скачать книгу бесплатно
…
Особый интерес для принимающего решение субъекта должна представлять избыточная информация – redundant information, которую, по аналогии, можно назвать «мусорной» информацией. Обычно это та часть информации по решаемой проблеме, которую субъект не включает в процесс принятия решения, считая, что она по своей значимости, достоверности, полноте может быть исключена из этого процесса. Таким образом, это оценочная, субъективно незначимая информация, которой можно пренебречь. Она в том или ином количестве, всегда присутствует и сопровождает процесс принятия решения и уже одним этим должна привлекать внимание субъекта, который должен бы задаться вопросом о причинности такого сопровождения. Более того, при тщательном анализе оказывается, что субъект самостоятельно создает эту избыточность, идя на то, чтобы какую-то часть информации по проблеме выделить в качестве избыточной, даже тогда, когда она, по своему содержанию, вовсе таковой не является.
Избыточность информации весьма странный феномен. Такая информация не только постоянно сопровождает процесс принятия любого решения, но служит как бы фоном той информации, которая является основой принимаемого решения. В действительности, ее необходимость связана с решимостью субъекта принять решение, т.к. она как бы подтверждает – собранной информации достаточно для этого, т.к. она избыточна. Ее наличие не только количественно подтверждает возможность принятия решения, но и качественно подчеркивает эту возможность – качество информации подтверждается существованием другой информации, качество которой, как кажется субъекту, не достаточно однозначно подтверждает истинность будущего решения.
СУММИРУЯ -
– информацию производит субъект интерпретируя исходные данные;
– произведенная информация трансформирует неопределенность решаемой проблемы в определенность принимаемого решения;
– интерпретация производится по алгоритму, технологии преобразования исходных данных в результате их осмысления;
– алгоритмом интерпретации управляет доминирующий контекст;
– произведенная информация способна выступать в качестве информационной платформы принятия решения.
6. Зависимость
-
dependency
истолкование, аддикция, информационный тупик, безусловность принимаемого решения, информационная зависимость
Суета – попытка быстро восстановить утраченную определенность. П.Сэлфинг
Трудно найти то, от чего субъект не зависит. Кажется, что он зависит от всего, но, возможно, самое обидное для него – зависимость от собственного, так называемого, понимания, ведь понимание должно делать его свободным и независимым. Но эта зависимость обязательно когда-то проявляется, опосредовано, через информационное обеспечение принятия решения, когда субъект заверяет себя – понять проблему, ее причины, следствия, понять, что следует делать в проблемной ситуации, он сможет только при наличии у него достаточной информации.
В свою очередь получить эту информацию он сможет только из объективной реальности с помощью своей способности адекватно воспринимать ее, пытаясь избавиться от своей субъективности, чего достичь в полной мере практически невозможно. В результате понимание проблемы всегда находится где-то между существующим объективно и несуществующим, в виде представления субъекта об этом существующим. Их соотношение и будет определять то, как субъект определяет истинность проникновения в проблему, результатом чего может стать его восклицание: «Я понял!» Впрочем, оно далеко от истины, когда, в действительности, за таким восклицанием больше самоутверждения, чем познания.
Только информационное обеспечение «знает», что в информации субъекта о проблеме и в принятом им решении никогда не бывает «чистой объективности», точно также, как и «чистой субъективности». Это всегда некая «смесь», а восклицание субъекта о своем понимании следует отнести не к действительному пониманию, а к тому ощущению определенности, которое его охватывает на том или ином этапе сбора информации о проблеме.
…
…от истолкования
Понимание «внешне» очень похоже на познание. Кажется, что оно объясняет субъекту то, что ему непонятно и что сводится лишь к информационному обеспечению, которое в этом случае весьма неполноценно. Субъект не интерпретирует поступающие сведения, а подбирает их так, чтобы они в максимально удобной степени укладываются в уже существующее объяснение проблемы, когда все начинает «сходиться» и можно предложить понятную до убедительности схему объяснения. Она и заменит познание проблемы, на ее понимание, что точнее может быть определено как истолкование.
