Лебедей здесь больше нет

Полина Каспер

Лебедей здесь больше нет

Я не могу назвать свою жизнь несчастливой. У меня всегда была крыша над головой и еда в холодильнике тоже имелась, но… Отчего-то жить мне не особо хотелось.

Моя мама всегда говорила, что жизнь нужно ценить, а иначе меня мог покарать Бог. Она была монашкой и часто водила меня в церковь. Мне там не нравилось. Там была чересчур странная атмосфера. Одноклассники часто надо мной подшучивали из-за набожности моей матери, но я не мог её винить за то, что она верила в Бога. Я винил её лишь за то, что она верила, что тот дарует ей долгую и счастливую жизнь, ведь ни то и ни другое она в итоге не получила…

Мой отец был пьющим человеком. Часто он приходил с работы домой, еле стоя на ногах от выпитого им алкоголя. Мама в такие моменты начинала молиться, и… иногда молитвы помогали. Отец сразу заваливался спать и просто игнорировал нас. Но чаще всего он срывался, лез с кулаками на мать, да и на меня периодически. Я пытался её защитить, но в конечном итоге просто валялся в слезах с фингалом под глазом или разбитым носом где-нибудь в углу кухни. Я ненавидел своего отца в такие моменты, но вот мама, даже после побоев, приползая ко мне на четвереньках, просила не злиться на отца. Она говорила, что он не плохой человек, его просто портил алкоголь. Возможно, она и была права, но мне было тяжело в это поверить.

Я жил так первые 11 лет своей жизни. И я действительно думал, что это совершенно нормальная жизнь, когда отец избивал жену и ребёнка. По крайней мере мама говорила, что это нормально. И так же она говорила, что если попросить Бога о помощи, то он обязательно поможет… Она умерла от рака, когда мне исполнилось 12 лет. Тогда я понял, что она ошибалась. Бога нет и никогда не было. Он не дал маме счастливую жизнь, и на момент смерти ей было всего 28 лет… Вся её вера была напрасна.

Отец после этого перестал ходить на работу вовсе. Он начал, не переставая, пить. Тратил всё, что было, на алкоголь. Вскоре нам отключили свет, воду и газ. Я кое-как продолжал ходить в школу. Надо мной частенько насмехались одноклассники и из-за пьяницы отца и из-за монашки матери, даже из-за давно изношенной одежды и старого полуразорванного рюкзака. Они иногда избивали меня, и мне не особо хотелось ходить в школу, но гораздо страшнее мне было возвращаться домой. Там меня ждал он… Кулаки одноклассников не могли сравниться с огромными кулаками отца. Часто после школы я специально выбирал наиболее изощрённый маршрут, лишь бы прийти домой как можно более поздно.

Отец просто терпеть меня не мог, его раздражал каждый мой шаг, каждый мой вдох и выдох. Я не знал, почему так было. Был он плохим человеком, или его действительно портил алкоголь… Я не мог знать, что из этого было правдой, но я жутко боялся его. До смерти боялся. Он иногда душил меня, но чаще просто бил. Бил по лицу, ногам и рукам. По спине ударил лишь однажды, и удар пришёлся такой силы, что я смог подняться только на следующее утро и несколько дней после этого хромал. Мне приходилось носить одежду с длинными рукавами, чтобы люди не видели синяков на моих руках. Со временем, слушая чужие разговоры, я понял, что то, как я жил, не являлось нормой. Я видел, как отцы забирали детей со школы, гладили их по голове и брали за руки… Мне было тяжело осознавать, что вся моя жизнь была странной, не такой, как у других людей…

Однажды, когда я делал уроки в тусклом свете свечи, ко мне подошёл отец. Я задержал дыхание от переполнившего меня страха. Луна светила достаточно ярко, чтобы я смог увидеть его глаза, полыхавшие гневом. Тогда он сказал, что вся моя жизнь была ничтожной, что само моё рождение было ошибкой… и ударил мне кулаком прямо в нос. От боли у меня заслезились глаза. Острая, режущая, она сковала всё моё тело. Как оказалось потом, нас хотели выселять, потому что мы не платили за дом, и отец просто сорвал на мне накопившуюся злость. Наверное, если бы мама была жива, она бы попросила не злиться на отца и сказала бы что-то подобное: «Он тебя любит, просто сейчас ему очень плохо». Да, так бы она и сказала, если бы только не умерла…

И вот, в 12 лет, я впервые пошёл работать. Работал я на складе, даже не работал, а просто подрабатывал. Получал копейки, но это были какие-никакие, но всё же деньги. График я выбирал сам, чтобы было удобно совмещать работу с учёбой. Я даже ещё умудрялся как-то оставаться в числе хорошистов. Единственное, что меня действительно радовало, так это то, что я возвращался домой очень поздно, и отец к этому времени уже засыпал.

