скачать книгу бесплатно
Она оторопела и вытаращила мутные глаза.
– Но позвольте… У нас так заведено. Бонна обязана присутствовать на нескольких первых занятиях нового педагога во избежание недоразумений. Патронесса сделает мне выговор.
– Не волнуйтесь, я решу этот вопрос. А сейчас, будьте любезны, покиньте кабинет. Мне пора начинать урок.
Бонна вспыхнула, подскочила и вылетела из комнаты, чуть ли не рыдая. Адептки зашушукались и не в меру оживились, явно довольные таким поворотом событий. Эдман не выносил посторонних на своих занятиях, поэтому вздохнул с облегчением, как только за бонной закрылась дверь, сел в кресло и сказал:
– Меня зовут профессор Эдвард Привис. Я буду преподавать у вас манологию вместо господина Дудгана. И начнем мы с проверки того, что вы усвоили. Знаете ли вы что такое мана?
Девушки притихли, втянули головы в плечи, и их бурное воодушевление мгновенно испарилось.
– Желающие отвечать есть? – на всякий случай спросил Эдман. Таковых не обнаружилось, и он со спокойной совестью вызвал одну из отличниц: – Тогда попрошу адептку Гренду Фулн рассказать нам о мане.
Из-за ближайшего стола поднялась жгучая брюнетка с яркими миндалевидными глазами, в которых притаился колдовской огонек, и, выпятив высокую грудь, сказала:
– Мана – это энергия, сокрытая в каждом человеке и призванная творить волшбу.
Эдман внутренне поморщился от такого грубого определения, весьма далекого от научного, а вслух произнес:
– Не совсем так. Адептка Беатрис Сонар, помогите однокурснице, дополните ее ответ. Вы можете садиться, Фулн.
Темноволосая адептка села, поджала губы и с неприязнью посмотрела на ту самую неуклюжую девчонку, которая окатила Эдмана зловонной жидкостью в день его приезда.
«Так вот почему ее имя показалось мне знакомым!» – подумал Эдман, рассматривая вставшую из-за соседнего стола, худенькую девушку с лихорадочным румянцем на щеках.
– Мана – это внутренняя магическая составляющая каждого жителя нашего мира, – начала адептка звенящим от волнения голосом. Но по мере того как она продолжала говорить, речь ее становилась все более уверенной: – Она сокрыта в энергетическом резервуаре внутри нас, и с ее помощью мужчины могут наполнять формулы древних заклятий силой и колдовать.
Сонар умолкла, а Эдман подивился тому, как четко та сформулировала основные постулаты, хоть и не совсем так, как в учебнике.
– Правильно, но все еще недостаточно полно, – кивнул он. – Садитесь. Итак, открываем конспекты и записываем. Магическая энергия есть неотъемлемая часть защитной оболочки нашего мира, отделяющая его от изнанки. Она не имеет начала и конца, но способна переходить из одного состояния в другое. Мана – это одна из форм магической энергии, в виде которой она аккумулируется внутри личного резервуара каждого человека. От объема внутреннего запаса маны зависит то, насколько заклятий хватит энергии. Кто может рассказать подробнее об этой зависимости?
Адептки вновь не проявили должного энтузиазма. Эдман уже хотел вызвать первую в общем списке, но заметил, как за одним из столов крепкая светловолосая адептка усиленно толкает Сонар в бок. Лицо блондинки отличалось простецкими чертами, напомнившими Эдману лоунок из деревень, входивших в состав его имения. Сонар что-то шепнула той в ответ и подняла руку.
– Слушаю вас, адептка Сонар.
– Все мужчины в мире разделяются на три группы по количеству маны. Лоуны способны использовать от пятидесяти до девяноста единиц накопленной ими энергии, медины – от девяноста до ста пятидесяти, а максисы – от ста пятидесяти до трехсот. Представитель каждой группы в соответствии с врожденным запасом может применять малоэнергоемкие, среднеэнергоемкие и высокоэнергоемкие заклинания.
– Совершенно верно, Сонар, – кивнул Эдман. – Вы получаете высший бал, и больше я вызывать вас сегодня не буду. Думаю, нужно дать возможность проявить себя и другим. Как вы считаете?
Адептка стушевалась, отвела взгляд и пролепетала:
– Вы правы, господин Привис.
– Профессор, – поправил ее Эдман. – Обращение «господин» здесь неуместно. Садитесь.
– Вы правы, профессор, – тут же сказала Сонар и опустилась на свое место.
Эдман поднялся из-за стола и прошел к окну. Он не любил сидеть без движения и, как правило, ходил из стороны в сторону во время своих уроков.
– С мужчинами мы разобрались. А что же насчет женщин? Кто может рассказать, как распределяется мана у них и в чем основная особенность?