Результаты истолкования проблемы могут быть стать основанием для принятия решения. Да, неопределенность устраняется, но возникшая определенность уже «отстала» от эволюционировавшей проблемы и ее причин. А это означает, что проблема остается не решенной, а с нее лишь «снято» поверхностное покрывало неопределенности, когда действительная неопределенность «спряталась» и ждет удобного момента, чтобы вновь «возникнуть». При всей ущербности истолкования для понимания проблемы и принятия решения, оно убеждает своей рациональностью и остается очередной симуляцией принятия решения. И тогда оказывается, что человек «все же совершает только то, что он есть». М.Хайдеггер
…
… от рациональности
Истолкование соблазняет своей рациональностью. Оно ориентировано на очевидность, когда возникшая проблема совершенно естественно должна быть решена, а причины ее происхождения связаны с реальным стечением объективных обстоятельств.
Субъекту необходимы дополнительные усилия для того, чтобы признать, что причины проблемы в его собственных действиях, поведении, мотивах и целях. Следствием этого может быть чувство вины, которое неизбежно затрудняет принятие решения. Куда проще обвинить во всем стечение обстоятельств, злой умысел окружающих, непреодолимые изменения условий и т.п. Такая причинность признается некой жизненной неизбежностью.
Оказывается, что рациональность, своей очевидностью и способностью с минимальными затратами «решить» проблему, и формирует своеобразную зависимость, способную противостоять реальной необходимости принять решение, заключенной в причинах возникновения проблемы. И это при том, что каждая проблема есть следствие когда-то принятого решения. Даже тогда, когда субъект не обнаруживает этого следствия, оно непременно присутствует в его существовании. Это говорит только о том, что не обнаруженная проблема решает себя сама и субъект не принимает участия в ее решении.
Нет сущего самого по себе, к предмету относится представленность, к происшествиям – вид переживаемости. М.Хайдеггер
…
… от ожидания
Практически любое решение проблемы находится в пространстве зависимостей. Это кажется странным, т.к. кажется, что поиск решения – это путь к свободе, независимости от неопределенности, к ясному пониманию, что и почему происходит, что и зачем следует делать в сложившейся ситуации. Однако с самого начала этого, в принципе весьма оптимистического, пути, субъекта преследует постоянная и неустранимая никакими результатами зависимость – зависимость от ожидания.
Все оказывается весьма просто. Ожидания преследуют, причем те самые ожидания, которые субъект сам для себя и сформировал, и от которых не может избавиться, прежде всего потому, что они связаны с целями существования, с его смыслами. Это состояние постоянно возвращающегося переживания будущего, которое еще не наступило и вовсе не обязательно наступит, но, кажется, что оно непременно наступит. Ожидание всегда располагается в пространстве неопределенности и переживается как наиболее вероятное, вне зависимости от степени обоснованности. Если ожидание не сбывается, возникает эмоциональная реакция разочарования, а если происходит что-то неожиданное – эмоциональная реакция удивления. Несбывшееся вызывает разочарование, неожидаемое – удивление.
Ожидание – это состояние, насыщенное информацией. Именно информацией, а не какими-то сведениями, данными и т.п. Оно оказывается результатом осуществленного субъектом информационного обеспечения собственных эмоциональных переживаний. В результате эти переживания наполняются конкретикой, способной мотивировать его деятельность и, в том числе, принятие решений. Ожидания не продуцируют решения, но выступают как существенно значимый эмоциональный фон, способствуя или препятствуя их принятию. В любом случае ожидания формируются как результат накопленной опытной информации, выступая в качестве пролонгации личного опыта на наступающее будущее, в который хочется верить. Ожидаемое кажется неизбежным развитием ситуации, в которую вложил все, что мог, и потому ее результаты можно прогнозировать.
