В поисках сокровищ

скачать книгу бесплатно

В поисках сокровищ
Владимир Анатольевич Погудин

Это история о группе рыцарей, отправившихся на поиски давно утерянного, но не забытого легендами и людской молвой древнего клада, скрытого где-то в недрах скал, затерянных далеко в разоренных войной землях. У каждого из путешественников свои причины пуститься в эту авантюру, поэтому и проявить при встрече с опасностями они могут себя совершенно по-разному. А земли эти, куда они держат путь, таят в себе много опасностей: они давно покинуты людьми и заселены ужасными тварями, не то порожденными чьим-то злобным колдовством, не то ниспосланными небесами на землю за многочисленные грехи людские…

Пролог

…Шел 812-й год третьей эпохи[1 - эпоха – 1000 лет.]. Весь Южный континент, включая расположенный близи него архипелаг Эль-Мадригал, что в переводе с валенсиасского означало «Острова вулканов», был объят пламенем войны. Война эта, получившая у современников название Войны 10-и великих королей, продолжалась уже немногим более трех лет. Две трети Южного континента были опустошены, земли разорены, крестьяне тысячами умирали от голода, порожденного дыханием смерти, принесенной войной. Повсюду бесчинствовали шайки разбойников и мародеров, нападавшие на уцелевшие в жаре войны замки феодалов, убивая их владельцев и забирая все, что только могли унести, пожирая все запасы провианта, найденные в жилище. Союзным армиям, конечно, был отдан приказ убивать подобных преступников без суда и следствия ввиду чрезвычайной военной обстановки, но отряды солдат ничем, порой, не отличались от этих самых мародеров, ведь провизии в армии едва хватало, да и то половина была почти не пригодна в пищу по причине долгого хранения и способствующих порче продуктов погодных условий. Ужасный сырой климат местности, на которой разворачивались все боевые действия, и пронизывающий до костей холодный ветер вкупе с полным истощением сил солдат и антисанитарными условиями, царившими в армии, привели к возникновению и быстрому распространению эпидемий чумы, холеры, тифа и чахотки (туберкулеза). Солдаты, посчитавшие, что жизнь им дороже их чести, и не имевшие сил больше терпеть все тяготы военной жизни, но имевшие силы, чтоб совершить долгий переход, присоединились, тайком улизнув из лагеря, к обозам крестьян, сотнями тянувшимся на юг, в Моравию и Морнию – земли, не затронутые еще войной. Соответственно, обе союзные армии несли колоссальнейшие потери и не могли продолжать вести войну в том же духе. Поэтому было решено дать 5-го дня 10-го месяца (11 ноября по-нашему) 812-го года генеральное сражение в местечке под названием Буттенгемпский холм. На самом деле это был никакой не холм, а относительно ровная местность, бывшая когда-то, возможно, холмом, поэтому и носившая такое название, хотя толком никто ничего об этом не знал и рассказать не мог. Итак, к этому сражению армии подошли вот в каком составе: Союзная армия королевств Сарабии, Мольтальго, Вергии и Альты под командованием величайшего короля земель сарабийских и герцога фон-Штрауца Вильгельма VI насчитывала 64000 пехоты, 14000 конных рыцарей и 2000 лучников; Союзная же армия королевств Монгола, Шерьма, Спарьи, Услады, Партиспании и Оушена под предводительством достопочтенного герцога Теккерта – человека, закаленного в боях и, даже, победившего дракона! – насчитывала 80000 пехоты, 10000 конницы и 6000 лучников. Как видно, союзная армия герцога Теккерта имела значительный перевес, но все же не без труда одержала победу в этом знаменитом сражении, прозванном «Кровавым», т.к. изначально позиции армии Вильгельма VI были намного лучше позиций армии Теккерта. Ценой огромных потерь выиграла армия шести королевств эту решающую битву, эту войну, и захватили все земли побежденных.

Но что это были за земли!!!

Бедная, бесплодная почва, вытоптанная тысячами ног и копыт, маловодные реки, озера, превратившееся в болота, вырубленные и выжженные леса, вымершие города, разоренные дворцы королей и замки феодалов, местность, где от всевозможных тягот и лишений погибли все птицы и животные…

У союзников не было ни сил, ни средств, чтобы возродить к жизни погибшие королевства, и обратились они тогда за помощью к правителям Морнии и Моравии. Но южные государства, проявившие благоразумие и не принимавшие участия в этой ужасной междоусобной войне северных королей, отказали им в помощи, укрепили свои границы и больше не принимали в пределы своих владений, насколько это было возможно, ни одного беженца из Северных земель.

Так, за какие-то три года пало десять наибогатейших королевств, не шедших ни в какое сравнение ни с королевствами Северного континента, ни с Южными королевствами; так бесславно окончили свой век их короли.

