скачать книгу бесплатно
Они остановились у металлических ворот Фростфилдской средней школы. Было еще слишком рано. Несколько ребят в форме, словно шерпы, сгорбились под рюкзаками около родительских автомобилей. Пара из них взглянула на Кару, но никто не признал. Она оглянулась через плечо, впитывая пейзаж. Терракотовые крыши восточного Лондона налегали друг на друга, словно сегменты насекомых, в длинных тенях высоток.
Одной ногой Бет оперлась о воротный столб – капюшон вверх, голова вниз – пальцы мелькали, пока она набирала сообщение. Остроконечный железный прут, с которым она теперь не расставалась, покоился на сгибе локтя. Она повернула экран к Каре. «Готова? Уверена?»
Кара выдохнула:
– Не-а, но я не уверена, что это вообще когда-нибудь произойдет, так почему бы не сейчас?
«Только хардкор, Карандаш Хан. Я тобою горжусь».
Асфальтово-серые глаза встретились с Кариными.
Не отводя взгляда, Бет набрала вслепую:
«Ты ведь знаешь, что я пойду с тобой, если захочешь? Черт с ними. Я все еще числюсь там. Просто скажи, и мы будем сидеть вместе на французском».
Кара с любопытством поглядела на подругу.
– Когда я в прошлый раз это предложила, ты не горела энтузиазмом.
Бет немного смущенно пожала плечами.
«Мне этого не нужно. Но я бы встала рядом с тобой перед расстрельной командой, если бы ты захотела».
Кара поступила бы так же.
Она коснулась щеки.
– Нет, спасибо, Би. Мне бы не помешало уйти с авансцены, но боюсь, ты отберешь у меня последние крохи славы.
«Без паники! У меня есть копье».
Она шутила. Возможно.
И все равно Кара поморщилась при мысли о том, что Бет воткнет свой прут в любого, кто не так на нее посмотрит. Теперь в ее подруге чувствовалось что-то дикое, и она не могла ничего с этим сделать.
– Однако, – сказала она, – думаю, это могло бы немного поколебать Нормальное Функционирование.
Уловив виноватую вспышку в глазах подруги, Кара одновременно услышала эхо собственного голоса:
«С меня довольно путешествия вниз по кроличьей норе, Би».
Она так решила, и должна была этого держаться, не позволяя себе оглядываться. Бет протянула руку, Кара прижала свою ладонь к ее, и они переплелись пальцами. Странная кожа Бет царапнула подругу: теплая и шершавая, словно летний асфальт.
Бет набрала одной рукой:
«Найду тебя в конце дня».
Девушка с кожей цвета улиц с силой оттолкнулась от ворот, засунула прут под мышку и вплыла в медленно сгущающуюся утреннюю толпу.
Кара поймала несколько неодобрительных взглядов напыщенных «пенсов».
Опустив голову в капюшоне пониже, словно прячась от ветра, Бет могла сойти за обычного подростка, который, поглядев утром понедельника на школу, решил сегодня не заморачиваться.
«Ты – по-прежнему ты, – убеждала себя Кара, поворачивая обратно к воротам. – А школа – по-прежнему просто школа».
Как будто в этом-то и не состояла вся проблема.
Вцепившись в лямки рюкзака, как в стропы парашюта, она протолкнула себя в ворота.
В коридорах Фростфилда царила обычная какофония смеха, выкриков, подтекающих из телефонных динамиков басов, учителей, скрипучего линолеума и хлопанья шкафчиков. За всем этим Кара слышала отрывочное бормотание и прерывистые вздохи. Видела поспешно отводимые взгляды.
– …смотрите, кто вернулся…
– …что с ней случилось?..
– …где ее припанкованная подружка?
– …ее выгнали за ту фигню с граффити, помните?
– Не-а, Солт не стал это раздувать… кстати, а где Солт?
Кара точно знала, где доктор Джулиан Солт: под чертовой подпиской о невыезде.
Следователь, ведущий ее дело, звонила ей накануне, чтобы об этом сообщить. Та же темноволосая женщина с усталым взглядом неделю назад четыре часа ласковым голосом задавала Каре до боли тупые вопросы.
– Нет, – отвечала Кара, чувствуя себя маленькой и обиженной, сжимая мамину руку. – Мы никогда не делали… этого. Но он прикасался ко мне. Нет, силой не принуждал. Нет, это был… это был шантаж. Он угрожал засадить Бет в детский дом. Она моя лучшая подруга. Нет, она не знает. Нет, я не знаю, почему вы не можете с нею связаться.
И:
– Нет, шрамы не от этого. Несчастный случай.
И она громоздила все ту же нелепую ложь о витринном стекле, которую скормила приятелям, потому что как – как, во имя всего святого! – им было поверить в правдивую историю?
Каре потребовалось немало времени, чтобы распознать в черном удушающем чувстве, заклокотавшем в горле, ярость. Даже хотя ее уверили, что «дело движется» и «приняты меры», то, что Кара набралась храбрости и позвонила, а Солт по-прежнему спокойно угощался воскресным обедом дома в компании жены, привело ее в бешенство.
– Эй, Парва.
Кара удивленно подняла глаза. Улыбка Гвен Харди трещала электрическим напряжением вест-эндской вывески. Моргнув, Кара, запинаясь и заикаясь, произнесла:
– Г-Гвен.
Гвен одобрительно кивнула, словно Кара заслужила приз за то, что запомнила ее имя. Теперь коридор притих – все смотрели на них. Пристальное внимание показалось Каре ледяным ветром. Она приготовилась отвечать на неизбежный вопрос: «Что, блин, случилось с твоим…»
– Бет не с тобой? – спросила Гвен.
Кара покачала головой, скорее удивляясь, чем отрицая. Возможно, это имя впервые слетело с глянцевых губ Гвен, но она произнесла его с непринужденной интимностью, словно Бет была ее лучшей подругой, а не Кариной.
– Жаль! В любом случае, здорово, что ты вернулась. Если захочешь потусить за обедом, ты помнишь, где мы обычно сидим.
Кара медленно наклонила голову, стараясь не показать, насколько озадачена. Супер-пупер-правильные черты лица Гвен смялись, когда улыбка стала еще шире, хотя до глаз она так и не доехала. Лишь когда Кара посмотрела мимо нее на потрясенных других учеников и услышала возмущенный шепот, она поняла, что? сейчас произошло.
Она была меченой, неприкасаемой уродиной. Кара уже подготовила себя к этому, настроилась на битву. А Гвен Харди нарочно все это перечеркнула. Вышла и предложила бедной и несчастной приют, потому что могла себе это позволить как единственная, кому не приходилось бояться социальной заразы, принесенной с собой искалеченной девушкой. Она была неприкасаемой в другом смысле и использовала Кару, чтобы просто ткнуть в это носом всех остальных.
…она просто использовала меня…
Кару вдруг забила дрожь.
Все смотрели на нее.
Пальцы забарабанили по бедрам; она попыталась остановить их, но не смогла.
По коже пробежали горячий и холодный озноб.
…использовала меня…
Кара быстро моргнула, и в памяти всплыли образы: лицо, высеченное в разодранной кладке на стройке; краны – металлические когти; стальные колючки впиваются в кожу. Грудь напряглась, словно связанная проволочным жгутом. Кара вспомнила подсыхающую на щеках кровь, попыталась было утихомирить мышцы, и горячий стыд окатил ее с головы до ног, когда она потерпела неудачу.
Кара бросилась вон из коридора.
Закрытый корпус для младшеклассников был единственным местом, где она могла побыть в одиночестве.
Девушка нечаянно обнаружила себя в туалете, сидящей на холодном полу, обнимая колени, пока дрожь не унялась.
– Вот, значит, – отдышавшись, пробормотала она себе под нос, – каково возвращаться. Ну, ладно, мы ведь справились? В следующий раз справимся получше.
Она отвернулась от зеркала на стене и со щелчком открыла пудреницу. Это был ритуал, важный, как все ритуалы.
– Это все та же ты, – прошептала она. – Тебя просто немного переделали.
Она посмотрела на себя, пойманную между маленьким круглым зеркальцем и внушительными безрамными панелями, прикрученными к кафелю: покрытые бессчетными шрамами девушки в платках со смазанным макияжем вытянулись в ряд отражений, словно их было ровно по одной на каждую причину, что привела ее сюда.
А потом все ее отражения вдруг сплющились в одно. Мгновением позже карманное зеркальце разбилось, боль пронзила череп, и девушка закричала. Казалось, дрожащая линия разлома прошла прямо через ее голову.