Несбывшиеся ожидания разочаровывают и связываются чаще всего с некачественной или неполной информацией по проблеме. Крайне редко субъект связывает свои несбывшиеся ожидания со своими способностями производить информацию, воспринимать и обрабатывать сведения, характеризующие складывающуюся ситуацию. При этом основным контекстом становится надежда на успех, который «подбирает» под себя все, что может его подтвердить.
Несбывшиеся ожидания являются в ряде случаев результатом решения, в основе которого не анализ сведений о проблеме, о собственных ресурсах и возможностях восприятия, а именно состояние ожидания-надежды на то, что все будет хорошо, все сбудется. Полностью избавиться от таких ожиданий невозможно и они, в той или иной степени, будут влиять и на информационное обеспечение, и на принятие решения. Они являются частью той воли к решению, которая становится энергией принятия решения, но они никогда не являются доминирующей частью этой воли. Более того, на завершающем этапе принятия решения ожидания «отступают», приобретая фоновый характер, эмоционально поддерживая субъекта в его уверенности – решение верное и завершится желаемыми результатами.
…
… от информации
Информационная зависимость… Кажется, что это какая-то новая болезнь, появившаяся совсем недавно. Чаще всего она проявляется в виде симптома – «информационного голода», когда руки сами тянуться к пульту телевизора, клавиатуре компьютера или смартфону. Ну как же! Надо знать, что там происходит, что случилось, что ожидается. С непременными советами – как быть, как жить, что думать и как относиться. И вот уже еще чуть-чуть и невозможно оторваться от этого потока, становясь, сначала, частью его, а затем его принадлежностью и, наконец, его собственностью.
И все бы ничего. Нет ничего плохого в том, чтобы быть на волне новостей, быть в курсе событий, участвовать в их обсуждении. И уж тем более обладать информацией для принятия решения. Казалось бы, информационное обеспечение и нацелено на получение такой необходимой информации. А принятие решения непосредственно зависит от такого обеспечения и даже существует некая связь между объемом информационного обеспечения и качеством принимаемых решений. Тогда все очень просто – полноценное информационное обеспечение на основании «хочу все знать!» гарантирует правильное решение. Вот только с этим – как повезет.
Дело в том, что потребитель информации всего лишь … потребитель. И он потребляет не сведения, данные, факты действительности, а именно информацию, которую кто-то произвел и разместил в пространстве коммуникации с намерением или без него, что кто-то эту информацию воспримет и будет ею руководствоваться. В любом случает эта информация может, в той или иной степени, стать руководством к действию, к которому привыкают из-за ее кажущейся рациональности.
При всех декларативных гарантиях, потребитель практически бесправен, а тот, кто заявляет о его, так сказать, «естественном праве знать» или праве не слушать, не смотреть, не читать и т.п., лукавит, т.к. уверен – потребителю ничего не остается, как слушать, читать, смотреть то, что ему предлагается. Или остаться без привычного информационного допинга.
Есть, правда, еще один вариант. Попытаться научиться работать с тем, что тебе предлагают, сделав это умение незаменимой и непременной частью процесса принятия решения. Для этого необходимо стать автором-производителем информации, что требует способности осознавать смыслы происходящего.
…
Зависимость от информации (аддикция addiction – пагубная привычка, привыкание), т.е. навязчивая потребность субъекта в определенной деятельности – последовательном поведении по получению информации. Она не может оцениваться положительно, т.к. лишает субъекта свободы … принятия неверного, но собственного решения. Уже потому, что ему предлагается отобранная, пусть и истинная, информация. Степень этой зависимости может быть такой, что субъект оказывается в практической подчиненности и обусловленности принимаемых решений от предлагаемой информации.
Лукавство информационной зависимости проявляется и в том, что она формирует уверенность субъекта в том, что принятое решение «снимает» эту зависимость, а «правильное» решение исключительно его собственное и не связано ни с какой-то зависимостью. Однако новая проблема почти сразу «возвращает» его к информационной зависимости, зависимости, которая как бы нарастает и продолжает только усиливаться, постоянно обращая в состояние обусловленности принятия решения наличием необходимой, как кажется, информации.
