скачать книгу бесплатно
Когда она обмякла на сиденье и закатила глаза, водитель перестал закрываться рукавом, опустил стекло со своей стороны, перехватил руль и нажал на газ.
Баллончик полетел в окно. Машина повернула налево.
В пустом четыреста шестнадцатом номере, под красным пледом надрывался мобильный телефон, который Мелисса, конечно же, позабыла.
«Вызывает Василий» – было написано на экранчике.
Эта надпись почему-то всегда казалась Мелиссе очень смешной.
Полянский, под каким-то предлогом вышедший из ресторана, издалека, из-за стеклянной стены, покачал головой отрицательно. Значит, Константинова не нашел.
Да что за дела такие?!
– Вы будете обедать?
Лера с удовольствием пообедала бы, но температурная писательница, страдающая в номере, невидимо взывала к ее совести. Надо бы отправить кого-нибудь к ней в номер за билетом – его нужно поменять на сегодняшнее число. Лера была неумолима – она заберет ее в Москву и сдаст с рук на руки Василию. Еще не хватает, чтобы Синеокова заполучила воспаление легких и вогнала нацию в тоску и печаль!
Нация очень любила Мелиссины детективы.
– Я-то в любом случае пообедаю, – сообщил Боголюбов. – С голоду подыхаю. Жена решила меня салатами взять. Любовью она меня не добила, так теперь на салаты перешла, и вот от них-то я и сдохну скоро!..
Полянский подошел, официант выдвинул ему стул, он уселся и сразу же заложил ногу на ногу, как бы демонстрируя, что с ним никакого панибратства быть не может.
– Пообедаем? – спросила у него Лера. – А то что же господин Боголюбов будет один стараться!
Полянский пожал плечами.
Иногда Лера его ненавидела. Ну что это такое?! Ей необходима действенная поддержка, а он сидит себе, пожимает плечами, толком ничего не говорит, зато ногу на ногу шикарно закладывает.
Именно из-за Полянского и своего раздражения она приняла решение:
– Пожалуй, я буду обедать. Вы здесь бывали раньше, господин Боголюбов? Что тут есть вкусного?
– Называйте меня Андреем.
– А вы меня Лерой.
– О’кей. Вкусно здесь все. Русская кухня, как вы можете заметить. Блины с икрой, семга, щи буфетские и нарзан. Водку вы пить, конечно, не будете?
Вопрос был задан так, что ответить на него можно было только «конечно, буду», чтобы не показаться ханжой и лицемером, то есть лицемеркой, и Лера ответила:
– Конечно, нет.
– Понятно. А вы, господин Полянский?
– Боюсь, что нет.
– Ну, я так и знал. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Трезвый пьяному не товарищ.
– Гусь свинье, – поправила Лера. – Русская народная мудрость.
– Вот именно, мудрость. – Боголюбов быстро заказал себе обед – и блинов, и икры, и борща с пампушкой, и утку с брусникой, и «лафитничек».
Лера подумала и заказала все наоборот.
Салат с рукколой, протертый суп, суфле и рюмку порто.
Боголюбов посмотрел уважительно.
– А вы… где учились?
– В университете.
– Нет, вот этому, – и он кивнул в спину официантке, уносившей Лерин заказ, – как производить впечатление на мужчин в ресторане.
Полянский усмехнулся. Он заказал салат «Столичный» и котлету по-киевски, а посему непонятно было, как именно он усмехается – с гордостью за Леру или с презрением к ней.
– Этому, уважаемый Андрей, научиться никак нельзя. Это само приходит. В процессе, так сказать, жизни. Или не приходит.
Боголюбов вытащил хлеб из корзинки и стал жевать, отрывая куски ровными белыми зубами. На пальцах у него осталась белая и тонкая, как пыль, мука, и он старательно вытер пальцы о льняную скатерть.
– Напрасно вы так уж стараетесь, – сказал он, прожевав. – Нам с вами детей не крестить, жениться я на вас не могу, уже женат, а так… Чего же попусту бисер перед свиньями метать?..
Лере принесли ее порто, и она сделала осторожный глоток.
– Хорошо, – сказала она. Порто был отличный. – Только вы тоже особенно не утруждайтесь. Если хотите что-то сказать, говорите, а нет, так я съем свой суп и пойду. У меня подругу угораздило здесь заболеть.
– Подругу?
– Мелисса Синеокова – моя подруга, и она заболела.
– Это которая… то ли на телевидении, то ли на радио, да? Такая высокая?
– Она пишет детективы.
Боголюбов еще отломил кусок хлеба.
– Я всякий мусор не читаю. Времени жаль. Но вполне готов уважать вашу подругу и ее тяжелую болезнь. Продолжительную?
– Да нет, пока не слишком.
– Ну и слава богу. Валерия Алексеевна, – он замолчал, подождал, пока официант расставит перед ними салаты и закуски. Официант расставлял долго, очень старался, чтобы было красиво и «достойно».
Руккола изумрудной горкой, салат «Столичный» торжественно-советской майонезной кучкой, русские блины на широкомордой купеческой тарелке и разная икра в вазочках.
