скачать книгу бесплатно
– Какая разница?
– Мне никакой, если честно, – призналась девушка. – Просто чертовски скучно тут сидеть. Думала, может, поболтаем.
– Поболтаем? – я хмыкнул. – А что, если я – серийный убийца? Тоже готова была бы со мной поболтать?
– А почему нет? Узнала бы, кого ты убивал и почему? Или ты намекаешь на то, что я должна испугаться убийцы? Ну, так чего боятся, если нас с тобой отделяет такое количество решеток?
– Не для всех, знаешь ли, решетки и замки являются преградой.
– Знаю. Но такие вряд ли попались бы этим идиотам в форме.
– Отчего же? Может, таков был мой план?
– Было бы здорово.
– Да? Даже если я психопат, убивающий юных девушек?
– А ты такой?
– Нет, конечно, – я отвернулся и вздохнул, в очередной раз подумав о своем плачевном положении.
– Мне почему-то сразу так и подумалось. Меня зовут Тесса.
– Клиф, – ответил я.
– Очень приятно. Ты – профессиональный вор? Или впервые ступил на кривую дорожку?
– Ты всегда такая любопытная? Или это от скуки?
– И то, и другое, – Тесса пожала плечами. – Мне всегда говорили, что сую нос не в свое дело. Однако, ничего не могу с собой поделать. Многое в этом мире мне интересно, но в особенности людские истории.
– И что ты с ним делаешь? Пересказываешь потом кому-то?
– Почти. Истории, которые мне понравились, я превращаю в песни.
– Песни? – удивился я.
– Да. Я музыкант. Бард, если угодно. У меня и гитара есть. Только сейчас она там, наверху. Я просила ее оставить, но этот жирдяй-шериф послал меня. Довольно грубо послал, если честно, но что с него взять? А была бы гитара, я, может, и песню бы написала, хоть с толком потратила бы свое время. И о тебе могла бы песню написать, расскажи ты мне свою историю.
– С чего ты взяла, что моя история достойна песни?
– Не знаю. Мне так показалось. Но в песне и приврать можно, знаешь ли. Это же песня, а не чьи-то мемуары. Окажись твоя история скучной, ничего, я бы приукрасила ее.
– И много у тебя таких песен?
– Хороших мало, может, десять или двенадцать наберется. А таких, что подходят для деревенского кабака – хоть отбавляй.
– И как же ты оказалась здесь? Спела в местном баре не подходящую песню?
– Ха—ха. Очень смешно, – Тесса забавно сморщила свое личико. – Вы полны сарказма и желчи, мистер.
– Прости, – искренне извинился я. – Просто день сегодня не задался.
– Понимаю. У меня тоже.
Некоторое время мы молчали. Она отошла от решетки и скрылась из моей видимости где-то в глубине своей клетки.
Тяжелые наручники мешали мне устроиться удобно в своем углу, если вообще возможно было испытать хоть какое-то удобство, сидя в подвальном помещении на холодном и грязном каменном полу, в условиях весьма ограниченной свободы передвижения и с четким осознанием того, что последующие годы мне придется провести в очень похожих условиях. Невольно мне приходилось размышлять о том, какой приговор вынесет судья в Мистрейде. Воровство в крупном размере по заранее разработанному плану. Усугубляло ситуацию то, что я не имел фамилии, не принадлежал никакому клану, а значит, являлся представителем низшего сословия, разнорабочим, да еще и иммигрантом с севера. И никаких смягчающих обстоятельств в моей истории не было. Не хотелось признавать, но мне светил, минимум, десяток лет в Старшем Брате – огромной тюрьме, расположенной на острове у западных берегов матерка. Я, как и любой житель Конгломерата, многое слышал об этом месте. Остров, разделенный на несколько секторов, в каждом из которых содержатся заключенные с определенной строгостью режима. Но независимо от сектора, Старший Брат – это резиденция Кошмаров в нашем мире, куда заключенных выбрасывают не на перевоспитание, как это изначально планируется законом, а на волю других затворников, правящих в своем секторе. Охрана же играет там вполне формальную роль. Военные не позволяют сбежать с острова, но совершенно не интересуются жизнью и состоянием людей на нем самом. Перспектива не самая приятная. Не слишком улыбалось мне оказаться среди отбросов мира сего. С другой стороны, я не был уверен в том, что для меня есть какое-то иное место, и что сам я не отброс, которому суждено сгинуть в той помойке, именующейся тюрьмой.
Из мыслей меня вырвали полисмены, которые спустились по лестнице, громко провозглашая:
– Обед! Время жрать, ублюдки!
Кричал тот, который не смог отыскать ключа от моих наручников, за ним все с той же улыбкой следовал дружок.