На этот раз руку подняла рыжеволосая девушка, сидящая рядом с эффектной брюнеткой Фулн.
– Прошу вас, представьтесь.
– Далия Ванг, – сказала адептка и приосанилась.
– Слушаем вас.
– Женщины не могут колдовать, но они быстрее мужчин собирают ману и способны передавать ее.
– А есть ли отличия в размере резервуара между женщинами разных групп? – задал наводящий вопрос Эдман.
Ванг задумалась, а потом сказала:
– Лоунки могут скопить от ста пятидесяти до трехсот единиц, мединны – от девяносто до ста пятидесяти, максиссы – от пятидесяти до девяносто.
– Хорошо, садитесь, – отозвался Эдман и принялся ходить по аудитории. – Таким образом, мы должны понимать, что есть четкая зависимость между группами населения и количеством доступной им маны. Это связано с особенностями наследования тех или иных параметров. Среди лоунов все мальчики будут иметь небольшой резервуар, а девочки – значительный, а среди максисов – наоборот. Ученые выяснили, что высокая способность отдавать энергию подавляет возможность ее преобразовывать. То есть, если мальчик родится в браке между максисом и лоункой, то его способность применять заклинания будет во много раз ниже, чем у отца. Здесь налицо несовместимость энергетических потоков. Именно поэтому в Нодарской империи подобные браки под запретом. А что вы знаете о передаче энергии? Зачем это нужно, и каким образом происходит?
Гренда Фулн подняла руку, и Эдман кивком позволил ей отвечать.
– Женщины могут отдавать мужчинам излишки своей маны через прикосновение к груди. Так мужчины быстрее восполняют истраченную на заклятия энергию.
– Сколько женщина способна отдать без ущерба своему здоровью?
– Лоунка с резервуаром больше двухсот пятидесяти единиц может безболезненно поделиться двумя третями своей энергии.
– Это в корне неверно! – воскликнул Эдман в негодовании, девушки разом вздрогнули и начали переглядываться. – Не знаю, откуда вы взяли эти данные, но такого быть недолжно. Садитесь, Фулн. Запишите и выделите: любая женщина может отдать лишь одну треть энергии своего резервуара. Уяснили? Только треть! Это очень важно. Иначе систематическая передача большего количества маны приведет к быстрому истощению женщины и в итоге к ее гибели.
Адептки усиленно выводили в тетрадях важную информацию, а Эдман продолжал:
– Обычно женщины выходят замуж и делятся с мужем маной по необходимости. Так происходит в любой группе. Но учитывая, что максисы колдуют гораздо больше всех остальных, а их жены и так накапливают мало маны, они нуждаются в постоянной подпитке. Раньше аристократы брали в свои дома лоунок и забирали их ману, но быстро поняли, что женщины неизбежно рано погибают. В наш век ученые доказали, что легче всего энергией делятся лоунки, чей резервуар составляет от двухсот до трехсот единиц. Именно таких девушек отбирает магическая комиссия и направляет в школы для дайн. Здесь вы должны научиться контролировать поток своей маны и передавать лишь ту часть, которая безопасна для вас самих. Это ваш основной навык. Именно его отработкой мы сейчас и займемся. Адептка Сонар, раздайте накопители маны из коробки на моем столе.
Девушка поднялась и быстро распределила каждой адептке по толстой круглой медной пластине с выдолбленными на ней особыми символами.
– Это самый простой накопитель, который вмещает максимум восемьдесят единиц маны, – начал объяснять Эдман, занимая свое кресло. – Ваша задача положить на него ладонь, почувствовать магическую энергию внутри себя и направить ее к пластине с рунами. Суть упражнения в том, чтобы научиться отдавать не более восьмидесяти единиц своего резервуара. Сегодня мы только пробуем. Ничего страшного если не получится с первого раза. Главное – почувствовать ману. Постепенно мы доведем навык передачи энергии до автоматизма. Приступайте.
Ученицы принялись вертеть в руках полученные артефакты, а Эдман откинулся на спинку кресла и позволил себе немного расслабиться.
Уровень знаний адепток действительно был невысок, как и говорила директриса, разве что, Сонар несколько отличалась от остальных. Эдману предстояло немало попотеть, чтобы успеть вложить в их бестолковые головки тот объем знаний, который поможет этим девчушкам выжить в суровом мире максисов, куда они попадут совсем скоро.
