в коем случае не хотела крутить с ним роман. Это против моих правил. Но я живой человек – я женщина… Надо искать выход… Поразмыслив, я решила попробовать перевести это всё в игру. Лёгкий флирт и его не обидит, и меня от дальнейших осложнений освободит. Гениальная фраза, придуманная женщинами, – «мне нужно немного времени». Вот и попрошу – немного времени, чтоб разобраться…
Это сработало!!! Отношения наши не испортились, и сотрудничество не омрачалось обидами. Изо дня в день шла рутинная и тяжёлая работа. До того как начать исследования в муниципалитете, я думала, что самая сложная и грязная работа – в милиции. Как же я ошибалась… Поток, с которым приходилось справляться здесь, не шёл ни в какое сравнение. Да и к этому прибавлялись закулисные игры и подковерная возня.
Борис Михайлович – очень неудобный соперник, и этим раздражал бизнес-сообщество. Он не стремился продать всё и вся, пытался разобраться во всех тонкостях и умело затягивал, когда надо было отказать. Ни да и ни нет – это его лучшая защита. Мне многие коммерсанты жаловались на эту его методу, но это было оправданно. Торопись не спеша – это главное правило политика. Надо держать паузу, и он её держал. Он был похож на новогодний снег, которого все ждут, но он не торопится… И вот когда он всё-таки пойдёт, то ему радуется и стар, и млад. Всем он по сердцу – долгожданный. Но был наш шеф «долгожданным» не только для бизнес-сообщества, но и для светских дам и дамочек из сословия служащих. Я, конечно, со всеми была дружна и не раз утирала слёзы дам от неразделённой любви и разбитых надежд. Я побывала у всех ворожей и гадалок, которые обслуживали этих дам. Работа у меня такая – всех понимать и успокаивать… Как я была довольна, что не поддалась очарованию этих голубых и всепоглощающих глаз. А дамочки сменяли друг друга, и работы с ними у меня было достаточно. За такой популярностью и моя персона стала волновать Бориса Михайловича намного меньше. Зачем возиться и добиваться, когда сами на грудь падают. Когда дамы слишком увлекались, я начинала присутствовать на всех их встречах и приватных беседах – это помогало прекратить преследования. Вот так и жили.
Исследования мои проходили успешно, но мне необходимо было лететь в Москву. Там я планировала проконсультироваться по вопросам, которые накопились и требовали решения. И вот я собралась с духом и спросила у шефа разрешения вылететь в Москву.
– Я забыл тебе сказать, мы в среду вместе летим в Москву. Там будет совещание Союза российских городов, вот и поможешь мне и заодно свои дела сделаешь. Так что заказывай билеты и гостиницу.
– Будет сделано! А на сколько дней летим?
– На 3 дня. Успеешь свои дела закончить?
– Конечно! Я сейчас созвонюсь и назначу встречи.
– Это какие встречи ты назначишь? Рассказывай…
– Я должна зайти проконсультироваться в институт психоанализа и гипноза, потом посетить одно общественное объединение и заинтересовать их в исследованиях. Да, в общем-то, ничего сложного. Я ещё успею пройти тренинг в институте и, может, даже сдать экзамен – это как повезет. Если хотите, я познакомлю Вас с моим «учителем».
– Там посмотрим. А ты сможешь устроить, чтоб нас встретили и отвезли в гостиницу?
– Конечно, сейчас одному родственнику позвоню. У него скромный «Мерседес 600». Вас устроит?
– Устроит. Давай, дуй за билетами, а у меня встреча с дамой, и ты мне не понадобишься часа полтора. Она говорит, что очень хорошо делает массаж, и сегодня мне это продемонстрирует…
– Очень не рекомендую я Вам этого делать… Эта брюнеточка может здорово Вас попортить… Потом всю жизнь её вспоминать будете на больничной койке. Обещайте, что не станете делать массаж и не допустите её с манипуляциями до своего тела, это очень серьёзно…
– Ладно, иди за билетами. Поставь свою защиту и иди, а я сам с этой дамой разберусь…
Его глаза выказывали некую озабоченность услышанным, но его желание самовыражаться за счёт побед над этими светскими львицами брало верх. Это становилось опасно. Но делать нечего. Каждый кузнец своего счастья. Я поехала за билетами и постаралась поскорее вернуться обратно. На душе у меня было очень тревожно. Зайдя в свой кабинет, я позвонила своему «учителю» и договорилась о встрече. Я рассказала вкратце о визите этой «брюнетки» к шефу и своих опасениях.
«Учитель» сказал, что, скорее всего, она решит испортить его как мужчину – это так называемая привязка. Эту тему я знала хорошо – насмотрелась на мужчин, которые приходили на снятие порчи ко мне и к моей бабушке. «Учитель» – ясновидящий, и его словам стоит доверять. Я поинтересовалась, что мне-то делать, ведь это серьёзный вред, который отразится на всей его жизни. «Учитель» разумно заметил, что я ведь его предупреждала, но он выбрал свой путь и теперь его пройдёт до конца. «Ладно, я встречу вас в аэропорту, дальше посмотрим». Жесткий он человек – «учитель». Я поспешила в приёмную и позвонила напрямую шефу.
– Заходи. Всё сделала? Слушай, у меня после этой дамы голова разболелась и спина чего-то болит, посмотри, а…
– Что, зверские позы принимать пришлось, что ли? Массажистка-то ваша умаяла вас, я гляжу…
– Ревнуешь?