Боголюбов, проигнорировав многочисленные ножи и вилки, взял блин рукой, свернул и откусил половину его, как отрезал.
Лера с отвращением смотрела, как двигаются мощные челюсти, словно у бульдога.
– Я хотел вам вот что сказать, – начал он, прожевав, – Садовников, покойник, никакие контракты с вами подписывать не собирался и никакое стратегическое партнерство на будущих выборах не планировал. Это я вам точно говорю.
– Откуда вы знаете?
– От верблюда, – сказал Боголюбов, кончиком ножа подцепил из вазочки икру и заел ею блин.
Лера подумала, что сию минуту швырнет ему в голову хрустальную мисочку со льдом. Она даже представила себе, как лед пополам с икрой потекут по его физиономии. Ах, как бы это было замечательно – швырнуть.
Полянский пожал плечами:
– Лера, кажется, мы теряем время, а у нас еще очень много дел. Мы просим извинить нас, господин Боголюбов, но нам некогда разгадывать ваши шарады. У нас самолет скоро.
Такая неожиданная поддержка со стороны утонченного тезки великого режиссера сразу успокоила Леру, и видение Боголюбова с вазочкой для льда на голове перестало маячить у нее перед глазами.
Боголюбов помолчал.
– Да ладно, – сказал он наконец, – прошу меня извинить, или как говорят в таких случаях в вашем кругу?..
– В каком таком кругу? – уточнила Лера.
Боголюбов ничего не ответил, и стало ясно, что некое испытание, которое он зачем-то им устроил, закончено и можно наконец переходить к делу.
– Так с чего вы решили, что Садовников не собирался подписывать договор с нами?
– Потому что он уже подписал его со мной.
Лерина вилка стукнула о фарфор.
Полянский перестал жевать салат «Столичный».
Голуби замерли за стеклом.
Официанты окаменели в причудливых позах.
Мир остановился.
– Что? – переспросила Лера и посмотрела на свою стукнувшую вилку. – Что?
Мир ожил, и задвигался, и задышал, но это был уже не тот мир, в котором Лера заказывала себе салат из рукколы и рюмку порто, а какой-то другой. Совершенно незнакомый.
– То, что слышали, – миролюбиво сказал Боголюбов. – Несколько дней назад в обстановке строгой и чрезвычайной секретности господин Садовников подписал со мной договор. Хотите посмотреть?
– Хочу, – хрипло сказала Лера.
– Тогда добро пожаловать в мой офис. С собой у меня бумаг, естественно, нет, но, если на самом деле хотите, я вам его покажу. Так уж и быть.
Лера посмотрела на Полянского. Полянский посмотрел на нее.
Саша Константинов, первый друг и советчик, где ты?..
Боголюбов свернул второй блин, зачерпнул им икру и отправил в рот.
– Зачем вы мне это рассказали?
– Затем, что у вас неприятности, – безмятежно сообщил Боголюбов. – Причем крупные, насколько я могу судить. Я вполне допускаю, что Садовникова вы не заказывали, но ситуацию вы точно не контролируете. Я просто хотел вас предупредить.
– Зачем Садовников сегодня встречался со мной, если у него на руках был подписанный договор с вами?
– Откуда же мне знать, голубчик? – воскликнул Боголюбов тоном деревенского фельдшера. – Откуда мне знать?!
– А откуда вы узнали, что он со мной сегодня здесь встречается?
Боголюбов посмотрел на нее. Он смотрел все время только на нее, вовсе игнорируя Полянского.
– От Садовникова.
– А зачем Баширову нужно было присутствовать при нашей встрече?
– Вы себе льстите, по-моему, – невозмутимо жуя, сказал Боголюбов. – Какое может быть Баширову дело до вас и вашей встречи с кем-то там?! Вот про себя я могу точно сказать, что я при-ехал специально, чтобы посмотреть, как Герман станет морочить вам голову.
– Для чего вы хотели на это смотреть?
– Унижение врага, – сказал Боголюбов наставительно, – почти смерть врага. Наслаждение для усталых глаз.
Лера Любанова стиснула кулачок и посмотрела в окно. Вечернее солнце отражалось от стекол домов на той стороне проспекта, и чувствовалось, что там, за окнами, очень хорошо, приветливо, ясно.
Там Балтика, весна, невский ветер.
А здесь, внутри, – противно и гадко.
– Кто убил Садовникова?
– Здрасте вам! Приехали! – удивился Боголюбов. – Вы же умная девушка! Что вы идиотские вопросы задаете?
– У меня не осталось других.
– Ну хорошо, – сказал Боголюбов, положил локти на стол и подался к ней, – могу сказать вам совершенно точно: я его не убивал.
– Но вы… знали о том, что готовится его убийство.
– Да нет же! Ничего я не знал! Такими вещами не делятся, знаете ли!
– Кто мог его заказать? Ваш принципал?
– Мой кто?..
– Ахмет Салманович Баширов.
Боголюбов помолчал:
