скачать книгу бесплатно
Три года назад, последние защитники города укрылись под землёй и ещё два месяца отбивались от наседающих спецподразделений альянса. Их травили газами и выжигали напалмом, но они всё равно держались. Тогда оккупанты взорвали туннели и замуровали выходы.
Как-то раз один пожилой слесарь, демонтирующий газовое оборудование в доме Сергея Петровича, перепил самогона и рассказал, что если спуститься в канализацию в одном из микрорайонов, то в паре мест можно прижать ухо к стене и услышать стук. Слесарь служил когда-то в войсках связи и уверял что это не просто стук, а морзянка. Конечно скорее всего это новая Московская байка, но в некоторые байки иногда хотелось верить.
Прежние скорости поезд метрополитена больше не развивал и иногда Сергею Петровичу казалось, что он видит следы от пуль на стенах туннеля.
Через пару станций в вагон вошёл пошатывающийся мужик с пришитым к груди красным пропуском и сразу скинул замызганный пуховик на пол. Из-под верхней одежды появилась олимпийка с пришпиленной булавкой георгиевской ленточкой и несколькими боевыми орденами и медалями.
А затем мужик принялся напевать под нос «День Победы» при этом разгуливая по вагону, периодически останавливаясь и заглядывая каждому пассажиру в глаза. Все стыдливо отворачивались, утыкаясь в стекло, одна из тёток заругалась и лишь пара человек коротко кивнули, но подпевать не стали. Зато из вагона потянулась вереница баб, тянущих за собой детей с мужьями, а вслед им неслось хриплое, с каждой фразой усиливающееся пение:
– "День победы, как он был от нас далёк, как в костре давно потухший уголёк. Были вёрсты, обгоревшие в пыли, этот день мы приближали как могли"…
Когда ветеран добрался до Сергея Петровича, тот тоже отвернулся, хотя и почувствовал при этом как горло сдавило и наполнилось горечью. Слабенькое сердце бешено заколотилось в груди и перестало трепыхаться только тогда, когда поющий уже в голос мужик, не перешёл в другой вагон.
– Сорвало резьбу ветерану. Жаль мужика – под нос прошептал Сергей Петрович и почувствовал, как по щеке проскочила слеза.
Минут через пять поезд остановился на бывшей «Комсомольский», теперь носившей имя заклятого русофоба «Збигнева Бжезинского».
Выйдя наружу Сергей Петрович увидел, как четверо мордоворотов, с повязками дружинников, вытаскивают ветерана из последнего вагона. Голова того была в крови, спортивная куртка сорвана вместе с медалями, а из рукава разодранной тельняшки торчала изуродованная культя.
Ещё один беспокойный гражданин выскочил следом, и держась за разбитый нос, побежал по перрону, при этом громко призывая полицию на помощь.
Пальцы Сергея Петровича до скрипа сжали кривую ручку алюминиевой палочки.
– Ничего. Держись браток. Скоро мы за тебя отомстим.
Северский нехотя отвернулся, отсчитал нужную колонну и тяжело опустился на лавочку.
На стареньких часах было пол-одиннадцатого, когда один из пассажиров приостановился и скинув рюкзак совсем рядом, принялся завязывать шнурок ботинка.
– Едем до «Подбельской». В разных вагонах – едва расслышал Северский его шёпот.
Минут через десять он забрался в последний вагон поезда. Вышедшего на связь мужчину больше не видел.
Выйдя на «Подбельской» Северский побрёл к эскалатору. По пути опять напал приступ кашля. Пустой ингалятор несколько раз пшикнул, выпуская остатки сжатого воздуха и как не странно, но сам процесс помог.
– Дом 34, фургон развоза алкомаркета – послышалось из-за спины и мимо пробежал спешащий пассажир с рюкзачком за спиной.
Автоматически расплатившись за поездку и пройдя все процедуры контроля, Сергей Петрович вышел из метро и принялся высматривать таблички на домах. Минут через двадцать он нашёл нужный адрес и в проезде между зданиями увидел грузовой фургон с голографическим логотипом популярной водки, на бортах.
Красноносый бородатый мужик в шапке ушанке тянул стакан к бутылке и периодически лукаво подмигивал.
Как только Северский подошёл ближе, водительская дверца открылась и оттуда выскочил молодой рыжий парень в спецовке со всё тем же логотипом водки. Ни слова не говоря, он распахнул дверцы грузового фургона и помог забраться внутрь.
– Одежду, браслет, пропуск, телефон, мелочь, любые документы и электронику – всё сюда – приказал мужчина, невзрачного вида встретивший за порогом. Затем он распахнул рюкзачок и протянул рабочий комбинезон.
Через пару минут Сергей Петрович остался совершенно голым, а мужик начал водить попискивающим обручем сканера вдоль худого тела. Не обнаружив ничего подозрительного, он посмотрел в глаза Северского и спросил:
– Сергей Петрович, это точно всё?
– Да – неуверенно сказал Северский и нервно покрутил так и не снятое обручальное кольцо. – А его можно оставить?
– Лучше не надо.
Электромобиль неспешно ехал уже час. Сергей Петрович сидел совершенно один на жёсткой лавочке, за паллетами с водкой. Потёртая спецовка оказалась великовата и висела словно на вешалке. Новый жёлтый пропуск, был совсем с другой фамилией и лишь голографическое фото подтверждало, что он принадлежит Северскому.
Все вещи невзрачный мужчина сложил в рюкзак и прихватив алюминиевую палочку удалился, оставив вечно мёрзнущее тело, на расправу трясущемуся фургону электромобиля.
В какой-то момент Сергею Петровичу стало страшно, судя по примерному расстоянию, которое преодолел грузовичок, он давно выехал с территории секторов, доступных для посещения.
Наверняка в институте уже хватились ведущего специалиста по расшифровке крипто-кодов. Конечно направление потеряло актуальность несколько лет назад, когда крипто-сигнал начали напрямую передавать коллегам из-за рубежа, но если начальство проявит бдительность и доложит особистам, то сначала ему позвонят на домашний, а потом вышлют на адрес институтскую охрану.
Эх, лишь бы они подольше протелились.
Машина резко снизила скорость, а потом и вовсе остановилась. Снаружи донеслись приглушённые голоса, нехитрая мелодия шансона и шум дизельного двигателя. Сергей Петрович встал и схватился за один из пластиковых ящиков, в точности выполняя инструкции мужчины с невзрачным лицом.
Послышался лязг открываемого запора и сердце профессора Северского бешено заколотилось. Дверца распахнулась, и он увидел рыжего шофёра, представленного ему Глебом. Рядом стояли два парня в белых папахах, на которых красовались кокарды с черепом и костями. Разгрузки казаков были плотно забиты магазинами, из-за спин выглядывали деревянные приклады стареньких автоматов Калашникова. На боку у одного висела настоящая шашка.
– Эй ты старый пердун, чего вылупился? Тащи сюда ящик! – выкрикнул Глеб и присутствующие заржали.
Сергей Петрович поднатужившись поднял ящик с водкой и быстро засеменил к выходу. Ящик принял один из казачков и брезгливо окинул взглядом трясущегося от холода Северского.
– Нахера ты его с собой возишь? – поинтересовался он.
– Да сам не знаю – сильно добрый, наверное. Это ж мой бывший классный руководитель. Историю вёл. Если я его кидану то он сдохнет от голодухи через неделю – мгновенно ответил Глеб.
– Ну раз ты такой добрый, может скинешь для нашего есаула ещё один ящичек. А то он задрал нас своими ночными проверками – с нажимом попросил казачок и передал ящик товарищу.
– Не парни, вы чо? Мне ещё в комендатуру зоны отчуждения, отгрузить придётся.
– Да не жмись Глебка, комендантские сегодня обломятся, а нам Красновцам, надобно срочно радиацию из организма выводить.