– Нет, констатирую факт. Сейчас посмотрим, что она с Вами сделала. Мне нужно Вас осмотреть. Вы очень близко общались или как?
– Много вопросов задаёшь. Это что, так важно? Она мне всё-таки массаж делала, уж очень просила… Вот и разболелась спина и голова после неё. Не дано ей…
– Ей другое дано… Она с вас сняла «мантию» и ещё кое-что сделала, что вам вряд ли понравится. Я сейчас посмотрю и точно скажу.
Я зажгла свечу и стала читать молитву. Свеча неохотно горела и трещала, а возле почек совсем погасла, как будто её задули. Это плохо. Она добилась своего, но каким изощрённым способом. Опасная дама. Я осмотрела одежду шефа и, конечно, нашла волосы, закрученные на пуговице, и белую ниточку, которой когда-то были связаны пальцы покойника, за воротом пиджака. Все улики в наличии. «Учитель» был, как всегда, прав – шефа пытались «испортить».
– Вам надо срочно сходить к врачу, у Вас что-то с почками. Дама вас пыталась приворожить и основательно попортила вам организм. Это серьёзно. Я договорюсь о вашем визите в больницу, хорошо? Со своей стороны сделаю всё, что в моих силах, но и Вам надо быть поосторожнее. Я же Вас просила…
– Ладно, сходим завтра. Ты мне массаж будешь делать?
– Конечно, надо же хоть как-то это всё исправлять…
– Вот это другое дело, а то приходят тут всякие, массаж она делать умеет… Да ей только вагонетки на кирпичном заводе катать…
– Подхалимаж как раз кстати, а то я не ревную, но предупреждаю…
Я делала массаж, и его боль переходила ко мне. Злая, колючая, как куски льда, готовая разрезать всё на своем пути. Холод покрыл мою спину, и казалось, ещё чуть-чуть, и я рассыплюсь на маленькие льдинки. От всего, что витало вокруг, веяло могильной пустотой и мглой, которая может поглотить в одно мгновение. Нужна помощь – надо просить бабушку и «учителя».
– Как ты это делаешь? Боль ушла! А ты говорила, что эта дама сильная. Истеричка она обычная!
– Не скажите, очень даже профессиональная дама. Вы её лет 10 помнить будете, а может, и всю жизнь…
– Не пугай меня. Ты же рядом – ты меня защитишь…
Его глаза смотрели на меня. Это был взгляд нашкодившего избалованного ребёнка. Он точно знал, что ему всё простят, потому что его все любят. Но он не знал одного – как он себя наказал и что этого он себе не простит никогда.
После того как Борис Михайлович пришёл в нормальное физическое состояние, мы отправились из кабинета во двор администрации. Воздух – это отличный лекарь. Погода была на редкость хорошая. Падал пушистый белый снег. Он деловито застилал площадь, слегка искрясь под светом фонарей. Он хотел угодить всем. Он летел и красовался, искрился и плавно опускался ко всем прохожим на одежду, как будто желая стать ближе и желаннее. Но каждый имел на него свои планы… Дворник сметал его в кучи и уничтожал весь лоск и красоту полёта – чем скорее он с ним разделается, тем лучше его будут ценить уважать. Вот так, и никакой поэзии.
Я смотрела на этот падающий снег, и казалось, что он залетал прямо мне в душу и таял там. Моя душа горела от какого-то плохого и неведомого предчувствия. Я прокручивала события и пыталась понять, как можно было этого избежать, но холодные слова «учителя» засыпали, как снег, все мои аргументы – «каждый выбирает свой путь и идёт по нему сам и до конца».
Отец Николай
Время изменило свой ход – начался обратный отсчёт. Так бывает под Новый год – каждый ждёт того, что загадал, и верит, что это обязательно сбудется. Верит и боится – вдруг…
Вот и я верила, что всё удастся исправить, и боялась… Для того чтобы понять сложившуюся ситуацию полностью, я погрузилась в глубокую медитацию – этому я научилась на семинарах в Тибетском клубе. Я видела эту женщину и двух мужчин, которые оплатили ей этот визит и действия, которые она совершила… Заказ – точно, что заказ! Они просто сыграли на пристрастии шефа к флирту с дамами! Я пошла дальше…
Здесь замешаны огромные деньги, и эти двое считают шефа виновником потери этих денег… Они готовы на всё, даже на физическую расправу…
Это озарение всё поставило на свои места. Недавно на меня выходили люди из «криминального мира» и «по старой памяти» сказали, что шеф обидел одного авторитета, зовут его, кажется, Джек. Он занимается алкоголем. Надобно «пробит» эту тему, что там произошло… Вот завтра и назначу встречу со сведущими людьми – пусть растолкуют, что да как.
Утром мы с шефом сразу отправились к доктору. Спина у Бориса Михайловича болела, и настроение было соответствующее. Доктор подтвердила мои опасения – камни в почках… После осмотра доктор отозвала меня и тихо сказала: «Вам бы к отцу Николаю сходить. Он по этой части помогает». «По какой части?» – спросила я осторожно. «Больно быстро заболел твой шеф, надо бы посмотреть, почему… А священники в этом толк знают. Пиши телефон». Я записала телефон и стала дожидаться шефа. Он вышел, измученный процедурами. Взгляд его уже не был озорным, как раньше. Хорошо, что работы сегодня немного, и можно уделить здоровью времени побольше. Когда мы приехали в администрацию и зашли в кабинет, я начала разговор:
