скачать книгу бесплатно
– Меня это беспокоит, – честно призналась я.
– Повода пока не вижу, – проворчал Владан. – С его стороны вполне нормальное стремление подстраховаться.
Тут я сообразила, что мы уже некоторое время стоим возле железного забора, того самого, около которого на записи видели Юлю.
– Калитка, – кивнул Владан.
Калитка в самом деле была, а вот дом с этой стороны не увидишь. Фасад его выходил на Земляную улицу. Зачем тут калитка, не очень понятно, но, наверное, хозяева решили, что иметь возможность выхода и на улицу, и в переулок – удобно.
Калитка оказалась заперта и запиралась на ключ. Забор был довольно высоким, за ним виднелись кроны деревьев и больше ничего.
– Если она вошла в калитку, значит, у нее был ключ, – сказала я.
– Или кто-то открыл калитку заранее. Надо выяснить, кто хозяин дома, хотя не факт, что она вообще вошла в калитку.
– Но… больше здесь ничего нет, – развела руками я.
Действительно, переулок в этом месте заканчивался, дальше – стройка, через несколько метров начинался забор из бетонных блоков. Однако проход на проспект мы обнаружили без труда. Вполне возможно, Юля им и воспользовалась, чтобы отделаться от Забелина. Именно это я и сказала Владану, он кивнул, а я добавила:
– Но это значит, что она знала об этом проходе, то есть раньше уже бывала в переулке. А что ей здесь делать? Если только сбегать от очередного докучливого дяди?
– А ты молодец, – подмигнул Владан.
– Конечно. А почему?
– Неплохо соображаешь.
– Ну, рядом с гением сыска немудрено научиться.
– Смотри, не перехвали.
Мы немного прошли по проспекту и свернули на Земляную. Здесь вместо железного забора было низкое деревянное ограждение, отделявшее дом от тротуара. В узеньком пространстве нашли приют несколько цветочных кустиков, названия которых я не знала. Дом одноэтажный, чердак, судя по всему, тоже приспособили под жилье. Вход был здесь же – добротная дверь под навесом из пластика. Когда-то дом, должно быть, выглядел солидно: красный кирпич, белые наличники, но сейчас было видно, что он изрядно обветшал и казался старичком рядом со своими собратьями, современными двухэтажными коттеджами, которые выстроились вдоль улицы напротив.
Владан нажал кнопку звонка, некоторое время было тихо, потом мы услышали шаги, и дверь открылась. Невысокая бледная женщина в розовом халатике улыбнулась краешком губ, с интересом глядя на нас. Я не сразу поняла, что она беременна, скорее всего, срок уже был немалый, просто женщина миниатюрная, и ребенок ей под стать, к тому же халат был довольно просторным, однако руки она тут же устроила на пояснице, как делают большинство беременных, когда им тяжело стоять. Собственно, из-за этого жеста я и поняла, что срок у нее довольно большой.
Она быстро окинула Владана взглядом и улыбнулась шире. Он тоже улыбнулся.
– Извините, что беспокоим вас.
– Ничего страшного, – ответила она. – Вы к мужу? Его сейчас нет.
– На самом деле вы тоже можете нам помочь.
– Да? А в чем дело?
Я думала, Владан расскажет ей о Юле, будущая мама наверняка не откажется помочь в таком деле, но он почему-то решил иначе.
– В переулке за вашим домом из машины украли сумку. С документами. У вас там видеокамера не установлена?
– Нет, – весело ответила женщина. – Не думаю, что она нам нужна, мы ведь в центре города, у нас хороший район, и мы совсем не богаты. Вряд ли кто-то решит нас ограбить.
– Машину все-таки взломали, хотя она тоже не из дорогих.
– Ничего об этом не слышала. Когда это было?
– В среду вечером.
– В среду мы с мужем были дома. Смотрели телевизор, а что происходит в переулке, из дома не услышишь.
– Муж все время был с вами? Может, куда-то выходил?
– Нет. Мы посмотрели кино и пошли спать. Было уже довольно поздно, муж привык рано вставать, а я люблю кормить его завтраком.
– Вашему мужу повезло.
– Мне тоже. У меня отличный муж.
– Не сомневаюсь. Еще вопрос: вы часто пользуетесь калиткой, той, что выходит в переулок?