Мир вокруг затрясся и расплылся. Под ладонями оказались холодные плитки, болели ушибленные колени. Кара не помнила, как упала. К горлу подступила тошнота, но она подавила ее.
Ее быстрое прерывистое дыхание было единственным звуком в тишине. Она поднялась, пошатываясь, и потянулась уцепиться за раковину, чтобы восстановить равновесие.
– Кара.
Ее собственный голос. Немного странный, словно записанный на автоответчике, но ошибки быть не могло.
Кроме того, что она ничего не говорила.
– Кара… – голос донесся у нее из-за спины, где были только кафель и зеркало. Он звучал обескураженно и очень, очень напуганно. – Кара, пожалуйста…
Девушка втянула восстановленную губу между зубов и прикусила ее.
А потом оглянулась.
Глава 3
– Гвен не так уж и плоха, – заявила Кара, растягиваясь на холодном бетонном полу. – По крайней мере, не так, как толпа, с которой она хороводится. Они… – она стала нащупывать нужное слово.
– Ядовитые? – вставила девушка за зеркалом. Ради взаимного удобства они договорились, что она Парва, а не Кара.
– Я на полном серьезе считаю, что если Иран накопит стратегические запасы друзей Гвен Харди, туда вторгнутся американцы… А против Труди Шталь, наверное, есть персональная конвенция ООН.
Смех Парвы отозвался через стекло.
– Ну что, в честь твоей новой шайки?.. – отражение девушки пошарило в статусной кожаной сумке и к Кариному удивлению вытащило бутылку вина. – Надеюсь, они сделают тебя немного счастливее.
– Ты еще и пьешь?
– Кара, – терпеливо проговорила Парва. – За последние четыре месяца я была похищена чудовищем из колючей проволоки, скакала во главе армии трубчатых волков и вернулась в школу посреди семестра. Есть лишь одна девушка, настолько же, как и я, заслуживающая выпивки, и я с радостью поделюсь с нею.
Она отвинтила крышку и сделала несколько глотков прямо из бутылки, прежде чем приложить ее к губам Кариного омертвевшего отражения.
Кара отпрянула:
– Но я никогда… – начала она.
Оскалившись на нее через зеркало, копия сказала:
– А я больше не ты.
Кара это знала. Она засыпала Бет осторожными вопросами, изображая праздный интерес, и выудила, сколько смогла, о зеркальной знати и их зазеркальном городе. Девушка по ту сторону стекла образовалась из нее – сложилась из ее бесконечных отражений, пойманных между двумя зеркалами, – но на этом их сосуществование закончилось.
С этого момента Кара и Парва разошлись, словно лучи преломленного света; теперь у Парвы были собственные чувства, жизнь, насчитывающая уже несколько недель с тех пор, как она впервые ступила в нечто, простиравшееся за отражением двери туалета.
Она пила вино, ела мясо и ругалась, как рядовой с геморроем. К зависти Кары, ей даже удалось устроиться на работу, хотя она и не признавалась, чем занимается.
И все же она по-прежнему была Карой: почти семнадцать лет они были одним целым. Парва перевидела все, что видела Кара, перечувствовала все, что чувствовала Кара. У нее словно бы появилась сестра, странный близнец – близнец, который понимал всё. Даже Бет было до нее далеко.
– …Хочу тебе кое-что показать, – Парва тихонечко дунула в горлышко бутылки, и текучий трубный звук отозвался в обоих туалетах. – Дай мне руку. – В зазеркальной комнате она протянула руку к отражению Кары. Кара потянулась к пустому пространству перед собой и почувствовала, как на ее коже сомкнулись теплые невидимые пальцы.
– Что ты?..
– Ц-с-с, – Парва снова полезла в сумочку.
Вытащив телефон с наушниками, она вставила один себе, а второй – в ухо Кариного отражения.
Кара услышала треск старомодного вальса и почувствовала призрачную руку на пояснице.
– Давай, – подбодрила Парва, – раз-два-три, раз-два-три!
И они растворились в скрипучей музыке.
Кара неуверенно поддерживала ритм, немного спотыкаясь, обнимая пустоту. В зеркале она видела, как ее ведет с иголочки одетая копия.
