скачать книгу бесплатно
– Ты слышала о таком грехе, как любопытство?
– О господи… – Ритка уверенно направилась к дверям, где маячила охрана.
Я устремилась за ней, но была остановлена госпожой Архангельской, депутатом и страшной занудой.
– Ольга Сергеевна, мы хотим пригласить вас на заседание нашего общества «Женщины и политика». Сейчас мы работаем над программой «Мать и дитя», защита прав матери и ребенка. Игорь Николаевич одобрил… Я считаю, вы не должны оставаться в стороне…
Я кивала в такт ее словам, мысленно прикидывая, что полезного могла бы сделать для матерей и детей. От назойливой дамы меня спасла вернувшаяся Ритка.
– Никто не знает, что это за девка, – с неудовольствием сообщила она. Неудовольствие относилось к тому факту, что на такой простой вопрос ей не смогли дать внятный ответ. – Но раз здесь все по приглашениям, значит, она притащилась с кем-нибудь из мужиков. Охранник говорит, что вроде с Яхонтовым, но он не уверен.
Яхонтов, известный в городе пустобрех, неудавшийся политик и владелец пресловутого «Метронома», слыл донжуаном и мог явиться с кем угодно, от сотрудницы до любовницы.
– Спасибо за ценные сведения, – сказала я.
Ритка скривилась.
– Ничего никому нельзя доверить. Сумасшедший дом, никто ни за что не отвечает… Дед, – она понизила голос, – идет к нам. Лучше б меня мама в детстве утопила, чем пережить завтрашнее утро, когда он устроит разбор полетов.
Ритка выжала из себя улыбку и сочла за благо удалиться.
– Ну что? – спросил Дед. – Едем домой, или ты еще побудешь здесь?
Подобная постановка вопроса означала одно: он в бешенстве и злится почему-то на меня, хоть и не я посылала Тагаеву приглашение.
– С какой стати? – удивилась я, намекая на свою невиновность.
– Тогда пошли.
Но уйти не получилось. Все вдруг замерли, и в наступившей тишине я услышала голос Тагаева, вдруг появившегося из-за моей спины.
– Привет, Детка, – с чувством сказал он и запечатлел на моей щеке братский поцелуй. Этого ему показалось мало, и, совершенно игнорируя Деда, он продолжил: – Отлично выглядишь. Как дела?
– Были неплохи. По крайней мере, до той минуты, когда появился ты, – усмехнулась я. Вышло это у меня как-то нервно, что, в общем-то, неудивительно.
Дурацкая выходка Тагаева выглядела оскорблением Деда. Меня, близкого ему человека, на глазах изумленной публики целует местный мафиози, которого по глупости позвали в приличное место. При этом он еще называет меня Деткой. Впрочем, меня зовут так все кому не лень, с благословения все того же Деда, ибо этим глупым прозвищем я обязана ему. У него все бабы – детки, а со мной он никогда особо не церемонился и вполне мог назвать так публично, причем не раз и не два. Так что это прозвище намертво прилепилось ко мне.
– Давно не виделись, – как ни в чем не бывало, продолжил Тагаев. – Как насчет того, чтобы поужинать вместе?
– Все это время я не отходила от телефона, ожидая твоего приглашения.
– Ну вот и дождалась, – хохотнул он.
– С этим трудно не согласиться, – кивнула я.
Дед, похожий на статую, стоял рядом, но я-то знала, как обманчиво это его спокойствие, и судорожно прикидывала, как выйти из дурацкого положения. В конце концов, Тагаев имел право и подойти и даже поцеловать меня, а также назвать меня Деткой, раз уж еще три десятка придурков обращаются ко мне так же. Но попробуй объяснить все это Деду. Положение спасла Ритка.
– Тимур Вячеславович, – со счастливой улыбкой кинулась она к Тагаеву. – Как удачно, что мы встретились. У меня к вам большая просьба… – Не знаю, что за просьбу смогла она придумать, но в сторонку все-таки его оттащила.
– Поехали? – спросила я Деда, вздохнув.
– Тебе не кажется, что это будет похоже на бегство? – наконец выйдя из столбняка, поинтересовался он.
– Лучше б и меня мама утопила, – пробормотала я. Но как я ни храбрилась, на душе у меня было тревожно, а если честно, то просто паршиво. Я пошла в туалет, решив, что это единственное место, где я могу побыть наедине с собой и собраться с мыслями.
На счастье, двери всех трех кабинок были распахнуты, перед умывальником тоже никто не толпился. Я умылась холодной водой, уверив себя, что мою красоту ничто не испортит. Аккуратно промокнула лицо бумажным полотенцем и подмигнула отражению в зеркале.
– Навешали матрешке, – сказала я нараспев.
Тут дверь за моей спиной распахнулась, и я увидела Светлану. В том, что она появилась в туалете, не было ничего удивительного, а вот дальше началось черт-те что. Она привалилась спиной к двери и для верности даже держалась за ручку, чтобы кто-то не вошел.
– Ольга Сергеевна… – облизнув губы, начала она. Девушка явно волновалась. Шикарнейший ее бюст ходил ходуном, она опять облизнула губы. Я наблюдала за Светланой в зеркало, продолжая стоять к ней спиной.
