скачать книгу бесплатно
А по бокам села девушка в таком же белом костюме, только скрытом под чёрной накидкой, и парень, одетый в такую же униформу. У девчонки был ручной барабан, похожий на сковородник, а у него – маленький. Наверное, сого.
Первый удар превышал болевой порог, и Вика ощутила боль в носу, как будто в него ударили кулаком. Музыканты остервенело застучали, как шаманы у большого котла. А над ними сиял крест, и это было так гадко, так кощунственно!
Ближе к завершению барабанщики потанцевали на месте, помахали трёхцветными тряпочками, поклонились от живота почтенной пастве, и ушли. Издревле в их стране большие барабаны использовались, как сигнальные, а маленькие – в буддийских храмах «для услаждения души».
За ними вышли танцовщицы в национальных костюмах: пастельно-розовых юбках и белых жакетках, маленьких шапочках, с опахалами с розовой каймой. Они походили на дивных птиц, но это был «танец собирающей пионы», имевший корни в древних шаманских ритуалах.
Вика по примеру других поднялась со своего места и фиксировала представление на телефон. Но молодой кореец коснулся сзади её плеча и сказал строго:
– Сестра, сядьте, пожалуйста, потому что нам не видно.
После национального танца – пантомима из белых квадратиков. Артисты облеклись в чёрное. А состязания Вика так и не посмотрела, потому что ей нужно было срочно поговорить по телефону. Только где бы найти укромное местечко? Напротив молитвенного зала – галерея, все двери с табличками: «Хор», «Кабинет старшего пастора»… Интересно.
В фойе же на специальном столике лежали конверты, где на двух языках было написано: «Десятина». Значит, опять будут деньги вымогать!
Когда Вика вернулась в зал, эстрадные номера кончились, и выступал широколицый пастор. Переводила Елена.
– …Вот моему отцу сейчас девяносто лет. И ещё два года назад он запросто взбирался на гору. Но, к сожалению, сейчас он начал болеть, он плохо говорит, и уже не думает о том, чтобы взобраться на гору.
Мои предки были буддисты. Когда они приходили в храм, то приносили туда рис и цветы. И они сделали статую эту буддистскую и отдали её в храм. Всё это было семьдесят лет назад.
Сестра моей мамы в семнадцать лет заболела. И врачи сказали, что она не сможет жить дальше. И когда она находилась в такой болезни, все эти буддийские священники стали приходить к ней каждый день. Они что-то приговаривали, стучали. Вы слышали стук в буддистском храме?
Изображает. Все смеются.
– А потом они стали молиться.
Широколицый пастор гортанно поёт. Все снова неприятно смеются.
– И всё это очень не нравилось моей бабушке. И однажды в П., где мы жили, постучался миссионер. Он увидел мою тётю и сказал: «Веруйте в Иисуса Христа!» Но сестра мамы противилась, потому что все они ходили в буддийский храм.
Но этот миссионер пригласил их на христианский семинар. В прославлении – один барабан-бук, это всё, что у них было! (Тогда у церкви не было ни этого прекрасного здания, ни микрофонов, ни синтезатора). Выступал пастор, бил в барабан. Семинар продолжался пять дней, аминь?
– Аминь! – заорали все.
– И после этого христианского семинара моя тётя не только выжила, она ещё и замуж вышла! И у неё родилось два сына и две дочери. Один из сыновей стал пастором, а дочь – проповедником. Другая дочь работает преподавателем в воскресной школе. И ещё у этой дочери есть племянник, который стал пастором, аминь?
– Аминь!!!
– Я основал церковь в своей стране. Сорок тысяч человек посещают воскресные собрания. Я десять лет жил в Америке и основал там церковь, аминь?
– Аминь!
– Однажды в мой офис пришёл мальчик. Он сказал: «Меня зовут Ван, мне семь лет, и у меня скоро операция, мне будут удалять гланды. И я боюсь!» И тогда я стал молиться: «Господь! Я хочу, чтобы ты проявил милость и исцелил его! А лучше сделай так, чтоб операции можно было избежать, потому что этот мальчик очень боится!» И он выздоровел, и операцию отменили, аминь!
– Аминь!
– А его отец был певцом, – вспомнил Ответственный Пастор.– Он был неизвестным певцом, а в Божьей стране неизвестные певцы очень нуждаются в еде. А когда я был на Филиппинах, один мальчик был болен эпилепсией. И я сказал: «Поймайте его и приведите ко мне! Я исцелю его!» И сейчас ему уже двадцать пять лет, и он ничем не болеет.
– Аминь!!! – заорали все.
