скачать книгу бесплатно
Мое желание – слышать твой прекрасный голос,
Звучащий, словно шелест северного ветра.
Молодость возвращается ко мне от любви к тебе.
Дай мне твои руки, что держат твой дух,
Чтобы я смог принять его и жить им.
Называй меня моим именем вечно – а мне
Без тебя всегда чего-то будет недоставать.
Любовь – это память, которая всегда с тобой. Ты идешь по жизни, не замечая смены дня и ночи, пытаешься хорошо делать свое дело или не делаешь ничего, молчишь, когда надо говорить, и поешь песню, которая никому не нужна.
Ты хочешь быть самим собой, но постоянно приходится опасаться порицания общества.
Ты ломаешь преграды, воздвигнутые только что на твоем пути.
Ты перешагиваешь через трупы, и протягиваешь руку помощи человеку, падающему в пропасть.
Ты живешь так, как можешь и – ты всегда погружен в свою память, словно находишься в другом мире.
И в этом мире ты счастлив.
14
Вилентьев был приятно возбужден. Уверенность в том, что убийство совершил Парашистай, не покидало его. Убил и подставил мужика, вся вина которого в неумеренном употреблении алкоголя. Раньше Парашистай так не делал, но – всё течет, всё меняется. Затаившийся маньяк снова вышел на охоту, но при этом он хочет остаться в тени.
Но не на того напал. Майор хрустнул суставами рук и придвинул к себе папку. Он уже просмотрел все документы, отметил для себя проблемные места, решил, что он сделает в первую очередь, а что во вторую, но просто сидеть и ждать он не мог. Скоро должны были привезти основного подозреваемого, сожителя жертвы, и, только поговорив с ним, он сможет двигаться дальше.
Иван Викторович открыл папку и снова стал раскладывать информацию в сознании по полочкам.
Первое, и самое важное, – выдавленный правый глаз. Зачем бы мужику это делать, даже если он находится в невменяемом состоянии? И почему не выдавлен левый глаз? Вопросы, на которые он скоро получит ответы.
Второе – точный удар ножом. Трудно поверить в то, что пьяный мужик смог бы это сделать. Надо не только нанести удар, но и знать, куда вонзить нож.
Раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Вилентьев послушал, что ему сказали, и произнес довольным голосом:
– Да. Давайте его прямо ко мне.
Ощущение полноценной жизни стремительно возвращалось к майору. Весело глядя в окно, он с удовольствием подумал о том, что чутье в очередной раз не подвело его. Мог бы не обратить внимания на рассказ капитана Сергеева, полениться съездить в районное УВД, и, как результат, никто бы не заметил этих мелочей.
И Парашистай снова ушел бы от правосудия.
– Можно, товарищ майор?
– Заводи.
Сержант завел в кабинет подозреваемого. Вилентьев увидел перед собой маленького роста невзрачного мужичка с пропитым опухшим лицом и пустыми глазами. Узкие плечи и оттопыренные уши на голове с редкими волосенками завершали карикатурную картину на настоящего самца.
– Садись, – показал рукой на стул майор.
Мужик сел, сложил руки в наручниках себе на колени и исподлобья посмотрел на нового для него человека.
– Зовут как?
Вилентьев знал имя и фамилию мужика, но надо было с чего-то начинать.
– Василий, – ответил мужик тихим голосом.
– Рассказывай, Василий, как сожительницу свою убивал.
– Не помню.
– Что не помнишь? Как ножом зарезал и затем глаз выдавил?
– Зачем глаз-то? – недоуменно спросил Василий.
Вилентьев чуть не рассмеялся. Похоже, мужик даже не догадывался, что он убил сожительницу в извращенной форме. Капитан Алеуткин не рассказал ему, каким образом совершено убийство.
– Ладно, расскажи мне, Василий, всё, что помнишь в тот день. Что пили, чем закусывали, о чем говорили.
Майор слушал сбивчивую речь мужика и думал, что этот алкоголик не мог совершить это убийство. Слишком уж сложно для него, особенно, в алкогольном опьянении. Придя к этому выводу, он, прервав монолог мужика на полуслове, махнул рукой сержанту – уводи.
– Начальник, погоди, – пробормотал мужик, – я что, действительно, глаз выдавил у неё?
– Да.
– Левый?
– Нет. Правый.
– Зачем? Я же её слепой сделал, – мужик говорил так, словно его сожительница была жива, – у неё левый глаз не видел с детства. Она только правым глазом видела. Как-то не по-людски это, не мог я так сделать.
