скачать книгу бесплатно
Не дожидаясь, пока нервы сдадут окончательно, она открутила крышечку одной из склянок и, согнув запястье, дала прозрачной жидкости стечь в Темзу. Зелье растеклось, словно масло, успокаивая и проясняя водную гладь, пока вода под ним не стала совершенно невидимой. Отраженные здания перестали медленно вздыматься; их искаженные изображения застыли, словно в комнате кривых зеркал.
А Карино отражение…
У нее перехватило дыхание. Ее отражение исчезло.
Девушка вытянулась вперед, но там, где следовало быть ее лицу, увидела только ступеньки и перила. Словно стала невидимкой.
Позади нее по набережной шла обнимающаяся парочка. Она слышала их болтовню, но не видела отражений. Кривая улыбка коснулась ее губ: Кара поняла, что произошло.
Она неуверенно потянулась вниз, туда, где должна была находиться вода. Пальцы не нащупали ничего, кроме воздуха.
В реке образовалась дыра – по форме лужицы, которую девушка налила из склянки. Кара поняла: волнистые искаженные здания у нее под ногами, на которые она смотрела, были не отраженными, а настоящими: из твердого раствора и кирпичей. Словно она пробила дыру в зеркале и обнаружила, что это окно. У краев отверстия плескалась Темза. Капли брызнули и упали вверх на отраженное небо, как перевернутый дождь, а потом пропали из поля зрения.
Карин желудок сжался, и она на цыпочках подошла к краю реки. В этот длинный-длинный туннель – вниз или вверх неважно – следовало упасть.
Внезапный взрыв синтезатора и басов из телефона заставил ее подскочить, чуть ли не перекувыркнувшись.
Сообщение от Бет: «Надо увидеться».
Кара замешкалась: большой палец замер над кнопками – набрать ответ. Второй рукой она полезла в сумку и коснулась другой вещи, которую взяла с собой: яичной скорлупки из крапчатой черепицы с несколькими шиферными перышками внутри.
«Никаких сообщений, – сказала она себе, – никаких подсказок или таинственных комментариев». Она не оставит Бет никаких разрозненных картинок для сборки, никакой «изломанной гармонии». Бет слишком умна. Она бы во всем разобралась и пошла за подругой на фабрику Синода, заплатив столь же ужасную цену, что и Кара, если не хуже – кто знает, какую выгоду Джонни Нафта пожелает извлечь из новоявленной Дочери Улиц, если та согласится стать его должницей.
С шепчущим вздохом дыра в реке начала затягиваться. Окно закрывалось.
Так и не ответив, девушка положила телефон обратно в сумку, пытаясь взять себя в руки и заставить прыгнуть. Один страшный миг ноги не слушались, Кара смотрела на съеживающееся отверстие. Через несколько секунд брешь стала бы совсем узкой – не протиснешься. Девушка представила, как застрянет: голова и туловище, торчащие из Темзы, и ноги, свешивающиеся в зеркальную реку, словно у сумасшедшей синхронистки.
Отверстие стало сжиматься еще быстрее. Кара видела, как на волнах начало проступать ее отражение. Девушка сосредоточилась, и ее колени мучительно медленно согнулись.
– Кара! – рявкнула она на себя и прыгнула.
На долю секунды она ударилась о пустой воздух, а потом полетела через дыру в реке. Вода на краю забрызгала лицо.
Поперхнувшись, Кара почувствовала, как в горле взыграли полтонны паратхи. Под молотящими ногами простирались пока далекие отраженные здания. Она падала, все быстрее и быстрее, ветер, шлепающий по лицу, откинул ее голову назад. Девушка посмотрела наверх: она падала через туннель в воде, словно какой-то водный кролик. На мгновение она увидела башни своего родного города, сияющие в ярких лучах зимнего солнца на невообразимой высоте над головой.
А потом туннель-рот сомкнулся над нею…
Вода грохотала, навстречу неслись жидкие стены.
Кара сделала последний безумный вдох, прежде чем обновленная Темза врезалась в нее, словно гигантский кулак. Вода прервала падение, и девушка резко дернулась вверх; кровь забарабанила в ушах, голова пульсировала от каждого удара сердца. Кара билась и барахталась, толкаясь вверх, отчаянно стремясь к воздуху, но вода вокруг оставалась такой же илистой, однородно-зеленой, без признаков солнца. Она тонула, чувствуя какую-то невидимую силу, тянущую ее вниз. Силясь всплыть, Кара по инерции молотила руками по воде, густой, словно патока. Казалось, легкие вот-вот лопнут, но как бы сильно Кара ни прищуривалась, сквозь илистую толщу Темзы не было видно поверхности.
Остатки драгоценного последнего воздуха раздували щеки, силясь вырваться через рот. Девушка попыталась проглотить его обратно, но полный пузырь предательски проскользнул между губ.
И устремился вниз, мимо ее ног.
Понимание явилось белой вспышкой в страдающем от кислородного голодания мозгу: «Конечно: это же зеркало! Здесь верх – это низ, а низ – долбаный верх!»
Маленькие звездочки взорвались у нее в глазах, оставив после себя крошечные черные дыры. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, Кара перестала бороться и грести, позволяя невидимой силе подхватить себя и резко потащить сквозь воду. Смежив веки, она тяжело выдохнула.
Глава 10
Кара всплыла, и в уши тут же хлынул шум. Воздух полнился криками и визгом сирен, но девушка слишком устала, чтобы об этом волноваться. Прочистив от воды горящий нос, она раскинула руки и ноги, словно лучи морской звезды, и поплыла на спине, дыша полной грудью, упиваясь чудом плавучести после того, как чуть не задохнулась. Немного повернув голову, девушка поняла, что выплыла на середину реки. Увидела фигуры в темной форме, взволнованно снующие взад-вперед по набережной, указывая на нее. Повсюду слышался «белый шум» раций.
Наконец плеск потревоженной воды, сирены и люди в форме сложились в Кариной голове в единое целое. Ее спасали. Люди в доке и пловец – должно быть, копы, решившие, что она тонет.
– Я в порядке, – попыталась сказать она пловцу, но вышло лишь карканье.
Она силилась поджать ноги, шлепая по неспокойной глади Темзы и вытягивая голову из-под промокшего платка.
– Я в по… – снова попыталась она, но слова умерли на губах.
Подплывающий к Каре мужчина не походил на спасателя. Тощий, словно зубочистка, промокшая одежда, прилипшая к телу, вся изодрана. Бледные шишковатые локти высовывались через дыры в рукавах, пока он бешено молотил по воде руками. Балахон, волосы и всклокоченная спутанная борода пропитались чем-то черным и покрылись илом.
А глаза…
Они широко выпучились от натуги, а, может, и от страха. Мужчина тянул себя по воде паническими неумелыми гребками. Когда же взгляд пловца упал на Кару, его лицо вытянулось от удивления.
Позади него на набережной фигуры в форме перестали метаться. Рации протрещали, пролаяв команду, и двое полицейских подняли к плечу винтовки.
Пловец протянул к Каре руку. Пальцы его походили на белые веточки, ногти посинели от холода.
– Помоги… – вода плеснула мужчине в рот, и он подавился словом.
Выстрел взрезал воздух.
Пловец резко зашипел. Из его плеча вырвались красные брызги. Кара почувствовала теплую дымку на лице. Пловец дергался и бился, крича и глотая воду. Кара инстинктивно толкнула себя к нему и попыталась подхватить снизу, однако бьющиеся ноги мужчины тут же переплелись с ее ногами. Он оказался слишком тяжелым. Ледяная вода Темзы сомкнулась над девушкой, и она глотнула ее, отдающую металлическим привкусом крови. Потом, борясь и пинаясь, высвободила ноги, сражаясь за воздух всего в дюйме от лица мужчины. Даже с заложенными ушами, вырвавшись на поверхность, девушка услышала рычание лодочного мотора. Она по-прежнему не могла дышать: мокрая ткань забила рот – Кара всплыла прямо под плавающим по поверхности платком, накрывшим ее лицо, словно саван. Охваченная паникой, она попыталась высвободить руки из хватки пловца.
Но теперь мотор ревел громко, близко, и, когда он затих, сильные руки подхватили ее под мышки. Кара обмякла, и ее вытащили. Все еще ослепленная платком, она упала в лодку. Мотор поперхнулся и снова взревел. Через пару мгновений лодка на что-то наткнулась, а еще через одно Карино тело швырнули на сушу.
– На колени.
Голос звучал глухо и искаженно. Впрочем, приказ оказался излишним из-за толчка, и без того бросившего Кару коленями на влажные плиты. Справа кто-то – очевидно, пловец, – мучительно стонал. Послышалось мясистое «хрясь!» и стоны оборвались, сменившись резкими отрывистыми вдохами. Острый запах мочи ударил Каре в нос. Она по-прежнему ничего не видела: мокрый платок облепил верхнюю половину лица, словно осьминог. Кара попыталась поднять руки, чтобы сдвинуть его, но они оказались прижаты к спине. Щелкнул замок, и что-то пластиковое врезалось в запястья, стягивая их. По каменным плиткам проскребли ботинки. Холодный металлический кружок прижался к Кариной шее, и она замерла. Раздался щелчок – в точности как звук взводимого пистолета в кино, только ближе и ужасающе персонально.
– Безликая мразь, – загудел в ушах странно электронный голос. – Я могу казнить тебя прямо сейчас, смекаешь? Хочу, чтобы ты была в курсе. Чтобы ты была в курсе, мразь! Я могу снести твою полуотраженную гадскую башку с плеч, и никто и слова не скажет.
Челюсти Кары свело от страха, но она постаралась их расслабить.
– Я… я н-н-не…
– Заткнись. – Ствол сильнее вжался в шею, и девушка закусила губу. – Я не хочу выслушивать, как ты все отрицаешь. Тебя поймали с поличным. Даже если бы ты не скрывала свой эндаумент, очевидно, что ты – одна из них.
«Скрываю что? Одна из кого?» Но ужасающе холодное давление на шею удержало ее от того, чтобы высказаться вслух. Девушка почувствовала, как человек, стоящий у нее за спиной, наклонился к ней.
– Я чертовски любил эту девчонку. Мои чертовы дети любили эту девчонку. Твои люди больные…
– Меннетт, – прервал его другой голос, – неприятель обезврежен?
– Да, капитан, – бойко ответил человек за Карой.
– Тогда, как думаешь, могли бы мы продолжить аресты на неделе? – Голос капитана так же металлически гудел, но казался сухим и почти скучающим. – Я предпочел бы встретить погодосмен под крышей.
Кара почувствовала, что похититель за ее спиной выпрямился.
– Полуотраженная! – сухо обратился он к ней. – Я арестовываю тебя за принадлежность к террористической организации и заговор с целью совершения антиэстетических актов и похищения зеркалократки. – Он помолчал. – И не абы кого из Зеркальной знати, – добавил он голосом, сочащимся отвращением, ткнув девушку сапогом, словно она была чем-то мерзким, – а леди, черт побери, Парвы Хан.
Кара непроизвольно дернулась от удивления, и оба мужчины заорали:
– НИ С МЕСТА! НИ С ЧЕРТОВА МЕСТА!
Что-то тонкое, но твердое хлестануло ее по щеке. На долю секунды мир побелел, и девушка завалилась набок. Она проглотила выбитый зуб, и рот наполнил вкус крови. Девушка была ошарашена, голова пульсировала, и Каре захотелось встряхнуть ею.
– Пофалуйста… – попробовав заговорить, она поняла, что прикусила язык, когда ее ударили. – Пофалуйста, фнимите мой плафок…
– Заткнись! – прорычал Меннетт.
– Плафок, – промямлила Кара. – Пофалуйста, профто пофмотрите на мое лифо…
– Вперед, сержант, – судя по голосу, капитана позабавила ее просьба. – Я не предлагаю брать в привычку исполнение приказов террористов, но, в конце концов, таков закон…
– Дернешься, и я разнесу твою башку, – снова предупредил Меннетт, возможно, на случай, если Кара забыла его слова за последние восемь секунд. Пальцы поймали прилипшую ткань, сдвигая ее с лица.
Кара не видела практически ничего, кроме черных ботинок, но почувствовала, как изменилась атмосфера.
Повисло долгое молчание.
– Пресвятая Матерь Зеркал, – прошептал Меннетт.
Кара повернула голову, чтобы посмотреть на него. Все пятеро были в бронежилетах, выглядевших гораздо тяжелее тех, что носили полицейские, разгонявшие беспорядки дома, – почти как у средневековых рыцарей, только из черного кевлара и углепластика, а не стали. Забрала на шлемах были сделаны из матового стекла. Даже под обезличивающим снаряжением поза Меннетта выдавала ужасное замешательство, как если бы он отпустил расистскую шуточку, а потом обнаружил, что за спиной стоит Майк Тайсон. Его голова повернулась к стволу пистолета, словно он винил оружие за то, что ударил им девушку по челюсти.
Нарочито медленно Кара нащупала языком выбитый зуб и сплюнула его на землю. Меннетт дернулся, когда слюна пополам с кровью брызнула на камни.
– Сержант, – голос командира казался натянутым, словно струна арфы. – Как думаете, вы можете срезать с графини наручники? И помочь ей подняться?
– Конечно, конечно, – выпалил Меннетт. – Мне так жаль, миледи… Я не… я не хотел… вы просто закрыли лицо… Я не увидел ваш эндаумент. Подумал, вы – повстанец… – Он осторожно поднял Кару на ноги, секунду повозился с ее запястьями, и путы спали.
Все черно-бронированные фигуры выстроились перед нею. Она не могла сказать наверняка из-за шлемов, но чувствовала, что они пялились во все глаза.