Адептки с сосредоточенными лицами пыхтели над накопителями. Внезапно Эдман почувствовал такой всплеск магической энергии, что у него перехватило дыхание, и сердце заколотилось с утроенной силой. Он тут же перестроил зрение на магическое и смог четко рассмотреть серебристые энергетические потоки, словно корни огромного дерева, оплетавшие все вокруг, сосредотачиваясь в районе груди каждой девушки. Эдман впился взглядом в учениц и с удивлением увидел, что Беатрис Сонар сияет огромным запасом маны ярче солнца в самый погожий день. Он ощутил дикий энергетический голод, какого раньше ни разу не испытывал, даже во время военных действий на границе, когда резервуар был исчерпан до дна. Его с непреодолимой силой потянуло к адептке.
В этот момент Сонар замерла, напряглась и метнула импульс силы вовсе не к своему артефакту, а к пластине Фулн, что сидела за соседним столом. Поток маны оказался такой беспредельной мощности, что накопитель Фулн разлетелся на куски с громким хлопком, оглушившим всех находившихся в кабинете. Адептки с криками повскакивали со своих мест и принялись рыдать от испуга. Фулн прижимала к груди руку, которую она до этого держала на артефакте и голосила громче остальных.
– Сонар! – взревел Эдман, поднимаясь из-за стола. – Объяснитесь!
– Я… – спала с лица бедовая девица. – Я не хотела. Так получилось.
– Ты! – заорала Фулн, с ненавистью глядя на Сонар. – Это все из-за тебя! Я этого так не оставлю!
И Гренда бросилась вон из кабинета, а остальные адептки завыли с еще большим энтузиазмом.
– Всем молчать! – рявкнул Эдман и выкрикнул формулу успокоительного заклятия, влив в нее побольше маны. Девушки мгновенно затихли и ошарашенно выпучили на него глаза. – Занять свои места!
Адептки расселись за столы, не спуская с него потрясенных взглядов. В коридоре зазвенел колокол.
– Наш урок подошел к концу, – проговорил он, постепенно приходя в себя и возвращая привычное самообладание. – К следующему занятию подготовьте параграф пять и шесть из восьмой главы учебника. Все свободны, кроме Сонар.
Но только адептки хотели покинуть кабинет, как в него влетели патронесса, бонна Виклин и Гренда Фулн.
– Это все Сонар устроила! – закричала последняя и указала пальцем на виновницу происшествия.
– Беатрис Сонар, немедленно отправляйся в аудиторию своего курса и получи положенное наказание от бонны! – прошипела патронесса Пигирд.
Эдман увидел, как незадачливая адептка позеленела и сжала исполосованные красными отметинами руки. Он тут же догадался, откуда на тонких девичьих ладошках такие неподобающие украшения, и, внутренне содрогаясь от гнева, спокойно спросил:
– В чем дело, патронесса Пигирд?
– Ни в чем, господин Привис, – с недовольной миной отозвалась та. – До меня дошли сведения, что одна из адепток неподобающе вела себя на вашем уроке. Я приняла соответствующие меры, чтобы подобное больше не повторилось. Дисциплина восстановлена.
Эдман одарил ее тяжелым взглядом и сказал:
– Я не нуждаюсь в ваших вмешательствах в преподавательский процесс на моих уроках. Адептка Сонар по неопытности и незнанию не рассчитала силы, и пострадал артефакт адептки Фулн. В этом нет ничего криминального или заслуживающего наказания. Это всего лишь следствие низкого уровня знаний адепток, из-за чего именно меня департамент направил в вашу школу. Потрудитесь покинуть кабинет. Я сам разберусь с адепткой Сонар и назначу соответствующее ее провинности взыскание.
– Но как? – возмутилась бонна Виклин. – Это обязанность бонн. Преподаватели не имеют права наказывать адепток.
– Я не собираюсь ее наказывать так, как это принято здесь, – отрезал Эдман, одарив горе-воспитательницу таким уничижительным взглядом, что та сразу же умолкла и больше не посмела выступать. – Я назначу взыскание, а не наказание, оно поможет адептке лучше усвоить материал и больше не допускать таких досадных промахов.
Патронесса хотела возразить, но Эдман посмотрел ей в глаза непримиримым взглядом и этим четко дал понять, что не отступится от своих слов.
– Как угодно. Я доложу о случившемся директрисе, – не стала спорить патронесса, развернулась и тяжелой поступью покинула кабинет.
– Все могут быть свободны, – повторил Эдман. – Адептка Сонар, задержитесь.
Глава 8
Пока однокурсницы вместе с Жози покидали кабинет манологии, Беатрис стояла возле своего стола и проклинала себя за неосторожность.
«Как он понял, что это я? – недоумевала она. – Я ведь все рассчитала. Никто бы не догадался, что именно я испортила артефакт Гренды».
С господином Дудганом частенько такие фокусы срабатывали, и даже сама Гренда в такие моменты не могла точно ответить, что случилось, а уж на Беатрис никто и не думал сваливать вину. А тут впервые вышла осечка, да еще с такими катастрофическими последствиями.
