скачать книгу бесплатно
– Агата знает, чего хочет в жизни. А чего хочешь ты?
Я честно говорю, что не знаю. В течение часа мы беседуем, разговор совершенно бессмысленный, с моей точки зрения, но папа так не считает, в заключение он говорит:
– Надеюсь, ты в ближайшие дни решишь вопрос с трудоустройством. Скажем, до понедельника. Если тебе понадобится моя помощь, пожалуйста, не стесняйся.
– Костя, – зовет мама, – вы закончили? Обед на столе.
Так, мне еще предстоит семейный обед, что не радует. Мы сидим в столовой на своих обычных местах, и я подвергаюсь перекрестному допросу. Три юриста проводят его мастерски, больше всех старается Агатка. Из меня вытряхнули все про скандал на работе, ссору с Валеркой, жизнь на юге и планы на будущее. Хуже всего с планами. Мама, сурово глядя в мои глаза, заявляет, что у нее как раз есть для меня работа. Ну, уж это дудки, с 9.00 до 17.00 находиться с дражайшей матушкой в одном помещении и ощущать ее заботу – этого я и врагу не пожелаю. И потому я говорю:
– С трудоустройством вопрос практически решен.
– Что ты собираешься делать? – сразу же вцепилась в меня мама.
– Не хочу говорить, пока не устроюсь, но работа мне по душе.
Все трое переглядываются и вроде бы вздыхают с облегчением, обед заканчивается в атмосфере любви и взаимопонимания.
По дороге домой я тоскливо размышляю о папином ультиматуме. Мысль о том, что с понедельника придется отбывать трудовую повинность, приводит меня в ужас. Лето, жара, а я буду сидеть за скучным канцелярским столом в какой-нибудь конторе. Жаль, что я не вышла замуж, это ненадолго отвлекло бы моих родителей. Тут в голову мне приходит идея. Я торопливо сворачиваю в соседний двор, где находится наш ЖЭК, молясь про себя, чтобы господь послал мне удачу.
Господь меня услышал, и я перестаю быть позором семьи, вновь став трудящимся человеком. Получаю метлу, совок и ведро, веник придется купить самой. Управдом, дама лет пятидесяти, с огромным бюстом, показывает мне мой участок, он совсем рядом с домом, где я проживаю. Я вздыхаю с облегчением: ничто больше не тяготит мою душу.
Вечером Вадим не появляется, я размышляю, стоит ему звонить или нет, и решаю, что не стоит.
Рано утром трезвонят в дверь, но просыпаться я не собираюсь и накрываю голову подушкой. У меня возникает смутное ощущение, что кто-то заходит в мою комнату. Оказывается, ощущение было правильное. Встав, я вижу на столе записку. «Фенечка, пришлось срочно уехать. Очень жаль. Вернусь, сразу зайду. Целую. Вадим». Вообще-то мне тоже жаль. Вздохнув, я иду в ванную. Крана нет. Выдав несколько фраз из словаря завсегдатаев пивнушки, что притулилась рядом с нашим домом, иду за отверткой. Что ни говори, а день начался скверно. Даже душ радости мне не прибавляет. Шлепаю на кухню, на моем столе нахожу двухкилограммовый торт (шоколадный) и еще одну записку: «Ешь торт и помни обо мне». Что бы там Агатка ни говорила, а Вадим милый. Помнит о моих вкусах, нашел время купить торт, привезти его. Настроение мое заметно улучшается. Я пью чай, думаю о Вадиме и попутно решаю, что, как только он появится, запру дверь и окно и займусь с ним любовью.
Его нет до вторника. Жизнь моя в эти дни событиями не богата. По утрам я усердно мету свой участок, потом еду с подругой на пляж, часам к шести мы возвращаемся в город, одуревшие от солнца, и разбредаемся по домам. Я готовлю себе ужин, читаю, смотрю телевизор, когда есть что смотреть, совершаю длинные пешие прогулки на сон грядущий, то есть веду жизнь, которая мне нравится.
В воскресенье я появляюсь в доме моих бывших родственников, Лешкиных родителей, одетая, словно на прием к английской королеве. Даже Агатка ни к чему бы не смогла придраться. У Софьи Васильевны день рождения. Я вручаю ей подарок с букетом цветов и удостаиваюсь поцелуя. Федор Михайлович считает, что я его всегда достойна, мы обнимаемся по-родственному.
