скачать книгу бесплатно
Мы покинули квартиру и вскоре уже подъезжали к Риткиной даче, благо что до нее было рукой подать. Добротный двухэтажный дом находился в поселке Радужный, в двенадцати километрах от города. Дом Ритка купила недавно, всего полгода назад, подозреваю, с одной целью: держаться на расстоянии от супруга, ему появляться здесь было категорически запрещено. Риткин муж, создание непутевое и на редкость слабохарактерное, возражать жене никогда не решался. Только благодаря Риткиным стараниям его еще держали на работе, а работал он завгаром в городской администрации. Пьяным на глаза сослуживцам он не показывался, а трезвым его застать было практически невозможно, так что Риткин супруг был человеком-невидимкой, она называла его бревном за приверженность к родному дивану, где он проводил большую часть жизни. Как-то Ритка заявила ему, что простить может все, кроме измены, супруг это запомнил и табу не нарушал, справедливо полагая, что жене нужен лишь повод, чтобы от него избавиться, хотя, с моей точки зрения, поводов и так было хоть отбавляй, но Ритка думала иначе.
Дом был куплен на деньги Деда. У Ритки имелись кое-какие сбережения, но их было явно недостаточно, она собиралась взять кредит в банке. Дед предложил ей деньги в долг, на сто лет и без процентов. Ритка, рассказывая об этом, обливалась слезами умиления. Широкая натура Деда была хорошо известна, и, поступи он иначе, я бы просто удивилась, хотя меня, если честно, слегка задело, что о предполагаемой покупке и нехватке денег мне она ничего сказать не пожелала. Денег у меня куры не клюют, благодаря все тому же Деду, и я понятия не имею, что с ними делать.
Я остановила машину возле металлических ворот, Ритка вышла, открыла калитку, а затем и ворота, и я въехала во двор. Сашка, выбравшись из сумки, с интересом поглядывал в окно.
– Радуйся, пес, – сказала я. – Сейчас гулять пойдем.
Распахнула дверь, он выскочил, ткнулся носом в снег, чихнул и громко тявкнул. Ритка, взяв его на руки, вошла в дом, я за ней, прихватив пакеты с провизией: по дороге мы заехали в супермаркет.
Пока мы убирали продукты в холодильник, Сашка носился по просторному холлу, вид имел совершенно счастливый, и я за своего пса порадовалась. Ритка поставила чайник, а я позвонила Тимуру.
– Как дела? – спросила весело.
– Скверно.
– С чего вдруг?
– Нетрудно догадаться, ведь тебя нет рядом.
– Твои планы не изменились?
– Нет, завтра к вечеру буду дома. Скажи мне, что скучаешь.
– Скучаю. Очень. Я на даче у Ритки. Мы с Сашкой решили, что это гениальная идея.
– Привет ушастому.
– Пес, тебе привет от Тимура! – крикнула я. – Когда вернешься в гостиницу?
– Поздно. Я тебе позвоню.
Мы простились, Ритка прислушивалась к нашему разговору и заметила неуверенно:
– Может, ты его правда любишь?
– А я о чем говорю? Пойдешь с нами гулять?
– Давай хоть чаю выпьем, – возмутилась она.
Через полчаса мы отправились на прогулку. В сотне метров от Риткиного дома начинался лес, однако там еще лежал снег, да и в темноте бродить среди деревьев занятие не из приятных, и мы пошли в противоположном направлении вдоль дороги. Сашка весело бежал впереди, время от времени тявкая, и умудрился возбудить всех местных собак. Из-за ближайших заборов несся отчаянный лай, что наполняло гордостью моего пса и явно улучшало ему настроение.
Возле одного из домов мы увидели женщину, она приблизилась к калитке и окликнула нас.
– Приехали? – спросила, обращаясь к Ритке. – А я смотрю, свет горит, вот и решила проверить.
Это оказалась местная пенсионерка, Людмила Васильевна, она присматривала за Риткиным домом.
– Добрый вечер, – ответили мы, направляясь к ней.
– Собака-то не убежит? – проявила она заботу, с сомнением глядя на Сашку. Тот с недовольством на нее уставился, тряхнул головой, точно намеревался сказать «что за странные мысли», а потом потрусил к дому напротив, деревянному, давно не крашенному, в одном из окон которого горел свет.
– Калягины дом продали, – кивнула в том направлении Людмила Васильевна. – Или сдали. Видать, все-таки продали. Бабка у них прошлой зимой померла, а они в Пскове живут, почто им здесь дом? Теперь вот мужчина живет с малым ребенком. Соседка говорит, жена у него родами померла. Он у соседки молоко покупает, она корову держит. Вот ведь беда какая, остался один с ребеночком. Вера, соседка, вся испереживалась. Чем помочь, не знает. Мужчина-то нелюдимый, все больше молчит, ни с кем не знается, оно и понятно: горе такое.