Прошли века, и все забыли о причинах этой бесславной войны, а земли те населились чудовищами: драконами, гигантскими хищными тварями разного рода и прочей нечистью, не то порожденной чьим-то злобным колдовством, не то ниспосланной небесами на землю за многочисленные грехи людские. И даже самые отважные рыцари сторонились этих земель, простолюдины же и вовсе бежали из этих краев со всех ног из страха перед неведомым злом и из-за опаски за свою жизнь. Но никто не забыл легенду о несметных сокровищах гномов, сокрытых в этих землях и хранящихся где-то в недрах Таежных скал. Ходили слухи, что лишь одному сэру Теккерту, командиру одной из союзных армий, удалось найти эти сокровища. Но началась война…

Сэр Теккерт, не успев перевезти сокровища в свой замок, пал на поле боя в самом начале Кровавого сражения. Говорят, что о том месте, где находятся сокровища, он рассказал только своему сыну, который после смерти отца пропал без вести. Поговаривали, что он трусливо бежал с поля боя, как только его отец был убит, и стал скрываться, каким-то образом все же преодолев границы Южных королевств, в одном из них. Никаких документов, подтверждающих описанные выше события или указывающие на местонахождение сокровищ Таежных скал не было, но люди продолжали упорно верить в правдивость данных слухов, да и сама легенда по-прежнему продолжала завораживать умы молодых смельчаков и авантюристов, жаждущих быстро и легко разбогатеть, и толкала их на самые необдуманные поступки и рискованные мероприятия.

Морния и Моравия же стали вскоре после войны процветающими королевствами, затмившими своим сиянием весь Северный континент.

Глава 1. Подготовка

-…Если ты действительно хочешь предпринять это опаснейшее предприятие, которое лично я считаю глупой и пустой затеей, значит ты такой же безумец, как и мой брат! Тем более ты должен прислушаться к моему мнению, ведь я – твой отец! – продолжал свои поучительные наставления сэр Виктор Теккерт, здоровенный мужчина ростом под два метра богатырского телосложения. Он сидел, развалившись на своем любимом дубовом стуле, обтянутом звериными шкурами, и покуривал трубку, пристально смотря на своего сына – высокого крепкого молодого человека, который в это время укладывал в тюк серый шерстяной плед, подаренный ему его матерью в дорогу. Отец был явно недоволен сыном, что можно было заметить по нахмуренным его бровям, по тому, как «играли» желваки у него на скулах, по суровому его голосу. На стенах плясали тени, отбрасываемые предметами, освещенными игравшими в камине языками пламени, которые не могли дать комнате яркого освещения, и поэтому в помещении царил полумрак; и в этом полумраке казалось, что фигура отца, сидевшего к камину спиной, нависла над молодым человеком, казавшимся суетливым и ничтожным в этот момент. Напряжение так и повисло в воздухе. Молчание затянулось, что весьма смутило юного Теккерта.

–Я еще могу понять брата, – внезапно продолжил свою речь сэр Виктор; при этих словах Джеймс – а это было имя юнца – вздрогнул, видимо, от неожиданности, – хотя и считаю, что он – идиот. Ну, я думаю, ты знаешь, почему он разорился и был вынужден продать свое поместье со всеми прилегающими к нему землями. Азартные игры. Да, я думаю, отец не очень бы обрадовался тому, как Брайн распорядился своей половиной наследства. Но не в этом суть. На оставшиеся деньги он организует поход, в надежде не погибнуть в Северных землях да еще и разбогатеть, найдя там клад! Ха! – смешок был злобный, и Джеймс опять невольно вздрогнул. – Но каков твой резон?! – вскричал сэр Виктор и, вскочив с места, уставился на сына; пламя камина освещало его со спины, создавая какой-то красный нимб по силуэту его головы отблесками от ярко-рыжих густых волос на голове и бороды. Сэр – именно, сэр – Джеймс, т.к. ему уже было 18 лет и он был посвящен в рыцари, завязал свой доверху наложенный тюк, выпрямился во весь рост – а он был, как и у отца, около двух метров – и, встав напротив сэра Виктора, посмотрел ему в глаза.

–Отец, – спокойным голосом начал он, – вы всегда мне говорили, что ты не знаешь, настоящий ты мужчина или нет, пока не встретишься с опасностью лицом к лицу, что звание рыцаря добывается не происхождением и родословной, а потом и кровью, что истинно благородный человек должен всегда выбирать трудный путь, чтоб проверять себя. Я никогда не сомневался в справедливости ваших слов и хорошо запомнил этот урок. В моем нынешнем положении я вижу лишь один путь исполнить ваши повеления и показать и доказать, что я действительно усвоил то, чему вы меня учили – поехать на поиски сокровищ в Северные земли вместе с дядей.

–Отправься в конце концов в кругосветное путешествие!.. – не оставлял своих слабых попыток отговорить сына от этого мягко говоря рискованного мероприятия отец, хотя и понимал, что это, по меньшей мере, слабый довод. – Другие же путешествуют…

–Я не хочу быть как все, отец! Я же Теккерт! Я хочу, чтобы вы гордились мной!

На самом деле сэр Виктор уже давно дал согласие на поездку сына и отговаривал его лишь потому, что жена его, леди Ровена, очень боялась за Джеймса и умоляла Виктора отговорить его. Хотя иногда, в пылу нравоучений, сэр Виктор и выходил из себя, забывая, что уже сам дал добро.

Сэр Виктор улыбнулся.

–Когда вы отправляетесь? – спросил он, усаживаясь теперь уже в кресло, стоявшее у камина, и вытряхивая в огонь золу из своей трубки. Трубка эта, сделанная из цельного куска слоновой кости и бывшая когда-то белоснежно белой, но потемневшая от времени и от ежечасного ее употребления, была еще подарена отцу Виктора его дедом и, став чем-то вроде семейной реликвии мужской половины рода Теккертов, передавалась по наследству от отца к сыну. Эта трубка была очень дорога для Виктора; он любил эту вещь.

