скачать книгу бесплатно
Однажды в заточении
Марина Побединская
Она – хорошая девушка, которая живёт в своих картинах и мечтает стать известной художницей. Он – парень из плохой компании. Высокий, красивый, обаятельный. Использует свои профессиональные навыки в незаконных целях. Она – принцесса, он – дракон. Они бы никогда не узнали друг о друге, если бы не одна жуткая ситуация. Ему пришлось её похитить. На несколько месяцев они оказались в одной комнате. Сможет ли хорошая девочка найти ключ к сердцу своего похитителя и выбраться на свободу?Внутренние конфликты, чувственные сцены, муки выбора, цепляющие диалоги, сравнения со сказками, ненависть и любовь.
Марина Побединская
Однажды в заточении
Глава 1
Я бежала по ступенькам вниз со скоростью света, казалось, что миллион этажей позади, а впереди ещё столько же. Было очень страшно. В здании звучала сирена, я знала, что сюда проникли какие-то люди, они стреляли. Все убегали по лестнице, была давка. Я замешкалась, помогая другим. Одной женщине стало плохо, у неё началась паническая атака, пришлось вспоминать, как нужно дышать, считать и называть предметы вокруг. Как только стало лучше, ей помогли спуститься. Снова послышался выстрел. И я в панике побежала вниз, на лестнице уже никого не было, свет моргал, звук сирены, дыхание сбивается, страшно. В руках я держала перцовый баллончик, которым надеялась никогда не воспользоваться…
Всё случилось очень быстро. Я столкнулась с выходившим с нижнего этажа мужчиной, лоб в лоб, мои руки коснулись его в области груди. И тут я поняла, что это один из «них». Мои глаза встретились с его, он был без маски, держал её в руке, и пистолет. Я понимала, что увидела его лицо, и теперь он убьёт меня. Как могла быстро подняла баллончик, палец надавил на кнопку, но в эту самую секунду он успел схватить мою руку и направить мне в лицо. Глаза загорелись, Боже, какая это была боль. Я начала истошно кашлять. И поняла, что на этом всё. Я умру слепая прямо на лестнице. Столько планов рухнуло. Я ведь пришла сюда увольняться сегодня. Это была моя работа в течение нескольких лет. Душа у меня лежала к творчеству, а не банковскому делу. Я хорошо рисовала с детства. И наконец, решила сделать это своей профессией.
Помню, что минуту ничего не происходило, должно быть этот мужчина думал, что же со мной делать. Надо сказать, что, когда мы столкнулись, на какую-то крохотную долю секунды я отметила, что он достаточно красив. Он был высокий, с тёмно-русыми густыми волосами, забранными назад, по бокам длины не было, видно, что он следит за своим внешним видом, это сразу бросилось в глаза. Одет он был в чёрную толстовку, под которой виднелась футболка того же цвета. Рукава были засучены. Поэтому пистолет я увидела сразу, хоть он и был опущен. На вид ему было не больше 30 лет. Глаза карие, брови широкие, небольшая щетина. Он был похож на какого-то актёра, чьё имя я не могла вспомнить. Но при всё этом, я его боялась, как огня. Он вселял одним взглядом дикий ужас. И этот баллончик… Отлично пригодился. Может нужно было тренироваться до этого. Но теперь уже поздно об этом рассуждать. Всегда думаешь, что именно с тобой этого не случится.
Через пару мгновений он потащил меня за собой. Я ничего не видела и не понимала, что происходит. Затем услышала крики, разговоры с другими бандитами. Какой-то мужчина, по голосу он был в возрасте, орал на моего злодея, что «это всё не по плану». На что ему поступил ответ «под мою ответственность». Я кашляла, как ненормальная, тёрла глаза и рыдала. Затем мне связали руки верёвкой. И посадили в машину. Ехали мы долго, явно больше часа. Глаза мне завязали. Но я бы всё равно ничего не увидела. Действие от баллончика не проходило.
Мы приехали в какую-то глушь, уже было слышно сверчков. Вошли в дом. Он был двухэтажный, судя по всему. Мы поднялись на второй этаж. И я услышала, как захлопнулась дверь за мной. Он был рядом.
Глава 2
Мои губы предательски дрожали, хотелось кричать, бежать, но вместо этого я стояла, как вкопанная. Страшно было думать и предполагать, что будет дальше.