– Давно он здесь поселился? – спросила Ритка, желая поддержать разговор.
– Да уж недели две, как приехал.
– Откуда приехал?
– Видно, из города. Не больно он разговорчив, вот и не знаем ничего толком. Он из дома почти не выходит, если только в магазин да за молоком к соседке… Вы до воскресения останетесь? – сменила она тему.
– Нет, завтра к вечеру уедем.
– Если что понадобится, я дома.
Мы простились, женщина вернулась к себе, а мы продолжили прогулку.
– Странная идея поселиться в деревне, – вдруг заметила Ритка, оглядываясь на дом, который мы не так давно миновали. – Я мужика этого имею в виду.
– Почему же странная? – пожала я плечами. – Ребенку нужен свежий воздух, опять же молоко.
– В городе как-то проще, мне кажется. Хотя поселок большой, поликлиника здесь есть. Правда, с работой туго.
– Если ребенок маленький, вряд ли отец работает.
– Все-таки странно, – повторила Ритка. Я пожала плечами. Обогнув поселок по кругу, мы вернулись к Риткиному дому. – Холодновато, – поежилась подруга. – Пойдем телик смотреть, что ли?
– Ты как, пес? – обратилась я к Сашке, он направился к калитке, давая понять, что телевизор посмотреть совсем не против.
Мы поужинали и часа два провели в гостиной возле камина, неспешно разговаривая. Сашка задремал, лежа у моих ног, и я решила, что мне тоже пора на покой. Риткина спальня была на втором этаже, мне подруга постелила в комнате на первом, что меня вполне устроило – Сашка терпеть не мог лестницы. К тому же Ритка любит почитать перед сном, я же книг принципиально не читаю.
Только мы с Сашкой устроились на ночлег, как позвонил Тимур. Встреча и последующий за ней ужин прошли успешно, он уже был в гостинице, о чем мне и сообщил. Воспользовавшись тем, что Тимура нет рядом, пес улегся на кровать, подумал и перелез ближе к моей физиономии, устроил голову на подушке и вскоре засопел. Мне же не спалось, я лежала в темноте и пыталась понять причину своего внезапного беспокойства. Все было расчудесно в этот вечер, а потом явилось это чувство и теперь заставляло меня нервно ворочаться в постели, мешая Сашке. Наверху, в Риткиной комнате, погас свет, а я все пялилась в потолок, словно ища там разгадку. Сашка, недовольный тем, что я без конца верчусь, ушел в ноги, и теперь я не решалась пошевелиться, чтобы и там его не побеспокоить.
Мысли начали путаться, и вдруг на грани сна и яви всплыли слова соседки о мужчине с ребенком. Я тряхнула головой, прогоняя дрему, и мне стала ясна причина моего вечернего томления. Все дело в этом доме, точнее, в его обитателях. Мужчина и маленький ребенок. О чем я подумала сейчас? Глупость. И все же…
– Давай-ка спать, – буркнула я себе под нос и закрыла глаза.
Кажется, уснула я довольно быстро, но сон был недолгим. И разбудил меня Сашка. Он глухо рычал над моим ухом. Открыв глаза, я обнаружила, что он, сидя на подушке, пялится в окно.
– Ты чего? – приподнимаясь на локте, спросила я.
Сашка смущенно тряхнул головой, но тут же вновь зарычал. Шторы на окне не было, только тюль, сквозь темноту проступали силуэты деревьев в саду, но вряд ли они могли заинтересовать моего пса.
Сначала я решила не обращать внимания на его чудачество, списав его на то, что Сашкино беспокойство объясняется новым местом, но так как и меня посетила тревога, вскоре передумала и подошла к окну. Отдернула тюлевую занавеску. Потом повернула ручку стеклопакета и распахнула одну створку. Холодный воздух заставил меня поежиться. Я прислушалась: тишина. Сашка теперь помалкивал, наблюдая за мной. Взглянув на него, я покачала головой, а потом, как была в пижаме и тапочках, взобралась на подоконник и, недолго думая, выбралась на улицу. На мокром камне дорожки, что огибала дом, следы вряд ли могли отпечататься, но я все равно присела, разглядывая плиты у себя под ногами. Потом дошла до угла дома, взглянула на калитку, в свете фонаря напротив она была хорошо видна. Калитка заперта на засов. В еще зимнем саду спрятаться невозможно.
