скачать книгу бесплатно
– Ага, разбежался. Пусть докажет, деятель хренов… Тебе-то какое дело до моего бизнеса? – зашипел он чуть громче, но тут вдруг приуныл, наверное, вспомнил о моем недавнем подвиге – разоблачении очередных мошенников.
– Сережа, прости меня, пожалуйста, – заныла я. – Но нам действительно лучше расстаться.
– Не знаю, что тебе наговорил это дурак-следователь. Короче, выброси все это из головы, никто меня не посадит, мы будем жить долго и счастливо. Между прочим, я сейчас церковь восстанавливаю по благословению нашего владыки… – похвастал он.
– Это еще хуже, – вздохнула я.
– Что?
– Ты из тех людей, которые считают: караются не преступления, а промахи. Говоря попросту, не пойман – не вор. А по мне, вор – все равно вор, как ни крути. И с господом ты пытаешься наладить взаимовыгодные отношения: «Я тебе церковь, боже, а ты меня от тюрьмы спаси». Я пойду, ладно? – спросила я, приподнимаясь.
– Откуда ты такая свалилась на мою голову?! – рявкнул он, и я испуганно села на место, но тут же вскочила: – Сережа, ты же понимаешь, мы не подходим друг другу.
– Да пошла ты, идиотка, мать твою! – вновь рявкнул он, и я сочла, что самое время смыться. Сергей продолжал орать, а очередной букет полетел мне вдогонку.
Я вновь бросилась к Олеське, где прорыдала двое суток, в большой жалости к себе и огромной обиде на судьбу, которая сначала поманит, а потом покажет фигу.
Но на этом ничего не закончилось. Серега искренне верил, что, если мужик нравится женщине, ей абсолютно все равно, чем он занимается. Короче, мой отказ у него в голове не укладывался, и он в чем только меня не обвинял. Быстро перешел к оскорблениям, называя меня то бессердечной куклой, то подлой сучкой (а это-то к чему?), и успокаиваться не собирался. Напротив, интерес ко мне набирал обороты. Он звонил, дежурил возле моего дома, писал мне в соцсетях, откуда я тут же ретировалась, и конца этому не предвиделось. Сначала мне пришлось пожить у мамы, от нее перебраться к Олеське, а потом и к Кирюхе, о существовании которого Серега не догадывался и оттого обнаружить меня там не сумел. Но долго жить у Кирюхи я не могла, еще вопрос, что хуже – истерики Сергея или занудство бывшего. К счастью, Каверин немного притомился, или появились дела поважнее, и двадцать четыре часа в сутки рыскать по городу он уже не мог.
Я вернулась домой. Последний раз мы встретились на прошлой неделе, Каверин с грустью произнес: «Убить тебя, что ли», и взгляд, которым он сопроводил эти слова, не позволял надеяться, что это лишь фигура речи.
В общем, от него я ждала чего угодно, и слова Олеськи, что типы на «Ленд Ровере» могли быть его дружками, пали на благодатную почву.
– Вот черт!.. – буркнула я в крайней досаде.
– Точно, точно, – закивала подруга. – Его же дико бесит, что вы даже не трахнулись. Почему, кстати?
– По кочану, – отрезала я. – И что мне теперь делать? На улицу не выходить?
– Заявить в полицию.
– Ага. А они спросят, с какой стати вы решили, что это Каверин. Парни ведь не представились.
– Вот пусть и разбираются, кто они такие. Тебя пытались похитить, это преступление, и они обязаны расследовать, тем более что есть свидетель.
– Как я его найду?
– Мужик тебя спас, а ты даже его мобильный не спросила?
– Думаешь, надо было? Я растерялась, о полиции не подумала, и о том, что он свидетель…
– Он что, совсем никуда не годился? – нахмурилась Олеська.
– В каком смысле?
– Ну, маленький, кривой, горбатый?
– И как бы он в этом случае справился с двумя бандитами? Даже с тремя? Между прочим, он высокий, спортивный и очень даже симпатичный.
– Ева, ты дура, – с грустью констатировала подружка.
– Почему?
– Господи, тебя что, симпатичные мужики каждый день спасают? Если бы меня кто спас, я б не только телефон и адрес узнала, я б в него намертво вцепилась, чтоб не сбежал.
– Я мечтаю о тихом, интеллигентном мужчине, а этот тут же лезет в драку… На хрена он мне, когда я от Каверина избавиться не могу?
– А кто тебя от этого Каверина спасать будет, свинья ты неблагодарная? Знаешь, Ева, последнее время я начинаю думать, что ты сама виновата в своих несчастьях. Родителей я, конечно, не имею в виду, но взять твою работу. Ну, дурил Осмолов головы идиотам, но ведь не грабил! Они ему деньги сами несли. А ты вообще сбоку припеку, зато зарплата хорошая. Ты бы могла не только мамину ипотеку выплатить, ты бы себе хорошую квартиру купила. А Каверина, между прочим, я даже понимаю. Где ты сейчас благородного героя найдешь? Все крутятся, как могут.
– Да пошла ты! – рявкнула я, и Олеська махнула рукой.
