Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

скачать книгу бесплатно

Итак, к 1912 году пороха в балканском погребе накопилось достаточно, не хватало только искры. Эту роль сыграл союзный договор между Болгарией и Сербией, к которому было приложено секретное дополнение. Договор закрепил намерение двух государств решить македонский вопрос военным путём и поделить отвоёванную у Турции территорию. Впоследствии Болгария заключила аналогичное соглашение с Грецией.

Социал-демократы предлагали иной путь решения национального вопроса. На I Балканской социал-демократической конференции, состоявшейся в Белграде в декабре 1909 года, подробно обсуждался проект Балканской федерации – союза разноплемённых народов, исповедующих различные религии. Будучи интернационалистами, социал-демократы видели в создании федерации единственный путь справедливого решения национального вопроса на Балканах и преодоления межгосударственного соперничества, грозящего вооружёнными конфликтами.

В составе делегации БРСДП(т. с.), которую возглавлял Димитр Благоев, находился и Димитров. Он впервые выехал за границу и был в восхищении от Белграда. На коллективной фотографии участников конференции мы видим Димитрова на переднем плане, но чуть поодаль от центра, занятого партийными лидерами с внушительными бородами. Он в лёгком распахнутом пальто, из-под которого виднеется тёмная тройка, на голове мягкая шляпа, в руке тросточка.

Кроме болгар, в конференции участвовали социал-демократы Сербии, Боснии и Герцеговины, Хорватии, Словении, Македонии, Греции, Румынии и Турции. Георгий на три дня погрузился в водоворот международных проблем. Он внимал выступлениям, в которых вырисовывались контуры будущего балканского дома: федерация демократических республик, имеющих равные права, местное самоуправление, национальные языки и культуры и в то же время общий парламент и правительство, отвечающее за внешнюю политику, оборону, финансы и другие важнейшие сферы жизнедеятельности федеративного государства.

Летом и осенью 1912 года Болгария жила ощущением приближения войны. Из Македонии и Фракии приходили вести о боевых акциях ВМОРО и расправах турецких вооружённых сил с мирным населением. Газеты будоражили воображение граждан планами будущей Болгарии «от Чёрного моря до Охридского озера». Иностранные займы царь Фердинанд[14 - В сентябре 1908 г. Болгария объявила о своей полной независимости и прекратила выплачивать дань Османской империи, а князь Фердинанд I был провозглашён царём болгар. Турция заявила протест, и в воздухе запахло новой войной. Только в апреле 1909 г. под давлением России и Англии Турция подписала договор о признании независимости Болгарии.] и его правительство направляли на милитаризацию страны.

Тесняки заняли бескомпромиссную антивоенную позицию. Георгий Димитров писал в газете «Работнически вестник»: «Прикрываясь привлекательными лозунгами национального объединения болгарского народа и освобождения „порабощённых братьев по ту сторону Рилы“ – лозунгами, которые возможно реализовать только через войну с Турцией, – болгарская буржуазия руководствуется чисто эгоистическим расчётом: оправдать свою безумную националистическую и династическую политику, ради которой она годами выжимала жизненные соки из широких народных масс, и извлечь известную выгоду при эвентуальном разделе Турецкой империи»

.

Нельзя не заметить в этих словах односторонность подхода тесняков к решению запутанного национального вопроса. Будучи интернационалистами и твёрдыми сторонниками демократической федерации народов Балканского полуострова, обличая шовинизм и алчность болгарской буржуазии, они не сумели увидеть в надвигавшейся войне освободительную миссию по отношению к славянским народам, ещё находившимся под властью Османской империи.