– Как тебя зовут? – вдруг начал он разговор и снял повязку с моих глаз.
Я зажмурилась от яркого света. Глаза очень болели, но зрение восстанавливалось. Мы были в какой-то комнате, достаточно большой. Мебель была старинная, деревянная. Но я смотрела только в его глаза. Взгляд был пугающим.
– Зачем тебе моё имя? Ты хочешь вписать его на надгробии? – протараторила я, едва не срываясь на плачь.
– Если бы я тебя хотел убить, то сделал бы это на лестнице, согласно инструкции босса, – чуть раздражённо ответил мой похититель.
Я молчала. Что тогда он будет делать со мной здесь? Он решил взять меня с собой в их логово для развлечения? От этой мысли меня начало подташнивать. Я с детства боялась всяких маньяков и насильников, было страшно заходить в лифт с посторонними мужчинами, слишком много было жутких случаев в новостях. А тут я оказалась в ещё более ужасной ситуации. Чего боишься, то и случается. Страх притягивает беды.
– Я не знаю, что ты намерен делать со мной… Но только притронься! Я буду сопротивляться, кусаться, царапаться, – тут я поймала себя на мысли, что мои слова могут только раззадорить его. – Я буду тебе мстить. Даже после смерти, если до этого дойдёт. Ты мерзкий бандит, я тебя ненавижу, ты связал беззащитную девушку, прыснул баллончиком, лишил зрения. Ты не мужик, ты просто отвратительный грязный червяк… – не успела я закончить свои кричащие оскорбления в его адрес, как он схватил меня за горло и впечатал в стену. Мне стало трудно дышать, затылок заныл от удара. Я почувствовала его парфюм и дыхание у своего уха.
– Если будешь меня оскорблять, принцесса, я вставлю кляп тебе в рот. Ты должна сказать мне «спасибо» вместо того, чтобы орать здесь, как бешеная. Думаешь, мне нравится эта ситуация? Я не смог спустить курок, я проявил слабость. Но и там оставить я тебя не мог, ты увидела моё лицо. Придётся нам как-то существовать здесь вместе, пока всё не разрешится. Исход может быть любой. В твоих интересах меня не провоцировать. А теперь назови своё имя, будь так любезна, – всё ещё держа меня за горло, сказал он.
В голове был бардак из чувств и эмоций. Руки у него были сильные, невозможно пошевелиться. Ненавижу чувствовать себя такой слабой и беззащитной. Он действительно мог сделать, что угодно, а я никак не смогу ему противостоять. Придётся сдерживать свой нрав, чтобы не наговорить лишнего. Вспоминаю эти памятки о том, как вести себя с террористами. Не смотреть в глаза, выполнять, сохранять спокойствие. Пока у меня не получалось ничего из этого.
– Лиза, – прошептала я. Он убрал руку с шеи. – Меня зовут Лиза, а твоё имя мне знать не полагается, наверное? В целом, мне и не интересно. Меньше знаю, больше шансов…
У него во взгляде пробежала какая-то чертинка, наверное, подумал, что его запугивания сработали, и я теперь буду его слушаться. Подожди, дорогой. Я не оставлю попыток сбежать отсюда, буду действовать хитро.
– Лиза, мне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах, обычно девушки меня мечтают похитить, привязать к себе, завербовать, женить, ну, ты поняла, – с самодовольством сказал он. – Здесь ситуация иная, я девушек ещё насильно не связывал и не удерживал. Но так сложилось. Даже не думай сбежать отсюда. Это бесполезное занятие приведёт к очень печальным последствиям для тебя. Дом находится в абсолютном удалении от чего-либо, вокруг только лес и речка. Но самое страшное – это люди внизу, те, кто всю дорогу уговаривали меня избавиться от тебя. Они думают, что ты будешь моей… Игрушкой. И вот от этой игрушки не должно быть никаких проблем.
Он отошёл, стал раскладывать вещи из сумки. Я стояла со связанными руками, рассматривала место, где мне придётся существовать. Комната была просторной с большим окном и нишей, в которой располагалась кровать. Ещё одна дверь вела в туалетную комнату. У окна было место для отдыха, здесь стояли кресла и столик. Слева от входа была импровизированная кухня: маленький холодильник, чайник, стол и стулья. Дом был похож на старый небольшой особняк со скрипучим полом и высоким потолком. Кругом был бардак. Но при этом было видно, что эти люди подготовили место для своего временного укрытия. Я увидела аптечку, пакеты с продуктами, воду.