У соседей залаяла собака, Сашка ответил, не стерпев, а я вернулась к окну.
– Чего на тебя нашло? – выговаривала я ему, влезая на подоконник. – Ты на луну рычишь, что ли? – Луна, кстати, висела над домом точно фонарь. Я забралась под одеяло, спеша согреться. – Будешь мешать спать, выгоню, – пригрозила я, Сашка плюхнулся радом и вздохнул виновато. – Ты городской пес, – погладив его, совсем другим тоном сказала я. – Вот тебе и мерещится бог знает что.
Однако беспокойство отнюдь не исчезло, более того, стало ясно: мне очень хочется взглянуть на соседа, о котором говорила Людмила Васильевна, но предполагаемое знакомство пришлось отложить до утра.
Утром я проснулась часов в девять. Осторожно поднялась, стараясь не разбудить Ритку, собиравшуюся спать до обеда, выпила чаю и пошла гулять с собакой. Разумеется, деревянный дом под номером двадцать три очень меня занимал, к нему я и направилась. Дом окружал забор, между ним и оградой соседского дома шла тропинка в сторону леса, снега на ней почти не осталось. Под утро чуть подморозило, и идти можно было, не утопая в грязи. Деревянные доски забора успели подгнить и едва держались. Через многочисленные щели между ними было хорошо видно пространство возле дома, скамейка рядом с крыльцом, ржавая бочка под водосточной трубой и детская коляска. Вдруг скрипнула дверь, я повернула голову и увидела, как на крыльцо вышел мужчина в куртке армейского образца и вязаной шапке. Он начал спускаться по ступенькам, а я шагнула назад с намерением как следует его разглядеть.
Но он неожиданно повернул и весьма поспешно скрылся в доме, лица его я так и не увидела, в досаде чертыхнулась и поспешила в сторону леса, удивляясь, почему вдруг этот факт вызвал у меня такое раздражение. Неужто я в самом деле решила… Вернуться, войти в калитку, позвонить в дом и спросить какую-нибудь глупость? Это лучше, чем бродить здесь с неопределенной целью. Однако делать я этого не стала. Мы прогулялись с Сашкой вдоль кромки леса и пошли назад. Коляска все еще стояла возле крыльца, мужчины видно не было.
Вернувшись домой, я убедилась, что Ритка нарушила свои планы и, вместо того, чтобы видеть сны, жарит блины на кухне.
– Как погода? – спросила она.
– Отличная.
Завтракать сели на веранде. Отсюда интересовавший меня дом был хорошо виден, и взгляд мой то и дело к нему возвращался. Когда мы уже собрались покинуть веранду, из калитки вышел мужчина все в той же куртке и шапке и направился к дому по соседству. Ритка, проследив мой взгляд, заметила:
– Это, наверное, тот самый парень, о котором Людмила Васильевна говорила.
– Наверное, – согласилась я, пристально вглядываясь. Выше среднего роста, широкоплечий. В походке, в манере держать голову ничего знакомого. Однако это меня не успокоило. Лица его я видеть не могла и пожалела об этом. Я попробовала отвлечься от навязчивых мыслей и преуспела в этом, чему немало способствовала Ритка. Поболтать она любила, и я, кстати, тоже. В атмосфере дружбы и взаимопонимания день прошел незаметно.
В шестом часу позвонил Тимур и сообщил, что выехал из Москвы. Через некоторое время и мы начали собираться домой, оставаться здесь в одиночестве Ритка не пожелала. Сашка с сожалением забрался в сумку, я, выгнав машину за ворота, ждала подругу, пока она запирала дверь. Взгляд мой против воли возвращался к деревянному дому за шатким забором. Наконец Ритка устроилась в салоне рядом, я не спеша тронулась с места, но, поравнявшись с домом номер двадцать три, затормозила и решительно вышла из машины.
– Ты куда? – удивилась Ритка, но я оставила ее вопрос без внимания и поспешила к калитке. Она была не заперта. Коляска так и стояла возле крыльца, я заглянула в нее, она оказалась пуста. Толкнула дверь дома, та не подалась. Звонок рядом с дверью отсутствовал. Я постучала, сначала тихо, потом громче, косясь на окно по соседству. За тюлевой занавеской возник силуэт. Я терпеливо ждала, но открыть мне не пожелали.
Шагнув к окну, я стукнула по стеклянной поверхности, чувствуя на себе взгляд из-за занавески, в доме было тихо, ни звука шагов, вообще никаких звуков, но, без сомнения, хозяин находился рядом. Подождав еще немного, я направилась к машине.