– Почти никогда. Это дом моих родителей. При жизни папы у нас был большой сад, а еще две собаки, они там целыми днями бегали, никакая видеокамера не нужна. А когда папы не стало… За садом некому было ухаживать. Собаки тоже умерли. Я хотела заняться садом, чтобы ребенку было где гулять. Но муж считает, что разумнее продать землю. У нас двадцать пять соток. Люди смогут построить дом. А нам деньги очень даже пригодятся.
– Наверное, ваш муж прав. Спасибо за помощь. Извините, что побеспокоили.
– Что вы, я рада была немного поболтать, – засмеялась женщина. – Сейчас я почти всегда дома, мало с кем общаюсь. В переулке офисы, там наверняка есть камеры, спросите у них.
Мы направились в переулок, я сказала:
– Совершенно ясно, что Юля не могла прийти в этот дом. Во-первых, калитка заперта на ключ, во-вторых, ей здесь совершенно нечего делать. Что может связывать пятнадцатилетнюю девочку и замужнюю беременную женщину?
Владан пожал плечами, выглядело это так, точно он сомневается в моих словах.
– Ты думаешь иначе?
– Честно? Я вообще ничего не думаю. В том смысле, что не утруждаю себя понапрасну, раз уж сведений у нас слишком мало, чтобы строить гипотезы.
Владан замолчал, я попыталась его разговорить, но не преуспела. Мы отправились в поход по офисам. В ближайшем здании их было множество, на то, чтобы обойти все, нам понадобилось часа два. Большинство контор прекращали работу в 18:00, самое позднее в 19:00, Юлю ни вечером в среду, ни в какой-либо иной вечер никто не видел. Камер видеонаблюдения у них тоже не было. Второе здание в этом смысле казалось более перспективным, камера точно была, но и здесь нас ждало разочарование. Все три этажа занимала фирма «Надежда», мне так и не довелось узнать, чем они занимались и на что надеялись, хотя разговаривали с нами вполне охотно, особенно когда мы сообщили о пропавшей девочке. В половине седьмого здесь оставался лишь охранник. Территорию, окруженную крепким забором, он не покидал, а с камерами вышла незадача. Та, что интересовала нас, попросту не работала, а та, что на фасаде, была направлена на калитку и ворота, происходящее за забором при всем желании не увидишь. Третье здание оказалось еще более бесперспективным. На заборе, его окружающем, висел баннер «Продам, сдам в аренду» и номер мобильного. С той стороны не доносилось ни звука. Подтянувшись и заглянув за забор, Владан смог убедиться, что здание пустует, по крайней мере, никакого движения не видно, камеры отсутствуют.
На всякий случай шеф позвонил по мобильному, указанному на баннере, и узнал: здание готовы сдать в аренду или продать, пустует оно уже три месяца, и, судя по отсутствию оптимизма в голосе говорившего, желающих приобрести его не находится. Теперь вся надежда была на жилой дом по соседству. Но и там хозяев на месте не оказалось, по крайней мере, в дверь мы звонили напрасно, никто нам не открыл и даже не поинтересовался, что нам надо.
Бесполезное снование в переулке вызвало легкую досаду, но я и не думала жаловаться. Владан был рядом, а ничего более я не желала так страстно, то есть желаний-то у меня о-го-го, но если по минимуму, то и за это огромное спасибо.
Владан разочарованным тоже не выглядел, но вряд ли по причине моего здесь присутствия. Его терпению можно лишь позавидовать. Такое впечатление, что впереди еще семь жизней и спешить куда-либо попросту глупо. Но впечатление могло быть обманчивым. Мне ли не знать, как стремительно меняется мой босс, и уж коли терпение его лопнет, лучше не находиться поблизости, а, подхватив ноги в руки, спешно ретироваться, радуясь, что остался цел. В такие минуты даже я его побаивалась. Однако в настоящий момент он был скорее благодушен, хоть и хмурился. Достал из кармана очки от солнца, надел их, в который раз огляделся и сказал:
– Поехали к Моргуновой.
Мы зашагали к машине, а я задала вопрос, который не давал мне покоя все это время:
– Ты почему ей правду не сказал? Зачем надо было врать про украденные документы?
