скачать книгу бесплатно
Человек разумный, особенно мужского пола, чует слабо. Хотя женщина лучше улавливает запах феромонов и тестостерона, особенно когда у неё овуляция. Видимо, так обстояло и с принцессой общепита, подплывшей к столику. Полностью игнорируя ветерана, завязала игривую беседу с Рудольфом. Тот больше полагался на зрение, пожирая глазами ложбину меж яблок-грудей. Прозрачная блузка не могла скрыть даже капельки пота на нежной коже – жарко в заведении. «А, может, просто заманивает нового клиента?» – предположил разведчик и оставил щедрые чаевые, чтобы проверить догадку. Сгребая деньги в карман кружевного фартучка, официантка одарила его милостивым взглядом, но ладонью ласково провела по плечу встававшего десантника – самца статного, молодого и свойского. Москвич в возрасте не интересовал по определению. Хозяйка из-за стойки благосклонно наблюдала за поведением девушки: правильного выбрала, хоть и одет парень простовато – не чета столичному хлыщу, приехавшему с ним. «Хотя, – прикинула женщина, автоматически забирая чаевые у дочки, – я бы с ним не прочь покувыркаться – старый конь борозды не испортит».
Так мозг-матрешка, в котором умение ящерки скрывается в навыках мышки, что прячется в разуме homo, родил логический вывод. А производство таковых человечество поставило на поток, что захлестнул и изменил мир, а вскоре заполнит и перевернет Вселенную. Но пока муж беззлобно крыл про себя держательницу ресторации: «Шлюхой была, шлюхой осталась! Неужели и младшая потаскухой вырастет?» Аналогичную надежду холил и Рудольф, мечтая вновь поесть в данной точке пространства и заодно воспользоваться телесным богатством и душевной щедростью официантки. И лишь погружающийся в послеобеденную дремоту отставной полковник использовал оба полушария для мыслей отвлеченных: что ждет в Сарове и как действовать? До цели путешествия еще ехать и ехать – широка Россия, а дороги не очень. Но вот малюсенький динозавр внутри задремал, и голова с тяжелым мозгом-матрешкой сразу утратила вертикальное положение. Седая с пегим грива волос повисла занавесом, спереди и по бокам закрывая поле зрения. Поездка продолжилась, экскурсия закончилась. Стыд за слабое знакомство с Родиной исчез, для чего потребовались миска куриного супчика и тарелка плова.
Недовольством ли, сигаретным дымом ли, а атмосфера в кабинете насыщена чем-то неприятным. АХД раздраженно косилась на бронзового мужика, державшего под уздцы игривого коня. Скульптура занимала чуть не четверть письменного стола и раньше сильно нравилась. Теперь же дорогое подношение вызывало желание пнуть ногой. На самом деле пнуть хотелось «Бобра», когда-то и подарившего творение скульптора Лансере.
– И что? Уехал? Куда? Насовсем или на время?
– Расслабься, дорогая. Свалил москвич и ладно. Можно крутить наши дела без помех, – общаясь с высокопоставленной женщиной, бандос ухитрялся иногда обходиться без буквы «блюдечко». – В июне литовец нарисуется, нужно готовить предложение. Сколько и чего ему впарим?
– Давай паузу сделаем. Разберемся с гребаным проверяющим.
– Ой, какие мы пугливые! – авторитету надоели пустые терки, нетипичные для мира металлолома, в котором он считался королем и где вопросы решались по-простому. – Ну, вернется москвич, сунешь ему взятку, отвянет. Смотри, скоро баржа пойдет по Волге, у меня груза тысячу тонн не хватает. Найди металла хорошего, чтобы хрома, никеля или медяшки процент повыше. Цены в Европе нынче в поряде, затащим груз в Швецию или Германию, будем в шоколаде.
– Нет у меня ничего подходящего, – продолжала беспричинно кукситься Замдир. – Хочешь, коня своего забирай.
– На кого батон крошишь? Забыла, как я спас, когда братва твоему мужу лоб зеленкой намазала?
– Вспомнил! Муж уж семь лет, как бросил меня. Сколько ты с тех пор отсосал с НИИ? А теперь от тебя толку нет: попросила пропасти «ревизора», так и такой пустяк твоим баранам не по рогам!
– Верно! – неожиданно пошел на попятный «Бобер». – Вставил уже моим «орлам». Вишь, у москвича мобила хитрая, с шифрацией. Чего чекеры твои балакают про него?
– Говорят, пеленговать могут и определять номера, но не абонентов, которым звонит. А расшифровку надо в Москве заказывать, что стрёмновато для местных фээсбэшников. Но раз уехал, – Замдир пригладила прическу, успокаиваясь, – буду готовить лом – старый парогенератор сейчас демонтируют. Только литовца предупреди: если «ревизор» вернется, то стопорну отгрузку.
Хозяйка кабинета, не отворачиваясь от стола, открыла бар за спиной и выудила Hennessy XO. Тем же способом достала два хрустальных бокала – слишком вычурных для доброго коньяка. Налила и понюхала оба, один протянула гостю. Любитель водяры скривился, однако принял как знак примирения.
– Ты про дочку мою не забыл? А то она хоть и лечилась, но сам понимаешь… – поделилась сокровенной болью Замдир.
– Помню, помню. Каждому в городе наказал, что яйца на кардан намотаю, если ей наркоту продаст.
– Спасибо. На, лимончиком закуси, – вспомнила о гостеприимстве АХД.
– На хрен кислятину. Пусть лимон французы жрут, – ошибочно блеснул отсутствующей эрудицией авторитет, не ведавший, что закусь цитрусовыми – русское изобретение. – Ну, давай выпьем на ход ноги.
Собеседница грустно взглянула сначала вслед вышедшему партнеру (со швалью приходится общаться), потом на бутылку (практически пустая). Вылила остатки себе в рюмку и объемным глотком отправила в горло. Нюхать и греть напиток не стала: не перед кем выпендриваться.
«И день сгорел, как белая страница:
Немного дыма и немного пепла»
(О. Э. Мандельштам)
Глава 10
Совещание
Джакузи на открытом воздухе нравится дизайнерам и части их клиентов, рассматривающих картинки. Мол, закат над океаном, звездное небо и фары самолетов, снижающихся к аэропорту. В реальности есть нюансы: то забредет кошка и утонет, то инфузории-туфельки заведутся. В общем надо закрывать, часто чистить и прочее. И секс в воде хлопотный – естественные секреции влагалища вымываются, нужна дополнительная смазка. Одним словом, Нэнси – не фанат совокупления в круглой ванне с пузырями. Сейчас сидела именно там, ожидая Мартина, любившего совмещать половые развлечения с водными процедурами. Ему пора бы уже выйти из темноты в необычном обличье. Пара обожала ролевые игры, и сегодня мужчина, вероятно, явится пожарным. К сожалению, женщина краем глаза узрела красный пластиковый шлем, который муж тайком вытаскивал из багажника машины. А пока явление не состоялось, она баловала себя вибратором, готовясь к решительной схватке воды и огня.
Мартин вполне устраивал и как надежный супруг, и как сексуальный партнер. Она отдавала ему молодость и красоту, он ей дарил финансовую стабильность и неистощимую выдумку. «Затейник тот еще! Хотя, кажется, перепихивается с начинающей юристкой из прокуратуры округа. Сучка у него не первая, но любит только меня! Стоит и мне немного развлечься на стороне». Мысли унеслись к личному инструктору по фитнесу, когда раздался боевой клич «Калифорния в огне!» и в ванну запрыгнул ловкий и мускулистый огнеборец.
В темноте недостаток роста не заметен, а редеющие волосы скрыты каской. «Мне срочно нужен непрямой массаж сердца!» – прозвучал ответный призыв, и женские руки простерлись к спасителю. Маленький вибратор продолжил попискивать на дне.
Обычно на завтрак старался кушать поменьше, только сегодня – день необычный. Президент нагрузил социальными указами выше головы, а где деньги взять? Бюджет и так трещит, банки просят влить ликвидность, естественные монополии требуют дотаций, военным нужны современные самолеты и рост окладов! А потому невысокий чуть полноватый человек ел и ел, будто ему предстояло пахать поле или таскать кирпичи. Но вот пришла добрая мысль («я же сегодня улетаю!»), и рука отложила очередной круассан, обильно намазанный маслом и джемом. Жена вздохнула с облегчением: следить за диетой мужа – неприятная обязанность. Вытерев рот салфеткой с гербом, на секунду вновь расстроился: вместо орла вышивка напоминала двуглавую курицу. Вздохнул: «Эх, когда же у нас появится настоящий дизайн». Пошел к выходу, вернулся, приложился к щеке супруги, изобразившей печаль расставания. На самом деле ей не понравился исходивший изо рта запах омлета с ветчиной и грибами. Промолчала, так как давно оставила тщетные попытки научить благоверного чистить зубы после, а не до еды.
