скачать книгу бесплатно
Денежные купюры за убийство. Давненько их не предлагали. Хотя, не так уж и давно. Если вспомнить, то месяцев пять назад у Семена была возможность заработать, но он отказался. Тогда и ситуация складывалась лучше – жертва в возрасте около тридцати, а не то, что сейчас. Семен задумчиво посмотрел на девушку, которой навскидку можно дать не больше восемнадцати лет. Затем перевел взгляд на мордастого широкоплечего парня, который судорожно мял в потных руках несколько купюр фиолетового цвета. И сказал, обращаясь к хорошо знакомому коллеге официальным тоном:
– Дмитрий Сергеевич, вы понимаете, что сейчас предлагаете? Это же хладнокровное тщательно спланированное убийство! Вот этот парень, – Семен ткнул указательным пальцем в парня с деньгами, – заказчик убийства, который хочет нас нанять на грязное дело.
– Я, – Семен встал со стула, подошел ближе к девушке и резким движением правой руки рассек воздух над её животом, – опытный киллер, который вскроет брюхо и выпотрошит жертву.
– Вы, Дмитрий Сергеевич, мой подельник, и вам надо будет сделать контрольный выстрел в голову, – Семен приставил к голове девушки указательный палец, чуть надавил им на волосистую часть головы и резко произнес, – бац!
– А вы будете нашей прекрасной большеглазой юной жертвой, – Семен посмотрел на побледневшую девушку и добавил, – шансы выжить у вас очень и очень малы, даже учитывая наш с Дмитрием Сергеевичем опыт и мастерство.
Семен снова сел на стул и закончил, глянув на коллегу, уже неофициально:
– И за всё это тебе предложили несколько тысяч рублей, а ты и согласился. И привел их сюда.
– Ну, Семен Михайлович, ты это, палку-то не перегибай. Какое хладнокровное убийство?! Всего-то, девочке надо сделать аборт. И всё. В первый раз, что ли!
Анестезиолог Дмитрий Макаров, глядя с недоумением, хлопнул ладонями по бедрам. Похоже, он действительно так и не понял, что произошло и что могло случиться, если бы они согласились и сделали аборт девушке.
– А срок беременности у жертвы какой, ты знаешь?
– Двенадцать недель.
– Это тебе заказчик сказал?
– Да.
– И ты, наивный, поверил, – Семен усмехнулся и добавил, – я думаю, что уже недель пятнадцать-шестнадцать. Было бы меньше, они бы сюда не пришли, а всё бы сделали даром. Когда она вошла сюда, я сразу по внешнему виду прикинул срок беременности и понял, что ничего хорошего из этого не получится. Это, во-первых. Ну, а во-вторых, – Семен пристально посмотрел в глаза заказчику, – пока мы даже не знаем, сколько жертве лет. Может, она несовершеннолетняя, и тогда уже это уголовная статья и небо в клетку!
– Нет, мне уже восемнадцать, неделю назад исполнилось, – тонким голоском произнесла девушка. Она все так же сидела, схватившись руками за края лавки. Лицо бледное и в глазах – застывший ужас.
– Эй, мужики, – вдруг опомнившись, заговорил мордастый парень, – а сколько денег-то надо? Я могу больше дать, – и он с готовностью полез в карман джинсов.
– Нисколько не надо, – резко сказал анестезиолог Дима, – пошли отсюда.
Первой вскочила со скамьи девушка и быстро испарилась из приемного отделения. За ней ушли парень с деньгами и врач-анестезиолог.
Сразу стало тихо. Семен повернулся к компьютерному монитору, где на зеленом фоне застыл разложенный пасьянс. Вздохнув, он откинулся на спинку стула и посмотрел на белый потолок.
Заканчивать разложенный пасьянс расхотелось.
Обычное ночное дежурство в гинекологическом отделении городской больницы. Все инъекции и процедуры давно сделаны, пациенты в палатах спят. Время перевалило за двенадцать часов. Можно было пойти вздремнуть, но Семен Угарин вдруг подумал, что пока этого делать не стоит. Дима привел эту парочку – жертву с заказчиком – до наступления полуночи, и это плохая примета. Очень плохая примета. Обязательно что-то нехорошее произойдет.