Лекция широколицего пастора предваряла исцеление. Перед сценой с крестом разложили подушечки, куда усаживались болящие. Ну, просто Вифезда![10 - Вифезда – два бассейна, вырытые в русле реки Бейт-Зейта около северной стены Иерусалима, у Овечьих ворот, через которые прогонялись к Храму жертвенные животные и где был рынок этих животных. Эта купель упоминается в Евангелии от Иоанна как место исцеления Иисусом Христом расслабленного (парализованного) (см. Ин. 5:1-16). Овечьи же врата впервые упоминаются в Библии в Книге Неемии (Неем. 12:39).В таких церквях Вифездой называют служения исцеления, молитвы за болящих с возложением рук.] И широколицый пастор подходил, возлагал руки и молился. И всё это под хвалу:
Хвала Тебе, о, Дух Святой!
Хвала Тебе, о, Бог Живой!
Между рядов мелькнуло глупое лицо Нади. Короткое платье из шотландки, серая накидка, чёрные леггинсы и пёстрые тяжёлые ботинки. Как клоун.
Настало драгоценное время обеда. В столовой подали невкусное овощное рагу, слипшийся рис, сваренный в привезённой автоматической кастрюле, и острый салат кимчи.[11 - Кимчи, или кимчхи – засоленная пекинская капуста.]
Жена пастора кинулась к какой-то бабке, похожей на неё, как сестра-близнец. Была там и Лариса, сватья проповедницы Лизы, свекровь её младшей дочери Али, ужасно противная. Она помогала по кухне.
В ноябре Лара жаждала окреститься, но пастор отказал категорически. А сейчас она на всё забила. Сказала презрительно:
– Мне всё это не нужно, я завтра улетаю в Израиль!
Из-за еды чуть не возникла потасовка. Вика цепко ухватила свои порции в одноразовых тарелочках и села за разрешённый стол (был и специальный, отведённый для гостей).
Зуля болтала с Сухроб.[12 - Сухроб – узбекское женское имя, обозначающее «рубин».] Её мать была белоруской, поэтому она, искусственная блондинка, не походила на узбечку.
И вдруг Вике показалось, что на неё кто-то смотрит сверху. Она подняла глаза и увидела икону Спасителя под самым потолком. Конечно же, это была картина, аккуратно вставленная в рамку под стекло. Но… икона! В протестантской церкви!
А под ней – захламленный стол, где задвинутая в угол ваза-гжель с давно засохшим букетом, и валяются офисные папки, дипломы в рамках и Библии.
К ним подошёл молодой иностранец с подносом, где дымились пластиковые стаканчики, наполовину наполненные песочно-жёлтым напитком.
– Кофе из Божьей страны, пожалуйста,– очень вежливо рекламировал он.
Вика попробовала. Очень вкусно!
После трапезы пастор Вениамин объявил, что есть пять машин, готовых поехать через всю Москву на Тёплый Стан. С севера на юг, всё заткнутое пробками.
И Надя уехала с Баркитом.
Широколицый пастор (проект, собственно говоря, и делался под него), стал читать проповедь о молитве. Вика вздохнула и уткнулась в криминальную мелодраму в мобильном интернете. Это было очень удобно: два противотока информации, и проповедь уже не казалась такой скучной. Переводил пастор Вениамин.
– В 1980 году в нашу Божью страну из Германии приехало пять миссионеров. Они посетили церковь на берегу моря, маленькую церковь у подножья гор, пытаясь понять, почему в нашей маленькой стране, где после гражданской войны ели кору, произошёл такой экономический рост. И оказалось, что наш народ очень много молится! Мы молимся даже тогда, когда идём за покупками в торговый центр: «Господь, пошли нам большие скидки!»
– Ха-ха-ха! – послушно загоготал зал.
– Матери тех детей, которые весь год не учились, молятся: «Господь, благослови моего сыночка правильно ответить на все вопросы!»
– Ха-ха-ха!
– Но это неверная молитва. Когда наши люди садятся в самолёт, они тоже молятся. И раз они много молятся, то Бог благословляет их!
Вика заинтересовалась. Ознакомительный фрагмент книжки как раз прервался на самом интересном месте, а она не разбиралась во всех тонкостях онлайн-библиотек.
– В 1980 году я основал церковь, – вспоминал Ответственный Пастор. – Прихожан тогда было всего пять человек, двое из которых на пороге Царствия Небесного. После богослужения я зову своих прихожан в стейк-хауз и варю им лапшу… И вот у меня в церкви – сорок тысяч человек! Надо просто много, длинно и сильно молиться! Поднимите свою правую руку! Дух Святой!!! Наполняй!!! Аминь!!!
И поднялся вой. Все заорали и замахали руками.
«Дурдом!» – подумала Вика.
Снимать это «радение», как ни странно, не запрещалось. Молодые гости с Дальнего Востока, с искажёнными дикой злобой лицами, обводили зал своими профессиональными камерами.