У подъезда ждал милый электромобильчик (итальянского производства). Премьер сел за руль и порулил через резиденцию Горки-9. Красота рублевского леса не отвлекала взгляд от главного – Augusta Westland AW139. Вертолет – обтекаемый и стремительный, словно чудесная рыбка, обитающая в рифах – любил. Красивая игрушка (итальянского производства) радовала глаз серебристой раскраской и совершенной формой, которых не могли испортить ни полоса цветов триколора, ни надпись «Россия». «Скорость триста, а не двести, как у президентского МИ-8МТВ, – в который раз напомнил сам себе, – и дальность выше – почти тысяча. 90 минут лета до Сарова, а на машине тащился бы часов восемь, шоссе пришлось бы перекрывать». Так утешал себя, оправдывая покупку игрушки ценой в несколько миллионов евро и забывая остальных министров и чиновников, чьи кортежи наглухо запечатали дороги, с раннего утра устремившись на выездное совещание.
«Двигать науку не просто, двигаться на авто не проще, – резонерствовал Чудов, направляясь поездом в Саров. – Какого хрена пригласили меня-то? Сидеть и глубокомысленно кивать головой, внимая умным словам выступающих?» – беззлобно ворчал, отчетливо понимая, что высокая должность во Фронте предполагает участие в многочисленных «ответственных мероприятиях». Можно было бы выехать заранее и переночевать в «Закрытом территориальном образовании» – так официально именовалась режимная территория, занятая Федеральным ядерным центром и кварталами домов для его сотрудников. Только допоздна засиделись с Директором, обсуждая операцию против ЦРУ. Бесценными данными, привезенными Алехиным, следовало распорядиться виртуозно. Как и просил «Хоттабыч», избрали линию на компрометацию шефа Управления планирования разведопераций ЦРУ. Только компромат на него относился к прошлому, когда инициативник сам еще работал в Лэнгли. Чтобы полностью вывести Макалистера из-под удара требовался «свежачок», а где его взять? Хорошо бы пошептаться с Матвеем, но тот обретался в Ульяновске.
«Звонок другу» не понадобился – товарищ Григ сам вышел на связь.
– Мне нужен пропуск в Саров. Сегодня.
– Шутишь! – заржал Игорь. – Там нынче совещание премьер проводит, режим ужесточили, хотя и так от мира отгорожен город. Кстати, знаешь, куда я сейчас еду?
– К бабе? «Фронтовую подружку» завел?
– Сижу в поезде, что везет участников совещания в Саров. А ты где?
– В Цыгановке, в двух километрах от внешнего периметра охраны Сарова. Давай, действуй!
– Ладно, у нас в делегации заболел эксперт: попробую всунуть тебя вместо него. Паспорт с собой?
– Как же иначе? В России без паспорта скоро в туалет пускать перестанут. Сейчас скину фото первой страницы.
– Не, дружище, каждой страницы. Это же ЗАТО. Погуляй пока.
Алехин огляделся: огромный рынок, возле которого припарковался Рудольф, манил богатым выбором еды и ширпотреба. «В прежние времена саровцы, будучи на скудно советском, хотя и особо „богатом“ снабжении, считали себя привилегированными. Теперь живут в царстве потребления и жалуются на потерю статуса. Интересно, сказалось ли это на качестве боеголовок?» Вышел из пикапа и побрел в замусоренный лес. «Эх, люд рассейский, что же творишь с природой? Превращаешь родной край в окружающую среду! Особенно в субботу и воскресенье». После «очеловеченной» полосы в 50 м началась чаща, заваленная упавшими стволами и заросшая кустами до плотности джунглей. Резкая трель-перестук разнеслась сверху и слева: дятел-самец упражнялся в художественной долбежке по резонирующей ветке, вызывал самку. Затем раздался крик сумасшедшего: так орут только крупные дятлы – черный или зеленый. Шпион, крадучись, пошел на сближение. Под ногами негромко хрустел валежник. Голова еще помнила спецназовскую подготовку в отряде «Вымпел», тело – уже нет. Скоро показался и автор психоделической «песни» – желна, здоровенный – с полметра, черный с красной шапочкой. Самец игнорировал чудака, забредшего в его владения: «Пусть гуляет – мою подружку не соблазнит – клюв у него мягкий, и летать умеет, поди, только во сне».
«Весна, все твари спариваются. Лишь мы с Чудовым плюс еще сотня ученых и бюрократов будем тратить часы на бессмысленное сидение в зале и выслушивание пустых речей о больших проблемах и малых достижениях. Я, как соседи, буду делать мудрое лицо, кивать головой, от скуки погружаясь в дрему». Чтобы поднять настроение, стал фантазировать, как встанет в зале и громко крикнет: «Жулин и Щеглов изобрели машину времени». Улыбнулся, представив, как его скрутит охрана, наденет смирительную рубашку и доставит в психушку. Дурдом обязательно должен иметься при таком-то количестве умников, готовых свихнуться, ментально насилуя Вселенную – ежедневно и в извращенных формах. «А позже меня, как еретика, сожгут на костре возмущенного мнения научной общественности».