Царский манифест о начале войны стал той новостью, которую давно ожидали. Толпы народа повалили 26 сентября 1912 года в центр Софии. Горожане радостно обнимали друг друга, качали подвернувшихся под руку солдат и офицеров и предсказывали скорую победу болгарского оружия. То здесь, то там люди принимались петь болгарский гимн, напоминающий военный марш:

Шуми Марица
окървавена.
Плаче вдовица,
люто ранена.
Марш, марш
с генерала наш!
В бой да летим,
враг да победим![15 - Болгарским национальным гимном (1886–1944) стало положенное на музыку стихотворение учителя Николы Живкова, где отражены страшные последствия Апрельского восстания 1876 г. (воды реки Марицы, окрашенные кровью жертв башибузуков, страдающая от ран вдова и т. д.). «Генерал наш» – это русский генерал М.Г. Черняев, командир болгарской добровольческой дружины, в которой состоял и Никола Живков. Со временем память об историческом прототипе стёрлась, и «генерал» стал просто командующим, под которым мог подразумеваться и болгарский царь. В ноябре 1912 г. охваченный патриотическим порывом Иван Вазов создал новую редакцию гимна, приведённую здесь.]

Чувства простых людей были искренни. Направленный против Турции военный союз Болгарии, Греции, Сербии и Черногории воспринимался ими как продолжение справедливого дела национального освобождения единоплеменников, порабощённых Портой. Балканская война вызвала сочувствие и солидарность в славянском мире. На Балканы снова поехали добровольцы, начался сбор денежных средств. Именно под впечатлением этих событий трубач кавалерийского полка из Тамбова Василий Агапкин написал марш «Прощание славянки», ставший музыкальным памятником женщинам, провожающим на битву своих мужей и сыновей.

Война постучалась и в дом Димитровых. Мобилизационное предписание получил Костадин – статный красавец с шапкой густых русых волос.

Георгия мобилизация обошла стороной. Известна фотография, на которой он запечатлён в военной форме, однако в армию он так и не был призван. Одно из объяснений этого факта таково: власти сочли за благо не допускать в армейскую среду социалистического агитатора и смутьяна, не признающего никаких границ в своём безудержном обличении правящего режима. Ведь даже в «Письмах из Чёрной джамии», опубликованных в партийной газете, он, будучи заключённым, не побоялся назвать правительство «ворами и разбойниками в министерских креслах».

Приходя по утрам на работу, Димитров первым делом внимательно прочитывал сообщения газет с театра военных действий. Слабеющая Турция («Больной человек на Босфоре», по давнему выражению Бисмарка) не могла сдержать натиск воодушевлённого болгарского войска. Один за другим сдавались на милость победителей города, население радостно приветствовало освободителей. Васил Коларов, служивший подпоручиком в полку, занявшем македонский город Штип, записал в своём военном дневнике: «Мужчины, девушки, женщины, дети, старики – все здесь во главе с народной милицией в турецком обмундировании, но с крестами на шапках. Несмолкающее „ура!“ отдаётся эхом в далёких горных теснинах. Крики радости, слёзы счастья, цветы в знак невыразимой благодарности».

Конечно, то был неполный портрет войны. Коларов с возмущением рассказывает, как те же болгарские солдаты, которых горячо приветствуют как освободителей, подвергаются унижениям и позорящим человеческое достоинство наказаниям. «Солдата, посланного сражаться за Болгарию трудящегося крестьянина, у которого есть отец, мать, жена и дети, – пишет он, – здесь выставляют на позор перед строем однополчан, которые смотрят, как с него стаскивают штаны и по приказу командира один из его товарищей наносит ему 25 ударов палкой»

.

Вернувшиеся с фронта по ранению солдаты рассказывали о разорении цветущих городов и сёл, о страшном новом оружии – пулемётах. Каждый день в Софию прибывали команды искалеченных людей. Уже переполнены были больницы и школы, а поток всё не иссякал. Софияне обходили раненых и контуженных стороной – боялись холеры.

Выпуск газеты «Работнически вестник» был приостановлен из-за публикации манифеста БРСДП(т. с.) против войны. Георгий Димитров печатал в социал-демократических газетах Сербии и Германии статьи о жертвах, которые приносит Болгария на алтарь войны, об алчных промышленниках и торговцах, устремившихся на завоёванные болгарскими солдатами земли. Одну из его статей опубликовала «Правда». Газета русских большевиков, поступавшая в книжную лавку тесняков, уделяла много внимания Балканской войне и поддерживала интернационалистскую позицию партии тесных социалистов. «Сознательные рабочие балканских стран первые выдвинули лозунг последовательного демократического решения национального вопроса на Балканах, – писал в «Правде»

В.И. Ленин. – Этот лозунг: федеративная балканская республика. Слабость демократических классов в теперешних балканских государствах (пролетариат немногочислен, крестьяне забиты, раздроблены, безграмотны) привела к тому, что экономически и политически необходимый союз стал союзом балканских монархий». Несмотря на это, подчёркивал Ленин, сделан «великий шаг вперёд к разрушению остатков средневековья во всей Восточной Европе»

.