Иван Викторович даже замер, не веря своим ушам. Он несколько раз вдохнул и выдохнул, и затем переспросил мужика о возможной слепоте жертвы на один глаз, и снова получив утвердительный ответ, пробормотал:
– Отлично.
Похоже, всё становилось на свои места.
– Сержант, давай, уводи.
Майор возбужденно вскочил и, практически сразу забыв о мужике, подошел к окну. Если Парашистай считает, что кА жертв хранится в виде информации в глазном яблоке, то вполне логично, что он оставил слепой глаз. Мертвый глаз у живого человека не может иметь кА.
Об этом надо поговорить с Марией Давидовной.
Кстати, она, как психолог, будет нужна при разговоре с девочкой, дочерью жертвы.
15
Семен нашел дом и квартиру, из которой «Черный» выходил в сеть. Это оказалось так легко сделать, что он даже испытал некоторое разочарование. В прошлый раз у него ушло шесть дней, чтобы добраться до жертвы. А сейчас всего один день и вот она, – пятиэтажка в центре города. Он смотрел на экран монитора, где на спутниковой карте изображено здание. Он подумал, что завтра обязательно надо съездить туда и посмотреть на будущее место убийства.
Вернувшись на форум, Семен увидел по ярлыку справа, что «Черный» снова здесь.
В его ушах из плеера звучит:
…Правда всегда одна
Это сказал фараон
Он был очень умен
И за это его называли Тутанхамон…
Отбивая ритм ногой, он зарегистрировался на форуме новым пользователем и вошел под ником «Тутанхамон». И затем сразу написал пост в топике о своем рассказе:
«Тупорылый Киллер, твоя проза не просто бездарна, но еще и абсолютно бессмысленна. Зачем это написано? Любое литературное произведение чему-то должно научить, что-то дать читателю, открыть другой мир. Что ты хотел этим сказать? Просто тупо хотел поторчать? Или ты дрочишь, когда чувствуешь себя Писателем?»
«Черный» среагировал достаточно быстро. Его пост появился через пять минут. Собственно этого он и ожидал. Если бы он промолчал, то было бы очень грустно. И не интересно.
«Тутанхамон, всё просто. Киллер – шизофреник. В нормальном обществе для него нет места, там бы его быстро вычислили и поставили диагноз. А в Интернете можно всё, вот он этим и пользуется. То есть, он обычный шизоид, которого пока не посадили в психушку».
Семен улыбнулся. Замечательно. Жертва сама лезет в петлю. «Черный» уверен в своей безнаказанности, он верит в то, что в Интернете можно спрятаться за ником и говорить всё, что заблагорассудится. Очень скоро он его разочарует.
Семен слушает песню:
…Видишь там на горе возвышается крест,
Под ним десяток солдат.
Повиси-ка на нем.
А когда надоест, возвращайся назад,
Гулять по воде со мной…
Пальцы на клавиатуре отбивают ритм, создавая следующий пост:
«Изолировать таких надо. Куда смотрит модератор? Куда смотрят правоохранительные органы? Из-за таких ублюдков Интернет становится выгребной ямой и клоакой. Обидно до слез».
Семен довольно улыбался. Выглянув в окно, он посмотрел сверху на улицу. Уже практически лето. Он любил это время года. Кроме того, что теперь всегда тепло, еще и преобладающий цвет вокруг – зеленый. Он его настраивал на благодушный лад. Настроение взлетело, и мечта вознесла его к горизонту, где закатное солнце меланхолично опускалось за дальние деревья.
В сознании возникли образы. И Семен понял, о чем будет его следующий рассказ. «Черный» будет всего лишь одним из героев. Без вопросов, он его убьет, но надо идти дальше и брать шире. Хватит уже творить в узком диапазоне коротких новелл. В это раз он напишет большой рассказ. Может, даже это будет повесть. Хотя, нет. Повесть – это слишком много для этого ублюдка. Вполне хватит рассказа.
Семен был счастлив.
Творить – это так замечательно.
Эйфория от того, что в сознании стало создаваться пока еще нечеткое, но вполне осязаемое сооружение.
И пусть это пока воздушный замок.
Скоро он воплотит его в словах-кирпичиках, из которых станет расти вверх здание.
Семен вернулся глазами к монитору и увидел, что появился новый пост:
«Тутанхамон, ты прав, таких надо лишать доступа к Интернету. Я написал в личку модератору, чтобы он обратил внимание на эту ветку форума. Кстати, я думаю, что можно как-то вычислить IP – адрес этого дебила, и, соответственно, его местонахождение. Пусть знает, что Интернет – это не место для безнаказанных мерзостей».
Семен жизнерадостно рассмеялся. Отлично. «Черный» определенно ему нравился. Убивать его он будет с удовольствием. Встав со стула, он понял, что не будет ждать до завтра. Он пойдет сейчас.
Отправив компьютер в спящий режим, он быстро оделся и вышел из квартиры.
Уже через два часа он получил практически всё, что хотел. Немного терпения, ненавязчивая ложь, скромная улыбка и вежливые слова, умение расположить к себе людей, – вот и всё, что нужно. Практически всё, что нужно, можно выяснить, поговорив с пожилыми женщинами, сидящими на лавке перед подъездом соседнего дома. Полученная информация удивила его, и он решил перепроверить её.
Семен поднялся на пятый этаж и, сидя на верхней площадке, дождался, когда откроется дверь квартиры на четвертом этаже. Девушка пошла в магазин, а бабушка, провожавшая её, говорила ей, что надо купить.
Через полчаса, сидя на лавке во дворе, он задумчиво созерцал изображение на экране своего смартфона. Об этом он как-то даже не подумал. «Черный» оказался девушкой. Да, это он еще раз перепроверит, но пока в той квартире, где стоит компьютер с нужным ему IP-адресом, живет эта девчонка. И еще старуха, наверное, бабушка.
Семен сфотографировал девушку, когда она шла к магазину. Худенькая и невысокая. Симпатичная мордашка. Черные джинсы и простая футболка. Семен непроизвольно улыбнулся. Не то, чтобы он трепетно относился к слабому полу, но для него это было как-то странно – он никак не ожидал, что эта девица будет прятаться за ником «Черный». Хотя, ник вполне бесполый. Да и не меняет это ничего.
Так, а теперь проанализируем то, что он узнал сегодня.
Мила Говорко. Двадцать лет. Студентка института культуры. Немного, но вполне достаточно, чтобы начать действовать.
Семен убрал смартфон и снова задумчиво почесал голову.
Конечно, никаких сомнений в том, что он убьет её. Жалость и сострадание никоим образом не повлияют на его решение. Жертва сама выбрала свой путь. Прежде чем высказать своё мнение о творчестве Великого Писателя, надо думать. Очень хорошо думать. Потому что высказанное в Сети слово всегда найдет своего Читателя, и об этом она должна была подумать.
Сказав громко и на весь мир букву «А», надо быть готовым насмерть подавиться буквой «Б».
Семен встал и пошел домой.
В этот раз он сначала напишет, а потом совершит убийство.
16
Мария Давидовна чувствовала, что приближаются перемены. Чувствовала какой-то дальней частью мозга. Понимала иррациональность этих интуитивных мыслей, но так хотелось, чтобы хоть что-то изменилось в жизни.
Вместе с весенним обновлением природы должны произойти изменения в её жизни.
Она так думала.
И ждала.
Продолжала работать, выполняя свои обязанности автоматически. Практически не обращая внимания на рядовых пациентов. На необычных больных она реагировала, но только в том случае, если это каким-то образом могло повлиять на её жизнь. Или на будущие изменения глобального характера.
Последний из таких пациентов, Лев Петрович, начал лечение, и уже через несколько дней стал спокойно спать. Никаких сновидений, никаких бредовых мыслей, – мужчина продолжал работать в аппарате губернатора, словно ничего не произошло. Он больше не вспоминал о грозящей катастрофе для страны. Мария Давидовна ни о чем его не спрашивала, хотя по-прежнему вечерами думала о пророчествах Парашистая. И каждый день с опаской включала телевизор и смотрела новости по центральным каналам.
На столе зазвонил рабочий телефон. Мария Давидовна неторопливо сняла трубку и к своему искреннему удивлению услышала голос Вилентьева.
– А почему на рабочий телефон? – спросила она, ответив на приветствие.
– На мобильном телефоне денег не оказалось, – ответил Иван Викторович, – забегался, забыл положить, вот поэтому звоню на рабочий.
Он помолчал и продолжил:
– Мария Давидовна, а почему бы нам с вами не пообедать вместе?
Он сказал это так, что доктор Гринберг сразу поняла – майору что-то надо от неё. И при этом она почувствовала, что эта встреча каким-то образом связана с Ахтиным.
– Я подъеду? – настойчиво уточнил майор, истолковав её молчание, как согласие.