– Ну ладно – неохотно сдался водитель. – Только в следующий раз дам всего десять бутылок.
– Да нехай будет так. Одним днём живём – согласился казачок.
Глеб оглянулся на Сергея Петровича.
– Эй развалина? Тащи ещё один. Да давай пошустрее, иначе пенделя получишь для ускорения.
Сергей Петрович встрепенулся и посеменил назад. Дрожащие руки схватили следующий ящик водки и в этот момент он почувствовал, как к горлу подкатил кашель. Перестав дышать, профессор развернулся и сделал первый шаг.
Ноги едва не подвели, но он каким-то чудом сумел дохромать до распахнутой дверцы. Уже наклоняясь Сергей Петрович почувствовал, как его потянуло вперёд и понял, что сейчас вывалится наружу. В следующий миг ящик перехватили крепкие руки Глеба, не дав профессору завалиться.
– У чёрт старый, я тебе больше с утра наливать не буду – возмущённо заорал он и передал ящик второму казачку.
Все снова заржали, а потом ворота захлопнулись.
Сергей Петрович упал там, где стоял, зажал рот и слушал как снаружи галдят развеселившиеся казачки, в то время как Глеб рассказывает анекдот про жадного москаля встретившего не менее жадного еврея. Когда электромобиль тронулся, из горла вырвался заполошный кашель, смешанный с сукровицей.
Приступ бил минут пять не переставая, а желудок исторг из себя всё что смог наскрести. В какой-то момент показалось что всё закончилось, но новый поток кашля заставил свернуться калачиком. И всё это время перед глазами Сергея Петровича стояли молодые лица улыбающихся казачков, с только начавшей появляться порослью в области носа.
– Красновцы – прошептал он, когда тело закончило содрогаться от спазмов.
Это ж надо. И атамана Краснова откопали – главного казачка Гитлера. Кого только за эти три года не появилось на нашей земле.
Немного отойдя, Сергей Петрович смог опереться спиной на жестяную стенку и внезапно уловил, что звук снаружи изменился. Появилось гулкое эхо. Казалось, что электромобиль въехал в туннель.
– Неужели добрались? – не веря себе прошептал Северский.
Минуты через три машина затормозила и ворота снова открылись. В лицо ударил луч мощного фонаря прикрученного к стволу автомата с глушителем.
Луч побежал по запакованным паллетам и Сергей Петрович наконец смог рассмотреть кто снаружи. Там стояли три бойца в полных комплектах, тяжёлой брони «Ратник-5» с сервоприводами.
Профессор увидел хамелеона-цифровой камуфляж российского образца и его рот непроизвольно растянулся в улыбку, а по щекам побежали слёзы.
– Свои – просипел Сергей Петрович и в следующий миг в поле видимости появился ещё один персонаж.
– Серёжа, ты чего? – поинтересовался пожилой, крепкий мужчина и его совершенно лысая голова склонилась над ним. – Нам сегодня ещё РФ спасать от супостатов, а у тебя глаза на мокром месте – с укором добавил старый друг и помог подняться.
Глава 2. Серый
2045 год. "Серый".
На этом перегоне поезд тянул старый дизельный тепловоз. Шесть разнокалиберных, пассажирских вагонов дотащились до станции и замерли напротив железнодорожного вокзала.
Проводники открыли вагоны и на перрон высыпала разнообразная публика. На этой станции обычно сходили приезжие с правильно выправленными документами и зарегистрированные жители Подмосковья, не имеющие пропуска для въезда в черту города.
Первыми, из третьего вагона выбрались пятеро серьёзного вида коротко стриженных парней в спортивных костюмах и кожанках. С ними вышел хмурый гражданин в кожаном пальто, отороченным мехом. Группка явных братков замерла как по команде, окружив бугра и тревожно озираясь по сторонам. Следом выскочила толстая тётка, держащая в охапке рыжих близнецов-пятилеток и долговязый мужик, тянувший кипу необъятных тюков плотно набитых тряпьём.