Гостей немного, все люди близкие, перед которыми за Лешку родителям давно не стыдно, он сидит в кресле почти трезвый и рад мне страшно. При первой возможности затаскивает меня в свою комнату и спрашивает:
– За Вадима замуж пойдешь?
– Он не зовет.
– А если позовет?
– Пойду, а чего не пойти? Человек хороший, и отец велел на работу устраиваться.
– Ясно. Шла бы за меня, а? Хорошо ведь жили.
– Это с какой стороны смотреть.
– Может, я пить брошу. Вон батя сказал, кодироваться надо.
– Дурака-то не валяй.
– Ты меня просто никогда не любила, – обиженно говорит Лешка. – Я бы правда пить бросил.
– Это мы уже проходили.
Он обхватывает меня ручищами, прижимает к широкой груди и целует. Злиться на него совершенно невозможно, так же как относиться к нему всерьез.
– Отвяжись, – прошу я.
– А я тебя люблю, – голосом рассерженного ребенка говорит он.
– Так и люби, я ж не против, только не лезь.
– Ну и не буду.
Мы идем к гостям. Софья Васильевна пытливо на нас смотрит. Я улыбаюсь. Через пять минут улыбается и Лешка, злиться долго он не умеет. В девять я ухожу. Лешка порывается меня проводить, но Федор Михайлович рявкает «Марш в свою комнату» и провожает меня сам. Иногда я всерьез думаю, что замуж мне надо было выходить за свекра, но куда тогда деть Софью Васильевну и Лешку?
Во вторник к вечеру появляется Вадим.
– Ура! – воплю я и кидаюсь ему на шею. Он подхватывает меня, кружит в нашей огромной коммунальной прихожей и осторожно ставит на пол.
– Скучала? – спрашивает.
– Еще как. – Я целую его и получаю от этого большое удовольствие. Видимо, он тоже, потому что руки его становятся очень настойчивыми, а выражение лица ни с каким другим не спутаешь. – Чего-нибудь вкусное принес? – спрашиваю я.
– В машине. Поедем ко мне.
– Да никуда ехать не надо. Никто не придет. А придет – ты его с лестницы спустишь.
Пока он возвращается к машине, я быстро расчесываюсь, застилаю чистые простыни и ставлю чайник. Вадим появляется с шампанским, пакетом разнообразной снеди и большущей коробкой конфет, которые я сразу же принимаюсь есть.
– Куда ездил? – спрашиваю я.
– А, так, неинтересно. Лучше расскажи, чем ты занималась.
– Тебя ждала, чем же еще?
– Хорошо ждала?
– Сейчас увидишь.
Я подхожу к Вадиму, который за пять минут до этого устроился в кресле, и опускаюсь на его колени, подняв подол знойно-желтого платья. Не спеша расстегиваю ремень на его брюках. Он улыбается, довольно ловко освобождая меня от лишних вещей.
– Ну и чего ты смеешься? – спрашиваю я.
– Пытаюсь сообразить, где у нас раньше мозги были.
Утром я просыпаюсь оттого, что Вадим ходит по комнате. Двигается он очень осторожно, но я все равно слышу. Однако открывать глаза мне совсем не хочется. Вадим наклоняется ко мне и шепчет:
– Фенечка, мне надо идти.
– Угу, – мычу я. Он целует меня, а я спрашиваю: – Ты меня любишь?
– Ну как же можно тебя не любить?
– Молодец, так держать. – Я обхватываю его за шею и притягиваю к себе. Он не брит, но мне это даже нравится.
– Я тороплюсь, – смеется Вадим.
– Ничего подобного. Будешь знать, как будить меня по утрам.
После его ухода я собираюсь как следует выспаться, но вдруг вспоминаю о родном участке. Меня охватывает жажда деятельности. Я встаю, иду в ванную: кран на месте. Утро чудесное.
К вечеру возвращается Вадим, мы ужинаем, занимаемся любовью, утром прощаемся, он уезжает, а я мету участок. В субботу Вадим на ночь не остается, уезжает часов в десять, когда появится – не знает, дела. Скорее всего, в понедельник. Я клянусь его ждать до понедельника.