Протянув руку, Семен нажал на кнопку электрического чайника. Насыпал в чашку растворимый кофе, и, когда чайник вскипел, налил кипяток. Вдохнул аромат кофе и сделал первый обжигающий глоток.
– Катя!
Семен выкрикнул имя медсестры, и, когда услышал ответный крик из недр приемного отделения, продолжил:
– Кофе будешь?
Услышав положительный ответ, повторил процедуру с чашкой медсестры, и, когда она пришла, сказал:
– Слышала, что Дмитрий Сергеевич предлагал?
– Да. А сколько денег давали?
Семен, заметив интерес в глазах девушки, ответил:
– Три тысячи.
– Да, маловато, это мне только пятьсот рублей перепало бы, – кивнула Катя и стала пить кофе.
– А на сколько бы ты согласилась? – спросил Семен.
– Ну, хотя бы тысячу мне.
Семен вздохнул. Похоже, только он до конца понимает, чем могла закончиться попытка аборта в позднем сроке у девушки, пусть даже в условиях гинекологического стационара. Все остальные сначала считают денежные купюры. Впрочем, он их понимал, – на зарплату, которую они получают, можно было только существовать. А хотелось жить в своё удовольствие и не считать деньги от аванса до окончаловки. Особенно сложно было среднему медперсоналу – обязанностей много, работы полным-полно, а зарплата аховая, даже если полторы ставки заплатят. Поэтому любой доход, помимо официального, приносил ощутимую радость и вполне понятное удовлетворение.
С другой стороны, они здесь в гинекологическом отделении уже настолько привыкли к медицинскому или самопроизвольному прерыванию беременности, что перестали воспринимать чувства каждого конкретного человека. Женщина, как плодовместилище. Если необходимо, опорожним матку от ненужной жизни. Если надо, попытаемся сохранить беременность. Если при этом плодовместилище платежеспособно, то от работы на конвейере можно получить удовольствие.
– Скорая помощь подъехала, – сказала Катя, глянув в окно.
– Вот этого я и опасался, – пробормотал Семен и сделал большой глоток кофе, почти опорожнив чашку. Пить холодный кофе он категорически не любил.
Он встал со стула и пошел к выходу, чтобы встретить бригаду скорой помощи и получить нужную информацию.
– Маточное кровотечение, – коротко буркнул знакомый врач со скорой помощи в ответ на немой вопрос.
– Сколько? – уточнил Семен.
– Бог его знает, думаю, что не меньше полутора-двух литров.
Семен посмотрел на бледное лицо женщины, лежащей на каталке, подумал, что цифру кровопотери можно легко умножить на два, и махнул рукой – давай, закатывай в смотровую.
– Катя, возьми красную кровь, поставь капельницу, и вызови Дмитрия Сергеевича, – скомандовал он медсестре, и с грустью подумал о том, что ему понадобится кровь для переливания. Заметив невысокую молодую женщину, которая стояла в дверях приемного отделения и не решалась пройти дальше, Семен спросил:
– А вы кто?
– Сестра, – ответила женщина, и уточнила, – родная сестра Вали, ну, женщины, которую сейчас привезли.
Семен интуитивно задал следующий вопрос, хотя пока не имел для него никаких оснований:
– Какой у неё срок беременности?
– Какая беременность, доктор, о чем вы?! Не было у неё никакой беременности.
И по тому, как внезапно заметался взгляд родной сестры пациентки, Семен понял, что попал в точку.
В смотровом кабинете всё уже готово. Субстрат – бледное тело с закрытыми глазами – лежало в гинекологическом кресле, игла в правом локтевом сгибе и по трубке струйно бежала прозрачная жидкость. Семен надел стерильные перчатки и положил правую руку на живот женщины в надлобковой области. Нашел дно матки, которое находилось на три поперечных пальца выше лона. И затем подошел к изголовью кресла.
– Валя, глаза открой.
Женщина медленно открыла глаза.
– Что вы с сестрой сделали, чтобы прервать беременность?
Женщина смотрела на Семена мутным взглядом и молчала.
– Ну же, Валя, говори, – поторопил её Семен, – от этого сейчас зависит твоя жизнь. Просто проткнули плодный пузырь, или что-то вводили в полость матки, например, мыльный раствор или марганцовку?
– Ничего мы не делали, совсем ничего, – тихим голосом пробормотала женщина, – оно само произошло.