Вернулся к отработке реального плана действий. Капля упала на лицо, поднял голову – следующая висела на тонкой веточке. Лизнул: березовый сок, не сладкий, лишь с намеком на присутствие сахара. Вытащил из кармана выкидной нож – не забыть бы оставить в машине, сделал v-надрез на стволе. Водянистая жидкость побежала струйкой. Неловко пристроился и начал лизать, как бывало в детстве. Губы, щеки стали липкими, только костюм старался не запачкать – на совещание неряхой нельзя: там же куча начальников! Вибрация в пиджаке возвратила в цивилизованный мир: готов пропуск в пределы ЗАТО. Надо глиной замазать древесную рану, умыться и двигать к КПП со строгими автоматчиками ВВ МВД. Только желание отсутствовало, присутствовала лишь необходимость. Боже, как надоело действовать под давлением обстоятельств!
«Уважаемые друзья! Сегодня страна отмечает День науки. Мне особенно приятно встретить праздник с вами – людьми, которых с полным правом можно назвать интеллектуальной элитой государства. Примите мои поздравления. Желаю вам удачи, здоровья и новых достижений, – вещал Председатель правительства. – Именно ваши фундаментальные исследования, яркие открытия и смелые эксперименты расширяют представления о законах природы, служат научно-техническому прогрессу. По большому счёту ваш труд определяет успех и перспективы развития экономики и социальной сферы страны, служит повышению уровня жизни миллионов граждан».
Чудов протянул через плечо записку. «Эксперт», сидевший позади, подобострастно вытянулся принять. Поговорить с глазу на глаз не успели – Сопредседатель Фронта непрерывно следовал слева и на полшага сзади за Премьером – лидером главной фронтовой партии. «Причина твоего приезда?» – вопрошала бумажка. «Есть наметки, как актуализировать компромат от „Хоттабыча“», – гласил ответ. «Фронтовика» прошиб пот: совпадение темы, места и времени казалось невероятным. Ключевое слово – казалось. Бросил взгляд назад: черные икринки зрачков Алехина плавали в серой радужке, скрывая зародыш идеи, что разовьется в жестокие меры против одного из руководителей ЦРУ. Против «коллеги», что спланировал покушение на российского Лидера. Тогда план удалось сорвать, а теперь предстоял окончательный расчет. Совещание вдруг стало очень содержательным, люди вокруг – интересными.
Уже веселее обернулся на друга, взгляд того был сосредоточен на выступавшем Академике. Шпион, конечно, слышал, что говорил ученый, но глазами считывал каждый его жест, каждое движение тела, каждую черточку лица. «Так вот ради кого сюда пробивался!» – осенило Игоря. Угадать повод он не пытался, хотя улавливал связь с Ульяновском. Под столом набрал сообщение Оперу: «Бери под наблюдение связи Грига в НИИ. Срочно организуй группу усиления из гражданских. Местных коллег не привлекай».
Опер работал с гантелями, кругом звенели блины и станки – посетители тягали металл. Упражнения с тяжестями не любил – снижают подвижность и реакцию. В «качалке» люди заняты только собой – пыхтят и потеют, зато, если присматриваться, каждый на виду. Закончив, разведчик переместился в борцовский зал. Парень лет 25, в заношенном кимоно, но со свежим лицом и чертиками во взгляде, произвел хорошее впечатление. Понравилась и его стойка. Явный завсегдатай на татами: ступни на линии атаки под углом 90 градусов друг к друга, вес равномерно распределен на обе ноги, спина выпрямлена, плечи отведены назад, руки перед собой по центру, ладони открыты. Красиво и эффективно пошел в наступление: каждое движение вытекало из предыдущего. Словно поток воды, мягкой, податливой, но способной разрушить твердые камни. Соперник побежден! Москвич махнул кандидату рукой, приглашая после поединка отдохнуть на скамейке рядом.
– Ты тут завсегдатай? – начал свою атаку, мягкую, податливую, разглаживая новенькую куртку и штаны – кейкоги купил в клубной лавке полчаса назад. – Я-то первый раз в «Будо Додзё».
– Третий год занимаюсь, – ульяновец провел по коротким темным волосам двумя жилистыми руками, забавно наморщил нос. – Раньше-то тренировались?
– Карате и самбо немного, – слукавил Опер. – Меня зовут Федор.