В результате войны Македонию поделили между собой Болгария, Сербия и Греция. Болгария получила выход к Эгейскому морю. На карте Европы появилось новое государство – Албания.

Умолкли выстрелы и взрывы на полях битв, а известий о Костадине Димитрове всё не было. Его след затерялся на Чаталджинском плато, где в неподготовленном должным образом наступлении на Стамбул, затеянном по личному приказу царя, погибли тысячи солдат. Среди них оказался, как известила пришедшая с большим опозданием в дом на Ополченской казённая бумага, и рядовой VII пехотного полка Костадин Димитров. На столбе у калитки, через которую ушёл навсегда Костадин, появился квадратик траурного крепа. А матушка Парашкева покрыла голову чёрным платком – отныне она станет носить его до конца жизни.

Беда, как известно, не приходит одна. Пятого июня 1913 года второй знак горя появился на воротах дома: умер хозяин, Димитр Михайлов. Сидя у его гроба, Георгий вглядывался в изменившиеся черты отцовского лица и думал о том, что жил этот обыкновенный человек незаметно – работал, растил детей и так же незаметно, словно стараясь не докучать никому своей смертью, оставил этот мир, полный несправедливости и горя.

Дом на Ополченской перестал играть роль общего очага. В предвоенные годы постепенно опадали скрепы, удерживающие большую патриархальную семью. Магдалина жила в Самокове. Улетел из родного гнезда Никола – в 1908 году отправился на заработки в Одессу. Не вернулся с войны Костадин. И после смерти главы семейства решено было часть дома сдать жильцам, чтобы обеспечить содержание для матушки Парашкевы. Она подолгу жила в Самокове у Барымовых. Большую часть года проводили там и младшие дети – Борис, Тодор и Елена, которых удалось устроить в гимназию. По ходатайству Стефана Барымова они были освобождены от платы за обучение и пансион, но, подобно другим детям из малоимущих семей, должны были прислуживать на кухне, убирать двор и классы. На Ополченской остался лишь Любомир, работавший на железной дороге.

Георгий и Люба подыскали себе квартиру за Владайской речкой, на улице Козлодуй, ещё до утрат 1913 года. И это, судя по всему, произошло не по доброму желанию, а вынужденно. Отношение к Любе со стороны свёкра и свекрови постепенно менялось. Годы идут, а ребёнка родить не может, жалуется на бессонницу, слабость, нервничает по пустякам – уж не порченая ли она? Матушка Парашкева даже водила невестку к знакомому доктору, тот наговорил много непонятных слов о нервном расстройстве и неустойчивой психике. В доме тлела неприязнь к сербиянке, которая не была и не хотела быть такой, как все болгарские замужние женщины.

Отголосок какого-то скандала, разразившегося в отсутствие Георгия, сквозит в гневных строчках его короткого письма, отправленного Любе из Белграда 29 декабря 1911 года: «Никогда не ожидал, что тебя могут облить такой грязью – и это в нашем доме. Бесподобно низкая, отвратительная культура!»

Балканский союз, как и следовало ожидать, оказался недолговечным. Скрытое соперничество между союзниками по поводу дележа отвоёванных у Турции территорий началось сразу после заключения перемирия. Сербия и Греция подписали между собой новый тайный договор и военную конвенцию, что София расценила как антиболгарский акт. И царь Фердинанд решил первым нанести удар по бывшим союзникам. Июньской ночью 1913 года болгарские войска напали без объявления войны на сербские и греческие позиции в Македонии. Вслед за Сербией и Грецией повернули оружие против Болгарии Румыния и Турция.

Исход Межсоюзнической (Второй Балканской) войны был предопределён и плачевен: Болгария потерпела поражение и потеряла значительную часть территорий, добытых кровью её мужественных солдат. К Румынии отошла территория плодородной Южной Добруджи. Почти всю Македонию поделили между собой Сербия и Греция. Болгария сохранила только часть Фракии, что давало ей выход к Эгейскому морю.