Зуля и Хамит оказались сегодня героями дня. Они не только привезли рисоварку, но и вели концерт. Они спели дуэтом несколько песен со сцены, но руководству этого показалось мало. Одну хвалу они потребовали исполнить в конце, на бис.
И началось что-то невообразимое. Сцена, Хамит и Зуля, муж и жена. Она в джинсах, чёрной маечке, чёрном кардигане и нелепых рыжих полусапожках с толстым искусственным мехом по краям, будто украшенных кошачьим хвостом.
Но певцы на заднем плане. В авангарде – широколицый пастор и красно-бело-розовая переводчица. Он орёт в микрофон, машет рукой и изгибается, будто собирается очистить желудок от подступившей рвоты. Переводчица Елена шаманит уже двумя руками.
А сзади них – крест, пылающий, будто подожженный ку-клукс-кланом.
В клипе “Like a prayer”известной богохульницы Мадонны было нечто подобное, только там кресты горели живым пламенем,[13 - За этот клип в 1989 году певица, воспитывавшаяся в строгой католической семье, была проклята Ватиканом, и Папой Римским Иоанном Палом Вторым лично.] а здесь – просто лампочками.
В зале же все подняли руки к небу и грозно рассекали ими воздух.
Блажен народ, у которого Господь есть Бог!
Блажен народ, у которого Господь есть Бог!
Мы тот народ, у которого Господь есть Бог!
Мы тот народ, у которого Господь есть Бог!
Восстань, Господь, и рассеются враги Твои!
Все ложные боги исчезнут с лица земли!
Но их почти не было слышно, так как все орали, – «молились»:
– Чиё-о-о!!!
– Й-и-й-о-ё-о-о!!!
– Иисус!!!
– Господь!!!
– Ле-ле-ле-ле-лей!
– Ре-ре-ре-ре-ре!
– Блажен!!!
– Молитесь на иных языках!!! – кричал через сестру Елену пастор.
«Богослужение» напоминало класс, оставленный без присмотра учителя.
Но кончилось всё неожиданно и резко. Со всеми скомкано попрощались, и все медленно, как растопленное масло, поползли из зала.
К Вике обернулся молодой кореец и крепко пожал ей руку.
– Вы получили подарок? – спросила у Вики увядшая женщина, её ровесница.
– Нет.
И та дала ей прозрачный чехольчик с зубной пастой на целебном масле чайного дерева и мягкой розовой щёткой; на узеньком тюбике стоял логотип церкви широколицего пастора.
– А вы в эту церковь ходите? – спросила проповедник Лиза.
– Нет, не в эту, – отрезала ещё минуту назад такая любезная сестра.
Жена пастора болтала со знакомыми, точно бабка на лавочке. Оказывается, молодого корейца, осадившего Вику за её фотосессию, звали Роберт, и это был новый пастор церкви «Врата овец»!
У унитазов были горячие сиденья, а в кабинках стояли горшки с колеусами!
Вика так напарилась, что спустилась во двор в распахнутой дублёнке.
Баркит увёз Надю и не вернулся. Но был пастор Вениамин с микроавтобусом «Хундай». В багажник загрузили рисоварку и ноутбук Зули.
– Смотрите, ничего не забудьте! – предупредил пастор.
Он брал с собой Галину Михайловну, подругу своей жены, одинокую мужиковатую женщину с Волгоградского проспекта, посещавшей в их подмосковной миссии все симпозиумы, и какого-то дедушку. Видно, Галина Михайловна от нечего делать, решила переночевать в их церкви.
– Вика! – скомандовала пасторша и указала на рельсы в снегу. – Вон там – МЦК! Будешь теперь сюда ездить!
Щас, разбежалась!
Пасторша села рядом с мужем, дедушка, старая дева и проповедник Лиза – на второй ряд, а Вика, Зуля и Хамит – на задний. Брат Андрей тоже где-то потерялся и не ехал с ними.
Когда они покинули Москву, уже упали сумерки. Пастор решил возвращаться окольными путями, где меньше пробок.
– Надя так к стоматологу и не попала, – сокрушалась проповедник Лиза. – Очень много народу.
– Так что же за один раз можно сделать у стоматолога? – простонала старая дева.
– Это всё мирские! – затрещала пасторша.– Всё им подавай на халяву!
Ха, а кто зазывал?
– В Москве нет протестантских церквей, только православные! – с ненавистью кричала пасторша. – Все миссии – в области!
Пастор как раз гнал по тёмному подмосковному лесу, где сверкали белые, страдальчески изогнутые тела берёз.
Вику укачало уже почти до рвоты. Господи, ну когда они только приедут!