После этого она так же медленно закрыла глаза и чуть повернула голову в сторону.
Семен хмыкнул и сказал медсестре:
– Думаю, что тут у нас криминальное вмешательство. Её родная сестра вообще отрицает, что была беременность. Обе нагло врут, а, значит, что-то сделали, чтобы прервать беременность. Давай, Катя, разворачивай операционную, думаю, надо делать экстирпацию матки[2 - Экстирпация матки – операция по удалению матки.]. Если сейчас потеряем время, то похороним её.
Заметив вошедшего в смотровой кабинет анестезиолога, Семен продолжил командовать:
– Дима, здесь криминальный аборт в большом сроке, массивное кровотечение, надо кровь переливать. Определи группу крови и закажи всё, что надо, пока больную транспортируют в операционную.
Семен с треском сдернул перчатки с рук, вышел из смотрового кабинета и вернулся в приемное отделение. Родственница пациентки сидела на лавке, опустив голову, и раз за разом сжимала пальцы рук.
– Как вас зовут?
– Анастасия. Можно просто Настя.
– Мне нужно согласие на операцию, – сказал Семен, протягивая женщине лист бумаги, – ваша сестра Валентина сейчас не в состоянии подписать этот бланк, соответственно, вы, как ближайшая родственница должны это сделать.
– Какая операция? – встрепенулась Настя. – Вы ведь просто выскоблите матку, чтобы остановить кровотечение, и всё?
Семен, задумчиво глядя на собеседницу, вдруг подумал, что у Насти, скорее всего, есть какое-то медицинское образование, ну, или знания определенного характера, и ответил:
– Нет. Если я просто выскоблю, она умрет. А если я удалю матку, то у неё будет шанс выжить.
– Как матку удалить?! – дрожащим голосом переспросила Настя. – У Вали еще детей нет, она ни разу не рожала.
– А чем вы думали, когда помогали ей прервать беременность, – спокойно сказал Семен. Он не обвинял, и не пытался что-то выяснить у родственницы пациентки. Он равнодушно констатировал факт криминального вмешательства, и Настя это моментально поняла. Опустив глаза, она взяла ручку и стала быстро заполнять графы в бланке согласия на операцию.
Семен смотрел на русые волосы женщины, скрывающие лицо, на тонкие пальцы, сжимающие ручку, на плотно сдвинутые колени в черных колготках и ровно стоящие ноги в черных туфлях. И ни о чем не думал. Он просто ждал, когда женщина закончит писать. Взяв заполненный бланк, он проверил, что всё написано правильно, и, не глянув на Настю, повернулся и пошел.
– Доктор, пожалуйста, спасите её!
Настя произнесла эту фразу тихим голосом, но Семен явственно услышал крик души. Только лишь из-за этого он на мгновение повернулся и сказал:
– Да, конечно, сделаю всё, что смогу.
Чистая вода жизненно необходима для существования человеческих особей. Семен в очередной раз убедился в этом, когда подъехал к дому. Он думал, что сейчас вкусно поест и ляжет спать. Устал зверски. Операцию по удалению матки у женщины с криминальным абортом он закончил около половины третьего ночи, и даже после этого не вышло отдохнуть. Сначала абсцесс бартолиновой железы[3 - Абсцесс бартолиновой железы – гнойное воспаление железы, расположенной у входа во влагалище.], – женщина дотерпела до глубокой ночи и только тогда вызвала скорую помощь. Затем в палате у одной из пациенток с угрожающим абортом начались боли в животе. Около пяти часов Семен заглянул в реанимационное отделение, чтобы посмотреть на послеоперационную женщину. Убедился, что она стабильна, и вернулся в приемное отделение, где сидя на стуле, подремал полтора часа. Потом сдал дежурство и отправился домой.
– Угарин, вода кончилась. Бери баллоны и езжай на родник.
– Вера, может, позже, – пробормотал Семен, тоскливо глядя на два пластиковых тридцатилитровых баллона, – дежурство было тяжелое, я устал и спать хочу.
– Семен, воды нет ни капли, – сказала Вера, – я, конечно, могу сходить с ведрами до колодца Кузнецовых…
– Ладно, – прервал жену Семен, – уже еду.
Подхватив баллоны, он развернулся и пошел к машине. Загрузив сосуд в багажник Жигулей четвертой модели, он сел за руль и повернул ключ зажигания.
