скачать книгу бесплатно
Хищная Орхидея
Катерина Полянская
Возвращаться домой оказалось так же неприятно, как я и представляла. Но теперь я не обливающаяся слезами девчонка, которая убегала отсюда в платье служанки и без монетки денег. Я – выпускница столичной Академии ведьм, по праву считавшаяся самой красивой и самой коварной на потоке. Не зря меня прозвали Хищной Орхидеей и опасались даже дружить со мной, не то что переходить мне дорогу. И пусть тот, кто выжил меня из дома – фейри и самый обаятельный негодяй, каких видела наша провинция… он сильно пожалеет! Теперь я готова к любой битве.
Катерина Полянская
Хищная Орхидея
Глава 1
Дилижанс сильно качнулся и стал двигаться медленнее. Я в последний момент успела выровняться и только чудом не приложилась носом о спинку соседнего сиденья. Настроение тоже качнулось, сползая с отметки «очень плохое» на «препоганейшее».
Возвращаться домой оказалось так неприятно, как я себе и представляла. Ну хоть не придется появляться с кровоточащим носом. Я здесь не для того, чтобы лишний раз унижаться.
Я откинулась на продавленную спинку сиденья и нервным движением разгладила подол темно-синего платья. Дорогая ткань, белоснежные кружева, целомудренно прикрывающие декольте и часть шеи, и модная шляпка с драгоценной брошью приковывали взгляды не только женщин, но и мужчин. Но если первые смотрели изредка и осторожно, надеясь, что я не замечу, то последние почти всю дорогу пялились с любопытством и почему-то с неодобрением.
Почти всех своих спутников я узнала. Они меня… похоже, нет.
– Госпожа по делу в нашу глухомань или в гости? – Мы уже подъезжали, когда господин Фэнс решился заговорить. Все остальные навострили уши. – А к кому, если не секрет?
Об этом человеке я помнила две вещи: от него вечно пахло чем-то кислым, и его жена всегда была беременна. Судя по тому, что с ним ехали две почти взрослые дочери и мальчишка лет пяти, в этом плане мало что изменилось. К счастью, я еще утром, на постоялом дворе, наложила заклинание, избавившее меня на время дороги от всех неприятных запахов, так что понятия не имела, чем от него несло.
– Секрет. – «Госпожа» чуть повернула голову и сверкнула ведьминскими огнями в глазах. По рукам, от кончиков ногтей к локтям, зазмеились сияющие узоры. – Еще вопросы?
Немногочисленные спутники дружно ойкнули и не менее дружно потеряли ко мне интерес.
Конечно, если бы я, как все приличные ведьмы, носила остроконечную шляпу, недоразумения бы не возникло. Но я предпочитала одеваться как нормальный человек. В конце концов, если я ведьма, это еще не повод отказывать себе в хороших вещах! Тем более что я сама на них заработала, чем и гордилась. Но шляпу, против обыкновения, все равно зачем-то сунула в чемодан.
Очередной взгляд за окно показал, что мы как раз проезжаем мимо указателя.
Реведшир.
Скоро должны въехать в город.
Шесть дней в пути, и это быстрым способом передвижения через природно-магические переходы. Шесть билетов на разные дилижансы, а между ними – не всегда комфортные постоялые дворы. Сейчас я могла думать исключительно о пенной ванне и возможности принять горизонтальное положение.
Еще один быстрый взгляд в окно – и на губах появилась полная презрения усмешка. Нет, меня не то чтобы сильно раздражала разбитая дорога. Тем более что скоро колеса начнут подпрыгивать на камнях мостовой, а нищенские лачуги вдоль улицы сменят приличные дома. Насколько помню, тут попадаются довольно красивые.
Наш – лучший. Не просто дом, Гердерское поместье.
И моя мать – самая настоящая герцогиня.
Была.
Стоило позволить мыслям побежать в ту сторону, и из воспоминаний выплыл огромный каменный дом с башенками. Спину будто кошка когтями царапнула.
