скачать книгу бесплатно
– Понятно.
– Я же говорю – хитрый. К тому же вы ночь в яме просидите, завтра сговорчивее будете. Кстати, господин лейтенант, у вас деньги на выкуп есть?
– Есть. И себя выкуплю, и солдат. Они по моей вине сюда попали.
– Вы, значит, богатый, – сделал вывод Фелонов.
«Ты даже не представляешь насколько», – усмехнулся про себя лейтенант. Между тем унтер продолжил свою мысль:
– Плохо это.
– Это почему? – удивился Алекс.
Фелонов чуть помедлил, потом пояснил свое высказывание:
– Хамиди и так в последнее время в силу вошел, а тут еще и с вас много денег возьмет. Оружия хорошего себе купит, к удачливому вожаку другие бандиты подтянутся, а такую ораву чем-то кормить надо, вот и будут к нам на правый берег раз за разом лезть.
На этом разговор прервался, пленникам принесли ужин. Как и старожилы, каждый из новичков отделил от своей лепешки кусок в пользу Закарина. Фелонов открывал рот безногого солдата и запихивал туда размоченный в воде кусок, тот автоматически начинал жевать. Наверху быстро стемнело, и конца этой тягостной процедуры Алекс уже не увидел. После ужина он хотел продолжить разговор, но унтер-офицер возразил:
– Господин лейтенант, завтра хозяин приезжает, у всех день тяжелый будет, надо бы выспаться. А поговорить мы еще успеем, вам тут не меньше месяца сидеть.
В этом унтер был прав, времени на разговоры будет еще много.
– Хорошо, отложим все разговоры до завтра.
Фелонов завалился в угол и быстро захрапел. Лейтенант последовал его примеру, подгреб под себя соломы, чтобы не лежать на голой земле, и завалился на нее. Под голову подложить было нечего, кроме собственной руки. Алекс закрыл глаза, но заснуть долго не мог. К царящей в яме вони он уже почти привык, мешали богатырский храп Фелонова, какое-то бормотание из угла, где расположились рядовые Дурасов и Коновал, и собственные мысли. Сколько запросит с него Хамиди, как сообщить отцу и матери о произошедшем, а главное, как отмстить бандитам за собственный позор и унижение. Так ничего и не придумав, Алекс и сам не заметил, как заснул.
Глава 2
На следующее утро пленников разбудил противный скрежет сдвигаемой крышки, завтрак прибыл. Потом увели старожилов. Еще где-то час спустя в яму опять спустили лестницу. В люке появился силуэт головы.
– Вылезай, офицер.
Балансируя на неустойчивой жердине, Алекс добрался до люка, высунул голову наружу и с наслаждением вдохнул полную грудь чистого горного воздуха. Один из бандитов взял лейтенанта за шиворот и потащил его вверх. Мундир затрещал на швах, но с чужой помощью на поверхности офицер оказался намного быстрее.
Поднявшись на ноги, Алекс оценил окружающую обстановку. Бандитов во дворе набралось почти три десятка морд. Похоже, вся банда в сборе. Судя по веселым рожам, жаждали бесплатного зрелища, как их главарь глупого барашка в офицерском мундире стричь будет. Лейтенант сразу выделил среди них Хамиди. Невысокий, поджарый, уже немолодой. Одет куда лучше своих подручных, кинжал на поясе явно дорогой. А еще на поясе у бея висела хорошо знакомая желтая кобура. Алекс скрипнул зубами и продолжил разглядывать Хамиди, стараясь запомнить детали. Лицо смуглое, нос крючком, в черной бороде пробивается седина. А глаза цепкие, злые. Самой первой ассоциацией, мелькнувшей в голове лейтенанта, был постаревший, но все еще смертельно опасный волк.
«Ну что же, поторгуемся». Чувствуя, как в нем стремительно разгорается отчаянная злость, Алекс решительно направился к главарю. Лейтенант еще не успел дойти до места, где планировал остановиться, как Хамиди сам шагнул ему навстречу.
– Здравствуй, офицер, здравствуй, дорогой! Как тебе мое гостеприимство?
Окружавшие главаря бандиты довольно оскалились в ожидании продолжения представления. Алекс не стал их разочаровывать.
– Благодарю, бей, гостеприимством твоим вполне доволен.