Владан взглянул из-под очков.
– Будущей мамаше волноваться вредно.
– С какой стати ей волноваться?
– Бабы так устроены. Есть повод или нет, а волноваться все равно будут. К тому же для начала я бы хотел на ее мужа взглянуть.
– Ты думаешь, он может иметь какое-то отношение…
– Я не думаю, – перебил он. – Просто хочу взглянуть. Ну и задать ему пару вопросов.
– Ясно, – кивнула я, хотя особой ясности не наблюдалось.
Моргунова Ирина Евгеньевна была из тех блондинок, чье лицо как будто смывалось вместе с макияжем. Оттого, наверное, косметикой она злоупотребляла. Татуаж бровей, ресниц и губ дополняли густые тени, румяна и помада винного цвета. Узкие брюки подчеркивали странности фигуры: зад у нее был непомерно большой, а короткие ноги до того худы, что она напоминала мультяшного персонажа, какой-нибудь фрукт или сердечко, что бегает на ножках.
Моргуновы жили в многоквартирном доме, вполне приличном, хоть и не из дорогих. Огороженная территория, паркинг с выделенными местами, пустующая детская площадка и дворник-таджик, проводивший гостей настороженным взглядом.
Ирина Евгеньевна встретила нас возле лифта и, судя по всему, очень волновалась. А увидев Владана, и вовсе растерялась, забыла пригласить нас в квартиру, начала говорить еще в подъезде.
– Муж мне сказал… спасибо вам большое… Валерий Константинович – такой отзывчивый человек… Я так ему благодарна…
Про отзывчивость бывшего мне было что сказать, но я помалкивала, впрочем, как и Владан. Он молча смотрел на женщину без намека на недовольство и ждал, когда поток слов иссякнет.
– Ради бога, извините, – всполошилась она. – Я совсем не понимаю, что делаю. Проходите, пожалуйста.
Мы наконец вошли в квартиру и очень быстро оказались в просторной гостиной. Вкусы хозяйки укладывались в формулу «дорого-богато», правда, понималось «богатство» по-своему. Ковер на полу синтетический, мебель в версальском стиле явно изготовили китайцы. Дополняли интерьер бархатные шторы с кистями и стеклярусом. Огромная люстра выглядела так, точно ее списали в театре, пожалели выкинуть и повесили здесь. Потолки в квартире высотой похвастать не могли, и Владан, пробираясь к креслу, едва не задел люстру головой, что хозяйку очень огорчило. Она была из тех людей, кому хочется выглядеть в чужих глазах идеально, и низкие потолки в картину ее мира, вероятно, не вписывались.
– Я не сплю четыре ночи, – сказала Ирина, достав из кармана платок и промокнув глаза. – Наверное, ужасно выгляжу. От Юли никаких известий. Ее мобильный отключен, полиция ничего не может сделать. Они пробовали установить местонахождение Юли по мобильному, оказывается, это возможно, даже если телефон выключен, но ничего не вышло. Судя по всему, она выбросила сим-карту. Я надеюсь, что она сама это сделала, а не кто-то другой. Ведь моя дочь жива… – она то ли утверждала это, то ли ожидала от нас подтверждения, и тут же расплакалась.
Владан, дав ей время успокоиться, начал задавать вопросы. Отвечала Ирина охотно, иногда даже увлекаясь, и ответ превращался в пространный рассказ, против чего мой босс не возражал, к тому же это явно помогало ей отвлечься от жутких мыслей, в общем, разговор вышел долгим, но ничего нового мы поначалу не услышали. Переходный возраст, затяжная война с родителями без малейшего повода (по крайней мере, так считала Ирина), проблемы в школе и бегство из дома. Она предпочла называть это именно так.
– Я-то думала, мы будем с дочкой подругами, – горько сетовала Моргунова. – А что вышло? Человек, которого ты любишь всей душой, ни в грош тебя не ставит. Считает чуть ли не врагом. Откуда в них это? – Она уставилась на Владана, а тот, помолчав, ответил:
– У меня нет детей.
– Вам повезло, – махнула рукой Ирина. – Иногда я в самом деле так думаю. Найдите ее, ради бога! Поскорее найдите, пока я не сошла с ума!