– Ты не от мира сего. Начиталась дурацких книжек, надо было у тебя их отнимать… Извини. – Она обняла меня и вздохнула. – Каверин – гад ползучий. Хорошо, что нашелся добрый человек…
– Это еще не все, – порадовала я.
– Ты старика имеешь в виду? Убийство, конечно, ужасно, но кто ж тебя заподозрит? Ты у нас Леди честность.
– Еще как заподозрят, если про портрет узнают…
– Про какой портрет? – нахмурилась Олеська, и я подробно рассказала о разбитом стекле и последующих роковых событиях.
– Правда, Пикассо? – спросила она, я пожала плечами. – Дай посмотреть.
И тут меня в жар бросило, потому что я отчетливо помнила, как снимала в прихожей рюкзак и никакого пакета при мне не было.
– Мамочка! – взвыла я, испугав Олеську до сероватой бледности. – Я его на остановке забыла… Точно. Когда эти гоблины на меня накинулись, я пакет уронила, а потом о нем даже не вспомнила.
– Бегом на остановку! – завопила подружка. – Вдруг он все еще там?
Мы бросились к машине Олеськи, которая стояла во дворе, и через пятнадцать минут были на остановке. В тот момент там толпился народ. Оставив неподалеку подружкину «Хонду», мы все тщательно осмотрели и даже немного поприставали к ожидающим автобус гражданам. Вскоре граждане уехали, мы осмотрели все еще раз, обшарили кусты в радиусе ста метров, проверили мусорки и вернулись в машину – я в отчаянии, состояние подруги можно было охарактеризовать как подавленное.
– Ничего, Евочка, – попробовала она меня утешить. – Мы обязательно найдем выход из положения.
Я кивнула, мрачно думая при этом: «Само собой, найдем, но какого лешего я каждый раз нахожу туда вход?»
– Я знаешь что подумала, – сказала подруга. – Портрет мог взять тот самый парень, что тебя спас. Ты ведь уехала, а он остался? И мог заметить пакет.
– Ага. Или кто-то другой его заметил. Лучше бы кто-то другой…
– Почему? – удивилась Олеська.
– Потому что парень отнесет его… А куда в таких случаях относят вещи?
Мы уставились друг на друга, а потом руки привычно потянулись к мобильным. Интернет советовал в найденные пакеты нос не совать, а сразу вызывать полицию.
– Если он тоже заглянул в интернет и внял совету, мне точно хана, – сказала я.
– Но почему?
– Потому что они найдут портрет, парень даст описание моей внешности, и на этом моя жизнь на свободе закончится.
– Тот самый случай, когда неброская внешность была бы предпочтительнее. Думаешь, он вызовет полицию?
– Нет, – немного поразмышляв, ответила я, довольно ярко представив парня в майке-алкоголичке. – Мне показалось, что полицейские не пользуются у него симпатией.
– Отлично, значит, у нас есть шанс.
– Нет у нас шансов, если ты о том, чтобы его найти. Я же не могу дать объявление: «Просьба нашедшего пакет с портретом работы Пикассо обратиться по телефону…»
– Почему не можешь?
– Потому что тем самым признаю: портрет стащила я. Конечно, нормальному человеку в голову не придет, что портрет в пакете – большая ценность. И это тоже скверно. Чего доброго, выбросят на помойку.
– Ну и фиг с ним, – прошипела Олеська.
– С ума сошла? Это Пикассо. Хорош мировое наследие разбазаривать.
– Видели мы эти портреты. Без одной жуткой рожи мир как-нибудь обойдется. А ты моя подруга и всяко мне дороже…
– Спасибо, конечно, но портрет надо вернуть владельцу.
– Как, скажи на милость, если не давать объявление? А парня ты хорошо запомнила? Узнать сможешь?
– Наверное. Слушай, он в ВДВ служил, у него на плече была татуировка.
– Вот! – взвизгнула Олеська. – У них в нашем городе наверняка есть какой-то сайт или группа в соцсетях. Где-то они тусуются. Мы твоего отважного героя одним махом найдем.
Идея показалась стоящей, Олеська метнулась к компьютеру, я взялась за мобильный. Группы обнаружились довольно быстро, но нас подстерегало разочарование: среди фотографий, в большом количестве выложенных здесь, никого похожего на парня с остановки не нашлось. Подсознательно я была настроена на удачу, и разочарование оказалось болезненным.
– Может, он не из нашего города? Пятнадцатый автобус идет к вокзалу… Вот засада… Он, может быть, из области или вообще издалека…
– Это вряд ли… – вздохнула я. – Тогда у него с собой были бы вещи.
– А их не было?
– Фиг знает. Чемодана точно не было, а вот рюкзак – запросто. Если он бросил его на скамью, я бы вряд ли обратила внимание… Мы смотрим группы в соцсетях, – начала размышлять вслух я. – На самых часто посещаемых парня нет. Предположим, он не любитель тусоваться, но хоть раз засветиться должен, если с приятелями все же встречается.
Олеська кивнула, выжидающе глядя на меня, а я продолжила:
– Значит, поиск должен быть векторным.
– Это как?