Информационная зависимость вторична. Она формируется в результате постоянной необходимости принимать решения в периодически формирующемся ощущении неопределенности ситуации. Именно неопределенность воспринимается субъектом как зависимость абсолютная. И тогда неопределенность «становится» не отсутствием определенности, а отсутствием информации о действительности, в которую субъект погружен, а «борьба» с неопределенностью становится «борьбой» субъекта за информацию.
…
…изменения зависимости
В контексте принятия решения зависимость субъекта от информации переживается им как постепенное изменение этой зависимости.
Ситуация S-1 – максимальной определенности – отсутствие даже каких-либо признаков наличия проблемы. Вывод об отсутствии информации также информация. На этом основании субъект производит информацию (делает вывод), так сказать, «для внутреннего потребления», о своих «правильных» решениях – его собственное реактивное поведение соответствует действительности, что позволяет ему не вступать в конфликт с условиями существования и с ближайшем окружением и не вызывать его недоумение и, тем более, неприятие.
Такая «чистая» от зависимости ситуация вполне устраивает субъекта. Он не препятствует ее формированию и развитию, стремится поддерживать ее, зачастую «отбрасывая» информацию, которая способна внести какие-либо изменения в оценку происходящего.
Охотник
Слушаюсь, ваше величество. Прихожу я к доктору за успокоительными каплями – и вдруг вижу: комнаты отперты, ящики открыты, шкафы пусты, а на столе записка. Вот она!
Король
Не смейте показывать ее мне! Я не желаю! Я боюсь! Что это такое? Палача отняли, жандармов отняли, пугают. Свиньи вы, а не верноподданные. Не смейте ходить за мною! Не слушаю, не слушаю, не слушаю!
убегает, заткнув уши Е.Шварц
Впрочем, иногда субъект может обнаружить, что такое отсутствие информационной зависимости есть навязанная большинством уверенность в полном благополучии. Субъект готов принять ее из-за ее комфорта, т.к. позволяет «не думать», не ставить вопросы и не искать на них ответа. А проблемы решают сами себя.
Подобная зависимость от избавления от информации формируется как привычка, без специального намерения, в результате повторения одних и тех же действий. При этом происходит отбраковывание тех действий, которые неудобны, малоэффективны, требуют больших затрат, а сохраняются и укрепляются те, которые приносят быстрый и вполне удовлетворяющий результат. Субъект привыкает к одним и тем же источникам информации, доверяет им и весьма консервативно относится ко всему новому. Такая зависимость вполне рациональна, позволяет быстро «снять» возникшую в новой ситуации неопределенность. Ощущение стабильности особенно значимо в условиях «потока информации», который, как кажется, «говорит» о постоянных изменениях условий существования.
Ситуация S-2 – ситуация перехода – с постепенным и непонятным для субъекта возрастанием неопределенности. При этом происходит накопление поступающей информации, которая по тем или иным причинам не может быть усвоена субъектом, т.е. встроена в его, уже сложившуюся, картину той ситуации, в которой он находится. В результате усиливается зависимость субъекта от этой невостребованной информации, однако она не приобретает критического характера, который бы требовал от субъекта решительных, сжатых во времени и пространству, поведенческих действий, как условие его дальнейшего существования. Он считает, что ситуация обладает минимальной неопределенностью и вовсе не обязательно совершать какие-то действия, нет необходимости принимать какие-то решения.
Обычно субъект в такой ситуации обращается к собственному опыту, который «подсказывает» – все нормально, информации вполне достаточно для продолжения привычного образа существования. Накопленного опыта хватает для компенсации формирующейся информационной зависимости и поведение остается привычным и вполне «естественным» реагированием на поступающие сведения.
Ситуация S-3 – ситуация накопления – информации, возрастания неопределенности.