Утром мне не спится, и уже в шесть я иду на участок. Улица пустынна. Тишина, и воздух какой-то особенный. Я замираю, опершись на метлу. Мысли мои чисты и прекрасны.
Тишину внезапно нарушают три машины, друг за другом мчащиеся по улице. «Вот придурки», – думаю я.
А машины, сначала та, что в середине, а потом и две другие вдруг останавливаются. Из средней выходит Вадим. Полная для меня неожиданность, между прочим. Лицо у него сердитое.
– Ты что делаешь? – спрашивает он.
– Улицу мету, – резонно отвечаю я.
– Зачем?
– Что значит – зачем? Я в ЖЭКе работаю.
– Помнится, ты на телевидении работала.
– Когда это было, меня уже выгнали.
– Так, – недовольно говорит Вадим. – Иди домой, часа через два я приеду.
– Ага, – только и успеваю сказать я и остаюсь наедине с метлой.
Едва я собралась позавтракать, вернувшись домой, как приходит Вадим. Выражение его лица мне не нравится, я сразу же вспоминаю, что за моей спиной три поколения прокуроров, и готовлюсь к бою.
– Что это за чертовщина с метлой? – спрашивает Вадим голосом моего отца.
– Я же тебе сказала: дворником работаю. Надо мне где-то трудиться. Это временно, до зимы. Снег пойдет, тяжело станет, я брошу.
Мне кажется, что я все объяснила очень доходчиво, но Вадим так не считает.
– Что ты за человек, черт возьми? Мужья-придурки, соседи ненормальные, метла эта дурацкая. Что ты из своей жизни балаган устраиваешь?
– Далась тебе эта метла, – канючу я. – Ну а мужья, что же теперь, топиться, что ли? Каких бог послал.
– Ты вообще серьезно говорить можешь? – спрашивает Вадим, и я с удивлением замечаю, что он повысил голос.
– Могу, но не буду. Ни к чему мне серьезно говорить, особенно о метлах и мужьях.
– Оставь этот дурацкий тон. Мне кажется, я имею право…
– Наверное, имеешь, – перебиваю я. – А я имею?
– Что?
– Я какие-нибудь права имею? Например, жить, как считаю нужным?
– По-твоему, это нормальная жизнь?
– Само собой. Если тебе необходима светская львица, так ты квартирой ошибся, львицы в коммуналках не живут.
– При чем здесь коммуналка?
– Хорошо, поговорим о норме. Для тебя нормально, когда женщина ждет, с вопросами не лезет, жизнью довольна и чокнутой не выглядит?!.
– Послушай, разве я тебя чем-то обидел? – спрашивает он, сбавляя обороты.
Неожиданно мне становится невыносимо скучно.
– Ладно, – говорю я. – Извини. Я тут глупостей наболтала. Вообще у меня не все дома. Наш роман затянулся. Давай скажем друг другу до свидания.
– Ты это серьезно? – лицо Вадима становится неприятным.
– Вполне.
– Что-то я не очень понимаю.
– А чего тут понимать. Уходи.
– Та-ак, – Вадим садится в кресло. – Я не мальчик, обиженно в дверь ломиться не буду. Мне интересно тебя послушать. – Я молчу. – Давай, давай, – требует Вадим.
Дураку ясно, просто так он не уйдет. Я чешу за ухом и пытаюсь прикинуть, как от него избавиться.
– Тебя больно ранило, что я дворник…
– Не болтай чепухи.
– Хорошо. Значит, тот факт, что я об этом умолчала. Не стоило этого делать, согласна. Однако тебя тоже особо разговорчивым не назовешь. Я знаю, что зовут тебя Вадим. Наверное, и фамилия есть?
– Фенька, – перебивает он мои излияния, – а ведь мы с тобой ругаемся. Невероятно. – Он садится рядом со мной на корточки, берет мои руки в свои и улыбается. – Ну, чего ты? В самом деле хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, конечно.
– Слава богу. Предупреждаю сразу: ты от меня не отделаешься. Я тебя люблю. Чокнулся на старости лет.
– Тоже мне старик.
– Ну уж и не юноша. И тебе пора за ум браться, а не с метлой бегать.