– Александр, но обычно кличут Механиком. Вы, вижу, не местный? Говор не волжский, мелодии нет.
– Ты наблюдателен, – прозвучала дежурная похвала, промолчало оперативное одобрение. – На днях из Москвы приехал по делам. Не откажешься меня чуток натаскать?
– Легко. Пошли на ковер.
Общение успешно продолжилось весь вечер, сначала в спортзале, затем в недорогом кафе патриотического клуба, где у ульяновца нашлись друзья-одногодки. Поболтали о футболе, тачках, девушках и политике. Счет оплатил приезжий. Москва-река и Волга поладили. Пока верховодил волжанин, на правах туземца. Продлится ненадолго. Потенциальный агент числился механиком на местном авиазаводе, срочную служил в погранвойсках. Холост, идеологически близок к коммунистам, волнуется за судьбу страны, ненавидит коррупционеров и зажравшихся чинуш. Пригоден для оперативного использования.
Приема как такого не планировалось, просто кофе-брейк в перерыве. Закуска скромная, чиновников в дорогущих костюмах не привлекала. Одетые попроще исследователи тайн мироздания, напротив, пользовались халявой, расхватывая недиетические пирожки и простецкие бутеры. Премьер демонстрировал демократичность, перемещаясь по фойе конференц-зала. Матвей уловил момент, когда Академик отделился от сонма, окружавшего главу правительства, и поспешил к туалету. Разведчик давно уяснил, что ни один мочевой пузырь не в состоянии выдержать длинного совещания. Особенно, опустившийся вниз пожилого и отвисшего живота. Взяв Игоря за рукав – «на минуточку оторву», оперработник поспешил за объектом. Через минуты дверь с буквой «М» выпустила повеселевшего столпа отечественной физики, прямо в объятья Чудова, знакомого с ним по президиуму Фронта.
– Ой, вы уже, а я еще нет, – тормознул Академика. – Познакомьтесь с моим боевым товарищем Матвеем Александровичем. У него короткий вопросец, а меня природа зовет к писсуару.
– Добрый день, скажите, Жулин – серьезный ученый или так себе?
– Почему вы спрашиваете?
– Уверяет, что смог опровергнуть Принцип самосогласованости Новикова.
– Ух ты! Лично вам сказал?
– Лично, и продемонстрировал экспериментально. Я – не спец, но эффектно: частицы туда, частицы сюда, бах! Меня Администрация направила в Ульяновск. Думаю, как в Москве доложить.
– Если Жулин уверен…
– И его математик Валера уверен.
– Щеглов?
– Он.
– Тогда дело серьезно, даже слишком. Если у них получится, то физика и мир уже не будут прежними. Возможно, стоит подключить наш центр к исследованиям.
– Пока рановато. Решение будет принимать Президент. Возможно, позже я вам позвоню, – увидев выходящего Чудова, разведчик исполнил маневр уклонения от лишних вопросов Академика – нырнул в дверь «М».
– Ваш друг, он – кто? Как его фамилия?
– У него фамилий много, уж и сам забыл, какая настоящая, – ответил Игорь. – Сказанное должно остаться между вами, даже я не в курсе, не говоря уже о Премьере.
Мэтр, за десятилетия привыкший к секретности, кивнул. Остаток совещания был рассеян. Лишь во время демонстрации бионосителя оживился. Тогда и уловил, что Матвей Александрович по-прежнему в зале и слушает внимательно. Само собой из-за спины Чудова. «Вот ведь парочка, не приведи Господи!»
Глава 11
Сингулярность
Джинсы – еще неплохие, заношенность и потертость можно объяснить следованием прошлогодним fashion trends. Футболка – дешевая, зато новая и с забавной диаграммой How to start fiendship. To, что в английском слове «дружба» не хватает тамошней буквы «r» можно списать на шутку. Хуже с обвисшим свитером – очевидный минус! Но «репу» помыл, ряшку побрил, когти постриг. Нюхнул подмышку – дезодорант еще не выдохся, хотя потом чуток тянет. Сойдет! Главное – букет в руке и сюрприз в кармане. Точно по схеме, рекомендованной интернет-сайтами. Виолетта должна оценить старания. Валерий волновался как на первом свидании. Собственно, и шел на свое первое свидание: 27 лет и девственник! С девушками не везло катастрофически, со школы. Не то что переспать, даже потрогать не давали. Знакомства сразу умирали, отношения вообще не завязывались. И никто, даже сам, не понимал почему. Правда, Николай – друг с детства – бухтел что-то про фетишизм.
