скачать книгу бесплатно
Однако со временем пути-дороги привели меня и в эту, географически близкую нам часть континента.
В начале 1990-х была командировка в Хельсинки по линии МИД.
Мои первые впечатления о Финляндии тогда естественным образом ограничились завтраком в гостинице, переговорами, рабочим обедом, непременным посещением сауны вместе с финскими коллегами.
Руководитель нашей делегации, замминистра, ставший впоследствии послом России в Хельсинки, как полагается, нырял после банных процедур в снежный сугроб. Финнов, обустроивших в своей стране, как говорят, 2 млн саун на 5 млн человек населения, это весьма впечатлило.
Тогда же из посещения сауны я смог вынести ценные знания о том, что дверь в самой кабинке обязательно должна иметь внизу продушину для естественной циркуляции воздуха. Что финны предпочитают подкладывать под себя в сауне специальную дощечку, чтобы не было так горячо восседать на дышащих жаром досках. Что оптимальная температура в сауне должна быть под 90 градусов, потому что, когда её десятилетиями держали там выше 100, сердечно-сосудистые заболевания в Суоми только прогрессировали. И уж, конечно, там никто, как принято у нас, не размахивает использованным «ароматным» полотенцем, разгоняя горячий воздух в кабинке. Тогда многое из этого было для нас внове…
А сейчас, вот, снова Финляндия, снова Хельсинки.
В городе холодно и ветрено. Впрочем, так же было здесь и 27 лет назад. Ленивые толстые чайки на ступеньках у кромки северной оконечности портовой бухты по-прежнему выжидательно косят глазом в сторону прохожих и праздных туристов. Расчёт понятен – извечная надежда на съестное, и она нередко оправдывается.
Ниже на слегка вздыбившемся льду старательно чистит пёрышки одинокий, во всяком случае, в данный момент, селезень. И для него это место, скорее всего, окажется «доходным» с точки зрения перспективы прокорма.
Но Старый крытый рынок за прошедшие годы изменился: внутри этого симпатичного здания конца XIX века, где раньше тянулись широкие ряды рыботорговцев, сейчас нечто вроде модного и в Москве, и в Хельсинки гастромаркета или фуд-молла, где можно, прежде всего, хорошо поесть. Ну а потом уже прикупить что-либо из продуктов, мясных или рыбных. Как говорится, каждому – своё.
От обилия съестного разбегаются глаза и умоляюще урчит желудок. Как тут не попробовать лохикейтто – знаменитого финского сливочного супа с лососем. Размер миски не имеет значения – суп этот насытит вас в любом случае.
После пищи телесной естественным образом тянет к пище духовной. Конечно, Хельсинки – не Париж, не Лондон и не Мадрид. Но столица Финляндии может похвастаться своеобычным художественным музеем, который основали выходцы из династии русских пивоваров Синебрюховых. Так же, как сочно звучит это имя, радует глаз их коллекция произведений старого европейского искусства с полотнами Рембрандта, Тьеполо, Лукаса Кранаха-Старшего.
Стоит посмотреть. А также попробовать пиво KOFF с безукоризненной экологической чистотой составляющих его компонентов. Оно и сегодня напоминает о том вкладе, который внёс предприимчивый русский купец на заре XIX века в дело утоления жажды на финской земле, да и за её пределами.
Мы, конечно же, пробуем это пиво. Мы – за исключением Александра, который сидит за рулём нашей взятой в аренду машины. Его милейшая супруга Людмила – рядом с ним, держит в руках экраном к мужу смартфон, выполняющий роль навигатора. Моя жена Алла – соответственно, рядом со мной, на заднем сиденье.
Убеждаемся в том, что автострады в Финляндии – прямые и ровные, почти что германского стандарта. Хотя дорожное полотно, понятно, не подогревают, как некоторые улицы в пешеходных зонах Хельсинки и других городах страны, но оно остаётся вполне пригодным для движения даже в самый сильный снегопад.
Спешить и на автодорогах в спокойно-медлительной Финляндии явно не стоит: система штрафов за превышение скорости там весьма эффективна, поскольку рассчитываются они на основе ежегодного дохода водителя. Иными словами, чем нарушитель богаче, тем весомее штраф. Вот вам демократия в действии.