– Проверим всех, кто засветился. Все фотографии в их архивах… Но на это уйдет черт знает сколько времени…
– Это точно, – приуныла подруга.
Мысль часами разглядывать бравых вэдэвэшников пугала куда меньше тюремного заключения, но я боялась, что полицейские придут за мной раньше, чем поиски принесут результат.
– Давай тогда сами объявление дадим, – предложила подруга. – А что? Так и напишем: «Молодого человека, спасшего девушку от хулиганов на остановке такого-то числа и во столько-то, просьба позвонить этой самой девушке». И номер телефона.
– Идея отличная, но если мы в этих группах его не нашли, то, скорее всего, он туда и не заглядывает.
– А мы дадим описание твоего парня, глядишь, кто-то вспомнит и ему позвонит. Ну а он тебе.
– Ладно, – согласилась я. – Пиши объявление.
– Ты мне сначала описание дай.
Оказалось, что это совсем не просто. Герой маячил перед внутренним взором, но описанию не поддавался. Высокий, крепкий, это понятно. Волосы… скорее, темные… уж точно не блондин… Глаза… большие, маленькие? Нормальные. А вот выражение этих самых глаз вызывает у разумных женщин беспокойство. Говоря по-простому, и хочется и колется, потому что догадываешься: выйдет тебе знакомство с ним боком. Но как такое в объявлении напишешь? Цвет глаз я не помню, но вряд ли карие. Нос тоже небольшой и немаленький… И что у нас получается? Слезы, а не описание.
– Давай напишем, что он был в джинсах и полосатой майке-алкоголичке. Нет, он не в джинсах был, а в штанах цвета хаки с множеством карманов.
– Ева, напрягись! – рассердилась подруга. – Там, считай, все в алкоголичках и штанах цвета хаки с карманами. Жаль, что у него шрамов не было. Или родимого пятна.
– Ага, жаль, – поддакнула я, прочитала составленное Олеськой объявление и загрустила. – Похоже на отчаянное желание познакомиться, – заметила я. – Задолбают звонками всякие придурки.
– Давай мой номер оставим, я и с придурками не прочь поболтать. После Кирюхи мне уже ничего не страшно, а простой в личной жизни действует угнетающе.
– Пиши, – легко согласилась я, решив, что ничего путного из нашей затеи не выйдет.
– Значит, ждем звонка, – разместив объявление, подытожила Олеська. – Я интересуюсь, не нашел ли твой спаситель пакет, а если нашел, спрашиваю, что в нем лежит. На этом этапе отметем всех придурков. Ну как? Полегчало?
– Пока не очень. Если пакет остался на остановке и его взял кто-то другой…
– Мы его вряд ли найдем, но и тебя полиция с портретом не свяжет. Будем надеяться, что к владельцу он все же вернется и ты свою карму не испортишь. Человек в полицию пакет отнесет или, как мы, даст объявление. Надо новости почаще смотреть.
– Объявление попадется на глаза дядьке в багетной, и меня возьмут под белые рученьки…
– Да что на тебя нашло? – разозлилась Олеська. – Он тебе квитанцию выписывал? Нет. Сможет тебя описать? Еще вопрос. Ты вот с описанием парня на остановке забуксовала.
– Полицейским проще, они мою фортку покажут, и он меня узнает. Если уж я час ему глаза мозолила, а под подозрением все, кто имел отношение к дому. Загребут меня, и что я скажу? Пакет потеряла?
– Да, потеряла. Потому что напали бандиты, чему есть свидетель. Пусть ищут парня, а потом и этих, на джипе. Короче, не волнуй меня. С портретом еще ничего не ясно, а вот похитить тебя пытались. И уж точно не из-за портрета.
Соглашаться я не спешила. А что если как раз из-за портрета грабители и залезли в дом? То есть там и без Пикассо было чем поживиться, но от него они бы точно не отказались, а портрета-то и нет. Учитывая, что в доме находилось не так много людей, я становлюсь самым перспективным кандидатом, способным ответить на вопрос, куда испарился Пикассо. А найти меня при желании – раз плюнуть. У мамы или дома… Или по дороге…
Тут я подумала о Светлане Петровне и схватилась за мобильный. Не отвечала она довольно долго, наконец я услышала ее голос.
– Ева, с тобой все нормально? – испуганно зашептала она.
– Нормально, – вовсе в этом не уверенная, ответила я. – Вас долго вопросами мучили?
– Думала, помру от этих вопросов. И знаешь, так хитро выспрашивают, вопрос пять раз зададут – и все вроде по-разному. Договоришься до тюрьмы, господи спаси. А стыд-то какой, Евочка! Бросила больного старика из-за своих дурацких огурцов. Впервые со мной такое… я же никогда… чтобы я пост оставила… Не иначе как бес попутал! А еще эта Верка. Вот ведь шалава…
– Очень хорошо, что вы ушли, – сказала я. – И Верка, приди не вовремя, могла вместе со стариком погибнуть.
– Это да… Но все равно стыдно. Получается, я этот… долг свой не выполнила. Я вот знаешь, что подумала: а вдруг все подстроено?