Меня передернуло.
Ладно, Эмая, все будет хорошо. На погребение и связанные с ним ритуалы я не попала. Значит, послушаю завещание, максимально быстро и как можно более неприятно кое для кого избавлюсь от своей части наследства и снова уеду. На этот раз уже навсегда.
Все предельно просто. Вроде бы.
Дилижанс остановился, вокзальные работники помогли вытащить багаж.
Я полыхнула глазами на окруживших меня извозчиков, зачаровала чемодан таким образом, чтобы он летел следом, и уверенно направилась к месту, которое некогда называла домом. Тут не то чтобы два шага, но… мне надо было собраться с мыслями.
Редкие поздним вечером прохожие поглядывали с интересом, но не узнавали. Еще бы! Теперь у меня огненно-рыжие волосы, гораздо более женственная фигура и одежда не хуже той, какую носят придворные красавицы. Но, в отличие от них, мне не покупали ее богатые любовники.
Чем ближе подходила к дому, тем труднее становилось контролировать мысли.
За каким демоном меня вообще позвали?! Будет смешно, если выяснится, что мне что-то досталось.
Но на приглашении стояла магическая печать – сила рода не дала бы его проигнорировать.
Идти было не тяжело, но дыхание сбилось.
Мать я не увижу, ничего нового о себе не услышу. Больше никогда. Не то чтобы мне очень жаль… Но там – он. Мой кошмар.
Мир перед глазами померк, я возвратилась в прошлое.
Мне было семь.
В тот день мы шли из храма. Значит, был какой-то праздник. Меня нарядили в красивое платье и вручили няньке, чтобы держала за руку и следила, пока мать занимается своими делами. В смысле задирает нос перед городскими сплетницами. Дела молодой герцогини сводились в основном к этому.
На площади собралась галдящая толпа. Они окружили… что-то и на разные голоса ужасались: «Какая мерзость!» – и так далее. Мы тоже пошли посмотреть. Хотя мать, конечно, нацепила на холеное лицо выражение из разряда «мне вообще не интересно, я вам всем делаю огромное одолжение». А вот нянька аж притопывала от любопытства.
Лучше всех видно было мне. Высвободив руку из плена горячей ладони, я юркнула меж многочисленных штанов и юбок, растрепала ленту в косе, измазала подол платьица в грязи… и встретилась любопытными глазенками с яркими фиолетовыми глазами. Глаза принадлежали мальчику, но его взгляд казался взрослым и серьезным. Он не был человеком – слишком яркие глаза, белоснежные, будто слегка сияющие, волосы, тонкие брови идеальной формы и слегка заостренные, но все равно прекрасные черты лица. Было в нем что-то нереальное. Именно поэтому его посадили в клетку, морили голодом, возили по захолустным городам и показывали как какую-то диковинку.
Глядя на выступающие кости, обтянутые полупрозрачной кожей, я даже жалела его.
А через несколько минут случилось странное.
Герцогиня, которая и на собственную-то дочь едва обращала внимание… Не то чтобы я ее осуждала – титул налагает столько обязанностей! Надо строить из себя важную даму, задирать перед всеми нос и все такое прочее. Но, признаюсь, мне было грустно до слез, когда другим девочкам совали конфеты, целовали и обещали, что со временем они станут красавицами, и заезжий принц обязательно влюбится, женится, а потом перевезет всю семью в столицу. Мне сладостей не покупали, лишь однажды мама холодно бросила, что от них появляются прыщи и лишние сантиметры на талии. И книжек мне не читали, потому что нянькой была простая деревенская девка, которая этого просто не умела. И вообще, я собственными ушами слышала, как мама вздыхала и сожалела в своем будуаре, что успела забеременеть раньше, чем старый герцог отдал душу богам. Всего на несколько недель. В противном случае она была бы свободна.
В общем, я до сих пор не понимала, зачем герцогиня выкупила мальчика. Может, титулованным особам полагается раз в несколько лет делать одно доброе дело? Или он как-то околдовал ее?