Так, не спеша, мы доезжаем до Тампере.
Город встречает нас солнцем и лёгким морозцем. Пешеходов на улицах почти нет, если не считать владельцев собак, чинно прогуливающих питомцев на слегка заснеженных бульварах.
Прохожие нас интересуют, прежде всего, потому, что мы ищем музей Ленина – не из-за того, что мы правоверные члены КПРФ (какими, естественно, не являемся; а КПСС осталась в прошлом), а поскольку это сейчас – единственный в мире музей вождя Октябрьской революции (или переворота – как кому хочется). Это часть нашей общей с финнами истории, с благополучными и менее радостными страницами для обоих народов.
Спасибо финнам. Прежде всего, за то, что они сумели рассказать в своей музейной экспозиции о потрясших тогда мир событиях сдержанно-корректно, фактологически выверенно, без идеологических штампов, даже с некоторой долей юмора, разместив фотографии высоких гостей музея на дверцах ящичков для хранения сумок посетителей. Под фото – шутливые подписи.
Будем надеяться, что увековеченные таким образом высокие гости из прошлого (включая наших Гагарина и Хрущёва с Брежневым) не обидятся…
Внимательно изучив экспозицию и постояв на том самом месте, где в 1905 году впервые встретились на конференции Ленин и Сталин, и послушав песню А. Пугачёвой, символизирующую сегодняшний день России, мы под впечатлением от увиденного отправляемся восвояси. Как тут не вспомнить бессмертное: Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить…
Музеи шпионажа, обуви, бокса и хоккея, которыми также может похвастаться Тампере, нас как-то не привлекают.
Александр настаивает, чтобы мы, прежде чем достичь нашей следующей цели – Турку, обязательно заехали в Наантали – маленький портовый городок, один из старейших в Финляндии, окаймлённый шхерами.
Припарковавшись, мы прогулочным шагом идём к замёрзшей, за исключением сравнительно небольшой проталины, портовой гавани. В проталине, нахохлившись, несут свою брандвахту утки. Увидев нас, неуверенно двигаются в нашу сторону. Но, узрев в нас праздно шатающихся туристов, явно не готовых к кормлению пернатых, быстро сдерживают свой порыв и откатываются назад.
Всё вокруг белым-бело и пустынно. Дощатый настил, обозначивший прогулочную дорожку вдоль гавани, поскрипывает под ногами. Смеркается. Окна приветливо горят только в одном из ресторанов, расположенных вдоль уютной гавани. Как говорят, это заведение работает всегда, невзирая на время года и погодные условия.
И тут в Наантали начинается снегопад. Надо признаться, я давно такого не видел. Падающие снежинки такие крупные, что кажется, будто можно рассмотреть все их узоры, сработанные природой. В Москве снегопад, как правило, достаточно скучный, надоедливый, особенно если спешишь по делам. Здесь – другое дело.
Снег падает тихо и мягко, а возникшая в результате лёгкая пелена заставляет воспринимать округу как нечто почти нереальное, волшебное, удалённое от порой серых будней обычной жизни.
Снег на земле, на голых ветвях деревьев, на крышах домов, на наших куртках, на ресницах. Но всё-таки нам удаётся рассмотреть главную красоту Наантали – двухэтажные деревянные дома XVIII–XIX веков, преимущественно пастельных тонов, спускающиеся прямо к портовой гавани.
Мы представляем себе, как в зимнюю стужу финские девушки в этих домиках, расположившись в глубоком кресле под старой лампой, вяжут разноцветные тёплые носки. Если верить Гуглу, для жителей города в трудные времена это было занятием не только для души, но и для того, чтобы просто выжить. Сегодня вязание – просто хобби, хотя и имеющее по-прежнему практическое значение: трудные времена для финнов, слава Богу, ушли (теперь Наантали – второй по величине сбора налогов город в стране после Хельсинки), но морозы в холодное время года остались. А кому не хочется тепла и уюта?!