Самому Дрику фетишизм не мешал: тот предпочитал беременных, но снимал и обычных баб. Вспомнилось, как классе в шестом-седьмом, по инициативе Коляна, начали вечерами подглядывать через окно в душевой женского общежития. Их гоняли самые бдительные из купальщиц. Потом стекла закрасили белилами, пришлось перейти на окна квартир в микрорайоне. Там поток голых женских тел отсутствовал, зато можно выбирать нравящиеся объекты и следить за ними неделями. Валере сразу приглянулось, как противоположный пол раздевается/одевается, особенно, если медленно и грациозно. За этим занятием и застукал участковый, ловивший бомжей, что воровали продукты, вывешиваемые зимой в форточки. Скандальчик вышел: в школе склоняли, отчим выпорол. С вечерним вуаеризмом пришлось завязать, что не сильно расстроило, ибо нахлынул вал порнографии сначала печатной, потом виртуальной.
Офигенно привлекали чулки и колготки, не в сеточку, как у путан, а обычные черные, тоненькие. Они так соблазнительно растягивались на округлых икрах, так таинственно, до черноты, сгущались на щиколотках. У колготок была еще одна манящая особенность: делаясь откровенно прозрачными на пухлых бедрах, промежность они умудрялись скрывать темной пеленой таинственности. Двойственным оставалось восприятие швов на чулках, иногда те выглядели пикантно, порой противно. Постепенно сложилось убеждение, что впечатление зависит от ног, скорее даже от их хозяйки. Но ни фото, ни видео не создавали реальности – годились только для мастурбации. Нужна конкретная натура, которую можно рассматривать вживую, касаться. С ней можно экспериментировать, чтобы добиться максимального результата – вожделения. Именно она позволит, в конце концов, соединить черно-серую палитру воображаемого секса с телесно-розовой гаммой секса физического.
С тем и шел на свидание с лаборанткой и, по совместительству, дочкой АХД. Вчера обнадежила – сама подошла и спросила: «Ребята называют тебя гением. Это – правда? Приезжай ко мне вечером». Сегодня исключительный день. Во временном потоке образовалась сингулярность: нужно некоторое усилие и переформатированные обстоятельства позволят изменить его жизнь. Само бытие станет иным, а ведь оно определяет сознание. Математик уже чувствовал себя почти другим человеком. Не гением, а совсем нормальным, как миллионы вокруг, что спят друг с другом, что любят друг друга, а не изображения. А пока шел чуть клюя носом – большая болотная птица, не умеющая летать.
Механик даже в детстве не играл в шпионов, больше тянуло к железкам прочим штуковинам. Однако никогда не поздно: слежка за «Цаплей» увлекла. То есть, топтаться возле общаги тягостно. Когда «объект» (термины-то какие у москвича) вышел, ситуация изменилась – надо оставаться невидимым, подмечать каждое действие, а главное – не потерять из вида. Последнее просто – тип нес букет и двигался медленно, будто про себя бубнил или повторял слова, что скажет девушке. Ясно, идет на свидание, хотя далеко не ловелас: неуклюжий и застенчивый или, как описал его Федор, «чудаковатый». Во, похоже, добрался до цели. Новый дом в старой части города, нажимает кнопки в домофоне: ага, ему отвечают, значит, знает только номер квартиры, код для двери подъезда не получил. «Войти за ним?» – Приказано не вступать в контакт. Отбежал подальше, тщетно пытаясь через окна подъезда увидеть, куда и к кому прибыл «объект». По инструкции предстояло торчать на холоде и ждать час, потом сваливать. Убедившись, что «ботаник», не собирается выходить, поспешил домой: «Отлично! Задание выполнено и успею к футболу по ТВ».
Обо всем, кроме объекта, забывает «хвост», если он – любитель. Обученный филер действует осторожнее. Опытный профессионал, а Опера учили серьезно – наставники и шпионская жизнь – способен следить за тем, кто сам следит за другим, и даже за тем, кто, возможно, следит за тобой. Немного проконтролировав Механика, идущего за Щегловым, Федор остался доволен сноровкой новобранца, а позже и тем, что тот сразу по телефону доложил о результатах. «Одной заботой меньше – „наружка“ теперь имеется, пусть и простенькая». Еще порадовало, что за собой наблюдения не обнаружил и – особенно важно! – не чувствовал. Чувства, конечно, субъективны по сути своей: любил жену, думал, и она любит. Ан, нет – взяла и бросила. Понятно, с оперработой профукать брак легче легкого, а все-таки обидно. Вон, Алехин долго-долго жил с супругой, пока не застрелился, как широко известно. И лишь человек десять знают, что ветеран имитировал самоубийство, сделал пластику, сменил ФИО и – блин! – опять на Анне женился. Хитрец: спрятался на самом видном месте – у жены под юбкой. Любовь!