После каждой моей зарплаты он напивался и крушил квартиру, а если находил меня, то избивал, пока я не терял сознание. Он забирал все мои деньги. Точнее, он думал, что все. На самом деле несколько сотен рублей я успевал припасти для себя. Покупал на них еду и откладывал немного на новую одежду.

Я начал резать вены после второй зарплаты. Сначала просто поперёк, а потом уже и вдоль. Получались своеобразные крестики нолики на коже. Мне не было особо больно от этого, я просто ощущал моральное удовлетворение от того, что мог дать отпор хотя бы своей коже на руках.

Вскоре я начал носить и бинты. Раны часто получались слишком глубокими и кровь долго не останавливалась. Я боялся смерти, но ещё больше я боялся своего отца. Когда кровь не прекращала идти и после перевязки, я где-то глубоко внутри надеялся, что истеку кровью и отправлюсь в мир иной. Может, я бы встретился там с мамой, ну или же хотя бы смог больше не видеть своего отца. Но раны были недостаточно глубоки, чтобы меня убило. Обычно мне просто становилось очень паршиво. Кружилась голова. Тошнило. Но я не умирал.

Наверное, узнав мою биографию, кто-то подумал, что вся моя жизнь была комком из печали и боли, но это не так. Не думайте, что у меня не было счастливых моментов в жизни. На самом деле были вещи, которые мне очень нравились. Я любил слушать музыку, особенно классическую или просто атмосферную. Погружаясь в мелодию, я ощущал, как моя духовная составляющая отрывалась от физического тела и улетала в другие миры, более счастливые или же более несчастные. Это нельзя было описать словами, это просто очень волшебное ощущение… Ещё я любил наблюдать за лебедями. Я мог смотреть на них часами. На то, как они плавали, ходили по травянистому берегу, взлетали, взмахивая огромными белыми крыльями. Они были красивыми, но и в то же время воинственными птицами… Они были словно розы. Но было и ещё кое-что, что я очень любил – книги. Отец не разрешал мне трогать книги, которые стояли у нас дома, поэтому я брал их из школьной библиотеки. Читать я всегда приходил к озеру, которое я прозвал лебединым. Скрытое от чужих глаз за стенами из деревьев, оно даровало тишину и спокойствие для белоснежных птиц и меня. Дома я боялся сидеть с книгами, отцу бы это точно не понравилось, да и ещё, даже в сумерках на озере было намного светлее, чем в доме. Я даже мог почитать здесь вслух для лебедей и одинокой тишины, не боясь, что кто-то мог подслушивать. Я не знал, понимали ли птицы смысл произносимых мною слов, но я всё равно любил им читать. Мне даже иногда казалось, что им это нравилось. Звучало очень смешно, но так приятно было мечтать, что эти обожаемые мною белоснежные существа могли понимать, что я им говорил.

Однажды я начал писать стихи. Просто так получилось. После школы я проходил через озеро, а в руках у меня была тетрадь и ручка. Слова сами пришли ко мне в голову. Они аккуратно постучали в дверь моей черепной коробки, и мой мозг их впустил. После этого момента я часто приходил без книг, просто приносил с собой тетрадные листы и ручку. Я писал про лебедей, про это чудесное озеро и про одинокую молчаливую тишину.

Однажды я чересчур засиделся со стихами на берегу озера. Я даже не заметил, как быстро лучи яркого солнца сменились светом поблёскивающей на водной глади Луны. Я услышал шаги, явно принадлежавшие кому-то крупного телосложения. За мной пришёл отец. Он ударил меня по лицу с такой силой, что я выронил все листы, и они распластались по берегу. Отец был в бешенстве. Он начал орать. А, увидев стихи, в которых говорилось про лебедей, он рассвирепел ещё больше. Он вошёл в озеро по колено. Там, никому не мешая, плавала одна единственная лебёдушка. Отец схватил её за шею. Я в немом ужасе понял, что сейчас её жизнь в один момент могла оборваться. Он хотел сломать шею этой прекрасной птицы. Я вскочил с холодной травы, вбежал в ещё более морозную воду и со всей силы оттолкнул отца в сторону. Он плюхнулся прямо в воду, а лебедь смог улететь.

Тогда отец впервые попытался меня утопить. Я смог выбраться из его хватки и выбежать из воды, за что сильно поплатился. Он избил меня до полусмерти. Я думал, что умру, но… видимо, час моей смерти был ещё далёк, и старуха с косой отказалась сопровождать меня в загробный мир.

Я очнулся на следующее утро. Яркие рассветные лучи пробивались сквозь зелёную листву растущих вокруг деревьев. Надо мной сидел мальчик примерно моего возраста. Он с интересом разглядывал меня, будто я был каким-нибудь пришельцем. Я подумал, что он хотел сделать что-нибудь плохое, и инстинктивно отполз подальше. Всё тело болело, и если бы он попытался меня избить или вообще сделать мне хоть что-то, я бы не смог дать отпор. Но он просто продолжал на меня смотреть.