Нам хочется этого тоже. И потому, перед тем как заселиться в отеле в Турку, мы вдоволь запасаемся в ближайшем супермаркете копчёным лососем в разных видах. Надо ли говорить, что под один-другой бокал доброго вина (как говорится, «у нас с собой было») рыба радует свежим мягким вкусом ещё больше.
Конечно, мы не стали повторять ошибок Умберто Эко (см. его замечательный рассказ «Как путешествовать с лососем»), и после ночи в гостинице, когда упаковки рыбы в целлофане были временно размещены для сохранности в мини-барах, восстановили там нетронутые нами запасы алкоголя. Поэтому, сдавая ключи, нам не пришлось испытать те чувства, которые возникли у знаменитого итальянского учёного и писателя при виде астрономического счета за пользование мини-баром в гостиничном номере в Лондоне.
Нам было в этом смысле проще: номера в Турку у нас были не такие просторные, а мини-бары не такие большие, и платили за гостиницу мы сами, а не издатель, как в случае с Умберто Эко.
И лососи у нас, в отличие от него, доехали до места назначения вполне съедобными. Наверное, потому, что мы помнили финскую пословицу – «для гостя и рыбы один закон: через три дня протухают».
На третий день мы и вернулись в Москву, не нарушив, таким образом, финского закона…
Грибники в Исландии
Поехать в Исландию меня уговорил наш друг Юра, по второй профессии (первая – финансист) и по призванию – превосходный ландшафтный дизайнер, а по зову души – заядлый путешественник. Поскольку работа его в климатических условиях Москвы и Подмосковья носит, понятно, сезонный характер, всё время, пока растения и почва «отдыхают», он в пути во всех частях света. В его активе уже более 150 стран, и счёт по-прежнему остаётся открытым…
Главная задача перед поездкой в Исландию – озаботиться ночлегом по всему маршруту. Дело в том, что страна эта – не только одна из самых экзотичных, но и самых дорогих в Европе. Номер в местной гостинице уровня 3* в высокий сезон (в нашем случае – август) обошёлся бы в 350–400 евро. Это, по меньшей мере, в 5–7 раз дороже, чем, например, в Германии.
В немецкоязычном сегменте Интернета, которым по ряду практических причин я часто пользуюсь, нашлось немало душещипательных историй о том, как привыкшие к комфортности туристической инфраструктуры у себя дома европейцы п риезжали в Исландию auf gut Gl?ck, то есть наудачу. Они рассчитывали, добравшись до Рейкьявика, достать из кармана смартфон и с его помощью б ыстро заказать себе номер в ближайшей гостинице, так сказать, по приезду.
Но нет! Быстро становится ясно, что номеров нет, частные дома, квартиры и комнаты все тоже забронированы более ушлыми туристами чуть ли не за год до поездки. Что остаётся? Стучаться в крестьянские дома, просить хозяев постелить хотя бы газетку на кухне, чтобы как-то пережить довольно холодную, даже в «летнее» время исландскую ночь.
А что делать? В последние годы наблюдается взрывной интерес к Исландии как к туристическому направлению. В страну с самым чистым в мире воздухом с примерно 330 тыс. жителей ежегодно стали наведываться почти 2 миллиона гостей из-за рубежа. Туристическая отрасль оттеснила на второе место традиционное для Исландии рыболовство в качестве основного источника дохода. Но ещё надо многое предпринять в гостеприимной северной стране, для того чтобы путешественники чувствовали себя в бытовом плане без проблем. И это наверняка будет сделано.
Ну а что касается нас, то мы – Юра, его приятель Гриша и я – сделали ставку на заблаговременное «прочёсывание» частного сектора в Исландии. Дотошный и опытный в организационных вопросах, Григорий взял на себя эту нелёгкую задачу, и за две недели у нас сложились и оптимальный маршрут, и приемлемая схема проживания на всей его протяжённости, причём за вполне разумные для дорогой страны деньги. Рейкьявик, к слову сказать, мы приберегли на последние три ночи.
И вот мы в Исландии. Температура воздуха днём – от плюс 5 до плюс 10 градусов. Ночи, понятно, прохладные. Иногда идёт дождь, и тропинки к вулканам, которые в Исландии объединены с геологической точки зрения в 30 вулканических зон, размокают так, что подниматься вверх становится труднее, чем в сухую погоду.