– Время жрать! Шериф заботиться о вас, отребье!
Они открыли камеру Тессы и поставили поднос с едой на пол.
– Кушай, красавица, – улыбнулся полицейский. – Поверь мне, малышка, таких угощений ты не отведаешь и в лучших ресторанах Мистрейда.
Тесса, к моему удивлению, промолчала. Я был уверен, что она ответить какой-нибудь колкостью этому дерзкому пареньку.
– Генри, чего встал?! – закричал он на своего тугодума-напарника. – Тащи поднос этому здоровяку в углу.
Они закрыли камеру Тессы и подошли к моей.
– Надеюсь, ты нашел ключ? – осведомился я, поднимаясь.
– Ах да, точно. Вот же он, – он достал ключ из своего нагрудного кармана и продемонстрировал мне. – Представляешь, он всегда здесь лежал. Вот я растяпа.
Парень ударил себя ладонью по лбу.
– Но ты же не в обиде, правда?
– Ни в коем случае, – проговорил я.
– Вот и отлично.
Он отпер мою камеру и сказал своему напарнику:
– Давай Генри, поставь поднос и сними с него наручники.
С лица второго наконец-то сползла идиотская ухмылка, и он уставился на своего друга.
– Чего смотришь? – первый бросил ему на поднос ключ от моих наручников. – Заноси! Давай, живее!
Полицейский занес в мою камеру поднос и, наклонившись, поставил его на пол.
– Теперь, Генри, дружище, сними с нашего приятеля кандалы, чтобы он мог вкусить столь аппетитные яства.
Генри взял с подноса ключ и посмотрел на меня с опаской. Он боялся меня и, хоть я никогда не был озлобленным или злорадным человеком, признаюсь честно, мне это доставило определенное удовольствие.
– Шевелись, Генри! Нам тут вечно торчать придется?! – закричал на него напарник, стоявший за пределами моей камеры и готовый в любую минуту закрыть дверь клетки, прояви я хоть малейшие признаки агрессии. Он тоже боялся, и мне это льстило, пусть я и не мог всерьез представлять для них какой-либо угрозы.
Я вытянул руки и улыбнулся, предлагая Генри снять с меня наручники. Тот, пару секунд поколебавшись, неуверенно направился в мою сторону.
– Не волнуйся, дружище, – подначивал его напарник. – Я тебя прикрою. Пусть только дернется. Я пущу ему пулю в лоб. Ты же знаешь, как хорошо я стреляю. Пусть только попробует напасть, и я всажу ему пулю аккурат между глаз.
По виду Генри, который дрожащими руками вставил ключ в замок на моих кандалах и медленно провернул его, становилось ясно, что он отнюдь не так уверен в способностях своего напарника, как тот хвастает. Но я, конечно же, не собирался ничего предпринимать, и когда оковы спали с моих запястий, лишь тихо произнес:
– Благодарю.
Генри сделал два шага назад, затем развернулся и быстро покинул камеру.
– Ну, вот видишь, – оскалился его друг, закрывая мою камеру. – Никаких проблем. Кроткий, как ягненок.
Когда они покинули наш подвал, я подошел к подносу. В тарелке была налитка какая-то неприятно пахнущая похлебка, по-видимому, состоящая из одной только вареной капусты. К ней я притрагиваться не стал, а взял лишь стакан воды и ломтик белого хлеба и снова вернулся в свой угол камеры.
– Отвратительный запах, – сообщила Тесса, сморщив носик над похлебкой. – Как такое вообще можно есть?
– Проведешь здесь дней пять и не такое станешь уплетать за обе щеки, – отозвался я, жуя свой хлеб и запивая его водой.
– Возможно, – согласилась Тесса. – Хорошо, что нам здесь не придется торчать так долго.
– Думаешь, что в столичной камере тебя кормить будут лучше? Привыкай, подруга, к тюремной еде.
– С чего это?
– Ну как же? Если ты не рассчитываешь бежать отсюда, тебе предстоит участь немногим лучше нынешнего прозябания, а то и много хуже, в зависимости от причины, по которой ты сюда угодила.
– К твоему сведению, я не виновна.
– Вот как?
– Да. Меня подставили. Оклеветали. И как только мы прибудем в Мистрейд, с меня снимут все обвинения. Вот увидишь.
– Не думаю, что увижу, – я отправил в рот последний кусок ломтика хлеба и залпом осушил стакан, после чего небрежно отбросил его в сторону подноса.
– А что же ты? Есть какие-то варианты смягчить твой приговор?
– В отличие от тебя, я виновен.
– И не станешь этого отрицать?
– Не стану.
– Похвально.
