скачать книгу бесплатно
– Ничем, – пожал он плечами в ответ на мой вопрос. – Пока, по крайней мере. О деньгах не беспокойся, я тебе говорил…
– Я помню. И деньги меня совершенно не интересуют. Ты что, забыл: я богатая вдова. Просто мужчины быстро утомляются от безделья.
– Когда утомлюсь, начну думать. А сейчас мне просто хочется быть рядом с тобой. Как тебе такая перспектива?
– Я в восторге. Только одно меня смущает. Если я буду мозолить тебе глаза двадцать четыре часа в сутки, то очень скоро могу надоесть.
– Таким образом ты даешь понять, что видеть меня сутки напролет для тебя затруднительно? – усмехнулся он, а я захохотала.
– Вот уж нет, я чувствую себя невероятно счастливой. И, как человек здравомыслящий, боюсь за свое счастье.
– Совершенно напрасно. Но одна проблема у нас все-таки есть. – Он поднялся с кресла, в котором сидел до этого времени, вышел в холл, достал из шкафа сумку, с которой приехал, и вернулся с ней в комнату. Не торопясь расстегнул «молнию» и вытряхнул содержимое сумки прямо на пол. А я открыла рот от изумления. Такого количества денег мне видеть еще не приходилось.
– Сколько здесь? – с трудом сглотнув, спросила я.
– Полмиллиона, – пожал плечами Глеб, вновь устраиваясь в кресле.
– Ты кого-нибудь ограбил? – пошутила я, но вышло как-то чересчур серьезно.
– Я похож на грабителя? – спросил Глеб.
– Нет, – помедлив, ответила я, приглядываясь к нему. – Ты не похож на грабителя.
– Надеюсь. Это мои деньги, добытые на совершенно законном основании. Конечно, налоговая инспекция может с этим не согласиться, но на то она и налоговая. В целом все законно, в том смысле, что других хозяев у этих денег нет.
– Я вовсе не… – торопливо начала я, но Глеб меня перебил:
– Я не хочу, чтобы у нас были тайны друг от друга. Я честно заработал эти деньги. Но хранить в доме такую сумму неосмотрительно. Вот тебе проблема: что с ними делать?
– Положить в банк, – пожала я плечами и, заметив усмешку на его лице, поспешно пояснила: – У меня есть знакомый… Дружбу с ним я не афиширую, на это есть причины, которые понять не так трудно. Этот человек кое-чем мне обязан, он был другом моего мужа, и… впрочем, это неважно. Думаю, он даст хороший совет. Деньги должны работать. Есть масса фирм, куда ты их можешь вложить, и налоговой полиции об этом знать необязательно. А какая-то сумма всегда будет у тебя под рукой.
– У нас, – поправил Глеб.
– Хорошо, у нас. Что скажешь?
Он пожал плечами:
– Лучшего предложения все равно нет. Поговори со своим другом. Кстати, хотелось бы узнать о нем побольше.
– Зачем? – удивилась я.
– А я ревнивый, – хмыкнул он.
– Да ты с ума сошел, – возмутилась я. – Мы видимся исключительно редко, и то по делу.
– Твои деньги в его банке?
– Да.
– Что ж, тогда и с этими решили.
Засовывая деньги обратно в сумку, я вдруг испытала нечто похожее на страх. Что-то шевельнулось у меня в душе и не отпускало. Глеб обнял меня и торопливо начал целовать, затем отстранился и прошептал:
– Я сказал правду.
– Да-да, я верю, – пробормотала я, и разговор на этом закончился.
В тот же вечер я позвонила Федору, и мы договорились о встрече. Проблем, как я и предполагала, не возникло.
На следующий день Глебу вдруг пришла в голову нелепая мысль отправиться на природу. Нелепая, потому что погода мало к этому располагала. Но я с готовностью согласилась, потому что поехала бы с ним хоть к дьяволу, лишь бы это доставило ему удовольствие.