У всех в памяти 2010 год, когда многим неисландцам пришлось, по сути, выучить наизусть труднопроизносимое название Эйяфьядлайёкюдль, когда извержение этого вулкана на несколько недель парализовало воздушное сообщение в Европе.
Слава Богу, при нас исландские вулканы вели себя мирно…
Колесить по Исландии, в общем-то, просто: Окружная или Кольцевая дорога, опоясывающая остров, вполне хороша. Оставаясь только на ней, можно за полдня замкнуть круг. Но главные впечатления, конечно, за пределами накатанной асфальтобетонной «колеи». Там, куда ведёт «грунтовка» и где дорог практически нет, есть только лава, камни и ухабы. Поэтому полноприводной автомобиль в Исландии – не роскошь, а средство более или менее беспроблемного передвижения.
Рисковый Гриша-рулевой понимает это буквально: там, где на сотню вёрст вокруг нет ни машин, ни людей, он решительно направляет наше авто к горной реке, кото рую нужно пересечь, чтобы добраться до сегодняшней цели.
Это – вулкан, а точнее, кальдера Аскья, то есть цирко образная впадина, возникшая вследствие провала вершины вулкана.
Река не производит впечатления бурной и глубокой. Но она явно порожистая, и мы не уверены в том, что удастся без проблем переправиться через неё на машине, не застряв посредине. Двое из нас готовы рискнуть, третий (ваш покорный слуга) весьма скептичен. В конечном счёте, мои контраргументы действуют, и мы возвращаемся назад.
Вокруг нас – поистине «лунный» высокогорный ландшафт, серо-коричневый, довольно однообразный, но, тем не менее, притягивающий скупостью красок и суровостью своего спокойствия. Не случайно, видимо, в этом районе, как говорят, в 1967 году готовились к полёту «Аполлона» на спутник Земли американские астронавты. Может быть, он там и завершился, кто знает…
Хотя Аскью увидеть нам не удаётся, вулканы, водопады, гейзеры, фьорды и айсберги, дрейфующие в ледовой лагуне по имени Йёкюльсаурлоун, с переливами серебристо-голубых оттенков, расцвечивают в избытке для нас всеми красками общую картину впечатлений о стране с невероятным обилием чудес природы.
Среди них – заповедник Диммуборгир с фантастическими обширными полями и скульптурами из лавы, достигающими порой высоты 40 м, озеро Миватн или Комариное озеро, где комаров, действительно, много, но они почему-то не кусаются.
Может быть, потому, что мы, стараясь экономить время, не планируем обеды в пути, а предпочитаем закусывать в машине, не теряя хода, крупными сладкими яблоками. Только так мы сумеем и в дальнейшем выдержать график, который позволит нам, в конечном счёте, «накатать» за 11 дней в Исландии более 5 тыс. км.
На пути в Акурейри во время прогулки по парковой зоне с причудливыми сооружениями из лавового камня обнаруживаем «подножный корм» – приютившиеся среди низкой растительности чистенькие, сочные по виду (и, как подтвердилось позже, по вкусу) подосиновики. За 15 минут набираем в карманы курток (конечно, никаких пластиковых пакетов и, тем более, корзинок у нас с собой не было) до 3 килограммов грибов. Собрали бы и больше, но, во-первых, карманов у нас уже не хватает, а, во-вторых, понимаем, что грибное богатство сверх того просто не осилим.
В съёмной квартире просторная кухня, есть кое-какие специи, большая кастрюля. Что ещё надо для вкусного супа из свежайших благородных грибов? Нам хватает его на ужин и на завтрак.
Вообще-то это была наша вторая попытка отведать местных грибов. Перед тем как добраться до Эйдара, в окрестностях которого расположен крупнейший лесной массив Халлормсстатарскогур, озеро Лагарфльоут, таящее в своих глубинах якобы чудовище-змея, и живописный водопад Хенгифосс, Юра с Гришей обнаруживают в низком лесочке вполне съедобные на вид желтоватые грибы, отдалённо напоминающие еловые рыжики. Конечно, их надо обязательно попробовать!