–Если все будет готово, через три дня, – ответил Джеймс, наливая в кубки себе и отцу вина из резного глиняного кувшина, стоявшего на столе у окна. – А дядя уже спит?

–Откуда мне знать!? Наверняка, нет. Скорее всего, пьет опять наше…

–Тоже, наверное, готовится…– куда-то в пространство произнес Джеймс, зачарованно глядя на огонь. Отец посмотрел на него.

–Волнуешься?

Джеймс не ответил.

–Я б тоже хотел поехать с вами, – сказал, набивая себе трубку, Виктор. – Но, к сожалению, не могу. Такое время сейчас опасное, что нельзя надолго поместье оставлять: разбойников банды, пиратов…

–Мне тоже жаль, что ты не едешь, – положив руку отцу на плечо, сказал Джеймс. Сэр Виктор лишь тяжело вздохнул и закурил трубку.

–Но уже поздно, а завтра мне предстоит трудный день, – после недолгого молчания произнес сын. – Пойду я спать. До завтра.

–До завтра, Джеймс…

Джеймс вышел.

* * *

Через застекленное окно ярко светила луна, роняя свой рассеянный свет на кровать, в которой мирно спала прекрасная леди Ровена. Ей надоело ждать своего мужа, который по-прежнему сидел в кресле у камина, окутанный молочно-белыми клубами мутного табачного дыма, глубоко над чем-то задумавшийся. И думы его были не из приятных…

* * *

Дядя Джеймса, сэр Брайн Теккерт, был не такого высокого роста, как его брат и племянник, но все же рост его был выше, чем средний рост мужчины того времени. У него, как и у всех Теккертов, были ярко-рыжие густые волосы и голубые глаза, широкая кость и крепкое телосложение. Голос у него, резкий и громкий, был точь-в-точь как у брата, и только слыша, но не видя говорящего, невозможно было узнать, кто ведет беседу – Брайн или Виктор. Но в отличии от большинства рыцарей того времени, включая и Виктора, и Джеймса, Брайн не имел такого пристрастия к табакокурению и мог похвастаться отличным умением держать дыхание при высоких физических нагрузках и отсутствием отдышки после долгих работы, боя или бега. Как это и было принято у рыцарей, Брайн не носил усов и бороды, из-за чего у него с братом часто разгорались жаркие споры, когда он пытался доказать Виктору, который носил густые усы и бороду, правда, всегда бывшие ухоженными и расчесанными, что без растительности на лице куда более эстетично и красиво, чем с ней. Но Виктора было не переубедить, и, как это обычно в спорах и бывает, каждый оставался при своем мнении. Брайн очень любил азартные игры, что всегда доставляло ему одни лишь неприятности и беды. Но частые победы в рыцарских турнирах почти полностью покрывали его проигрыши в кости. Так он и жил, зарабатывая на этих турнирах деньги, чтобы потом вскоре их все и проиграть, пока однажды, не получив случайно на одном из турниров довольно серьезную травму – перелом левой ноги (он упал с лошади, т.к. у него оборвалась подпруга седла), – он не выбыл из этих по-настоящему мужских соревнований почти на год. За это время, потеряв свой главный источник доходов и заработка денег и, от скуки приглашая своих друзей по игральному столу в гости и целыми днями напролет играя с ними в кости – в основном, больше проигрывая, – за этот год Брайн, не следивший за своими расходами, проиграл две трети своего состояния. Пытаясь хоть как-то поправить положение, он влез в долги и в конце концов был вынужден продать свой замок со всеми прилегающими к нему землями и переехать на время жить к брату. Да, Брайн был никудышный игрок, зато непревзойденный мастер в обращении с двуручным и одноручным мечами.

* * *

Утро было прекрасное: ярко в ясном небе светило солнце, согревая, возможно, в последний раз землю перед холодной осенью; воздух был наполнен стрекотом кузнечиков и щебетанием птиц; с крестьянских пашен легкий ветерок доносил запах свежевыкошенной травы.

Виктор вышел во двор замка. В руках у него была его неизменная трубка. Постояв немного у дверей и вдохнув полную грудь еще свежего, не успевшего прогреться солнцем утреннего воздуха, направился в конюшню. Но не успел он пересечь двор, как навстречу ему из конюшни вышел Брайн, ведя под уздцы своего боевого скакуна. Его звали Мирабу. Эта была замечательная лошадь, точнее конь, из породы редчайших сарабийских скакунов, разведение которых продолжалось и после падения великого королевства. Порода эта очень ценна, и Брайн выложил кругленькую сумму за Мирабу, которого очень любил. И конь любил хозяина, был всегда послушным и ни разу не подводил Брайна в решающий момент схватки или рыцарского турнира, т.е. проявил свои качества боевого коня на деле, и, как любил говорить Брайн, «Мирабу прошел вместе с ним боевую закалку», что, в общем-то, было верно.