Тётка упёрлась в преграждающих путь спортсменов и было заругалась матом, но в этот момент обернулся старший братвы, и она заткнулась. Мужик с тюками спохватился, дёрнул её за шкирку и быстро поволок в сторону высокой ограды, не дающий прибывшим обойти здание вокзала без проверки.
Стоящие у входа в вокзал полицаи переглянулись и заржали. В это момент из вагона вышел щупленький парнишка лет шестнадцати. Аккуратно переставляя костыли, он неловко заскакал на одной ноге и упёрся в спины братков. На него грозно посмотрели, получив в ответ глуповатую улыбку, явного недоумка.
– Ай дядечки, пропустите пожалуйста сироту калеченного! – жалобно заголосил, безбожно шепелявивший парнишка и широко заулыбался, обнажив два ряда желтоватых зубов с прорехой на месте двух передних.
– Пропустите убогого – кинул деловой через плечо и начал требовать у одного из своих чтобы тот срочно вызвонил через спутник какого-то есаула, который по всей видимости должен был их встретить.
Парнишка с трудом протиснулся между нехотя расступившимися братками, снял рваную шапку ушанку и низко поклонился.
– Ой спасибо добрые дяденьки, дай бог вам здоровья, да побольше.
– Вали нахер! Нам твоё здоровье в сраку не упёрлось – зло отбрил один из спортсменов и погрозил кулаком с надетым кастетом.
Парнишка испуганно отпрянул, споткнулся о чей-то чемодан и едва не растянулся на перроне, начавшем быстро заполняться выходящими пассажирами. Братки заржали.
Народа скопилось слишком много. Могло показаться что из купейных и плацкартных вагонов вышли все, и даже не по одному, а уже по два раза. На самом же деле из поезда выбралась едва половина пассажиров. После окончания тридцатидневной войны в вагонах пассажирских поездов, с перебоями передвигающихся по территории бывшей РФ, не протолкнуться. В любое купе набивалось по 15-20 человек и даже севшие в Казани пятеро братков со своим деловым предводителем, смогли с боем очистить только одно купе.
Несмотря на неудобства билеты стоили так дорого, что иногда их меняли на легковую машину. А что делать? – альтернативы ЖД дорогам, охраняемым войсками Альянса и ЧВК западных корпораций, не осталось. Перевозка частных граждан по воздуху запрещена. Можно конечно на свой страх и риск отправиться в дальнюю поездку на автотранспорте, но если у вас нет полсотни вооружённых мордоворотов и колонны с БТРами, то этого делать точно не стоит.
Парнишка неловко скакал между группками людей с баулами, и с трудом смог пробраться к толпе, собравшейся перед входом в вокзал. Оказавшись возле окна, он с любопытством заглянул внутрь.
Вновь прибывших, полицаи запускали по одному, и они сначала проходили через обычные рамки металлоискателя, а потом через прозрачный коридорчик, со светящимися стенками, оборудованными ростовыми голографическими панелями.
Лицо калеки на миг стало серьёзным и тут же приняло своё обычно придурковатое выражение. Блаженная улыбка налезла на покрытую мелкими шрамами физиономию и необычно ясные голубые глаза начали озираться по сторонам, будто выискивая у кого можно чего-нибудь выклянчить.
Вот суки! И когда же они успели установить биосканер? Ведь куратор уверял, что тут всё чисто. – Мозг парнишки бешено работал, пока его модифицированные глаза фиксировали месторасположения полицаев и маршрут патруля дружинников, лениво прохаживающихся по перрону. Следом он начал выявлять точки расположения камер наблюдения, и оценили высоту сваренного из толстой арматуры заграждения, наглухо запирающего перрон по бокам.
Думай Серый, думай.
Документы у меня в полном поряде и за двухнедельную поездки выдержали четырнадцать проверок. Не понятно, как сеть смогла, но по всему выходило что они выправлены прямо в недрах Федерального Бюро Контроля, чьи отделы появились во всех без исключения республиках и автономиях, в обилии расплодившихся на истерзанном теле бывшей РФ.