– Осматриваешься? – внезапно спросил он.
Я промолчала. Неужели мы будем спать вместе? Я не усну рядом с похитителем. Сна здесь не будет точно. Даже не лягу. Сяду и всё. И есть не буду. Объявлю голодовку.
– Мне придётся связать тебе ноги, чтобы ты ночью не вскочила, пока я сплю, – прервал он мои мысли. – Ты будешь спать на кровати. Я – на полу. Договоримся так. Я тебя не трону, ты – меня.
– Я? Тебя? – у меня даже ухмылка пробежала на лице.
– Да, не тронешь и не будешь делать попытки. Ударить, уколоть, сбежать и так далее. Будешь вести себя смирно. Ты ведь боишься, что я могу начать приставать к тебе? Мы здесь одни, парень и девушка… – не успел закончить он свою мысль.
– Я поняла, поняла. Не надо продолжать. Согласна. Обещаешь не приставать и не трогать меня даже пальцем?
– Обещаю, если ты обещаешь, – ответил он. – И, если не будешь оскорблять и болтать лишнего, иначе не могу ручаться.
– Постараюсь… Договорились.
Глава 3
От его лица
Мне и до этого не нравился план. А теперь всё усложнилось ещё больше. Как я мог снять маску именно в тот момент? Слишком волновался. До этого я с ними не ходил «на дело», сидел за ноутбуком, взламывал системы безопасности. Но в этот раз всё пошло не по плану с самого начала. Мой дядя решил, что им недостаточно людей для такого большого здания, я пошёл для массовки. Мне хотелось быстрее всё закончить, особенно когда начались выстрелы. Они стреляли в воздух, чтобы испугать людей. Много денег взять не получилось, так как мы не учли их новую систему безопасности в хранилище. Дверь мы открыли, но без нужного отпечатка пальца через 2 минуты сработала сирена. И дальше всё, как в тумане.
Этот дом мы нашли давно, подготовили его, чтобы переждать шумиху, и спланировать новое дело, скорее всего, в другой стране. Теперь ещё эта девчонка… Все на взводе. И что мне с ней делать? Может быть оставить её здесь, когда будем уезжать? Она видела только моё лицо. А я уже буду в другой стране… Отдать её дяде, чтобы он с ней разобрался, вместо меня я не могу, я не убийца. Ладно, подумаю об этом позже. Сейчас надо устроиться. Спать не буду, хочу посмотреть, как она себя будет вести. Завтра поеду в магазин, куплю замки на дверь и окно. А пока пусть связанная побудет.
И до чего она бесячая! Всё время огрызается. Ведь видно, что боится. Но не останавливается. Ей повезло, что из всей нашей компании там оказался я. Жалко её стало, молодая… Симпатичная. Вроде. Не в моём вкусе, конечно. Небольшого роста, фигура далека от модельной, я таких обычно не замечаю. Самое первое, на что обращаешь внимание, это её глаза. Огромные, кукольные какие-то, зелёные. Потом, конечно, я их подпортил. Но она сама виновата, я действовал машинально. Одета она в платье: белый верх, похожий на блузу с коротким рукавом и тонкой верёвочкой-бантом на шее, чёрная юбка, официально, как и все офисные работники, но при этом мило. Точно кукла. Такая, как эти пупсы, с густыми волосами и щёчками. Правда сейчас она выглядит ужасно, тушь на половину лица, как у панды, волосы растрёпаны. Страх в глазах и ненависть. Ко мне. Ну, я с ней, церемониться не собираюсь, она должна меня бояться, только так её можно контролировать. Надеюсь, что проблем она не доставит…
Глава 4
Первую ночь я запомнила навсегда. Было страшно, не удобно, холодно. Я была связана по рукам и ногам. В своём тесном платье. Глаза болели, но я боялась даже моргать. Казалось, что если я их закрою, то потеряю контроль, хоть контроль здесь и был иллюзией.
Он постелил себе на полу. Но, как мне показалось, так и не уснул. Мы были, как два зверя, ожидающие действий друг от друга, готовые к нападению или обороне в любой момент. Мне хотелось пить, живот начал поднывать, но я ничего не просила. Мне казалось, что этим я покажу ещё большую слабость и зависимость от него. Моя жизнь в его руках… В руках человека, которого я ненавижу.