Хозяин нашего пристанища на эту ночь широко улыбается, услышав закономерный вопрос, съедобны ли собранные нами грибы. По его словам, мы – далеко не первые из туристов, кто решается поэкспериментировать с этими грибами.
– Съедобны ли они? – повторяет наш вопрос исландец. – Да.
И добавляет после короткой паузы, хитро прищурившись:
– Я надеюсь…
Такой ответ ещё более усугубляет мой скептицизм в отношении оправданности экспериментаторского риска. Тем не менее Гриша со знанием дела готовит грибы на маленькой кухне нашей съёмной квартиры. Параллельно Юра пытается выяснить с помощью WhatsApp, знает ли кто-либо из друзей и знакомых в Москве эти дары природы (как известно, все грибы можно есть, правда, некоторые из них только один раз…). Я же твёрдо решаю для себя, что в эту игру не играю.
Советы друзей нам не помогают. Гриша с Юрой пробуют готовое грибное блюдо, мучимые сомнениями, но доедать благоразумно не станут. Их труд, таким образом, почти пропадает даром. Но, главное, всё обошлось. И в первый, и во второй раз…
Кстати, грибные блюда присутствуют в исландской кухне, но ажиотажного спроса, как в европейской части России, там на них нет. Так что конкурентов мы, несмотря на то что навстречу попадались, скорее всего, такие же, как мы, туристы, на «грибной» дорожке не встретили.
Экология в Исландии, по существу, одна из самых благополучных среди всех стран мира. Это заметно не только по подосиновикам. Уютно пасущиеся в низинах ухоженные, упитанные белоснежные овцы, знаменитые на весь мир, удивительно сильные и выносливые исландские пони, не отвергающие в качестве корма и свежую рыбку, – весь этот животный и растительный мир дышит чистотой, спокойствием, какой-то особой, своей первозданностью.
Исландцы любят кофе, и в этом они ничем не отличаются от остальных европейцев, включая нас, русских. В любом супермаркете на острове найдётся кофемашина, которая выдаст вам американо, капучино или кофе латте. Разумеется, за деньги. Оплатить кофе можно заранее или, после того как напиток выбран, на кассе супермаркета. Интересно, однако, что аппараты повсеместно расположены за пределами кассовой зоны, да ещё повёрнуты в сторону от кассира, и он не видит со своего места, что там с ними происходит.
Теоретически можно налить себе кофе и отправиться восвояси, не заплатив. Скорее всего, никто вас догонять не будет. Расчёт – на честность и порядочность. На острове это, пожалуй, важнейшие из человеческих качеств. Правда, все ли иностранные туристы ими обладают, – большой вопрос. Мы, конечно, ведём себя пристойно, аккуратно платим за выпитый кофе и не помышляем о том, чтобы злоупотребить доверчивостью исландцев.
Собаки здесь тоже доброжелательные и доверчивые по отношению к незнакомцам. Таков уж уклад неспешной исландской жизни.
У приветливой хозяйки нашего очередного пристанища – крошечного бунгало, где мы втроём всё же как-то умудряемся разместиться, – целых три собаки. Одна из них – совсем молодой игривый пёс, который, завидев нас, тут же бросается бурно приветствовать Юру, встав на задние лапы и опершись на Юрины светлые брюки. Так что тому первым делом приходится потом очищать их подручными средствами.
Второй пёс лениво наблюдает за нами в сторонке. А третий, явно умудрённый в силу возраста жизненным опытом, подходит ко мне, и я вижу в его пасти камень. Пёс кладёт этот камень мне под ноги и пристально смотрит на него, не поднимая головы, – видимо, ждёт, пока до непонятливого иностранца не дойдёт его скромное и естественное желание поиграть с ним.
Я беру камень и аккуратно бросаю его в сторону. Пёс бежит за ним настолько быстро, насколько ему позволяют его преклонные годы, и затем приносит камень вновь к моим ногам. Так мы без слов отлично понимаем и какое-то время развлекаем друг друга.
При одном из следующих бросков камень закатывается под припаркованную неподалёку автомашину, пёс безуспешно пытается подлезть под неё. Потом бросает это занятие и приносит мне другой камень, ещё более крупный, с немой просьбой продолжить игру.