– Отнюдь. Просто я не вижу смысла отрицать то, что всем и так очевидно.
– Что же ты такое украл?
– Что же ты такое спела, чтобы здесь оказаться?
– Я расскажу, если ты расскажешь.
– Идет, – согласился я.
Побыв какое-то время наедине со своими мыслями, я четко осознал, что это далеко не самое приятное времяпрепровождение, и куда лучше будет отвлечься, хоть немного, на бессмысленный диалог с сокамерником, чем снова отдаться на волю самобичевания и обреченности грядущего.
Я лег на пол и, подложив руки под голову, уставился в грязный потолок.
– Мы с отц… кхм… – я запнулся, вдруг поняв, что совершенно не желаю раскрывать Тессе тот факт, что моим напарником в преступлении был родной отец. – Мы с подельником собирались украсть у местного толстосума весьма примечательную реликвию. Это старинный кинжал времен до объединения кланов. Якобы он принадлежал клану Драйган, который воевал против Винсента Рима и был, как и все прочие противники объедения, повержен. Местный землевладелец Тарсон Кардаларес, его особняк ты не могла пропустить, он стоит на холме и хорошо виден из любой части города, считает себя наследником клана Драйган. В прошлом гексале он тайно приобрел эту реликвию у людей, которые выкрали кинжал по его же наводке из небольшого частного музея в Мистрейде, куда это оружие было привезено из археологической экспедиции, организованной музеем в конце семидесятых годов. Управляющий музея, человек трусливый, однако весьма щедрый, нанял нас, чтобы вернуть реликвию. По вполне ясным причинам он не обратился к властям и не стал никак афишировать пропажу кинжала, хорошо понимая, как это может сказаться на его репутации и будущем самого учреждения. Кинжал Драйганов был едва ли не самым ценным, что хранилось в стенах этого музея, и потеря столь дорогостоящего артефакта могла стоить учредителю разрыва контракта со своим кланом-патроном, ну а это, как ты сама понимаешь, сулит окончательный крах для любого мелкого предпринимателя и бизнесмена. Никто не станет с ним работать, ни один клан не заключит с ним новый контракт, в итоге долги отберут все накопления и имущество, ну а дальше ты сама знаешь, бродяжничество или самоубийство, смотря насколько он силен волей.
– Мир современного предпринимательства суров, это правда. – согласилась Тесса.
– По этой причине управляющий обратился именно к нам, дельцам, способным без шума вернуть ему утраченный артефакт, и предложил весьма внушительную сумму. Мы принялись за работу и быстро вышли на след кинжала. Оставалось только выкрасть его из особняка.
– С этим-то и вышла накладка?
– Ты будешь слушать? Или хочешь рассказать мою историю сама?
– Прости.
– В общем-то ты права. Мы проникли в особняк, без труда прошли мимо охраны, но, когда добрался до сейфа, в котором хранился кинжал, оказалось, что вместо обещанного нам устаревшего хранилища серии М12, перед нами красовался новенький Флинт.
Взглянув на Тессу, и поймав ее непонимающий взгляд, я пояснил:
– Это такой современный сейф производства клана Феникс, непомерно дорогой, однако крайне надежный агрегат. Да мы и подумать не могли, что какой-то провинциальный аристократишка, хозяин парочки конюшен, вдруг окажется в состоянии установить себе Флинта. Ну да не суть. В итоге нам оставалось попытать удачу с сейфом или уходить ни с чем. Мы решили рискнуть.
– И что? Не открыли?
– Обижаешь. Открыли, конечно, но не смогли вовремя отключить прозвонившую на весь дом сигнализацию, а это, как ты понимаешь, в наш план не входило. Мы собирались тихо войти и так же тихой выйти, чтобы, когда Кардаларес заметит пропажу, кинжал уже был далеко. А вышло так, что весь особняк знал о нашем присутствии. И все же нам удалось скрыться, пусть и с боем. Но сгубило меня в итоге не это, а потребность вернуться за вещами в этот город. Здесь-то меня и поджидал шериф со своими дебилами. В какой-то степени мне повезло, что он оказался весьма предан делу. Я слышал, как Кардаларес предлагал ему выдать меня взамен на щедрое вознаграждение. Однако шериф взял с него только одну бумагу – заявление, сообщив, что меня перенаправят в Мистрейд и будут судить по закону.
– А что же твой подельник?
– Он должен был ждать моего возвращения за городом. Но крайний срок истек часа четыре назад.
– Но в таком случае, он должен будет за тобой вернуться?
– Сомневаюсь. Он не считает, что кому-то что-то должен.
– Но ты же его друг?
– Мы с ним кто угодно, но только не друзья.
– Понятно. Сочувствую.