Кабинет опустел, и профессор Привис спросил:
– Что у вас с руками?
Беатрис ожидала чего угодно, но только не такого вопроса. Она в испуге подняла глаза на этого странного преподавателя, пожелавшего лично разбираться с ней, хотя любой другой на его месте даже утруждать бы себя не стал подобными мелочами. Подумаешь, высекут нерадивую адептку, эка невидаль.
– Ну так что? – с нажимом в голосе повторил свой вопрос профессор.
– Я вчера случайно облила вас красителем, – начала мямлить Беатрис. – Бонна Виклин назначила мне десятку. Ой, простите. Десять ударов розгами, и запретила ужинать. Нам не позволяют обращаться в лазарет после наказания. Мне надлежит ждать, пока руки сами заживут. Простите, если вам неприятно на них смотреть.
Темные глаза профессора блеснули от гнева, Беатрис испугалась еще больше и попятилась к выходу.
– Простите, профессор. Мне очень жаль, что я не рассчитала количество маны и испортила артефакт.
– Да перестаньте вы поминутно извиняться! – не выдержал он и упер кулаки в стол. – Если бы я знал, что здесь приняты телесные наказания, не стал бы настаивать. Дикость неимоверная.
Беатрис замерла и уставилась на профессора в изумлении.
– Разве в других учебных заведениях такого нет?
– Только в армии отвешивают плетей за серьезные провинности, и то исключительно лоунам в звании рядовых.
Горькая усмешка искривила губы Беатрис.
– А здесь вы и не найдете ни одной родовитой адептки, только лоунки. Так что нет ничего удивительного в том, что нас подвергают порке за малейшую провинность.
Крыть профессору было нечем, он помрачнел, сжал челюсти и процедил:
– Подойдите и протяните руки.
От страха у Беатрис горло сдавило спазмом, но ослушаться она не посмела, приблизилась к преподавательскому столу и выставила ладони.
Профессор шепнул заклинание, и подрагивающие руки окутало приятное тепло. Беатрис, вытаращив глаза, смотрела на то, как с кожи пропадают бордовые отметины. Она почувствовала, что ноющая боль, к которой успела притерпеться, отступила.
– Спасибо вам, – с сожалением проговорила Беатрис, прижимая руки к груди, – но меня снова высекут, когда заметят, что руки в порядке.
– Никто вам ничего не сделает, – ответил профессор, не скрывая раздражение, и провел ладонью по черным волосам. – Я поговорю с патронессой. А теперь я хочу знать, зачем вы направили такой мощный поток маны к накопителю Фулн?
Беатрис поняла, что врать бесполезно, и честно призналась:
– Вчера я облила вас из-за Гренды. Она подставила мне подножку, и я споткнулась. Меня наказали, и мой рейтинг снизился. Положенное за успехи пирожное досталось Гренде. Я обязана была ей отплатить.
– Пирожное? – потрясенно переспросил профессор. – Вы боретесь за пирожное? Что у вас тут творится?
– Это не просто пирожное, – с обидой в голосе ответила она, – а корзиночка с заварным кремом. Вы такую вкусную в жизни не пробовали.
Профессор вдруг расхохотался, а Беатрис почувствовала себя глупой маленькой девочкой, над которой потешается почтенный господин. В памяти тут же всплыл случай из детства, когда она три недели кряду обвязывала мелким кружевом носовой платок, а потом вышивала его в подарок старшему сыну медина, у которого работала ее бабушка за кусок хлеба и угол в каморке. Беатрис вручила Дину этот платок на именины, потому что мечтала таким образом выразить свою первую, столь наивную любовь. Но парнишка лишь высмеял ее, бросил белоснежную вещицу на мостовую и втоптал в грязь, сказав, что платку там самое место, как и глупой лоунке. С тех пор Беатрис ненавидела, когда над ней смеялись.
Видимо, профессор догадался по выражению лица о тех чувствах, что ее обуревали, перестал веселиться, стал серьезным и сказал:
– Не против, если я буду обращаться к тебе на «ты»?
Беатрис кивнула, не совсем понимая, чего он добивается.
– Ты знаешь пройденный материал лучше, чем другие адептки твоего курса, – продолжал профессор. – При этом прекрасно чувствуешь свою ману и легко ею управляешь. Мне нужна помощница, чтобы объяснять другим адепткам нюансы передачи энергии во время практики. Я владею этими знаниями лишь теоретически. Давай сделаем так: я договорюсь с патронессой о том, чтобы тебя больше не наказывали. – Беатрис чуть не задохнулась от нахлынувшей надежды, но профессор тут же добавил: – По крайней мере, таким варварским способом, как здесь принято. За эту усгулу ты поможешь мне на занятиях и еще в одном деле. Согласна?