– Есть у вас догадки, где может быть ваша дочь? – спросила я, потому что женщина вдруг замолчала и повисла тишина, которую Владан нарушать не торопился.
– Я уже всех обзвонила, ко всем съездила…
– Родственники?
– Ни к кому из них она бы точно не поехала, но я, конечно, проверила. Я надеялась, она у кого-то из подруг. Дети так жестоки, им ничего не стоит промолчать или соврать… Им плевать на чувства родителей, но они ведь дети, и их семьи не могли не знать… А взрослые все понимают… В общем, мы все проверили. На дачах, где она могла быть без ведома старших, ее нет… Где еще?
– Вы сказали, она сбежала из дома. А причина?
– Это вам, Полиночка, нужна причина, потому что вы уже взрослый человек. Вспомните себя в ее возрасте… Я с ужасом думаю, что она отправилась куда-то на попутной машине… совершенно одна…
– А если не одна? – подал голос Владан, и мы дружно на него уставились. – Ирина Евгеньевна, мы хотим найти вашу дочь. Вы тоже этого хотите. В наших интересах быть друг с другом откровенными. Мы успели встретиться с друзьями Юли, она рассказывала им о своем приятеле, взрослом мужчине.
В тот момент я была уверена: Ирина вновь зарыдает, ее рука уже тянулась к карману, где лежал платок, но замерла на полпути.
– Вы думаете, она с ним уехала? Она же несовершеннолетняя! Если он не псих, должен понимать… А что, если действительно псих? Заморочил голову моему ребенку и увез… Господи, а если он не просто псих, а маньяк? Держит ее на цепи в каком-нибудь подвале…
За пять минут Ирина нарисовала такую кошмарную картину, что я готовилась свалиться в обморок, но тут вмешался Владан.
– Давайте вернемся к реальности, – предложил он. – Не было ли в поведении вашей дочери моментов, которые позволяют предположить: в ее окружении действительно есть такой мужчина?
Владан намеренно выражался туманно, чтобы не задеть материнские чувства. Некоторое время Ирина сидела, таращась на него во все глаза. Я решила, что она не поняла вопроса, и готовилась вмешаться, подозревая: с минуты на минуту Марич повторит вопрос, на этот раз выразившись чересчур прямо, но, безусловно, доходчиво. Однако она вдруг заявила:
– Я должна сказать. Я чувствую. Вам я должна сказать.
Пока я прикидывала, как к этому отнестись, она резко поднялась и направилась вон из гостиной.
– Идемте, – пробормотала Моргунова.
Через минуту мы оказались в комнате, которая, вне всякого сомнения, принадлежала Юле. Кровать под балдахином, фотографии в рамочках и учебники на полке. Учебники, кстати, выглядели так, будто только что прибыли из магазина и ими никогда не пользовались.
– Когда я потеряла надежду, что моя дочь вернется сама… – слегка запинаясь от волнения, заговорила Ирина, – я обыскала ее комнату. Раньше я никогда себе этого не позволяла, уважая личную свободу своего ребенка…
– Что вы нашли? – спросил Владан, когда стало ясно: Ирина слегка увлеклась и, кажется, уже забыла, зачем мы здесь.
– Деньги, – испуганно ответила она, полезла под кровать и выбралась с металлической коробкой, в каких обычно продают чай. – Вот, – открыв коробку, она вытрясла на кровать пачку банкнот.
Владан присвистнул, а я спросила:
– Сколько здесь?
– Почти триста тысяч.
– Неплохие сбережения для девочки ее возраста.
– Это он, да? – сказала Ирина. – Этот тип? Взрослый мужчина? Он давал ей деньги, а потом увез ее?
– Если бы Юля сбежала из дома, деньги она, скорее всего, взяла бы с собой, – заметила я, косясь на Владана.
– Мужу вы об этом не сказали? – спросил он.
– Нет, – испуганно покачала головой Ирина. – Это его убьет… Он и так… едва держится… Я уверена, этот негодяй запугивал моего ребенка и давал ей деньги, чтобы она чувствовала себя виноватой, какой-то продажной девкой… Юля очень гордая, независимая…
– Деньги уберите, – сказал Владан.
– Что? – растерялась женщина.
– Уберите деньги. В полиции вы о них тоже не сообщили?
– Нет, – просто ответила она.