– В чем дело? – хмурясь, задала вопрос Ритка, она стояла рядом с калиткой, наблюдая с недоумением за моими действиями.
– Захотелось взглянуть на этого парня, – ответила я, понимая, что объяснений не избежать.
– Да? – Должно быть, Ритка пыталась найти причину моего поведения и, не найдя, решила, что я о ней поведаю. Беда в том, что причину я и сама толком не знала. Поверить, будто здесь вдруг обосновался Лукьянов, было безумием, а чем еще мог заинтересовать меня хозяин дома? «Наверное, все дело в ребенке», – решила я.
– Хочешь ему помочь? – приглядываясь ко мне, задала вопрос Ритка, когда мы, устроившись в машине, поехали дальше.
– Чем, интересно? Вернуть ему жену?
– Тогда что? Порой я совершенно не в состоянии понять твои поступки.
– Порой я тоже, – согласно кивнула я. – Набери номер Ларионова.
Эта просьба вызвала у нее легкий шок.
– Да что происходит?
– Пока сама не знаю.
Ритка набрала номер и протянула мне мобильный. Ларионов, начальник Дедовой охраны, моему звонку совсем не обрадовался. Отношения наши хорошими не назовешь. Я считала его мерзавцем, он мною тоже вряд ли восторгался, но мы терпели друг друга, раз уж вместе работали на Деда, а тот склок не жаловал.
– Привет, – со вздохом сказал Лев Иванович.
– У меня к тебе дело. Узнай, кто в настоящее время живет по адресу: поселок Радужный, улица Спортивная, дом двадцать три.
– Это что, срочно? – с намеком на возмущение уточнил Ларионов, должно быть, злясь, что я беспокою его в выходной.
– До понедельника подождет, – ответила я и захлопнула крышку мобильного.
– Ты наконец скажешь, в чем дело, или мне так и придется голову ломать? – проворчала Ритка.
Об истинном положении вещей она не догадывалась, то есть не знала о моих сомнениях и желании Лукьянова убедить меня в том, что мой ребенок жив, а объяснить ей, почему меня вдруг заинтересовал ее сосед по даче, не рассказав об этом, я не могла, оттого и предпочла отмалчиваться.
– Черте что, – покачала она головой.
В понедельник, сразу после планерки, мне позвонила Ритка.
– Слушай, помнишь, мы в пятницу говорили о Корзухине?
– Нашем будущем мэре? – усмехнулась я.
– Я только что узнала, он стал вдовцом.
– Не поняла, ты радуешься или соболезнуешь?
– Не болтай глупостей. Тут Ларионов топтался, говорит, в ночь с субботы на воскресенье произошел несчастный случай, и жена Корзухина погибла, но толком пока никто ничего не знает.
– Никто – это нормально, а вот Ларионову следовало бы знать, – не удержалась я от желания покритиковать начальника охраны. Лялин, когда был на его месте, знал все, причем иногда еще до того, как событие произошло, отчего я уверовала в его дар предвидения. На самом деле от пристального внимания Лялина ничто не ускользало, а в умении из разрозненных деталей сложить ясную картину ему нет равных. Ларионов на такое попросту не способен, зато у него есть другие полезные качества, что и позволяет ему уже довольно длительное время держаться в своем кресле.
– Ужас, что творится, – пробормотала Ритка, и я с ней согласилась.
Не успела я повесить трубку, как в моем кабинете появился предмет моих недавних размышлений, то есть сам господин Ларионов.
– Слышала новость? У Корзухина жена погибла, – заявил он прямо от порога.
– Да? Я и про Корзухина ничего не слышала, – не отводя взгляда от компьютера, ответила я.
– Брось. Дед имеет на него виды.
– Серьезно? Мне он об этом не говорил. Узнал, о чем я просила?
Он потоптался немного в недоумении, но все-таки вспомнил о субботнем звонке.
– Времени не было. Еще эта новость. Очень некстати этот несчастный случай. Я хочу сказать, Дед, скорее всего, так решит.
– Решит или нет, но изменить вряд ли что уже сможет, – философски изрекла я.
– Я уверен, нам предстоят нелегкие деньки, – покачал головой Ларионов. – Когда Дед не в духе, а он не в духе…
– Слушай, займись делом, – предложила я. – И не отвлекай меня от работы.
Ларионов засопел и удалился. Однако часа через два вновь возник в моем кабинете и, устроившись без приглашения в кресле, сообщил:
– Никто там не живет. Хозяйка дома умерла в прошлом году, дом унаследовала дочь, прописана в Псковской области, так что…