Если кто-то думал, что лейтенант откажется платить и начнет грозить бандитам всевозможными карами земными и небесными, то он ошибся. Лейтенант предпочел решить проблему как можно быстрее.
– Но, может, сразу о деле поговорим?
– Почему обижаешь, офицер? Зачем сразу о деле?
Стороннему наблюдателю возмущение Хамиди показалось бы абсолютно искренним, он мог бы стать хорошим актером, если бы не был такой сволочью. Тем временем бей продолжил свою речь:
– Давай лучше о родственниках поговорим. О твоих родственниках, офицер. Я слышал, у тебя богатый отец?
– Да уж не бедный, – усмехнулся лейтенант. – Он заплатит. И за меня, и за солдат, которые со мной были. Осталось только с суммой определиться.
Это предложение вызвало бурное веселье у Хамиди и бандитов, хотя половина из них руоссийского не понимала, но ржала за компанию. А Алекс никак не мог понять, что такого смешного он сказал. Отсмеявшись, бей смахнул с уголка глаза слезу.
– Да кто же с тобой, таким молодым, о серьезных делах говорить будет?
Алекс почувствовал, как его щеки начали приобретать цвет позднего заката. Он-то считал себя взрослым и вполне самостоятельным человеком, а по местным меркам, оказывается, он несмышленый юнец. Лейтенант добавил еще одну обиду в копилку, и без того уже полную. Тот факт, что он сам вляпался, ничуть его не смутил.
– Напишешь отцу письмо, – голос бея стал жестким, а взгляд – колючим, – пусть приедет сюда. С ним и поговорим.
У Алекса появился шанс для мелкой мести.
– Он очень большой человек, сюда не поедет.
«Он настолько большой, что тебе и не снилось. Ты, бей, привык безнаказанно воровать местных лавочников, но за похищение Алекса Магу ответить придется неизбежно». Однако смутить Хамиди таким обстоятельством не удалось, у него было готовое решение и для такой ситуации.
– Тогда пусть пришлет своего посредника, я буду разговаривать с ним. А ты напишешь отцу письмо, чтобы не тянул. Эй, принеси бумагу и чернила.
Получив все необходимое, Алекс выбрал камень с более или менее ровной поверхностью и начал писать. Чернила были старые, перо плохое, да и бумага не лучшего качества. Но главной проблемой были слова. Как написать отцу, что вляпался в такое дерьмо, тем более, после того скандала, который он учинил после выпуска из училища. Отец тогда, узнав о намерениях сына, просто посадил свежевыпущенного лейтенанта под домашний арест и держал в доме до тех пор, пока Алекс не остыл и не одумался. Только пока остывал, лейтенант много лишнего успел родителю наговорить, в чем теперь и раскаивался. А лист всего один, унижаться и просить второй нельзя. Приблизительно через полчаса криво нацарапанные строки сложились в нужное послание. Лейтенант накарябал подпись и поднялся.
– Готово.
Один из карауливших его бандитов забрал письмо.
– Адрес…
– Не бойся, офицер, дойдет твое письмо, – успокоив таким образом лейтенанта, охранник толкнул его в направлении ямы. – Давай лезь обратно.
Возвращаться в вонючую яму не хотелось, поэтому Алекс растягивал обратный путь как только мог. Краем глаза он заметил какое-то движение в узкой щели между двумя сараями. Повернув голову, лейтенант увидел притаившегося в закутке безрукого инвалида. На пару секунд глаза их встретились, и Алекса поразила сквозившая во взгляде оборванца тоска. Один из конвоиров заметил движение лейтенанта, поднял с земли камень и запустил в безрукого. Но еще до того, как камень вылетел из руки бандита, инвалид исчез в своей щели, будто его и не было. Камень гулко ударился о стену сарая, сил на бросок бандит не пожалел.
Яма встретила офицера напряженно ожидательными взглядами четырех глаз. Алекс не стал томить солдат неизвестностью.
– Письмо отцу я написал, он должен прислать посредника, который договорится о сумме и условиях передачи денег. На все про все, думаю, месяца полтора-два уйдет.
Слова лейтенанта были встречены с оптимизмом, все-таки в этой яме им придется провести месяцы, а не годы. Да и продажа в османийский султанат им не грозила. Только лежащий на соломенной подстилке Закарин по-прежнему остался ко всему безучастен. Лейтенанту невольно вспомнился тоскливый взгляд безрукого инвалида наверху.