В двух войнах Болгария потеряла 55 тысяч человек убитыми. Десятки тысяч вернулись с фронтов инвалидами, многочисленные беженцы наводнили страну. Тысячи крестьянских хозяйств и предприятий разорились. Таковы были плоды авантюристической политики царя и правительства. И общество вынесло суровый приговор правящему режиму, назвав случившееся национальной катастрофой.

«„Национальное объединение христианства на Балканах“ дошло до неслыханного взаимного истребления балканских народов и разорения Балкан», – заявил в сербской газете «Глас слободе» Георгий Димитров

. Две скоротечные войны оставили в его душе тяжёлый осадок. Стало окончательно ясно, что голосу разума нет места во дворцах и парламентах. Клятвы монархов и заверения политических деятелей ничего не стоят, ложью пропитаны все поры этого мира, где властвуют страсть к наживе и обман, – мира насилия, который заслуживает того, чтобы его разрушить.

Как стать депутатом

Осенью 1913 года Международный секретариат профсоюзов решил оказать финансовую помощь болгарским синдикатам, работу которых расстроила война. При этом было выдвинуто условие: объединить существующие в стране «тесняцкие» и «общедельческие» союзы. Этот вопрос обсуждался на международной конференции в Вене, куда отправился секретарь-казначей ОРСС Георгий Димитров. Он привёз целую кипу документов и сделал обстоятельный доклад, из которого следовало, что руководимые тесняками профсоюзы работают успешнее, чем те, что находятся под крылом широких. Тем не менее конференция высказалась за слияние тех и других на равноправной основе. Предполагалось провозгласить политическую нейтральность профсоюзов, с чем не могли согласиться тесняки. БРСДП(т. с.) придерживалась решений Штутгартского конгресса II Интернационала[16 - II Интернационал (Социалистический Рабочий Интернационал) – международное объединение социалистических партий, возникшее в 1889 г. Правопреемником II Интернационала объявил себя созданный в 1951 г. и существующий поныне Социалистический Интернационал – Социнтерн.], который высказался за сближение профсоюзов с социалистическими партиями. Считалось, что профессиональные организации выражают интересы рабочих отдельных отраслей, в то время как марксистская партия выражает общие интересы рабочего класса, руководит его политической борьбой. «У болгарского пролетариата нет желания соглашаться на опасные эксперименты, – заявил на конференции Димитров. – Второе десятилетие профсоюзного социалистического движения должно быть ознаменовано полным единством, но оно не может не опираться на ту прочную основу, на которой зиждутся болгарские социал-демократические профессиональные союзы».

Защита интересов трудящихся и бедноты, женщин и молодёжи, борьба против капиталистической эксплуатации, монархии и милитаризма, за демократическую республику, непоколебимая вера в торжество социализма, который победит в первую очередь в самых развитых капиталистических странах, – таковы были принципиальные основы деятельности партии тесняков. Возглавляемая Димитром Благоевым партия считала всю болгарскую буржуазию монархической, милитаристской и националистической и потому не способной ни на какие демократические преобразования. Столь же иллюзорны надежды на мелкую буржуазию и представляющие её политические партии, поскольку они находятся под влиянием господствующих властей. Лишь в пролетариате, руководимом революционной социал-демократией, видели тесняки общественную силу, призванную в будущем осуществить демократические преобразования и довести до конца дело освобождения труда. Из таких посылок вытекала проводимая тесняками радикальная тактика самостоятельной классовой борьбы и неприятия блоков с организациями, не разделявшими идеологию партии, даже если они назывались рабочими и социалистическими. Тесняки были в этом смысле близки к большевикам. Не случайно Ленин с симпатией писал в 1908 году о болгарских «„узких“, т. е. революционных c.-д.», не забыв отметить, что «в Болгарии есть ещё „широкие“, т. е. оппортунистические с.-д.»

.