– Утро доброе!– улыбнулся сэр Виктор брату. Брайн ответил кивком головы, а сам приказал слугам, сидевшим в конюшне, хорошенько почистить и помыть Мирабу, который, в общем-то, вовсе в этом не нуждался.

– Да еще найдите Джейкоба-кузнеца и передайте ему, чтоб переподковал его! – крикнул Брайн двум слугам, оставшимся без дела, когда уже подошел к брату.

– Смотрю, работа кипит, подготовка полным ходом, – заметил Виктор.

– Да это еще ничего, – усмехнулся Брайн. – Вон, твой Джим, так вообще раньше моего встал. Суетится все.

– Ну, а ты что от него ждал?! – сэр Виктор затянулся. – Ты… присмотри за ним, юнец еще все же…

– Мог бы и не говорить мне это, Вик.

– Сэр Виктор! Сэр Виктор! Господин, – с этими словами к братьям подбежал Смит, управляющий, – к замку приближается отряд из десяти всадников. Смит, дозорный, говорит, что это, похоже, сэр Мортимер О’Тул с сопровождением, и они минут через пять будут здесь, господин.

– Отлично! – воскликнул Виктор. – Живо распорядись накрыть стол в гостиной, да передай леди Ровене, что к нам в гости сэр О’Тул пожаловал, пусть приготовится!

– Слушаюсь! – и Смит побежал на кухню.

Сэр Мортимер О’Тул был давний друг Виктора – они знали друг друга уже около двадцати лет. Познакомились они, когда участвовали в подавлении Жевальского восстания в составе войск его величества Герберта IV, когда в Жевале, в провинции Морнии, восстало сразу более десяти тысяч крестьян. Год тот в Жевале выдался абсолютно неурожайным, а местные наместники требовали с крестьян их обычное ежегодное количество оброка, не желая войти в их положение (да и когда это феодалы в это положение входили?!). Помещики пригрозили, что если оброк не будет сдан в срок и в нужном количестве, они вновь введут во всех жевальских деревнях устаревшее, но не забытое никем право первой ночи (когда во время крестьянской свадьбы феодал мог на первую брачную ночь забирать невесту себе). Крестьяне оброк не сдали, т.к. его у них почти не было, и феодалы право первой ночи ввели. И крестьяне взбунтовались! …Мортимер и Виктор были самыми молодыми рыцарями в их отряде – им было по девятнадцать лет – и, хочешь – не хочешь, им пришлось подружиться. И они стали лучшими друзьями. Сэр Мортимер – человек среднего роста, хотя по сравнению с Виктором он кажется маленьким. При первом же взгляде на него сразу можно определить, что у него приличное количество лишнего веса, что явно отрицательно сказывается на его физической форме, тем более что он «не дурак выпить», а его руки, если не заняты каким – нибудь посторонним предметом, всегда заняты трубкой. Обычно он был чисто выбрит, а его черные, как смола, но редкие волосы аккуратно зачесаны назад. Сейчас же волосы его были растрепаны, а лицо заросло семидневной щетиной.

Подъезжая к замку, сэр Мортимер пустил свою лошадь галопом, так что оторвался от группы, его сопровождавшей, а когда въехал по подвесному мосту во двор, так резко натянул удила, что его лошадь моментально остановилась, взвилась на дыбы и заржала. При этом сэр О’Тул чуть не упал с нее, но, все же удержав равновесие, остался в седле, и уже потом, успокоив свою Бурку, сам спокойно слез с нее.

– Дружище! – воскликнул сэр Виктор и засмеялся. – Как я рад тебя видеть! – друзья обнялись. Сэр О’Тул засмеялся тоже, но его смех, обычно раскатистый и веселый, прозвучал как–то натянуто и грубо. Виктор внимательно посмотрел на друга: в его глазах не было того задорного огонька, что светился раньше всегда.

– Что–то случилось? – сурово спросил Виктор. Мортимер кивнул.

– К сожалению, я приехал просить тебя о помощи, друг, – грустно сказал О’Тул. Брайн, все это время стоявший в стороне, подошел к говорившим.

– Здравствуй, Морти! – улыбнулся он. Мортимер изобразил на лице натянутую улыбку, и друзья обменялись крепкими рукопожатиями. В это время во двор замка въехал отставший эскорт, состоявший из десяти всадников. Вышла леди Ровена. Она была в ярко–розовом платье с высокой талией, рукава до локтей и полы которого были прошиты синими, зелеными, черными и золотыми нитями. Увидев Мортимера, она улыбнулась и сделала реверанс.

– О, прекрасная леди Ровена! Вы с каждым годом становитесь все красивее и красивее! – и Мортимер подошел и поцеловал ее руку.

– Что ж, – промолвил сэр Виктор. – Я думаю, стол уже накрыт, так что, Мортимер, прошу. А о твоих делах мы поговорим позже. На сытый желудок и думается–то легче. Об охранниках твоих позаботимся, не переживай. Идем!

За столом беседа была оживленная, т.к. друзья не виделись более трех лет, им было о чем друг другу рассказать. Джеймс окончил на время свои приготовления и тоже спустился к столу. Всем было весело, особенно после пятого и более кубков вина, и Мортимеру по неволе приходилось изображать веселье на лице и то и дело выдавливать из себя смешки. Выпито и съедено всего было достаточно и даже более чем, и после трехчасового застолья Мортимер, Брайн и Виктор поднялись в его и Ровены комнату, где собирались обсудить с Мортимером его дела, а леди Ровена и Джеймс вернулись к своим прерванным хлопотам.