Накапливаемая информация о ситуации формирует весьма странную, но достаточно кратковременную, информационную зависимость субъекта – зависимость «информационного тупика», когда количество поступившей информации и ее содержание вполне однозначно формирует состояние необходимости какого-либо ее упорядочивания. Субъект еще не осознает необходимости принятия решения, но полученное о ситуации мешает, все более противоречит представлениям о целесообразности сложившегося характера реагирования. Формируется положение, когда надо либо отказаться от полученной информации, «отбросить» ее за ненадобностью, либо приступить к ее обработке для принятия решения.
Неопределенность «информационного тупика» возрастает, проявляя зависимость субъекта от накапливающейся информации, которая касается 1. ситуации 2. того, как она была получена, 3. и ее источников. Этот набор информации формируется самостоятельно, помимо воли и желания субъекта. При этом он практически не контролирует этого и, почти автоматически, привычно отбирает источники сведений, средства и методы сбора и обработки данных, критерии оценки их истинности и способы реализации. А доминирующим становится, как кажется самому субъекту, полное и окончательное его доверие к собираемой информации.
Набор подобной информации продолжает увеличиваться и, благодаря кажущейся рациональности и комфортности сохранения, становится как бы «складом» данных о ситуации, к которому можно обратиться в любое время для поиска ответов на возникающие вопросы. Дело в том, что такая информация не была каким-то образом обработана и в памяти субъекта приобретают качества факта действительности, хотя таковой конечно же не является. Такой ее делает память субъекта, который «очищает» такой «факт» от контекста, в котором он был когда-то воспринят. И в ситуации некоторой неопределенности память услужливо предлагает эти «факты» субъекту для использования.
Постепенно такая информация формирует зависимость субъекта, существенным и негативным образом влияя на выбор им тех или иных реактивных действий. Всякие предложения со стороны ближайшего окружения изменить отношение к такой информации, воспринимается субъектом как не рациональное. Он начинает считать такую «фактическую» информацию фактором риска, увеличивающим возможность совершать ошибки в выборе поведенческого реагирования.
И действительно, когда-то количество и значимость подобного накопления становится реальной причиной совершаемых поведенческих ошибок и вынуждает субъекта приступить к обработке этой информации. К этому обязывает и максимальная неопределенность, сложившаяся из-за непонимания того, как следует реагировать на продолжающую развиваться ситуацию.
Ситуация S-4 – ситуация обработки – производство собственной информации в контексте восстановления определенности.
Развитие проблемной ситуации происходит в том числе и в результате взаимодействия поступающих сведений и уже накопленной информации. Это взаимодействие становится причиной весьма специфичной информационной зависимости, которая способствует формированию неопределенности существования. В ее основе осознание необходимости привести в соответствие, примирить поступающие сведения с имеющимися представлениями и ценностями. Без такого согласования субъект не может принять решение, т.к. любой из его вариантов будет внутренне противоречив и привносить в действия субъекта разность в их направлении и целеполагании. При этом главной сложностью такой зависимости становится фактическая блокировка производства субъектом необходимой для принятия решения информации, когда его основные усилия будут направлены на поиск компромисса между различными блоками информации.
Соотнесение информаций и достижение внутренней согласованности воспринимается субъектом как возвращение определенности и устранение зависимости. А формирующийся единый блок информации в конечном итоге становится основанием для принятия решения.
Ситуация S-5 – ситуация принятия решения – минимальной неопределенности. Накопление информации сопровождается постоянным изменением своей зависимости от нее. Возрастает неопределенность, выражающаяся в нерешительности, не уверенности в правильности своего поведения, в непоследовательности и постоянном стремлении получить обратную информацию с оценкой происходящего. И она поступает в виде советов, рекомендаций, авторитетного мнения и т.п., «ближнего круга». Но особую, регулирующую значимость нормы и правила, традиции и идеологические установки социума, которые зачастую становятся основными информационными ориентирами принятия решения. Именно социум в первую очередь определяет, как надо и что надо, зачем надо и почему надо на данном этапе принятия решения.