– Дурасов, дай Закарину воды.
– Будет исполнено, господин лейтенант!
– И на другой бок его переверните.
Пока рядовые возились с безногим, Алекс опустился на пол и прислонился спиной к холодной каменной стене. Кто этот безрукий и почему он так пристально на него смотрел? Кроме того, в голове роилась масса других вопросов, вот только информации для ответов на них было ничтожно мало. Оставалось только ожидать вечернего возвращения старожилов и надеяться, что от них удастся получить нужные сведения, а потом придумать реальный план мести Хамиди. А сволочное время словно специально не торопилось, испытывая на прочность терпение лейтенанта.
– Безрукий-то?
Фелонов дожевал лепешку, хлебнул из кувшина воды.
– Точно не знаю, он тут давно, говорят, чуть ли не десять лет как. Он капитаном был по фамилии Каспарич. Сюда раненым попал, когда наши еще за реку ходили бандитов гонять. Хамиди ему выкупиться предложил, только родственники платить отказались.
– Денег не было?
Унтер покосился на лейтенанта.
– Точно не знаю, но слышал, что деньги у них были. Только совести не было. Бей капитану палец отрезал и родственникам отправил. Те второй раз отказались. Каспарич второго пальца лишился, потом третьего, а уж потом и правой руки. Только родственникам на это наплевать было. Тогда Хамиди ему вторую руку отрубил и выгнал.
– Почему же он опять здесь?
– А куда ему идти? Без рук, да он еще и умом тронулся. А тут ему и Фатьма что-нибудь даст, эти объедков кинут, в крайнем случае у собаки можно еду отобрать.
– Понятно. Сам-то давно здесь?
– Да уже три года.
Какая-то ассоциация мелькнула в голове Алекса, но сейчас было не до нее. Несколько секунд лейтенант размышлял, с чего бы начать выкачивание информации, решил, что лучше с общей обстановки. Фелонов оказался настоящим кладезем ценных сведений. За годы, проведенные в плену, он не только в яме сидел, но и несколько раз ходил с караванами Хамиди в качестве грузчика и погонщика лошадей. Последний факт особенно заинтересовал Алекса.
– А дорогу отсюда найти сможешь?
– Смогу. Только зачем это вам? Вас же все равно выкупят. – Унтер тяжело вздохнул и продолжил мысль: – Да и бесполезно бежать. Горных троп я не знаю, а на дороге нас охрана первого же каравана схватит.
– Потом Хамиди отдадут?
– Скорее всего, отдадут, – подтвердил опасения лейтенанта Фелонов. – Хамиди здесь многие боятся и уважают, мало кто рискнет с ним ссориться. Но он не единственный бей. Правда, если попасть к другому, то вряд ли нам станет лучше. Хамиди – еще не самая большая сволочь среди местных беев, но уж, по крайней мере, сейчас знаешь, чего от него можно ждать.
Магу потер лоб и сформулировал вопрос по-другому:
– А сюда сможешь отряд провести?
– Незаметно – не могу. Хороший проводник может скрытно провести несколько человек через горы, но его еще надо найти. Да и малыми силами сюда соваться бесполезно.
– А большими?
– Про большие вам бы Каспарич больше мог рассказать. Насколько я знаю, крови будет много, а толку… – Фелонов безнадежно махнул рукой. – Хамиди вместе с другими беями в горы уйдет, чтобы их поймать, дивизии не хватит.
– Так что же, совсем никакого решения нет?
– Есть, наверное, – предположил Фелонов, – но я всего лишь взводный унтер-офицер, а вы – лейтенант. Вас в училище обучали.
– Вот именно, я только лейтенант. К тому времени, когда стану генерал-лейтенантом и получу корпус, Хамиди давно сдохнет от старости.
С этой мыслью лейтенанта унтер согласился. Алекс поинтересовался мнением более опытного унтера еще по одному сильно волновавшему его вопросу.
– Как думаешь, посредника тут не обидят, особенно когда он деньги сюда повезет?
– Нет, – постарался развеять опасения офицера Фелонов, – посредник здесь лицо неприкосновенное, на этом вся местная торговля людьми и держится. И за деньги не волнуйтесь, довезут в целости и сохранности. Еще ни одного случая, чтобы посредника ограбили, не было.
– Хотелось бы верить, – пробормотал себе под нос Алекс.
Дальше разговор продолжился на тему местной жизни вообще. Фелонов рассказывал охотно. В течение дня поговорить ему было не с кем, а в лице Алекса Магу он нашел очень благодарного слушателя.
– В горах почти один камень, земли мало, вот и проблемы у них с продовольствием. Порядок у них такой, что все семейное имущество достается старшему сыну, а младшие после совершеннолетия могут идти на все четыре стороны. Кто-то в султанат подается, а то еще и дальше, но большинство идут в банды к таким беям, как Хамиди. Грабежом и живут.
– Теперь понятно, почему у них здесь женщин нет.
– Женщины дорого стоят, – подтвердил догадку Алекса Фелонов, – и содержать их тоже недешево. Хамиди, конечно, богатый, мог бы не одну жену иметь, но почему-то живет один.
– От коллектива не хочет отрываться, – усмехнулся лейтенант.
– Может быть, – согласился с офицером унтер. – Так что из баб здесь только стряпуха Фатьма.
– Это она эти лепешки печет?
– Она.
– Хоть бы чуть-чуть соли в тесто положила, – размечтался Дурасов.
– Ага, держи карман шире, – обломал солдата Наваскин. – Соль здесь дорого стоит, никто ее на нас тратить не будет.
Сам мастеровой в плену устроился, в общем, неплохо, если не считать ночевок в общей вонючей яме. Работа у него непыльная, по большей части он занимался починкой ружейных замков, часов и прочей механики.
– Железа в местных горах нет. А если где и есть, то без древесного или каменного угля толку от него никакого. Все оружие у горцев либо трофейное, либо в султанате купленное, своего ничего нет. И людей, способных по металлу работать, тоже нет, потому меня здесь и ценят, – признавался Наваскин. – Хозяин мне даже инструмент нужный из султаната выписал.
Убедившись, что мастеровой не может их слышать, Фелонов сообщил лейтенанту, что дела у мастерового вовсе не так хороши, как тот пытался представить.
– Местные бедные, как церковные мыши. Всякой механической хреновины, которая нуждается в починке, у них почти нет, хорошо, если один-два раза в неделю что-нибудь привезут. Он в своей мастерской больше вид делает, чем работает. Да и платят заказчики мало, прибыли с него почти никакой. Хамиди бы и продал его в султанат, но за такого раба ничего не дадут, а мастеров там и без него хватает.
Так и проговорили, пока Фелонов не вспомнил, что завтра их поднимут с восходом солнца. Завтра было воскресным днем, но рабам Хамиди-бея выходные были не положены.
Где-то через неделю источник информации полностью иссяк, и вечерние разговоры Алекса и Фелонова понемногу сошли на нет. Сами-то разговоры продолжались, помогая скоротать вялотекущее время, но какой-либо полезной информации извлечь из них уже не удавалось. В один из вечеров память лейтенанта неожиданно вернулась к трехлетнему сроку пребывания Фелонова в «гостях» у Хамиди. Для начала Алекс осторожно поинтересовался у унтера обстоятельствами попадания в рабы. Тот ничего скрывать не стал.
– Да с солдаткой одной познакомился. Ух, и сладкая баба была! – При этих словах Фелонов аж зажмурился и стал похож на огромного, обожравшегося сметаной кота. – Ночью к ней пошел, думал, к утру вернусь. Только через забор перелез, как меня сзади по голове и огрели. Очнулся поперек лошадиной спины, руки-ноги связаны, на голове мешок. Хамиди меня поначалу продать хотел, но потом передумал. Сами они только стрелять да людей воровать горазды, а работать не любят, вот и ездят на моей шее. – Унтер похлопал ладонью по своему мощному загривку.
– Все ясно.
Картина сложилась. Еще некоторое время Алекс раздумывал, стоит ли сообщать Фелонову плохую весть, потом решил, что держать человека в неведении все-таки не стоит.
– За два дня перед тем, как попасть сюда, я разговаривал с начальником штаба полка. Так он в разговоре упомянул, что года три назад из полка дезертировал один унтер-офицер. Вот я и думаю, это он часом не о тебе?
– А то о ком же, – расстроенно хмыкнул Фелонов. – Выходит, начальство меня в дезертиры записало?
– Выходит, записало. Меньше надо было по ночам к чужим женам через забор лазить.
– Да я не в претензии, сам виноват. Но все равно обидно.