–Ну что? – спрашивал Виктор, ставя свой любимый дубовый стул напротив камина – слуги всегда следили, чтоб он горел – и усаживая Брайна и Мортимера в кресла. – Какова цель твоего визита, Морти?

Морти тяжело вздохнул.

– Дело в том, Вик, – начал он, – что в последние три-четыре года плодородность моих земель резко снизилась, все хозяйство пришло в упадок. Крестьяне начали голодать, арендаторы все разъехались, доход стал настолько мизерным, что я не знал, как сводить концы с концами. А еще две недели назад, черт бы их побрал, банда разбойников, человек сто, появилась в моих владениях, ограбила всех крестьян и осадила мой замок. Поначалу оборону мы держали достойно, но, как назло, на четвертый день по какой-то неизвестной мне причине в замке случился пожар. Мы быстро его потушили, но все же сгорела кухня. Бандиты же, воспользовавшись потерей нами бдительности в связи с этим происшествием, быстро засыпали ров и подожгли мост, служивший, как вы догадались, единственными «воротами». Но мост горел долго, и мы успели заметить это и организовать разбойникам засаду. Как только мост рухнул, а они ворвались во двор, мои лучники осыпали их градом стрел, после чего остальные стражники и слуги во главе со мной набросились на них. До этого мы прятались, разбойники нас не видели, и, наверное, были ошеломлены нашей внезапной атакой еще больше, чем лучниками. Завязалась жестокая битва, из которой мы, все же, вышли победителями. Но я потерял много людей; особенно жаль Джона, моего управляющего; ты, возможно, помнишь его…

– Да, да, помню. Хороший был малый! – ответил Виктор.

–…Мой замок был разгромлен, а земли разорены, – продолжал Мортимер, – мне не на что жить… Виктор, прошу тебя (было видно, что Мортимеру очень тяжело это говорить), дай мне, конечно же, в долг, тысячу золотых, на первое время, на содержание, на восстановление замка… Я знаю, такие деньги у тебя есть, это немного для тебя…

– Без вопросов, Мортимер, конечно, друг! – улыбнулся Виктор и похлопал приятеля по плечу. – И это все?!

– Вообще-то, нет…– смущенно протянул сэр О’Тул. – Случайно за столом я услышал, что Джеймс с Брайном собираются в Северные земли искать какой-то клад…

Виктор вопросительно взглянул на брата.

– Да, это действительно так, – четко произнес Брайн, и, обменявшись с братом выразительными взглядами, продолжил, – Ты, наверное, слышал легенду о сокровищах, спрятанных где-то в Таежных скалах…

– Можно мне с вами? – перебил Брайна Морти.

* * *

– Плохо, конечно, что из-за него отъезд пришлось отложить на неделю, – рассуждал Брайн вечером того же дня, сидя перед камином у брата в комнате и попивая вино из кубка, – но, с другой стороны, вместе будет ехать куда веселее и безопаснее, чем с одним Джимом, тем более, что Морти берет с собой стражников, бывших в эскорте.

Сэр Виктор лежал на кровати на спине и курил трубку. Кровать стояла как бы поперек комнаты, спинкой упираясь в стену, завешанную для утепления гобеленом. Кровать была широка. У ее изголовья слева и в то же время в углу комнаты, справа от окна, стоял столик, на котором постоянно стояли кубки, кувшины с вином и с водой. Окно было довольно большое, и, хотя ставень был закрыт, т.к. вечера были уже холодными, Виктор мог отчетливо слышать разговор, происходивший на улице. Говорили два стражника, несшие караул.

– Слышал, Джо, брат господина, сэр Брайн, и его племянник, т.е. сын сэра Виктора Джеймс, собрались в Северные земли ехать, – говорил один.

– И какой черт их туда понес?! – удивлялся второй.

– Да, кажется, клад какой-то искать…

– Ха, ну это дело хорошее! – усмехнулся первый.

– Только вот что сам господин-то с ними не едет? Боится он, что ль?

– Конечно, струсил! Раз молодого Теккерта туда посылает, а сам не едет! Сил-то у него еще полно! Я понимаю, если б крестьяне бунтовались постоянно, или разбойники где неподалеку водились, или пираты с моря…А то за последние лет десять ни разу ничего такого не было; у нас, по-моему, самые спокойные земли во всей Морнии, и за замок ему бояться нечего! Так что, выходит, он трусит!

– Да, не такого я был раньше мнения о хозяине… – вздохнул первый стражник.

– Да не думай ты о нем, Стэн! Мало ли, что в голову взбредет! Пошли лучше обход совершим, а то холодно здесь на стене стоять! – позвал друга Джо. Караульные перевели разговор на другую тему, но сэр Виктор их больше и не слушал; не слушал он и то, что говорил ему Брайн; он был погружен в свои тяжелые думы. Слова охранников оставили тяжелый след в его душе. Он понял, что большинство слуг, по крайней мере, мужчин, и впрямь считают его трусом потому, что он не едет. А неужели он трус на самом деле? Может, он выдумал всех этих разбойников и пиратов только лишь как отговорку для себя от поездки? Ведь Джо был прав: за последние лет десять в их землях и вправду было всегда спокойно. Виктор был зол. Нет, он не был зол на охранников, которые, даже не подозревая о том, что они могли быть кем-нибудь услышаны, открыли Виктору глаза на царящую в замке обстановку. Виктор был зол на себя. И он твердо решил, что отправится за сокровищами вместе с Брайном.