– Куда бы ты хотел отправиться? – с легким удивлением спросила я.
– Понятия не имею. Я ведь гость в вашем городе. Что-нибудь романтически-безлюдное. Река, озеро, на худой конец, годится болото.
– Ты шутишь?
– Вовсе нет. Надо обживаться на новом месте.
– И ты решил начать с болот? – развеселилась я.
Он притянул меня к себе и сказал ласково:
– Знаешь, о чем я мечтаю? О тихой, размеренной жизни, с долгими прогулками, разговорами ни о чем и вечерами у телевизора. Чтобы ты была всегда рядом и любила меня.
– С двумя последними пунктами – без проблем. Телевизор я терпеть не могу, а к прогулкам обещаю приохотиться.
– Отлично. Вот сегодня и начнем. Я пошел бриться, а ты пока подумай, куда мы поедем.
Когда он вернулся из ванной, у меня уже был план. Я даже нашла карту области и проложила маршрут, о чем с гордостью сообщила Глебу. Поездка в самом деле удалась. Мы немного погуляли в лесу, еще голому в это время года, затем выехали к реке (отправились мы на «Шевроле» Глеба, моя машина там не прошла бы) и устроились на высоком берегу.
– Если тебя интересует болото, оно в нескольких метрах отсюда, – сообщила я, разливая чай из термоса.
– Идеальное место, – усмехнулся он.
Через час, стоя на краю обрыва, Глеб вновь повторил эту фразу:
– Идеальное место.
– Идеальное для чего? – отозвалась я, закончив уборку после нашего импровизированного пикника.
– Ну, например, достаточно легонько толкнуть человека с этого обрыва и… А тут еще болото по соседству. Загнал в него машину, и вообще никаких следов.
– Кого ты собрался убить? – с притворной суровостью спросила я. – Если меня, подожди бракосочетания, тогда получишь наследство. А так, что за радость?
– Про наследство я и забыл. Зато тебе и регистрации ждать ни к чему.
– Если ты будешь так шутить, я в самом деле столкну тебя с обрыва, просто для того, чтоб не слушать всякие глупости.
Я направилась к машине, потому что шутка Глеба в самом деле мне не понравилась. Он догнал меня возле «Шевроле», у него было странное выражение лица… Трудно объяснить… Он начал меня раздевать, прямо там, в нескольких метрах от обрыва, под хмурым мартовским небом, на холодном ветру… Мы занимались любовью до самого вечера, и покидать этот богом забытый уголок нам совсем не хотелось…
– Он вел себя странно, – вслух сказала я, закончив вспоминать. Я сидела на полу в обнимку с его курткой и повторила торопливо, точно это могло подогнать мою мысль: – Вот-вот, иногда он вел себя странно… Но это не объясняет, почему он погиб.
Я огляделась еще раз. Кажется, я проверила все, никаких результатов. Невозможно, чтобы у Глеба за эти месяцы появились какие-то дела, а я о них не узнала. Впрочем, три месяца назад он вдруг увлекся рыбалкой. Меня с собой ни разу не приглашал. А что, если это как-то связано с его прошлым? Конечно, просто так уйти из дома, да еще на пару дней он не мог, вот и придумал себе хобби.
– Должно быть что-то, – пробормотала я и с удвоенной энергией продолжила обыск. Отодвинула софу, сняла картину, даже стены простучала и оторвала плинтусы. Ничего. Нетронутым остался лишь письменный стол, который я осматривала в прошлый раз. Я опять выдвинула ящики, тщательно пролистала все бумаги, затем встала на колени и начала водить рукой по верхней доске и вот тут… что-то нащупала. Изловчившись, я заглянула внутрь и увидела клочок бумаги, приклеенный скотчем к обратной стороне столешницы ближе к правому углу. В сильнейшем волнении я извлекла находку. Листок бумаги был совсем крохотный, квадратик в клеточку, аккуратно вырезанный из тетрадного листа. «Деревягин Александр Иванович», – было написано на нем почерком Глеба. И больше ничего. Никаких объяснений. Фамилия, имя, отчество неизвестного человека, которые Глеб, записав, зачем-то тщательно спрятал. Находка ничего не объясняла, скорее это даже походило на издевательство. Я с досадой отшвырнула листок, затем подумала, подняла его и сожгла в пепельнице. На память я не жалуюсь, а береженого, как известно, бог бережет.