Ночь была бесконечной. Утром он встал, убрал своё спальное место, поставил греться чайник, проверил на месте ли мои верёвки и пошёл в ванную комнату. Я с трудом смогла сесть, осмотрелась. Острых предметов здесь нет, верёвки не снять. Долго ли я смогу так жить? Эти верёвки уже натёрли мне кожу, ноги и руки болели…
– Кофе будешь? – спросил он, выходя из ванной.
– Я ничего не буду здесь пить и есть, спасибо, – ответила я деловым тоном.
Он равнодушно пожал плечами и пошёл делать завтрак. А я снова легла и молча заплакала от своего положения, чужого дома и чужих людей рядом, преступников.
Тут в дверь постучали. Мой похититель вышел, я слышала отрывки фраз, из которых было понятно, что один из бандитов купил замки на дверь и окно по его просьбе. Ещё он спросил «хороша ли я оказалась»? Ответа слышно не было. Затем они попрощались.
– Мне нужно сходить на собрание, – сказал он, убирая со стола посуду. – Сколько оно продлится, я не знаю. Но сначала я установлю замки, чтобы лишний раз не давать тебе повод для каких-либо попыток отсюда сбежать или спрыгнуть и повредить себе ноги. И… Чтобы обезопасить тебя от тех, кто может сюда зайти.
Меня затошнило. Этот тип – ещё пол беды. Его друзья, судя по пошлостям в машине по дороге сюда и недавнему разговору, ещё хуже. Он в спешке принялся устанавливать замки, затем переоделся в белую рубашку и джинсы и ушёл, закрыв дверь на ключ. Я осталась одна. Сначала лежала, потом решила сделать попытку встать и всё осмотреть получше. Пришлось передвигаться маленькими прыжками. Вид из окна был красивым, вокруг осенний лес, виднелась река. Мне страшно захотелось пить. На столе стояла бутылка с водой. Я кое-как открутила крышку пальцами и сделала несколько глотков ртом без помощи рук. Дожили. Проверила ящики, ничего полезного.
Собрание длилось очень долго, почти до вечера. Большую часть времени я лежала или сидела, смотря в стены и потолок. Затем он открыл ключом дверь. В руке у него была начатая бутылка виски. Ну, вот этого мне ещё не хватало… Кто знает, как теперь он себя поведёт, может уже забудет своё обещание…
– Будешь? – спросил он, протягивая бутылку?
– Напоить меня решил? Нет, спасибо, – недовольным тоном ответила я.
– Я бы на твоём месте только и делал бы, что пил, при возможности. – пожал он плечами и сделал очередной глоток из бутылки.
Был уже вечер, стемнело, но свет он не включил. Уселся в кресло, ноги забросил на столик. Рукава его рубашки были закатаны, на левой руке он носил часы, волосы были взлохмачены, взгляд становился всё тяжелее. Я начинала волноваться. Поесть в этот день предложений не поступило. Ему было абсолютно всё равно, что рядом другой человек со своими потребностями. Он сидел и смотрел в окно, развалившись в кресле, и попивая виски.
– Знаешь, спать на полу мне не понравилось, – уже еле шевеля языком, сказал он. – Твёрдо, холодно, не удобно.
– Хочешь, чтобы я там спала? – спросила я, делая вид, что не понимаю его мысли.
– Ты же не собака, чтобы я тебя на пол уложил, – засмеялся он ехидно. – Мы оба будем спать на кровати. Положу подушки между нами. Ты связана. Даже если решишь напасть на меня во сне, у тебя ничего не получится. А вот у меня будут тогда развязаны руки, если ты понимаешь, о чём я. Ты мне не нравишься, принцесса, я люблю красивых, высоких, смелых, с пухлыми… Эмм… Ну, с выпуклостями. Забыл, что хотел сказать. Ты меня поняла. Но! В темноте и ты сгодишься. Так что нападай на меня. И посмотришь, что будет.
Я даже не нашлась, что ответить. Вроде бы и хорошо, что я ему не нравлюсь, с другой стороны, было даже немного обидно, значит, что в его глазах, я некрасивая, низкая, плоская трусиха… Ну, а он в моих – чёртов кобель с завышенной самооценкой, гнилой и бесчеловечный сынок богатого папы, ищущий приключений, грабящий и похищающий людей. Фу. Омерзительный пьяный тип.
– Подушек положи побольше, – наконец ответила я. – Мне отвратительно находиться рядом с таким, как ты.
– С таким, как я? – возмутился он, вставая с кресла, шатаясь. – А что не так, дорогуша? Недостаточно хорош для такой принцессы? Лежи там, как мышь, молча! А то договоришься. Это моя кровать. Я должен был здесь спать один. Я предоставил тебе спальное место. Будь благодарна и помалкивай.
После этих слов он поставил бутылку за дверь комнаты, закрыл дверь на ключ, скинул джинсы на пол, натянул кое-как спортивные брюки, положил подушки между нами и рухнул на кровать. Через минуту послышался тихий храп. А я заснула только под утро, на руках и ногах уже были ссадины от верёвки, от голода кружилась голова, а от слёз мои веки опухли, стали похожи на сливы. Не могу больше здесь находиться. Не могу…
Проснулся он поздно с диким перегаром и головной болью. Глаза были прищурены, брови нахмурены, волосы торчали в разные стороны. Он снял рубашку, остался в белой футболке без каких-либо надписей и в чёрных спортивных брюках, ноги были босые. Шатаясь, доковылял до бутылки с водой и выпил её целиком. Полез в аптечку за таблеткой. Я старалась не смотреть на него, отвернулась. Через мгновение, он постучал пальцем по моему плечу и протянул бутылку с водой. Я попыталась привстать, но ничего не вышло, сил не было, и эти веревки… Он помог мне приподняться и сесть. Сегодня пить я не отказывалась, губы потрескались от сухости, жажда была невыносимой. Он сразу же отошёл, даже не взглянув на меня, уселся в кресло и ждал, когда таблетка от головной боли подействует. Я сидела всё в том же платье, которое я всей душой ненавидела, узкая юбка сдавливала живот, волосы были похожи, на колтун шерсти. От такого своего вида мне становилось ещё хуже, жалкое зрелище. Через некоторое время он вышел из комнаты. Вернулся с завтраком. Там было несколько бутербродов и фрукты. Поесть он мне снова не предложил. Я сидела и поражалась такой бесчеловечности. Ненавидя его всё больше, с каждым съеденным им кусочком. Минут через десять, он ехидно спросил:
– Твоя голодовка ещё не закончилась? Смотри, похудеешь, мальчикам нравиться не будешь.
– Мне терять нечего, – сквозь зубы ответила я. – Как мне сказал один самодовольный тип, я некрасивая и плоская.
– Но ведь парень у тебя есть всё же? Принц у принцессы, – спросил он с ухмылкой.
– Был бы принц, он бы спас меня на белом коне, – ответила я. – Но принцы закончились, остались одни циничные кобели.
Он едва заметно усмехнулся. Встал из-за стола и сказал:
– Я отойду на пару часов, на столе осталось кое-что из еды, если сможешь дойти, бери, кушай.
– А если не смогу дойти? – поинтересовалась я.
– Тогда жди принца, пусть он тебе еду в постель приносит. Я предлагать два раза не буду. Хочешь устраивать голодовку, твоё дело, – ответил он быстро и вышел из комнаты, закрыв дверь на ключ.
Спустя минут пять, я сползла с кровати и допрыгала до стола. На тарелке оставался бутерброд с сыром и помидором, из фруктов был виноград, нарезанное яблоко и пара долек апельсина. Кофе был только в его чашке, трогать не стала, сделала пару глотков воды. После перекуса, я немного посидела в кресле. Лес за окном был такой красивый, разноцветный. От зелёного до оттенков красного. Вот бы нарисовать его… Были бы у меня кисти, краска и бумага, я бы жила в своих эскизах, а не в этой ужасной реальности.
Глава 5
От его лица
Я вернулся ближе к вечеру. У нас снова было долгое собрание. Дядя нервничает, это видно. Он всех заставляет продумывать каждую деталь нового плана. Ребята у него не все «с головой», они скорее для физической силы пригодны. Разве, что кроме Влада, слегка пухлого парнишки в очках, он ведет себя адекватно, говорит умные вещи. Остальные, как по мне, отморозки. Половину собрания сводят к тупым шуткам, пошлым анекдотам и бредовым предложениям. А после обычно напиваются, как и я вчера. Ну, я хотя бы поспал. Впервые за несколько дней.