В этом контексте оказывается, что зависимость субъекта связана не просто с наличием или отсутствием информации, а с ее содержанием и степенью ее воздействия на принимаемые им решения. Так, например, в окружении субъекта может появиться авторитет, мнение которого может восприниматься не столько как новая информация, сколько как истина, которой надо следовать. Подобный авторитет не только способен «сообщать» данные по любому вопросу. Его мнение, ничем не доказанное, воспринимается как руководство к действию. И оно может стать самым комфортным и надежным вариантом информационного обеспечения. Стоит только признать его носителем истины. Любопытно, что такой авторитет не рассматривается как какой-то носитель информационной зависимости. Однако, в действительности, он таковым и является. Более того, авторитет «несет» в себе комфорт подобной информационной зависимости, и он бывает настолько значим, что субъект оказывается неспособным к какому-либо критическому отношению к предлагаемым рекомендациям, а принимаемые в соответствии с ними ошибочные решения целиком и полностью оправдываются господством случайности, стечением обстоятельств и т.п. «Ах, боже мой! Что станет говорить Княгиня Марья Алексевна!»
А.С.Грибоедов;
«What will Mrs. Grundy say? Что скажет миссис Грэнди?» Т. Мортон
…
Информационная значимость связана и с авторитетом собственного опыта, который, как кажется субъекту, подтверждает истинность накопленной информации. В данном случае мы наблюдаем интересное явление – взаимосвязь и взаимопроникновение опыта субъекта и его отношения (оценки) к нему. Опыт предлагает комфорт наработанных стереотипов реагирования, эффективность отработанных моделей информационного обеспечения и устойчивые воспоминания от принятых когда-то решений. Причем, вне зависимости от достигнутых результатов принятых и реализованных решений (успех/неудача), субъект склонен считать свой опыт абсолютной значимостью. А такую оценку он принимает за истину, т.к. опыт – это то, что действительно было, и было у субъекта, и было совершено им самим и уже поэтому не может не быть истиной. В результате, такая оценка опыта может превращаться в абсолютную доминанту для зависимого поведения, а принимаемые на основании опыта решения становятся «абсолютно истинными».
Все это и формирует информационную зависимость от накопленного опыта, способную любую позитивную результативность действий субъекта предлагать в качестве собственной заслуги, в то время, как она, чаще всего, является результатом случайности, связанной не с информационным обеспечением и принятием решения, а с тем или иным стечением обстоятельств. При этом информационные социальные связи субъекта еще более усиливают значимость накопленного опыта, тем более когда социум обращает внимание субъекта на этот опыт, предлагая считать его основанием для будущих решений.
Но, в действительности, опыт обманывает, создавая иллюзию благополучия, безопасности и комфорта. Более того, обращение к опыту, как к источнику информации для принятия решений, при всей, казалось бы, его комфортности, сопровождается тревогой, панической атакой, стрессом, агрессией. Возможность подобных негативных психологических состояний связана с тем, что наработанные, привычные информационные технологии, почти всегда «приспособлены» к конкретным проблемным ситуациям и в новых ситуациях «вдруг» оказываются не способными к эффективному функционированию. Субъект, как ему кажется, стал «жертвой обмана» со стороны информации, которой он доверял, и которая когда-то доказала свою эффективность. В этом состоянии он испытывает заторможенность, сопровождаемую эмоциональными вспышками и даже агрессией. Он вынужден искать новую информацию и ощущает зависимость от этой необходимости.
…
Кажется, бессмысленно отрицать информационную зависимость субъекта, тем более при принятии им решения. Она выражается в:
– уверенности субъекта – без информации он не сможет принять решение, разрушить неопределенность и восстановить определенность;
– решение, которое принимает субъект, основано на той информации, которую он произвел, в результате ее производства с помощью интерпретации воспринимаемых сведений о проблеме;
– информация о достигнутых от реализации принятого решения результатах «возвращается» субъекту и включается в его информационную базу для новых решений;
– только с помощью произведенной информации субъект способен обосновать – оправдать – объяснить принимаемое решение и свое реактивное поведение.