Следующие несколько дней растянулись в вечность. Хотя стараниями Володи я и была избавлена от забот о похоронах, лучше от этого не стало, а возможно, было даже хуже, заботы отвлекают от горя.
В пятницу Глеба кремировали. К моему удивлению, народу собралось немало, за прошедший год мы уже успели обрасти знакомыми. Их присутствие меня тяготило. Я стояла в большом зале рядом с гробом и отказывалась верить в реальность происходящего. В момент прощания я не испытывала ничего, кроме чувства какой-то досады, хотелось, чтобы все поскорее закончилось. А получив урну с прахом покойного, я едва не хихикнула: это все, что осталось от моего счастья? Верх нелепости. Выходя на улицу, я услышала, как кто-то из служащих пошутил: «Покойный кремирован дважды». Но даже циничная шутка не нашла отклика в моей душе: ни возмущения, ни обиды.
Поминки оказались мучительнее похорон, надо было что-то говорить, выслушивать чужие речи… Когда все кончилось, я с облегчением вздохнула. Володя и Светлана намеревались остаться у меня, но я категорически отказалась от их предложения.
Всю ночь я не спала, чутко прислушиваясь. Вдруг рассказы о душах умерших не такая уж чепуха и Глеб даст мне знак? В квартире стояла мертвая тишина, лишь холодильник работал на кухне, а я тихо заревела и так встретила рассвет.
К обеду приехала Светлана, держа под мышкой сверток.
– Что это? – удивилась я.
– Я подумала… не знаю, может, стоило показать тебе позднее…
– Что это? – повторила я нетерпеливо, и она начала распаковывать сверток. Стало ясно, это картина или большая фотография в рамке. Наконец, завершив работу, Светлана приставила рамку к спинке дивана, и я увидела портрет Глеба, выполненный карандашом. Кое в чем неизвестный художник ошибся, но сходство, безусловно, было.
– Откуда это? – спросила я, удивляясь своему спокойствию.
– Олег Кондрашов… он ведь не всегда бизнесом занимался… Вообще-то он художник. Ты не знала? Я попросила его, и он нарисовал по памяти.
– Спасибо, – немного подумав, ответила я.
Светлана, выпив со мной кофе, уехала, а я устроилась в кресле напротив портрета и принялась рыться в своих воспоминаниях, но теперь уже не обливалась слезами, а оценивала некоторые события весьма критически. Влюбленные женщины, как известно, дуры, и я, к сожалению, не являлась исключением. Сознавать это было необидно, даже скорее удивительно, так как до сего времени я считала себя весьма здравомыслящим человеком. Где-то через пару часов я позвонила Федору.
– Я хочу приехать, – сказала я твердо.
– Сюда? Может, встретимся как обычно?
– Мне необходимо кое-что проверить.
– Что ж, приезжай.
Я быстро собралась, но, выйдя из подъезда, вспомнила, что оставила ключи от машины на тумбочке в холле, возвращаться не стала и направилась к стоянке такси. На углу дома остановилась, сделав вид, что ищу что-то в сумке, незаметно осматривая в витрине пространство улицы за своей спиной. Ничего такого, что можно было бы счесть подозрительным.
Такси выстроились длинной вереницей, я подошла к первой машине, назвала адрес и минут через пятнадцать выходила возле здания банка. Общий вид здания впечатлял. Выстроенный не так давно банк стал украшением площади. Колонны, огромная лестница, отделка под мрамор, с моей точки зрения, только в таких зданиях и должны храниться деньги.