– Я еду с вами! – прервав отвлеченные размышления брата воскликнул Виктор и энергично соскочил с кровати. – Я еду с вами! – повторил он. Брайн сначала не понял, о чем идет речь, т.к. был погружен в мир своих фантазий, из которого его внезапно буквально выдернул в мир реальный Виктор своей неожиданной репликой и прыжком с кровати. Но когда Брайн полностью отвлекся от своих дум и догадался, что имел ввиду Виктор, он лишь отхлебнул из кубка и, удивленно взглянув на брата, спросил:

– Но почему

* * *

– Да, Виктор, почему? Почему ты так резко переменил свое решение?! – недовольно вопрошала своего мужа леди Ровена утром следующего дня.

– Потому, что мне так захотелось, вот и все! Это рыцарское дело, и женщина мне в этом не указ! – грубо отвечал сэр Виктор, бывший явно не в лучшем расположении духа в тот день. И только леди Ровена набрала в легкие побольше воздуха, чтоб ошеломить мужа новой тирадой гневных реплик, как Виктор, видимо, предугадав намеренья жены, нанес контрудар: сменил грубый тон на ласковый и нежно сказал:

– Дорогая, ты же так не хотела, чтоб ехал Джеймс! Но раз уж его не удалось отговорить, кто, как не я, лучше всего присмотрит за ним? Я, конечно, мог бы попросить Брайна, но… ты сама понимаешь.

Леди Ровена только раскрыла рот и так и замерла, не найдясь, что на это ответить мужу. А муж поспешил ретироваться с «поля боя», оставив жену в их спальне наедине саму с собой.

Все, кроме леди Ровены, обрадовались намерению сэра Виктора принять участие в походе за сокровищами. И, не смотря на все увещевания и мольбы, просьбы и слезы леди Ровены, сэр Виктор своего решения не переменил, тем более что он чувствовал поддержку со стороны мужского населения замка, а, соответственно, и свою правоту, и Ровене пришлось смириться с этим.

* * *

Накануне отъезда у всех было приподнятое настроение и отличное расположение духа, все были бодры и веселы. Все вещи были собраны, припасы – в основном, хлеб, мясо и вино – приготовлены, мечи и доспехи начищены до блеска, лошади вымыты, подкованы, досыта накормлены и напоены. Сами же путники сидели за столом в столовой – огромном по длине и ширине зале, в центре которого параллельно друг другу, длиной почти три четверти длины зала, стояло два дубовых стола, за которыми могло разместиться до шестисот человек за раз. Перпендикулярно им, на небольшом возвышении, стоял еще один небольшой стол. За ним обычно, во время праздников и торжеств, когда замок бывал полон гостями, сидел хозяин замка сэр Виктор Теккерт с женой и особо почетными гостями. На стене, за спинами хозяев, висела огромных размеров в изысканной резной дубовой оправе картина, занимавшая почти всю стену (достаточно будет сказать, что высота потолка в этом помещении была около 20-ти метров). На картине был изображен рыцарь в дорогих сияющих доспехах светло-коричневого цвета; забрало его шлема было поднято, и лицом он очень походил на сэра Виктора. Но это был не он, а, как считается, основатель древнейшего рода Теккертов сэр Уильям Теккерт. Справа от него был изображен фамильный герб Теккертов – золотая птица феникс, в партиспанской геральдике – а род Теккертов происходил именно оттуда – обозначавшая силу, мудрость, богатство и власть. Под гербом был написан девиз рода: «Все ради победы!». Остальное место картины занимал великолепный, залитый последними лучами большого, красного заходящего солнца дворец, на фоне которого и были изображены вышеописанные предметы, т.е. рыцарь, герб, девиз. На другой стене, правой от картины, были развешаны в определенном порядке различного рода щиты и многочисленные виды оружия, между вертикальными рядами которого крепились факелы. Но в них, так же как и в тысячах свечей, освещавших во время приема гостей эту залу и стоявших в очень дорогих позолоченных канделябрах различной формы, свисавших с потолка, не было никакой необходимости, т.к. солнечного света, пробивавшегося сквозь витражи, вполне хватало как освещения в это торжественное утро, и ни факелы, ни свечи не горели.