…
…О подготовке Германии к войне с нами к середине июня скопилось довольно много сведений. Разумеется, обо всем этом докладывалось Сталину, но он относился к этим сведениям с преувеличенной осторожностью. 21 июня мне позвонили из Киевского округа: «К пограничникам явился перебежчик – немецкий фельдфебель. Он утверждает, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления и что война начнется утром 22 июня». … Одна из важных причин состоит в том, что Сталин был убежден: войну удастся оттянуть, удастся закончить перестройку и оснащение армии. Он опасался, что наши действия будут предлогом для нападения.…Судить о моменте, сложившемся перед войной, надо с учетом сложной международной обстановки того времени. Многое было неясным. Англия и Франция вели двойную игру. Они всеми силами толкали Гитлера на восток. Опасаться разного рода провокаций были все основания. Но, конечно, осторожность оказалась чрезмерной. И мы, военные, вероятно, не всё сделали, чтобы убедить Сталина в неизбежности близкого столкновения. …Война ожидалась уже с 18 июня, все необходимые приказы (в количестве 47 штук) были разосланы к вечеру этого дня. … В ночь на 19-е июня волна сообщений разведки всех уровней перегрела аппараты Генштаба и Кремля. Г.Жуков
…
Голиков не доверял сообщениям о сроке начала войны, в частности докладывая 20 марта 1941 года И. В. Сталину, что «слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки»
…
«Сталин, сосредоточивший в своих руках всю полноту власти в стране, получал информацию от разведывательных источников напрямую. До 1943 г. во внешней разведке не было отдельной информационно-аналитической службы, способной анализировать получаемую информацию, отсеивать непроверенные и ложные сведения. В результате Сталин получал противоречивые сведения, порой взаимоисключающие, которые не позволили ему сделать правильные выводы. Нежелание Сталина прислушаться к информации внешней разведки и его уверенность в том, что война начнется не ранее 1942 г., в конечном итоге привели к трагическим результатам для нашей страны и народа…» СВР РФ
…
Информационная зависимость сопровождает эволюцию субъекта. Она определяет его работу с информацией, начиная с получения данных по решаемой проблем и заканчивая принятым решением. При этом такая зависимость как бы распадается на две составляющие – зависимость от истинности используемой для принятия решения информации и зависимость от ее полноты.
Эти зависимости кажутся настолько естественно определенными, что не вызывают никаких сомнений и потребности в осмыслении. Однако за их естественной очевидностью «скрываются» – психологический и качественный компоненты, которые позволяют субъекту превращать их в критерии оценки будущего решения. И это при том, что они не имеют никакой количественной характеристики – субъект крайне редко считает информацию для принятия решения избыточной, предпочитая постоянно пополнять это количество и столь же редко бывает доволен качеством информации, постоянно проверяя ее истинность. В этом смысле «снять» информационную зависимость достаточно сложно. Надо чтобы информация полностью удовлетворяла субъекта в ситуации, когда наиболее распространенным убеждением принимающего решение субъекта является – каждое принятое решение может быть столь же ошибочным, сколь и истинным.
Это и есть своего рода «величие» невозможности решения» (М.Хайдеггер), когда убеждение самого себя в истинности принимаемого решения необходимо не для определения действительной его истинности, а для убеждения себя в возможности его принятия и реализации. Естественно это необходимо и для убеждения в этом окружающих, которые, в той или иной степени, будут принимать участие в его реализации.
Удовлетворение от «снятия» информационной зависимости возможно только при условии безусловности принимаемого решения, когда субъект готов к тому, чтобы признать истинным решения, которое он считает достоверным, достаточно верным, т.е. достаточным для его использования в принятии решения. В этом случае, субъект, скорее всего при отсутствии возможности получить новую информацию, находясь в дефиците времени, под воздействием, как ему кажется, критической ситуации, на веру воспринимает ту информацию, которой владеет, наделяя ее качеством истины.