Да, наверняка околдовал.
Домой они поехали в вызванной карете, а мы с нянькой пошли пешком. Нянька была в таком восторге от поступка «милостивой, добросердечной госпожи», что даже не стала рассматривать обитателей остальных клеток. Но я успела. Там находились какие-то животные, некоторые – волшебные. Ничего особенного.
Значения инциденту я тогда не придала. Решила, что странного мальчика покажут доктору, а потом отдадут в приют при храме или кому-то из слуг. Ну а куда его еще девать?
Дома Яза помогла мне переодеться в чистое платье и причесала. В столовой няньке появляться не позволялось, так что я пошла одна.
И чуть не окаменела, потому что спасенный мальчишка не просто был там, а сидел за столом. И не просто за столом – на одном из мест, предназначенных для членов семьи. А именно – на том стуле, который занимал бы сын герцогской четы, если бы он у них имелся. Но его не было и не могло появиться ввиду смерти герцога, моего отца, а в домах аристократов регламентировано все, вплоть до мест за обеденным столом, так что стул всегда пустовал. Ну, с появлением худого мальчика с фиолетовыми глазами – уже нет.
Заметив меня, мама холодно бросила:
– Это Моррис, он будет жить с нами. – И, смерив меня недолгим взглядом, добавила: – Да, он фейри. Эмая, отомри и садись за стол. Мы уже поняли, что ты очень удивлена и вообще в восторге.
В восторге я точно не была. Я думаю, именно это они и поняли.
Жить с нами? Зачем? С какой вообще радости?!
Вторым и, пожалуй, еще более сильным потрясением стали сладости на столе. Засахаренные фрукты в песочных корзинках из кондитерской господина Лерута, воздушные пирожные и штрудель оттуда же. На этот раз мне никто не запрещал что-либо взять, но я могла только смотреть. Рука почему-то не тянулась к лакомствам. А Моррис ел. И несколько раз поблагодарил госпожу. Вежливо, искренне, но сдержанно и с невероятным достоинством.
В комнату я вернулась с пониманием: в доме что-то изменилось. И в моей жизни – тоже. Но вот к лучшему ли?
Моррис остался жить в поместье. А я долгое время не могла понять, зачем он вообще нужен, если не особенно нужна я? В чем тут смысл?
После этого случая молодую герцогиню в городе наконец зауважали. До этого-то относились снисходительно и считали, что она умеет только важничать и устраивать праздники. А тут такой поступок! Общественность даже подзабыла, что мальчишка – нелюдь, и когда фейри сидел в клетке, они же сами шептали: «Фу, гадость, и носит же такое земля!» Как-то быстро он стал считаться воспитанником герцогини Гердерской. И когда заходил в лавку или еще куда-нибудь, ему даже взрослые мужчины почтительно кланялись.
В свои семь я сначала подумала, что мать спасла его, чтобы в городе ее полюбили. Так ведь и получилось. Но к чему тогда сладости, дорогие подарки? Даже в те дни, когда мать устраивала приемы, она всегда заходила к приемышу, чтобы узнать, как прошел день, не нужно ли чего и пожелать спокойной ночи. Она брала его с собой на охоту, и в тот единственный раз, когда имущественные дела заставили ее поехать в столицу, Моррис отправился с ней. Словно это он был ее родным любимым ребенком, а я… меня как будто вообще не существовало.
Нет, меня ни в чем не ограничивали. Сначала игрушки, через несколько лет – наряды и драгоценности, которые полагались герцогской дочери. И деньги на личные расходы. В завещании отца имелся пункт, указывавший, что его ребенок не должен знать отказа ни в чем.
Жаль, там не было ни слова о любви или хотя бы внимании.
К демонам! Сдалось мне их внимание!