Виктор, Брайн, Джеймс и леди Ровена сидели за покрытым белоснежной скатертью столом. Они уже заканчивали трапезу, а сэр Виктор одновременно еще и отдавал последние приказы Смиту, своему управляющему, который, вытянувшись в постойке «смирно», внимательно слушал своего господина. И вот последние приказы были отданы, последние куски съедены, и все четверо разом встали из-за стола и вышли во двор замка. Лошади были готовы. Вся прислуга вышла во двор попрощаться со своим господином. Сэр Виктор посмотрел в прекрасные голубые глаза своей жены, полные слез, обнял ее и крепко поцеловал в губы. После чего рыцари вскочили на лошадей и, в сопровождении пяти стражников, везших часть их тюков, выехали по подвесному мосту за пределы замка. Путь свой они держали к владениям графа де Бура, старого знакомого Брайна, где они условились встретиться с сэром Мортимером О’Тулом. По прибытии туда, стражники, сопровождавшие сэра Виктора, будут отправлены назад, а все вещи будут перегружены на лошадей стражников сэра Мортимера, обещавшего взять в поход с собой эскорт в десять человек. Конечно же, сэру Орландо де Буру заранее был послан почтовый голубь с известием о скором визите к нему сэра Виктора Теккерта с братом и сыном и сэра Мортимера О’Тула. Т.е. граф де Бур был предупрежден, и должен был ждать дней через пятнадцать гостей. Да, а к нему от замка сэра Теккерта было пятнадцать дней пути!..

Погода во все время пути до замка графа де Бура стояла отличная, и лишь раз за две недели, ночью, поднялся сильный ветер, принесший с собой мелкий кратковременный дождик. Дорога, по которой ехали рыцари, так же была одной из самых безопасных во всей Морнии дорог, и рыцари сворачивали с нее, лишь ища место для ночлега или полуденного привала. И то, даже сравнительно большое отдаление от дороги не грозило им заблудиться или попасть в какую-нибудь беду, т.к. разбойники боялись сюда соваться из-за частых военных патрулей и вообще строжайшей охраны этих территорий (недалеко начинались границы владений его величества). И правда, путники встречали конные патрули каждый день. Но рыцарей стражники не проверяли и даже уступали дорогу, увидев изображение фамильного герба сэра Виктора на его щите, прикрепленном позади седла лошади, на которой он ехал. Так что все условия способствовали быстрому продвижению путников, лошади шли резво, и путешественники даже преодолевали чуть большие за день расстояния, чем планировали первоначально. И, соответственно, прибыли они в замок графа де Бура на два дня раньше назначенного срока. Но граф ничуть этому не удивился, сказав, что он предполагал, что по такой чудесной погоде, ехать по которой одно удовольствие, они доберутся быстро. Сэр Орландо оказал друзьям радушный прием, выделил им одни из лучших комнат своего замка, по размерам немногим уступавшим замку сэра Виктора; в общем, граф предоставил гостям все удобства и разместил их с комфортом, и единственное, что им оставалось, это ждать приезда сэра Мортимера с его эскортом. Сэр Мортимер не заставил себя долго ждать и прибыл ровно в назначенный срок, т.е. через два дня после приезда Теккертов, первого дня восьмого месяца[2 - по-нашему, приблизительно, 13 сентября. Дело в том, что люди тогда жили по лунному календарю, и у них не было названий месяцев, а год начинался с весны, по-нашему, с марта. Но в году так же было 365 дней, т.к. день празднования Нового года, а у них был такой праздник, не относился ни к одному из месяцев.]. Но в эскорт с собой взял лишь четырех человек, в свое оправдание сказав, что остальные потребовались для ведения работ по восстановлению замка, и огорчил друзей вестью, что и этих четырех отошлет домой, т.к. вещей и припасов у него немного, и его лошадь вполне сможет их везти. Да, не сдержать свое обещание – как это не по-рыцарски! Друзья разочаровались в некоторых качествах сэра О’Тула. А т.к. своих стражников сэр Виктор отослал уже домой, а тюков у них было больше, чем смогли бы свезти их лошади, Виктору пришлось обратиться за помощью к сэру Орландо с просьбой дать ему с собой нескольких слуг с лошадьми в дорогу. Граф де Бур не отказал, но как плату за эту услугу попросил довольно неожиданную вещь: место среди участников похода. Сэр Теккерт, в свою очередь, согласился. Дело в том, что в мирное время главным развлечением рыцарей было участие в турнирах, но многим, например, сэру де Буру, это за какое-то время надоедало, и они попросту скучали, не зная, чем скрасить – тем более, что граф был холостяк – свою жизнь в замке. И вот сэру де Буру подвернулась возможность поучаствовать в захватывающем приключении! Конечно же, свой шанс он не упустил. И, в наикратчайшие сроки все приготовив к походу, сэр де Бур вошел в состав команды кладоискателей. Пятого дня восьмого месяца группа рыцарей в составе сэра Виктора, сэра Брайна, сэра Джеймса, сэра Мортимера и сэра Орландо, а так же шести человек эскорта (граф не стал брать с собой в путь много вещей, сделав упор на съестные припасы – неизменные хлеб, мясо и вино; вещи же Теккертов оказались не столь тяжелыми, как казалось сначала, и их с легкостью везли всего лишь две лошади), выехала на дорогу, ведущую к Гротволду – городу на границе Морнии, последнему оплоту цивилизации перед зловещими Северными землями – до которого было двадцать дней пути (по короткой дороге, минующей города Санории и Спранск – процветающие по меркам того времени города с населением более 50000 человек). Причем погода не сулила путешественникам ничего хорошего…