Из нашего XXI века с его культом потребления и личного успеха трудно представить огромную роль, которую играли в общественной жизни сто и более лет назад масштабные идеи, в том числе социалистическая идея, какие человеческие драмы разыгрывались из-за идейных расхождений. В канун Первой мировой войны II Интернационал переживал поистине золотой век. В социалистических партиях состояло 4 миллиона 200 тысяч человек, а в профессиональных союзах – 13 миллионов, издавалось 656 социалистических газет, число социалистических депутатов в европейских парламентах возросло до 700.

Гуманистические и демократические ценности, проповедуемые партиями II Интернационала, привлекали внимание миллионов, подтверждая тем самым справедливость утверждения Маркса, о том, что идея, овладевшая массами, становится материальной силой. В мемуарах русской и итальянской социалистки Анжелики Балабановой содержится следующее свидетельство: «Последний конгресс Первого интернационала, организованный Марксом и Энгельсом, проходил в небольшом кафе в Гааге в 1872 году. Когда Шестой конгресс Второго Интернационала собрался в 1907 году, он проходил в самом большом зале Штутгарта. На нём присутствовала одна тысяча делегатов, а пятидесятитысячная толпа образовала демонстрацию, с которой конгресс и начался. Немецкий город был выбран как вызов германским автократам и как демонстрация нашей силы. В довоенный период социалистические силы неуклонно росли год от года, и в 1907 году, когда женщины и большая часть рабочих были ещё лишены избирательного права, партии, присоединившиеся к Интернационалу, располагали почти десятью миллионами голосов»

.

Болгарская социал-демократия также стала влиятельной силой. Тесняки и широкие социалисты имели свои парламентские группы, газеты, направляли деятельность профессиональных союзов. Концепция «самостоятельного действия» тесняков видится из сегодняшнего дня очевидным заблуждением. Вряд ли, однако, будет справедливо ограничиться такой констатацией, не приняв во внимание исторические обстоятельства. Преувеличенная забота о собственной самостоятельности, чистоте, самоопределении характерна для всех общественных движений в пору их вызревания, что объясняется потребностью выжить, отгородиться от всего, что несёт движению угрозу гибели.

Поздней осенью 1913 года Димитров отправился во Врачанский округ, где ему предстояло баллотироваться в депутаты Народного собрания от партии тесняков. В ЦК надеялись, что популярность молодого кандидата в рабочей среде позволит ему опередить соперников из других партий.

Во Враце Георгий и в самом деле чувствовал себя как дома. Ему нравились обрамлённые липами улицы, вдоль которых тянулись городские присутствия, харчевни и особняки с похожими на бонбоньерки балконами. На широкой площади стоял памятник Христо Ботеву, напоминающий о том, что поэт-революционер погиб в бою в окрестностях Врацы во время восстания 1876 года.

Во Враце у Георгия было немало верных товарищей. Они организовали его выступление в партийном клубе, корчме и читалиште[17 - Болгарское просветительское учреждение, клуб, в котором обязательно имеется библиотека.]. Закончив дела в городе, Георгий отправился в сопровождении местного тесняка Ангела Анкова по деревням, где жили рабочие медных рудников. Днём они встречались с избирателями, а вечерами и ночами передвигались от села к селу, чтобы использовать светлое время суток исключительно для агитации. Вымотались и устали неимоверно. Георгий простудился, охрип, однако Любе писал о другом: «Этим вечером прошло отличное собрание в селе Лютиброд, где живёт много рабочих Елисейны. Сейчас отправляюсь в Елисейну, там переночую, а завтра буду в „Плакалнице“. Обо мне не беспокойся – всё идет хорошо».

В Елисейне Димитров и Анков зашли в корчму, куда после смены заглядывали рабочие медной фабрики. Когда в корчме стало людно, Анков выступил с речью. Дальнейшие события того вечера описаны в его воспоминаниях. Вот что рассказывает Анков: «В конце своей речи я сообщил, что известный всем Георгий Димитров является первым кандидатом тесных социалистов в народные представители по Врачанской избирательной коллегии. Это сообщение было встречено громкими криками одобрения и аплодисментами. Но когда я сказал, что Георгий Димитров находится здесь, началось неописуемое. Все тут же вскочили с мест и закричали: „Где он?“, „Покажите его нам!“ – „Вот Димитров“, – указал я, и люди, роняя стулья, кинулись к нашему столику. Все хотели пожать ему руку, требовали, чтобы он выступил, не обращая внимания на мои доводы о том, что он устал и не может говорить.