– Светик, а вам не кажется, что вы ведете себя странно? Чересчур загадочно. А я как-то не люблю загадок.
– Я знаю. Я все о вас знаю. Вы не удивляйтесь. Если честно, я вам завидую. И хотела бы быть похожей на вас.
– Да? – все-таки удивилась я, поворачиваясь. – Заведите собаку, сделайте наколку, и мы будем, как сестры-близнецы.
Она как-то робко улыбнулась:
– Выслушайте меня, пожалуйста. Я пришла сюда, чтобы встретиться с вами. Да-да. Я много думала и решила, что это мой единственный шанс. Я ведь и в самом деле очень много знаю о вас. Вы раскрыли несколько убийств…
– А вы что, кого-нибудь убили? – вздохнула я, приглядываясь к ней.
– Я? Нет. Но я знаю, что меня убьют. Понимаете? Может быть, уже сегодня.
– Вы что пили? – спросила я. – По опыту могу сказать, что мартини не такая безобидная штука, как кажется. По крайней мере, мне по шарам дает здорово, если хватишь лишнего.
– Не думайте, что я не понимаю, как глупо это звучит, – растерянно пробормотала она.
Если честно, я так не думала. Какие-то основания для беспокойства у нее, наверное, были, да и говорила она вполне искренне.
– Давайте встретимся завтра и все обсудим, – предложила я.
– Я вам ничего не скажу, – отчаянно замотала она головой.
– Вот тебе раз… – развела я руками. – Тогда что вам от меня надо?
– Чтобы справедливость восторжествовала. И если он меня убьет, я хочу быть уверенной…
– Светлана, – перебила ее я, – кто вас убьет?
– Он. Человек, которого я люблю. Может, и он любит меня. Он так сказал. Господи, как я люблю его, – прошептала она с такой мукой, что мне вдруг стало больно. – Мы познакомились совсем недавно, и я… я чуть с ума не сошла от счастья. Но… но теперь я думаю, что не нужна ему. Я просто орудие, понимаете?
– Не очень. Орудие чего?
– Преступления, конечно, – вымученно улыбнулась она. – Я так думаю… Нет, я почти уверена. Я знаю, вы скажете, что надо идти в милицию и все рассказать. Только я не могу, поймите. Вы должны меня понять. Именно вы… Не спрашивайте почему, вам потом все станет ясно. Я тоже думала, что надо пойти и рассказать, потому что он в живых меня не оставит. Он чудовище… Нет, он лучше всех. Вдруг он не врал, вдруг он любит, а я… я его предам. Понимаете? Пусть лучше убьет… Я рискну… Но если это игра и он меня использует… Обещайте, что вы найдете его и отомстите, за нас обеих.
Тут дверь за ее спиной дернулась, кто-то пытался войти в туалет, Светлана шарахнулась от двери и, когда та открылась, выскочила в коридор. Две дамы посмотрели на нее с недоумением.
– Сумасшедшая какая-то, – пробормотала одна, прикрывая дверь. Они настороженно поглядели на меня, а я поторопилась покинуть туалет.
В коридоре девушку я не обнаружила. Не было ее и в зале. Я направилась к охране на выходе.
– Вы не видели блондинку в красном платье? – Тут я сообразила, что в открытом вечернем платье в такую погоду вряд ли щеголяют по улице.
– Не знаю, в каком она платье, – отозвался охранник, – но одна в черном пальто только что вышла.
– Одна?
– Да.
Я вернулась в зал. Тагаев мило беседовал с представительным дядей неопределенного возраста в углу зала. Дед расточал улыбки сразу трем дамам, две из которых этого не стоили. Я решила, что для одного вечера событий более чем достаточно, и направилась к гардеробу, намереваясь уйти по-английски. Против воли мыслями я то и дело возвращалась к Светлане. Она смогла заинтриговать меня, особенно под конец, когда заявила, что мне придется отомстить и за нее, и за себя.
Выйдя на улицу, я вздохнула, что называется, полной грудью и на всякий случай огляделась. Светлане ничего не стоило дождаться меня здесь, если ей придет охота продолжить разговор. Площадь была пуста, я покосилась в сторону автостоянки, фары не мигнули, вообще там не замечалось никакого движения, значит, она решила, что сказала мне достаточно.
Я зябко поежилась. Температура упала градусов до двух, в воздухе ощущалось приближение морозов. Я направилась к трамвайной остановке, рядом с которой вереницей замерли такси. Через двадцать минут я уже была дома. Сашка с унылым видом катал в холле мячик. На меня он взглянул так, точно я ему наступила на хвост.
– На приеме собаке делать нечего, – повысила я голос, Сашка потрусил в кухню, а я плюхнулась перед телевизором и немного посидела без всяких мыслей. Потом сняла пальто и бросила его на соседнее кресло.
Тут в дверь позвонили. Я пошла открывать и без всякого удовольствия обнаружила на пороге Деда. Сказать, что он был зол, значит сильно приукрасить действительность. Он был в бешенстве.