Секс – нужная вещь – присутствовал в нынешней жизни Опера. Навыки и умения имелись в избытке. Внешностью родители не обидели – не броской: рост средний, фигура пропорциональная, прическа в модном голливудском тренде. Вроде, заурядный типаж, пока для конспирации глаза делает пуговицами от сдержанного костюма европейского покроя. А включит «прожекторы» и у женщин мурашки по телу. Только на фига тратить силы на игры, пока свою «анну» не встретишь? С тем и побрел на базу: съемный коттедж – кошмар в стиле вертикальной «хрущевки».
Стекло покрыто конденсатом, душ и ванна уже давно парили без толка. Смыть грязь унижения не получалось: тело чистое, даже размокшее, а душа… Провела рукой, отражение прояснилось, отвращение к самой себе усилилось. Мимолетно глянула вновь: лицо сердечком, скулы высокие, изящный носик и ушки, губы бантиком. Со стороны – миловидная, если не красивая девушка чуть за двадцать. Вот только глаза-стекляшки цвета янтаря, воспаленные, без намека на иронию, без смешинок, даже крохотных. Будто всё-то они видели, всё-то понимают. И главным образом осознают собственную никчемность, негодность в чужом ей мире. В глубине глазниц затаилась боль, жалобный скулеж слышен оттуда. «Ненавижу!» – ударила рукой, потом бросила флакон с духами. Звон, картинка распалась и осыпалась. Потом ревела, плакала, стонала на диване, пока не сообразила – разум сумел собрать свои осколки, хотя бы некоторые – набрать номер матери. «Умираю! Привези таблетки!»
А начинался вечер с больших ожиданий. Математик явился вовремя, с цветами и запахом шампуня в волосах. Увидел столик, сервированный для тет-а-тет, даже со свечами. Что-то бухтел, а она ожидала, когда же оценит её достоинства и перейдет к сути. Вообще с парнями ей не везло со школы. Предки, тогда еще жили вместе, отправили в Коннектикут: «В Новой Англии образование лучшее в мире, станешь настоящей леди, будешь жить и работать в Нью-Йорке». Туфта! В классе полно иностранцев, американские соученики третировали пришельцев. В изоляции и жила с киргизкой-соседкой по комнате. Та вечерами от тоски заунывно пела на родном языке. Спросила её: «О чем?» – «О степи и конях. Что видела дома, о том и пою». Виолетта петь не умела, пыталась найти отдушину в спортивных танцах. Потом появился дружок – подросток на год старше. Милый, ухаживал, пока она ему не дала. На следующий день рассказал всему интернату, в подробностях, как наклонил русскую шлюху над партой, задрал клетчатую юбочку, стянул трусики и вдул. В соцсети «бойфренд» собрал сотню лайков. С тех пор девушка невзлюбила школьную форму и вообще шотландку, не говоря уже об англосаксах. Русская «девчонка с моторчиком» превратилась в ученицу с «синдромом дефицита внимания», которую пичкали риталином. Хотя лекарство причислено ко 2-й группе наркотических препаратов (вместе с кокаином и амфетамином), американские школьные правила разрешали его широко применять для «профилактики» СДВ.
Отец уехал с кем-то куда-то, денег у матери не стало, заграничное образование прервалось. Девушка вернулась в родные пенаты, но её не встретили эти древнеримские боги, покровители домашнего очага. В школе «американку» третировали, старых друзей не осталось, новых не завела. Последствия заокеанского «лечения» пришлось выправлять антидепрессантами. Тем не менее остались постоянная подавленность, заниженная самооценка, иные психические проблемы. Нет, мать билась как рыба об лед, устроилась в НИИ, сделала карьеру. До отпрыска руки дошли недавно – свозила к мозгоправу в Москву. Удачно, Виолетта начала выравниваться, даже к Математику руки протянула, увидела в нем родственную, ранимую душу. А тот!.. Ни обнять, ни приласкать, не говоря уже сексе. Извращенец заставил натянуть черные чулки – специально с собой принес. И так просил повернуться, и эдак, ползал, рассматривал с разных сторон. На жаждущую женщину, её тело и красоту – ноль внимания. Сам в итоге возбудился, без прелюдий влез сверху и сразу кончил, моментально превратившись в желе. Довольный убежал. «Урод!»