Оружия у меня нет, кроме кривого раскладного ножа. Ну до этого точно не доколупаются. Не ну а чем ещё безногому калеке хлебушек нарезать?
Вот засада!
Не было бы чёртового сканера, Серый проскочил бы станцию на раз. А так они просветят и легко узнают, что калеченное тело модифицировано и улучшено спец-протезами и боевыми-имплантами. А такие характерные улучшения, до войны делали только военным, да и то далеко не всем.
Эх жаль – с горечью подытожил Серый. – Пол страны пересёк чтобы так глупо встрять, всего-то в пятнадцати километрах от цели.
Взгляд парнишки на миг сместился и считал цифры с голографического табло, висевшего над входом в вокзал.
09.05.2045. 19:24.
Эх, побольше бы времени, и он смог разыграть небольшой спектакль с карманным воровством. На худой конец можно подрезать кого-то из пассажиров или сымитировать помешательство. Но времени скитаться по полицейским околоткам не осталось.
Серый не знал для чего ему приказали прибыть в заданную точку рандеву именно 9 МАЯ, до 23:00. Но зная какие силы задействованы и какую важную информацию до него донесли он предполагал, что задача из самых приоритетных для всей глубоко законспирированной сети подполья.
Расстановка охранных систем примерно зафиксировалась на трёхмерной проекции станции, созданной тактическим имплантом, и калека неспешно побрёл по перрону направляясь к высоченной ограде. Там он уселся на низкий парапет, рядом с толстой тёткой, кормящей близнецов резаным салом с луком. Долговязый мужик заметил его голодный взгляд и с силой пихнул один из тюков, напрочь отгородив тётку, при этом он прижал калеку к последнему вагону стоявшего поезда.
– Чего вылупился? – грозно спросил глава семейства. – Лишнего сала у нас нема.
Калека ещё шире заулыбался и отвернулся. Высокий поступил именно так как он предполагал и это порадовало.
Отложив деревянные костыли, Серый снял набитый тряпьём вещмешок с плеч и кинул рядом. Потом, как бы невзначай развязал узел, перематывающий грязные джинсы в районе колена. Смятая брючина развернулась, и, если бы не стоящий гвалт, сидящая рядом семейка обязательно услышала надсадное жужжание сервомотора.
Из рюкзака появился правый ботинок, а из штанины выдвинулся керамидовый штырь, оборудованный супинаторным толкателем. Протез вошёл в специальный паз ботинка с характерным щелчком, и калека превратился в обычного подростка, сидящего на самом краю перрона.
Теперь оставалось просто ждать.
После полного анализа движения камер слежения, Серый выяснил что перрон контролируют две независимые системы. Одна просто записывала картинку с десятка камер и отправляла её в облачное хранилище, а вот вторая является глазами нейросети, в реальном времени фиксирующей и обрабатывающей все подозрительные действия гражданских лиц.
Серый знал, запись из облака кинут на анализ только в том случае если тут что-то произойдёт, а вот охранная нейросеть подымит тревогу сразу, и без какого-либо участия живых людей.
Толпа на входе даже не думала рассасываться. Самые нетерпеливые хотели побыстрее пройти процедуру досмотра, выйти из вокзала и расползтись по своим делам. А те, кто смерился и не спешил, собрались в кучки и ждали.
Серый аккуратно скинул костыли на брусчатку и спихнул их в узкую щель между вагоном и перроном. Затем затолкал вещмешок под мягкий тюк, на который уселся глава семейства.
Прошло минут десять и видимо так и не дождавшись встречающих, прямо через плотную толпу торопыг, начали проламываться братки со своим деловым предводителем. Мат мужиков и крики возмущённых баб тут же разнёсся по перрону. Над головами промелькнула рука с раскладной дубинкой и чувствительные уши Серого расслышали смачный шлепок. После этого десяток камер наблюдения направили свои объективы на вход в вокзал. Дородная баба вместе с долговязым муженьком вскочили с тюков и уставились на завязавшуюся свару.