На плече одного из них красовались серебристые шевроны. Он встряхнулся и вытащил из-за пояса рацию.
– Докладывает Корбин. Мы обнаружили леди Хан. Повторяю: обнаружили леди Хан. Подозреваемый вывел нас прямо на нее. Она не пострадала, но находилась в реке и получила… э-э… незначительные повреждения. Мы доставим ее в Сент-Янус для медицинского освидетельствования. Прием.
Кара отчетливо услышала, как рация проскрежетала в ответ: «Отставить, капитан. Доставьте графиню во дворец для немедленного допроса».
Капитан явно удивился противоречию, но сказал лишь:
– Понял. Доставить во дворец. Конец связи.
Кара потерла запястья, возвращая им чувствительность. В голове бешено метались мысли.
Парни с пушками явно приняли ее за зеркальную сестру, и коль скоро это представлялось единственной причиной, почему они больше ими в нее не тыкали, девушка не спешила их разубеждать. Но леди Хан? Графиня? Дворец? Кем Парва была здесь?
Кара подняла взгляд. Здания, сгрудившиеся на набережной, походили на кривозеркальные отражения домов, которые она помнила. Она узнала лошадей в стиле ар-деко возвышающегося над нею здания «Юниливер» и старую электростанцию на противоположном берегу, приютившую галерею Тейт, только здесь они казались выше, и их силуэты рябили, уходя в небо, знакомые очертания сгорбились от странных наростов из кирпича и камня.
«Они выглядят так, как отражения в реке до?ма, – удивилась Кара. – Вот, что они на самом деле такое».
Рубящий звук притянул ее взгляд обратно на тротуар.
Оборванный пловец лежал на спине, глаз выкатились, когда он кашлял, изо рта вылетали капельки окрашенной кровью слюны. На плечо ему шлепнули медицинский тампон, прихваченный полуоторванным пластырем, но на левой щеке расцвел внушительный синяк. Его ударили пистолетом еще сильнее, чем Кару, и она вздрогнула, как жутко это выглядело. Голова мужчины свесилась набок, показывая еще один синяк на правой щеке.
Кара похолодела.
Этот синяк оказался идентичен первому, с точно таким желто-фиолетовым рисунком на белой коже. Собственно, теперь она увидела, что вся правая сторона его лица была такой же, как и левая, вплоть до направления завитков бороды. Мужчина был совершенно симметричным.
В ярком утреннем свете что-то поблескивало у него на голове. Рассекая лицо от волос до подбородка, через переносицу шла пунктирная серебристая линия – тонкая нить, входящая и выходящая из кожи, как защитные полоски на банкнотах, отмечая ось симметрии, словно край зеркала.
Сержант Меннетт поймал ее взгляд.
– Вы в порядке, мэм? Этот несчастный ублюдочный террорист вас обидел? Хотите врезать ему пару раз?
– Что? Нет! – Кара не сводила глаз со зловеще симметричного мужчины у своих ног. – Он меня не тронул… я никогда не видела его прежде.
Капитан Корбин повернулся к Каре:
– Простите, миледи, но вы утверждаете, что не узнаете этого человека? Но… – он не договорил.
– Но что? – Кара уставилась на него.
Следующий вопрос Меннетта вышел осторожным и нервным:
– Мэм, если это не он вас принудил, то как вы оказались в воде?
– Я… я… – Кара перевела взгляд с одной бронированной фигуры на другую, но помощи ждать было неоткуда. Пришлось ухватиться за самую простую ложь в мире. – Я не помню.
Капитан проговорил в рацию:
– Прием. Похоже, леди Хан понесла некоторые потери памяти. Обращаю внимание на возможную травму головы, прием.
– Разорви меня граната! – горячо пробормотал Меннетт.
– Принято. По прибытии во дворец вас будет ожидать медицинский персонал. Везите ее немедленно, капитан. Приказ из кабинета сенатора, прием.
– Принято. – Капитан шагнул вперед. – Пожалуйста, пойдемте с нами, миледи. Теперь вы в безопасности.
Кара не знала, что делать, но кивнула. Рука в черной перчатке взяла девушку за локоть, и ее осторожно повели по набережной. Прикосновения сержанта Меннетта были такими робкими, что Кара едва их чувствовала. Когда ее вели вверх по ступенькам, она обернулась на тощую фигурку, лежащую ничком на каменных плитах. Кровь стекала на бороду из рассечений в центре синяков, красные капельки двигались по одинаковым дорожкам вниз по щекам.
Кара отважилась рискнуть:
– Сержант, – тихо проговорила она. Язык по-прежнему казался огромным.