Веря в истинность информации и перенося ее на принимаемое решение, субъект фактически снимает с себя ответственность за последствия от принимаемого решения. Он переносит ее на обусловленность существующими условиями и … теми ресурсами принятия решения, которыми обладает здесь и сейчас. И как ни странно, но любой результат от внедренного решения будет, скорее всего, расценен им как успех, уже потому, что устраняется неопределенность, возникает определенность в том, что и как следует делать дальше. Вера делает такое решение следствием открытой им необходимости, и, как ему кажется, сделает решение успешным или, по крайне мере, определит его невиновность.
В тоже время существует и другой вариант веры в истинность принимаемого решения, когда субъект принимает на себя, полностью и без ограничений, ответственность за него, как решение его личное, субъективное и выстроенное не на каких-то там познанных закономерностях и тенденциях эволюции, а исключительно на его собственной интуиции и опыте принятия решений.
Ущербность веры в истинность информации, как основания принимаемого решения, заключается в том, что она строится на постоянном ее подкреплении в виде признания социумом успеха от полученных результатов. Этот вариант характерен для тех, кто выдвигает успех-success в качестве критерия оценки истинности принятого и реализованного решения. Применительно к информационному обеспечению принятия решения успех может быть определен как получение субъектом такого количества и качества сведений с оценкой достигнутых результатов, которое бы безусловно доказывало необходимость и истинность решения. Обычно логика обоснования подобного понимания выстраивается на основании всего лишь предположения о том, что успешное информационное обеспечение почти гарантирует принятие успешного решения, т.е. решения, реализация которого принесет успех – «так было надо!».
Однако, в действительности, такой обусловленности не существует. Но видимая рациональность такого подхода продолжает поддерживать эту иллюзию. Критерий успешности принятого решения никак не подходит для оценки процесса информационного обеспечения. Однако успех «ценен» субъекту, в первую очередь, как особое состояние упоения от его переживания. Оно бывает настолько значимым и всеохватывающим, что способно блокировать не только объективность оценки достигнутых результатов, но и то осмысление информации, которое необходимо для продвижения к истинному решению. Упоение от успеха, как проживание состояния восторга, восхищения (прежде всего самим собой), переводит энергию познания на самого себя, когда интерпретируется не информация о проблеме, а о собственных переживаниях относительно проблемы. В лучшем случае положительным результатом такого переживания для субъекта можно считать некоторое повышение энергетической составляющей информационного обеспечения, которая, впрочем, весьма кратковременна и утрачивается при даже незначительных трудностях понимания.
…
В каких-то проблемных ситуациях, обычно называемых субъектом «тупиковыми», он предпринимает поистине «героические» усилия для того, чтобы «убежать» от проблемы с помощью … принимаемого решения. Это может показаться странным или парадоксальным, но такова одна из функций решения – оно возвращает субъекту определенность, вне зависимости от того, каково оно – истинно или нет, или всего лишь попытка «закрыться» от так и нерешенной проблемы. При этом субъект почти уверен в том, что достигает сразу двух целей. С одной стороны, он восстанавливает определенность своего существования, определяя характер и направленность своих будущих действий, а с другой стороны, «понимает» сущность происходящего, тем самым совершая некое движение вперед в своем развитии.
Он, конечно же, заблуждается. «Тупиковая» ситуация как раз и связана с неспособностью субъекта здесь и сейчас, т.е. при наличии имеющейся информации, определить ее сущность, что обычно воспринимается, всего лишь, как причинность ее возникновения и дальнейшей эволюции. При этом ситуация «работает», т.е. угнетающее воздействует на субъекта своим кажущимся возрастанием неопределенности, и угрозой «самостоятельного», т.е. бесконтрольного разрешения. Более того, уже имеющаяся информация по проблеме предлагает какие-то варианты будущего решения, соблазняющие своей «очевидной истинностью» – the obvious truth.