Умненькому и талантливому Моррису наняли свору учителей. Меня же обучали лишь самому необходимому – читать, писать, немного математике, немного домоводству. Когда я заикнулась, что тоже хочу посещать все занятия, мать скривилась и заявила, что девочке не должна быть интересна вся эта ерунда. И я несколько месяцев подслушивала под окном, чему учат Морриса, притворяясь, что просто сижу на скамейке с книгой. Поздней осенью окно во время уроков перестали открывать. А в начале зимы, пытаясь подслушать, что творится в классной комнате, я свалилась с выступа под крышей и сломала руку. Зато через пару дней меня все-таки пустили внутрь, к явному неудовольствию бородатого учителя. Уж не знаю, что заставило мать пойти на уступки.
И все повторилось: учителя порхали вокруг «чудесного мальчика» и «талантливого парня», а меня воспринимали как взбалмошную девчонку, которая сидит тут непонятно зачем. Конечно, они не смели высказываться вслух, но взгляды и лица их выдавали.
С четырнадцати лет мать стала брать нас с собой на приемы, чтобы мы мелькали в обществе и обзаводились знакомствами. Надо упоминать, что Морриса все обожали? Наверняка он околдовал всех, потому что объяснить это иными причинами я не способна.
У фейри же есть какие-то способности? Ну вот.
На следующий год проснулся мой дар. Он просыпался тяжело. Я что-то взорвала в оранжерее, потом подожгла классную комнату и на две недели слегла с сильным жаром. Помню, мать вплыла ко мне скорбной тучкой и долго причитала, что ведьма в семье – это отвратительно и я во что бы то ни стало должна подавить в себе эти наклонности. Ну и потом мне частенько доставалось, когда магия выплескивалась наружу и в доме происходили мелкие разрушения. Я просто не умела контролировать дар, никто не позаботился меня научить. Способности фейри герцогиню тоже не приводили в восторг, но его она мягко увещевала, ласково просила сдерживаться. Никогда не кричала, как на меня, и не смотрела, как на самое мерзкое существо на свете.
Ведьму в городе нашла я сама и упрямо набилась к ней в ученицы. Не знаю, как Моррис пронюхал, но это он наябедничал матери. Они отчитывали меня на пару. Мол, не пристало герцогской дочери быть ведьмой. Простолюдинке можно, а такой, как я, – нет. Два месяца меня продержали под домашним арестом, потом еще некоторое время пристально следили. Когда же я смогла выбраться к наставнице, ее дом был пуст. Она вроде как переехала.
Примерно тогда я поняла, что нормально учиться смогу только в столичной Академии ведьм. Там защищают учениц даже от их высокородных родственников. Но туда предстояло еще попасть…
Первая попытка провалилась все из-за того же Морриса, чтоб его демоны в подземном царстве жрали. Этот маменькин подлиза лично вытащил меня из дилижанса и приволок домой. Отчитал, как будто имел на это право. Потом смотрел своими нереальными глазищами и проникновенно обещал, что ничего не расскажет матери, просто я не должна больше пытаться сбежать. Но, конечно, доложил ей тем же вечером. Он был с нами в гостиной, когда герцогиня обозвала меня магическим недоразумением и влепила пощечину. Наверное, получал удовольствие от этого зрелища.
Несколько месяцев я вела себя тихо, но не потому что сдалась, просто осознала: с этой парочкой еще до академии придется стать коварной ведьмой, если я хочу попасть туда и учиться. А я хотела, очень! Поэтому притворялась, выжидала… дала одной из влюбленных служанок ключ от комнаты Морриса в обмен на платье; во время одной из ярмарок, притворившись, что гадаю на суженого, как и все девушки, выведала у цыганки заклинание сонного полога, потом долго училась его правильно накладывать. Когда все было готово для побега и оставалось только точно определиться с днем, мать снова вспомнила обо мне и пригласила в свои покои для личного разговора.
Личным он быть не мог. На одном из ее бархатных диванов сидел Моррис. При виде моего персонального ужаса я почувствовала неладное.
– Эмая, ты должна выйти замуж, – прямолинейно сообщила родительница.