Это была не речь, а в полном смысле слова стихия, которая захлестнула всех. Рабочие жадно ловили каждое слово и шумно рукоплескали Димитрову. Когда же он кончил говорить, никто и не подумал уходить. Миновала уже полночь, а рабочие не расходились.

Наутро мы попросили, чтобы кто-нибудь проводил Димитрова до села Очиндол и на рудник „Плакалница“. С ним сразу пошло человек 50–60»

.

Столь трогательные проявления искреннего чувства дорогого стоят. Димитров в глазах горняков, людей не склонных к сантиментам, был не просто заезжим агитатором, он был свой до мозга костей – упорно отстаивал требования стачечников, не чурался потолковать по душам с натуральными, из крови и плоти, пролетариями и разделить с ними кусок брынзы и кувшин вина.

Парламентские выборы 1913 года показали падение доверия к буржуазным и монархическим партиям, на которых лежала вина за национальную катастрофу и ухудшение материального положения трудящихся. Зато оппозиционным партиям, особенно Болгарскому земледельческому народному союзу (БЗНС), сопутствовал успех. БРСДП(т. с.) собрала 54 тысячи голосов и получила 18 мест в Народном собрании. Одним из народных представителей стал Георгий Димитров – не только самый молодой депутат в Болгарии, но и первый на Балканах депутат пролетарского происхождения.

Торжественного открытия парламента не получилось. Как только в зале появился царь Фердинанд, чтобы произнести тронную речь, с левых скамей раздались крики: «Долой монархию! Да здравствует республика!» Царь побагровел, смешался. Зал замер, и в тишине послышался нарочито громкий топот депутатов от партий тесных социалистов, широких социалистов, Болгарского земледельческого союза и Радикальной партии, покидающих зал Народного собрания в знак протеста против присутствия царя.

О предательстве национальных интересов страны дворцовой камарильей Димитров накануне разговаривал с Коларовым. Басил сравнил внешнюю политику Фердинанда с маятником: кивок Австрии, когда ему потребовался титул царя, – кивок России, когда задумана была война. Теперь же, после сокрушительной катастрофы, взор царя снова обратился к Вене.

Парламент просуществовал всего тринадцать дней. Не имевшее конституционного большинства правительство во главе с убеждённым сторонником австро-германской ориентации страны Василом Радославовым обязано было уйти в отставку. Однако вместо этого появился царский указ о роспуске Народного собрания и повторных выборах.

Новая кампания проходила в условиях небывалого террора властей против оппозиционных партий. В Бяла-Слатине предвыборное собрание, на котором выступал Димитров, было разогнано, местный партийный комитет арестован. Димитрова в сопровождении двух полицейских изгнали из города за то, что он, как было указано в протоколе, «подстрекал людей к бунту». Другой раз его арестовали в Берковице, потом во Враце, откуда отправили под конвоем в Софию. Он не видел в таких преследованиях ничего необычного, воспринимал их как должное. «Кто ищет спокойной жизни, тому не бывать социал-демократическим деятелем, – писал он Любе. – Неприятности не могут нас устрашить».

Кандидат тесняков во Врачанском округе снова успешно прошёл выборное чистилище и набрал нужное число голосов.

На фронтоне здания Народного собрания красуется надпись «Съединението прави силата»[18 - «Объединение рождает силу» – национальный девиз Болгарии, принятый после присоединения Восточной Румелии к княжеству осенью 1885 г.]. Здание стоит на площади, куда вливается мощённый жёлтой плиткой бульвар Царя-Освободителя. Сам же Царь-Освободитель – бронзовый император Александр II на коне – водружён на высокий пьедестал у парадного входа в Народное собрание. Черты лица императора под надвинутой на лоб фуражкой разглядеть трудно, зато фигуры русских солдат и болгарских ополченцев, несущих на плечах вестницу победы Нику, знакомы Георгию до мелочей. В дни работы парламента он проходит мимо памятника и поднимается по ступеням к распахнутым дубовым дверям, у которых застыли царские гвардейцы в парадной форме.