Валера летел по ночному городу на крыльях э… любви? Или счастья? Короче, летел. «Состоялось! Осуществил мечту!» Пять минут – полет нормальный: «Какие у нее коленки! Согнет ногу – чулок из почти черного станет серым, разогнет – опять черный!» Десять минут: «Сексуальности добавлял даже борт (Математик знал название как верхнего края трикотажного изделия, так и остальных частей): двойная вязка выше колена, чтобы лучше держался чулок, делала кожу под ним менее четкой. Только большая родинка виднелась словно сквозь туман». Пятнадцать минут: полет прерван появлением трех парней. Бить не стали, так, вкатили пендаля, не найдя денег в вывернутых карманах. Настроение не испортилось – у него есть женщина!
Исключительность часто путают с эксцентричностью. «Он – такой странный! Она – такая неординарная!» К психотерапевтам в России ходить не принято, да и где сыскать российских спецов данной профессии? Посему расстройства психики – слабые и не очень – окружающие обычно относят на особенности характера больного. А больным – долго ли, коротко ли, постоянно ли, временно ли – становится каждый десятый житель. Помочь страждущим получается плохо, если только они – не преступники, что так часто косят под психов. Им, в отличие от рядовых граждан, государство охотно предоставляет возможности обследоваться. Самые страшные экземпляры попадают в Институт судебной психиатрии им. Сербского. Именно тут пожилой профессор проводил первичное собеседование с мужчиной, зарезавшим жену и двух малолетних детей. В камере поздним вечером душегуб устроил то ли приступ, то ли спектакль. Пришлось приехать из дома и разбираться, ведь обострение или его симуляция – лучшее время для наблюдения и анализа. Демонстрация субъекту чернильных пятен Роршаха убедила в способности пациента видеть (или рассказывать, что видит) страшное и ужасное в каждой картинке. Настало время перейти к ассоциативному ряду.
– Буду называть слова, а вы, голубчик, говорите первое, что придет на ум. Понятно?
– Конечно, – изверг, которому грозил пожизненный срок за убийство сразу по трем пунктам ст. 105 УК РФ, демонстрировал ясность ума, который, дескать, только временами бывал замутнен.
– Лиса.
– Хитрая.
– Медведь.
– Косолапый.
– Лев.
– Ароныч.
Проскочивший намек на бытовой антисемитизм арестанта, уловившего еврейское происхождение эксперта, был зафиксирован и отсеян, как несущественный для цели исследования – убитая жена-то была русской. Профессор решил перейти к вопросам о семейных отношениях, начав с самых дальних родственников. Где на двоюродной сестре задремал, после нескольких секунд вновь встрепенулся.
– Ну, а с женой как живете? Дети есть? – пробормотал невпопад и осекся, виновато подняв взор на субъекта.
На врача смотрел зверь, таившийся в убийце, очевидно, давно, а не проснувшийся, когда тот, якобы, оказался в состоянии аффекта. Хитрый, расчетливый, смертельно опасный. Диагноз готов, хотя процедура требует провести другие тесты и собеседования. Кто-то скажет: «Глупая случайность». И будет прав, только психиатр не согласится: он тут такого понасмотрелся и наслушался, что перестал верить в случайности. Жужжание мобильника отвлекло.
– Слушаю.
– Извините, профессор, это – мать Виолетты, вашей пациентки из Ульяновска. Помните, мы в начале года были у вас по поводу её зависимости от антидепрессантов.
– Смутно. Напомните детали, милочка.
– Вы еще нашли у нее эйсоптрофобию… женский голос с легким армянским акцентом дрожал от волнения.
– А! Боязнь зеркал и изображений собственного лица! Редчайший случай, – психиатр нажал скрытую кнопку звонка, вызывая конвой для преступника. – Что случилось?
– У дочки депрессия, чуть самоубийство не случилось. А вы велели перекрыть ей доступ к лекарствам. Она так просит!
– Дайте что-нибудь из группы СИОЗСиН и немедленно привозите в Москву. Будем купировать, – профессор пожалел девушку, но не мать, которой предстояло вновь выложить круглую сумму за приватную консультацию и авиабилеты. Вот если бы дочь расчленила мамашу или наоборот, тогда другое дело, тогда бесплатно. Хотя в Ульяновске явно страдала исключительная особа. В литературе описан единственный случай редкой фобии: Императрица Анна Иоанновна избегала глядеть в зеркало, услышав предсказание, что умрет от собственного отражения. На Западе, вроде бы, появился второй экземпляр: говорят, кинозвезда Памела Андерсон сперва увеличила грудь до шестого размера, а потом стала тяготиться новым ликом как в зеркале, так и в фильмах со своим участием. В интернете пишут, поправилась, удалив импланты.