Ноги ослабли, и я совсем не грациозно плюхнулась на диван. Чем заработала осуждающий взгляд герцогини. Но взгляды меня больше не трогали, я к ним давно привыкла. По-другому мать на меня никогда не смотрела.
– Я его хоть знаю? – спросила, прикидывая в уме возможные варианты.
Замуж… Не так уж и неожиданно. Мне было уже почти семнадцать, а на то, чтобы утрясти все договоренности, подготовить помолвку, а потом и свадьбу, должно уйти какое-то время. Довольно длительное. Так что начинать лучше сейчас. Но почему-то не покидало чувство, что меня хотят вышвырнуть из моего же дома…
Однако в тот раз я ошиблась.
– И очень близко! – радостно объявила мама. – Твоим мужем станет Моррис. Ну не делай такое лицо! Это отличный вариант. Вы знакомы с детства, тебе не придется перебираться в неизвестное место. Он твоего возраста, что тоже немаловажно, поверь моему опыту. И точно будет хорошо к тебе относиться.
А еще он воспитанник моей матери. И почему мне кажется, что это не совсем нормально?
Предмет разговора слушал нас с очаровательной улыбкой.
Небо, неужели за эти годы не стало понятно, что мы вообще не ладим?!
– За что ты меня так ненавидишь? – эмоционально выдохнула я.
Ее передернуло. Как будто я… угадала?
– Я забочусь о тебе, – снисходительно, как полной дуре, пояснила она мне. – Лучшего мужа в наших местах тебе не найти. Нужен кто-то, кто станет о тебе заботиться. А для Морриса это шанс закрепиться в обществе, получить герцогский титул. Он уже троих управляющих поймал на махинациях, они нас обворовывали. Только ему можно полностью доверять.
Разумеется. Скользкий жук планирует завладеть герцогскими богатствами. Глупо воровать то, что скоро собираешься получить на вполне законных основаниях.
Заботилась мама исключительно о нем, а не обо мне.
– Нам будет хорошо вместе, вот увидишь, – подал голос предмет обсуждения. – Прекрати уже меня ненавидеть!
Я сама способна о себе позаботиться! Или стану способна, как только смогу вырваться отсюда.
– Идите к демонам! – прошипела я и унеслась в свою комнату.
Но в ту ночь я никуда не сбежала, иначе бы меня точно поймали, и была бы я сейчас замужем, а может, еще и при детях.
Выжидала почти месяц. Даже перетерпела два пикника с «женихом».
А потом выбрала день, решилась, дала влюбленной служанке ключ от комнаты ее принца, наколдовала сонный полог у комнаты матери, влезла в страхолюдское платье и отправилась на вокзал.
Сейчас или никогда!
Билет покупать не стала: зачаровала одного из прохожих, чтобы он его потерял. Потом еще одного, и еще… пока не попался простофиля, который, вместо того чтобы восстановить прежний билет, просто купил новый на другое время. А я, дрожащая от магического истощения и глотающая слезы облегчения, забралась в дилижанс.
В столице было далеко не так легко, как представлялось, но я справилась. С первого раза поступила в академию. Нашла работу. Два года жила с постоянной оглядкой – все переживала, что нагрянут родные. Найти меня не так уж и сложно. Но время шло, никто не появлялся… И я, в конце концов, поняла, что меня даже не пытались искать.
Ну и к демонам.
Работу я поменяла, смогла позволить себе вещи, к которым привыкла в прежней жизни. В большом городе услуги хорошей ведьмы, которая к тому же умеет держать язык за зубами, ценятся высоко. Академию закончила на отлично. И была довольна своим существованием.
И тут – письмо о смерти матери. И официальное уведомление о необходимости прибыть на оглашение завещания.
Глупой я никогда не была, поэтому сразу же проверила все через магический реестр. Ну, действительно. Надо выяснить: она умерла или они с Моррисом просто пытаются заманить меня домой?
Все оказалось правдой.
И вот я стою у ворот родового поместья…
– Давай, Эмая, просто войди, – шепотом подбодрила себя.