Они с женой жили в трех километрах от районного центра и в пятнадцати от города. Небольшое село на семнадцать дворов, свой дом, который остался Вере от родителей, свежий воздух, тишина и простор для Ыша, который вырос в кавказца размером с маленького теленка. Прошел почти год, как они перебрались сюда из города, и Семен все реже вспоминал свою городскую жизнь. Он уволился из городского стационара, оставшись там только дежурантом: четыре-пять дежурств в месяц, как правило, по субботам, иногда в летние месяцы больше. Устроился врачом акушером-гинекологом на консультативный прием в поликлинике районной больницы, чтобы быть ближе к дому и к жене. Городскую квартиру он сдавал в аренду. Его зарплата в двух местах и арендная плата от сдаваемой квартиры давали тот доход, на который они жили. Вера с некоторых пор не ходила на работу, а занималась хозяйством, – огород, куры и дом держались на ней. Единственное условие, которое она поставила в самом начале их сельской жизни – вода.
– Я не ломовая лошадь, чтобы таскать ведра с водой на себе, – сказала она, – поэтому давай, Семен, договоримся сразу. Обеспечение водой лежит на тебе.
И он согласился. Собственно, никаких особых проблем не было, – родник с чистой водой в трех километрах, рядом с трассой, подъезжай и набирай. Кстати, воду можно взять ближе. На все село был только один колодец с водой – у Кузнецовых – и, в принципе, совсем рядом, через восемь дворов, но Валера Кузнецов первым делом озвучил прейскурант, и только потом разрешил брать воду из своего колодца. Двадцать рублей за ведро. Не так уж и много, но, Семен, посчитав расходы, пришел к выводу, что значительно дешевле будет ездить на родник.
Остановившись на площадке перед спуском к роднику, Семен широко зевнул и вышел из машины. Потянувшись всем телом, он сделал несколько гимнастических упражнений и посмотрел вокруг. Хвойный лес окружал его почти со всех сторон, – если бы не асфальтированное шоссе с редко проезжающими автомобилями, можно было подумать, что он далеко в тайге. Местами между деревьями еще лежали грязные комья снега, но большая часть земли уже освободилась от снежного плена. Обычно, в конце апреля становилось достаточно тепло, чтобы снег в лесу полностью сошел.
Вытащив из багажника пустые баллоны, Семен пошел к роднику, который находился в неглубоком логу. К источнику вела облагороженная тропа, то в виде деревянных ступенек, то выложенная крупными плоскими камнями, то в виде утоптанных пологих участков земли. Идти удобно, особенно вниз, даже не смотря на то, что местами можно поскользнуться на мокрой земле.
Подставив первый баллон под струю кристально чистой воды, Семен осмотрелся. Обычно, здесь всегда ухожено и чисто, но сегодня он увидел обертку от сникерса, и, поморщившись, подобрал мусор. Когда менял баллоны, он заметил, что вниз спускается еще кто-то.
– Здравствуй, – доброжелательно поприветствовал мужик в телогрейке.
Семен ответил на приветствие, – примерно раз в месяц они встречались с мужиком у родника, здоровались, говорили о каких-то пустяках, так и не удосужившись узнать, кого как зовут.
– Всё так и ездишь за водой, – сказала мужик.
– Да, так же, как и ты.
– Ну, я-то скоро перестану, – широко улыбнулся мужик, – надумал вот колодец выкопать, сыновья на майские праздники приедут, за неделю и выроем. И вода всегда будет.
– Что, всего за неделю?! – недоверчиво переспросил Семен.
– Ну, сыновья у меня крепкие.
Мужик, задумчиво глядя на правую руку, загнул два пальца.
– Сруб для колодца я уже привез, – он загнул еще один палец.
– Лопаты приготовил, – четвертый палец присоединился к остальным.
– Место, где копать, нашел, – рука сжалась в кулак.
Мужик довольно улыбнулся и уверенно закончил:
– Запросто за неделю управимся.
Семен недоверчиво покачал головой, закрыл второй баллон крышкой, поднял его на плечо и пошел по тропе вверх. Это было самое трудное в процессе обеспечения чистой водой. Запыхавшись, он загрузил первый баллон в багажник и медленно побрел обратно – за вторым баллоном. По пути он думал о том, что услышал от мужика.