Я вошла в холл. По обеим сторонам окошки с номерами, ровный гул голосов, сквозь который с трудом пробивались отдельные слова, – обстановка что ни на есть рабочая. Я свернула направо и стала подниматься по лестнице. На втором этаже меня ждал молодой человек с такой постной физиономией, точно готовился сообщить страшную весть.
– Я к господину Сабурову, – пробормотала я и для простоты общения сунула ему свой паспорт. Мельком взглянув на него, он расцвел улыбкой и предложил:
– Прошу вас, Федор Васильевич ждет.
Путь до кабинета занял не меньше пяти минут. Секретарша при моем появлении тоже расцвела улыбкой и незамедлительно впустила меня в святая святых. Федор сидел за столом, как всегда, сокрушительно красивый. При этом он умудрялся выглядеть так, что сразу хотелось доверить ему свои деньги, душу, а также грешное тело в придачу. Он поднял голову от бумаг, улыбнулся и пошел мне навстречу.
– Ты скверно выглядишь, – сказал он сухо.
– Тебя это удивляет?
– Меня это беспокоит. Хочешь, уедем куда-нибудь вдвоем. Ты и я, как в добрые старые времена.
– Как же твоя работа?
– Да плевать на нее…
– Только без жертв, я тебя умоляю, – усмехнулась я.
Федор недовольно поморщился и устроился на краешке стола, глядя на меня сверху вниз с излишней проницательностью.
Чтобы избежать его взгляда, я стала рассматривать безделушки на его столе, пресс-папье, которым никогда не пользовались, чернильный прибор: жуткого монстра из малахита с дарственной надписью. Две фотографии в рамках, на одной была жена Федора с сыном, на другой мальчик и девочка с пушистым котом на руках. Я немного повертела фото в руках и с тяжким вздохом поставила на место. Федор продолжал взирать на меня, только теперь в его глазах появилось беспокойство.
– Мне не нравится, как ты ведешь себя, – через некоторое время сказал он.
– Что именно тебе не нравится? – подняла я бровь.
– Насколько я помню, особая сентиментальность тебе не свойственна, а сейчас у тебя вид осиротевшего ребенка. Так нельзя, возьми себя в руки. Попробуй отнестись к происшедшему философски.
– Мне просто нужно время, – вздохнула я, сама не очень в это веря. – Ты слишком многого от меня хочешь. Прошло всего несколько дней…
– Ну хорошо, – кивнул он без особого, впрочем, доверия к моим словам.
– Ты сделал, что я тебя просила? – перешла я к теме, которая в настоящий момент интересовала меня значительно больше.
– Нет, – покачал головой Федор. – Я пытаюсь узнать, в какой фирме работал твой покойный супруг, но это займет очень много времени.
– Но почему? – нахмурилась я.
– По известным тебе причинам я должен действовать крайне осторожно. Если ты права и Глеба убили, мой интерес кому-то вряд ли придется по душе. Что касается убийства, у меня до сих пор сомнения… Боюсь, ты просто отказываешься поверить, что судьба так жестоко пошутила с тобой.
– Пошутила, – хмыкнула я.
– Извини. – Федор коснулся моего плеча, а потом легонько его сжал.
– Если ты прав, какого черта боишься наводить справки?
– Прежде всего потому, что подобные вещи, как правило, быстро перестают быть тайной, и кому-нибудь в правоохранительных органах может показаться подозрительным, с какой стати мы интересуемся прошлой жизнью твоего супруга. Конечно, если б я мог обратиться в официальные инстанции или, на худой конец, к частному детективу, тогда процесс поисков заметно ускорился бы.
– Почему бы в самом деле не обратиться к детективу? – оживилась я.
На лице Федора появилось выражение крайнего недовольства.
– Спятила? Неизвестно, что он накопает. У меня семья, не забывай об этом.