Первые неприятности начались на седьмой день пути, когда разразилась ужасающая буря. Сильный ветер и потоки воды, затопившие все низины, в том числе и дорогу, по которой ехали путники, и несшиеся и бурлившие, как маленькие речки, заставляли лошадей спотыкаться и падать; ливневый дождь слепил глаза и путникам, и лошадям, не давая возможности разобрать дороги; была возможность легко заблудиться в такой кромешной тьме, создаваемой тучей и лишь изредка, частями, освещаемой вспышками молний, выхватывавшими и освещавшими на мгновение куски пейзажа. Было решено остановиться у кромки близлежащего леса где-то в миле справа от дороги, который рыцари заметили при вспышке одной из молний. Путешественники свернули с дороги и направились к лесу – деревья давали хоть какую-то защиту от дождя, хотя вряд ли это могло им уже помочь. Всю ночь они не смыкали глаз, промокшие насквозь и замерзшие до костей. Но утром, когда гроза все же закончилась, их ждала мало приятная картина: дорогу настолько развезло, что вряд ли по ней можно было ступить шаг, не увязнув при этом по колено в вязкой жиже. При таких условиях их продвижение было бы очень медленным, но выбора не было, и было принято решение продолжить путь.

За следующие три дня пути друзья прошли лишь десять миль, тогда как до грозы рассчитывали покрывать не менее 65-и миль в день.

– Ну, это, черт побери, никуда совсем не годится! – яростно воскликнул сэр Виктор, в очередной раз чуть не упав с лошади, когда она споткнулась обо что-то твердое, покрытое большим слоем жидкой светло-коричневой грязи. – По этой дороге невозможно ехать! За последние дни мы прошли миль двенадцать, и находимся сейчас где-то между замком барона Серджиньо и Самойлем, хотя должны были быть уже далеко за ним!

Никто ничего ему не ответил – сказать-то было нечего. И хотя дорога стала намного лучше, от части от того, что в последние четыре дня не было дождя, от части от того, что путники въехали в более засушливые земли, и почва во время грозы вобрала в себя больше влаги, оставив на поверхности ее меньшую часть, скорость их продвижения оставляла желать лучшего – восемнадцать миль в день. На двадцатый день пути опять поднялся сильный пронизывающий до костей ветер, на небе сгустились тучи, и начался долгий моросящий дождь, навеявший на некоторых участников похода тоску.

– Вот тебе, пожалуйста, самое унылое время года – осень в Морнии! – просипел Джеймс, закашливаясь. Почти все участники похода, за исключением, правда, сэра Виктора с братом, чувствовали себя прескверно, простудившись в грозу.

– Именно это мы и не учли, молодой человек! – сказал хмуро граф. Он всегда называл Джеймса «молодой человек»; хотя Джеймсу это очень не нравилось, он держал свои чувства при себе, т.к. был на самом деле самый молодой участник похода и не смел «огрызаться» на старших, тем более на сэра Орландо.

Моросящий дождь, к счастью, почти не ухудшил состояние дорог, пришедших к этому времени в более или менее нормальное состояние, и путешественники могли продолжать путь со средней скоростью 40-47 миль в день. В связи с этим все находились в сравнительно хорошем расположении духа, когда еще одна неприятность обрушилась на них: выяснилось, что припасов продовольствия, рассчитанных сэром де Буром на двадцать семь дней пути, почти не осталось, а до Гротволда оставалось около трети пути, т.е. примерно пятьсот пятьдесят миль или, при нынешней их скорости, двенадцать дней езды. Было решено покрывать за день максимально возможные расстояния, т.е. не ехать только ночью, и, насколько возможно, экономить запасы пищи. А т.к. двенадцать дней – срок не очень большой, рыцари были уверены, что протянут.

* * *

…Семнадцатого дня девятого месяца, потратив на дорогу тридцать девять дней, в Гротволд исхудалые, ослабшие, с изможденными лицами, голодные и злые, все в грязи, миновав отряд стражников на городских воротах, въехали сэр Виктор и все остальные. Правда, и здесь не обошлось без небольшого инцидента. Дело в том, что начальник караула, дежурившего в это время на воротах, решил, еще издали увидев отряд рыцарей, что это простые странники, и, когда они подъехали к воротам, преградил им путь, в надежде получить хорошую взятку. Но выбрал он для этого не самый удачный момент. Конечно, в другой бы раз сэр Виктор, ехавший во главе отряда, и кинул бы ему пару-тройку серебряных[3 - 1 золотой = 20 серебряных; 1 серебряный = 50 медных.], но в том состоянии, в котором он находился после их слишком долгого и очень трудного переезда, он поступил совсем по-другому: он направил своего коня прямо на охранника и лишь когда тот, испугавшись, что будет задавлен рыцарем, выхватил из ножен свой меч и направил в его сторону, сэр Виктор, не желая, чтобы этот тупой стражник покалечил его лошадь, развернул своего Дрега – так звали его скакуна – боком к стражнику и, ткнув его носком сапога в грудь, сквозь зубы зло прохрипел:

– Ты что, не видишь, кто перед тобой, щенок?!

Охранник, пошатнувшись от удара и опустив меч, с злостью бросился к рыцарю со словами:

– Да как ты сме… – в этот момент сэр Виктор, держась одной рукой за луку седла, резко наклонился с лошади вниз и, схватив начальника охраны за волосы, ткнул его с силой лицом в щит, висевший у него за седлом и начищенный, как и меч, до блеска накануне утром, и поэтому фамильный герб Теккертов, изображенный на щите, не увидеть было невозможно.