– На самом деле это не я его пригласила, – напомнила я, чтобы Дед не вздумал говорить мне гадости.
– С этим я разберусь, – кивнул он с таким видом, что у меня заныли зубы. Кому-то завтра не поздоровится. – Что у вас с ним? – спросил Дед грозно.
– Ничего, – пожала я плечами и в тот момент совершенно не лукавила, в самом деле ничего. Мы даже не виделись в последнее время.
– Ничего, – передразнил Дед. – Поэтому он и ведет себя так, точно… Тебе следовало осторожнее выбирать приятелей, раз уж…
– Я работаю на тебя, – поспешила я закончить. – Без проблем. Считай, уже не работаю.
– А что это изменит? – резонно заметил Дед.
– Я избавлюсь от необходимости все это выслушивать.
Мои слова ему не понравились.
– Тебе непременно нужно водить дружбу со всякой шпаной? – поморщился Дед. – Делать дурацкие наколки, пьянствовать в компании дегенератов…
– Я даже не помню, когда это было.
Ясно, что Дед решил сорвать зло на мне. Я ничего не имела против того, чтобы немного побыть девочкой для битья, устроилась в кресле и взглянула на него, предлагая продолжить.
Однако он плюхнулся на диван по соседству, уставился в пол и начал молча его разглядывать. Я потерла нос, поерзала, но продолжала молчать.
– Как думаешь, что это значит? – наконец спросил Дед.
– Ты имеешь в виду его дурацкое поведение? – уточнила я. – Понятия не имею.
– Если он надумал идти в политику, так это плохая идея, – подытожил Дед. Я согласно кивнула.
Что да, то да. Заниматься политикой у нас можно лишь с высочайшего благословения. Конечно, я не хочу сказать, что Дед самолично решает, кому выставить свою кандидатуру в каком-нибудь захудалом районе, а кому сидеть дома. Но Тагаеву вряд ли придет в голову отправиться в захудалый район, а в городе с населением в полмиллиона двум таким парням тесно. Следовательно, если Тагаев и в самом деле решил заняться политикой (не очень-то я в это верила, лично мне он всегда казался разумным парнем), так вот, если я все-таки не права и он решил это всерьез, то нас ждут тяжелые времена. В такой период лучше держаться от центра событий подальше. То есть мне самое время уйти в отставку официально. Тут имелся еще один нюанс. Если учесть, что Тагаев делится доходами от криминального бизнеса с Дедом (страшная тайна, о которой знают человек пять, и я в их числе), значит, нам предстоит война не только политическая, но и экономическая. Беспокойство Деда становилось понятным, а вот Тагаев точно сошел с ума. Все враги Деда непременно оказывались на кладбище. Кое-какие добрые чувства к Тагаеву у меня все же остались, и я желала ему долгих лет жизни.
– Поговори с ним, – изрек Дед. – Хотелось бы прояснить его позицию.
– Может, и нет никакой позиции? – вздохнула я. – А есть дурацкое желание досадить тебе.
– Потому что ты его бросила и вернулась ко мне?
Формулировка требовала уточнения, но влезать в это я не стала, просто кивнула. На самом деле не бросила, для того, чтобы «бросить», надо какое-то время быть вместе. Мы занимались любовью, но вместе не были. Классифицировать наши отношения с Тагаевым я не берусь. К Деду я тоже не возвращалась, то есть любовниками мы давно не являлись. Опять же Тагаев не производил впечатления человека, который способен страдать из-за неразделенной любви (в наличии которой я сильно сомневалась) и, как следствие, творить всякие глупости. Значит, всему этому есть другая причина, если не политика, то… черт его знает что.
Дед резко поднялся и пошел к двери. Уже в холле он опомнился, вернулся и поцеловал меня по-отечески – в макушку.
– Спокойной ночи, – пробормотал он и удалился.
Не успела я высказать Сашке, что думаю по этому поводу, как вновь раздался звонок. На сей раз звонил телефон. Я сняла трубку и услышала голос Тагаева.
– Привет, Детка, – сказал он.
– Привет. Что это на тебя сегодня нашло, скажи на милость?
– Не понял, – произнес он с такой интонацией, что было ясно: понял, причем прекрасно.
– Какого черта тебе понадобилось дразнить Деда? Лучше б съездил мне публично по физиономии, ей-богу.
– Брось, что я такого сделал? Поцеловал тебя при встрече? Мы же друзья, разве нет?
– Еще бы. Конечно, друзья. Не замечала, чтобы ты раньше интересовался подобными тусовками.
– Я и сейчас не очень интересуюсь. Люди звали, вот и пришел, почему бы не проявить уважение?
– А зачем звонишь мне? – усмехнулась я.
– Ну… ты так внезапно исчезла…
– Кстати, что это за девушка в красном платье разговаривала с тобой? Светлана, кажется?
– Светлана? – Тагаев вроде бы удивился. – Не помню.
– Она еще сказала, что серьезно отнеслась к твоему предостережению.
– А ты ничего не путаешь? – подумав, спросил он.
– Ты же знаешь, что нет. Так что это за девушка?
– Там было полно баб, и я не помню, о чем болтал с ними. Такой ответ тебя устроит?