Это рядовое, в общем-то, событие наполняет меня какой-то особой радостью. Оно убеждает меня в том, что Исландия – действительно, удивительный в своей естественной гармонии мир, где люди, фауна и флора, даже огнедышащая и натужно пыхтящая, если вспомнить о вулканах и гейзерах, природа дружат между собой без всякой корысти. Поэтому очень просто стать Islandsvinur, то есть не просто другом, но и фанатом этой страны.
И даже пиво по 11 евро за пол-литровую кружку и китовое мясо (кстати, довольно вкусное) в меню ресторанов в Рейкьявике не могут поколебать это наше убеждение.
И уж, конечно, не стоит расстраиваться из-за того, что мне приходится оставить в Исландии две пары когда-то отличной и совсем не дешёвой «фирменной» немецкой обуви. «Горные» ботинки быстро изживают себя после наших походов к жерлам вулканов и спускам к бурлящим водопадам. Хорошо, что подмётка на второй паре напрочь отваливается совсем рядом с местной торговой «точкой», где по соседству с изделиями народных промыслов продаются хорошо приспособленные для местных условий кроссовки.
И это для меня лучший исландский сувенир.
Холодное лето в Австралии
«Мои» немцы этого не ожидали. До поездки друзья и знакомые рассказывали многим из них, что декабрь и январь в Австралии – жаркие летние месяцы, так что с собой в вояж достаточно взять пару джинсов и несколько футболок.
И вот мы в австралийском Красном центре, неподалёку от Алис-Спрингс, в горной гостинице в Национальном парке Улуру-Ката-Тжута.
Мы – это группа туристов из ФРГ и «затесавшийся» в неё русский, то есть я (мне уже приходилось рассказывать о моих совместных с немцами турпоездках в книге «Пельмени по-баварски». Почитайте).
Наша гостиница расположена на высоте 1000 м над уровнем моря. Температура снаружи – 3 градуса тепла, в номерах – плюс 16. Отопление не работает. Во-первых, потому что лето. А во-вторых, из-за того, что если бы в комнатах стало хоть на градус прохладнее, то автоматика обеспечила бы необходимый нагрев. Но температура внутри гостиницы упорно держится на отметке плюс 16.
Утром очень не хочется заходить под душ. Как выясняется за завтраком, такое же чувство испытывает после пробуждения большинство членов нашей группы. Но мы набираемся мужества, ведь нельзя же начинать день неумытыми!
Что касается меня, то я всё-таки заранее озаботился тем, чтобы не замёрзнуть в Австралии «жарким» тамошним летом. Готовясь к выходу из гостиницы, надеваю на рубашку лёгкий свитер, набрасываю куртку и, хотя это вещи тоже, вроде бы, для летнего сезона, как-то могу выдержать недолгий путь до нашего автобуса.
Мои немецкие товарищи по несчастью гуськом покидают гостиницу в джинсах и футболках, горбясь от пронизывающего утреннего холода. Оказавшись в автобусе, они какое-то время ещё клацают зубами, пока воздух в нашем транспортном средстве не прогреется до комфортной температуры.
Мы едем к священной для аборигенов горе Улуру. Это абсолютно обязательный пункт для посещения туристами, приезжающими в Австралию. Огромный древний (600 миллионов лет) монолит из песчаника, окружность которого в нижней части достигает 9,4 км, если верить Гуглу, особенно впечатляет на рассвете и при закате небесного светила. Поэтому-то мы и выехали из гостиницы к Улуру ранним утром.
И вот такая открывается нам картина: солнца нет, всё небо на километры вокруг затянуто свинцовыми облаками. Над Улуру, полностью покрывая верхнюю половину горы, висит тяжёлая серая туча, разглядеть за которой какие-либо детали священного монолита никак не получается.
Наш гид из местных жителей, так же как и мы, в изумлении застывает при виде «упакованной» таким образом горы. Признаётся, что никогда не видел подобного раньше. Настоятельно просит нас сделать побольше фотоснимков Улуру с разных ракурсов и переслать ему на память…
Надо сказать, что путешествующие немцы, как и прежде, посылают друг другу фотографии своих вояжей. Сейчас это сделать, понятно, гораздо проще, чем раньше, при помощи смартфонов или планшетов. И, видимо, так же, как и раньше, получатели этих фотографий, оставшиеся дома, втайне ненавидят их отправителей, а, может быть, ещё больше себя, за то что, по тем или иным причинам, сами не смогли оказаться там в данный «просветлённый» момент.
Сегодня эти фотографии с собой любимым именуются селфи, хотя мне по душе больше забавно звучащий русский эквивалент «себяшки». У меня лично нет и не будет раздвигающейся палки-держателя для смартфонов любителей селфи. Ну а если массам новоявленных «нарциссов» или, как сейчас говорят, инсталюдей, «живущих» в Инстаграме, так уж хочется ими обзавестись, то я им мешать не буду…
Но вернёмся к Австралии. Температура воздуха между тем поднимается до 18 градусов, но всё равно не верится, что это – настоящее лето в стране кенгуру. Немцы продолжают ёжиться, и я также пока не спешу избавиться от свитера и куртки.
Мы держим путь в Элис-Спрингс, столицу Красного центра, сооружённую здесь, в бескрайних песках пустыни Симпсон, в 70-х годах XIX века, первоначально в качестве почтово-телеграфной станции, которая ныне выполняет музейную роль.
В Элис-Спрингс каждый легко может составить себе представление, как выглядит австралийская глубинка (outback): бесконечные равнины вокруг, огромные животноводческие фермы и горные хребты. Элис-Спрингс по своему воздействию на приезжающих сюда стоит в одном ряду с такими «классическими» признаками страны «внизу под» (down under), как здание оперного театра в Сиднее, вышеописанная Улуру (также известная как Ayers Rock) или же Большой барьерный риф, протянувшийся на 2000 км между Папуа-Новой Гвинеей и тропиком Козерога.
Мне городишко чем-то напоминает знакомые нам по вестернам поселения на американском Диком Западе, если бы не краснопесочный ландшафт вокруг…
Изнуряющей жары, характерной для здешних пустынных мест «нормальным» летним днём, по-прежнему нет. Но не только жажда приключений даёт о себе знать, но и жажда в прямом смысле этого слова. От нашего отеля до центра Элис-Спрингс 950 м, если верить Гуглу, – 15–20 минут пешего хода быстрым шагом.
В Todd Tavern (по названию протекающей здесь реки) в этот час почти нет посетителей. Можно спокойно подкрепиться, например, кенгурятиной (мясо местных, безмерно расплодившихся здесь верблюдов мне уже довелось вкусить) и попробовать австралийского пива. Оно ожидаемо кажется несколько водянистым на мой избалованный немцами вкус.
Так проходит час или полтора, прежде чем я покидаю это гостеприимное заведение. Где-то невдалеке вижу группу аборигенов, о чем-то шумно переговаривающихся друг с другом. Вот от неё отделяется приземистый, колченогий, как большинство из них, человек, похоже, средних лет, и направляется прямиком ко мне.
Элис-Спрингс – не город аборигенов. Сами они, как и их предки в последние 22 тысячи лет, обосновались в посёлке, примыкающем к руслу реки. С интересом узнаём, что у аборигенов в Австралии, учитывая племенные различия, около 250 языков. В большинстве их не существует слов, эквивалентных «спасибо» и «пожалуйста». Также не принято приветствовать друг друга, как, впрочем, и незнакомых людей.
Наш гид строго-настрого предупредил нас, что при случайной встрече с аборигенами ни в коем случае не следует смотреть им в глаза, поскольку это может быть воспринято как агрессия.
Поэтому, когда абориген в Элис-Спрингс приближается ко мне, я всячески стараюсь не глядеть в его сторону и очень удивляюсь, когда он вдруг заговаривает со мной на вполне понятном английском:
– Не мог бы ты мне дать два доллара?..
Я несколько теряюсь не столько от вопроса, сколько, вообще, от желания аборигена войти со мной в контакт и мямлю в ответ, опустив взгляд в землю, что-то вроде:
– У меня с собой нет мелочи…