Когда я зашёл в комнату, Лиза спала. Я слышал, как она сопит. К еде она всё же притронулась. Но съела не много. Вот упёртая! Я сел в кресло, долго смотрел в окно на лес и вечернее небо. Капли дождя стали появляться на стекле, затем дождь усилился. Такая погода навевала ещё большую тоску. Я начал зевать. Как вдруг Лиза застонала. Я обернулся, она лежала в том же положении, глаза закрыты. Наверное, кошмар снится. Тут она снова начала изнывать и хлюпать носом. Я тихонько подошёл к кровати. Посмотрел на её лицо, спит. Через пару секунд у неё потекли слёзы, снова стон. Я сел, положил руку ей на плечо и тихо сказал:
– Эй. Проснись. Лиза, тебе сон снится…
Как вдруг я спустил свой взгляд ей на руки, а затем и на ноги. На верёвки. Чёрт! Какие ссадины! Вокруг всё красное, кое-где проглядывала кровь. Видимо, от боли она хнычет во сне. У меня было такое, когда я сломал руку, мама говорила, что во сне стонал в больнице. Что же делать?
Я решил развязать верёвки, обработать раны. Снова стал будить её. В этот раз она открыла глаза, полные слёз.
– Что… Что ты делаешь? – испуганно спросила она. – Не трогай меня! Отойди, убери свои грязные руки!
– Лиза, я сниму верёвки, у тебя раны под ними, ты плачешь во сне. – ответил я, как можно спокойнее.
Она посмотрела на свои руки и снова заплакала.
Я аккуратно развязал верёвки сначала на ногах. Затем приступил к рукам. Она тяжело дышала, слёзы уже не текли, внимательно наблюдала за моими действиями. Я посмотрел в её глаза, она свои тут же отвела, но я успел увидеть в них ненависть. Помимо этого, она меня стеснялась, я понял это по румянцу на щеках, уже не в первый раз, когда мы близко друг к другу. У меня же появилось чувство вины при виде этих ссадин.
Глава 6
Когда он меня разбудил, я подумала, что он собрался меня изнасиловать. Мне хотелось его убить. Кричать. Или просто умереть самой в этот момент от страха. Потом я поняла, что произошло. Неужели я увидела в его глазах сочувствие?
Он принялся развязывать верёвки, а у меня внутри всё дрожало. И я не понимаю до конца своих эмоций. От его прикосновений… Мне показалось, что они были ласковыми. И такого я от него никак не ожидала. При этом, благодаря ему, мне было так больно… Он во всём виноват. И я его ненавижу! Тогда почему я стесняюсь смотреть в его глаза? Когда он злой, я смотрю, не отрываясь. И ненавижу его ещё больше. А как только увидела каплю доброты, сразу засмущалась. Глупая.
Когда он стал развязывать мне руки, я спросила, не боится ли он оставлять меня без верёвок? Он ответил:
– Я очень надеюсь на твоё благоразумие. Ты же понимаешь, что если что-то пойдёт не так, то верёвки вернутся на свои места? И я их не сниму больше, сколько бы ты не хныкала.
Затем он обработал мои раны спиртовым раствором. Я терпела боль, даже не пикнула. Смотрела на его руки, часы и на цепочку, чуть видневшуюся из под футболки. А он был очень сосредоточен. И мне показалось, что ему действительно жаль. Периодически он поднимал взгляд на меня, когда должно было быть больно, тогда я отводила глаза в сторону. Не хватало ещё почувствовать в нём доброту. Он мой враг и точка. Если он сжалился раз, это не значит, что ему можно верить и тем более доверять.
Когда он закончил с моими ранами, я почувствовала свободу. Смешно звучит, но это было так, огромное счастье двигать руками и ногами так, как тебе хочется. Я даже хотела сказать спасибо, но остановила себя. Спасибо, что снял верёвки, которыми ты же и связал меня.
Он всё еще сидел рядом, смотрел на мои руки. Затем перевёл взгляд на платье и спросил:
– Тебе, наверное, неудобно в нём? Может быть дать что-то из моей одежды?
Я машинально кивнула. Он взял свою сумку и начал перебирать вещи. Рост у него был высокий, поэтому его рубашка для меня была платьем, а носки – гольфами. Переодевалась я в ванной, за одно причесалась, наконец-то. Рукава белой рубашки я закатала, носки были тоже белые с двумя черными полосками. Выглядела я, будто мы переспали. И судя по ранам, секс у нас был жёстким.
Я застеснялась выходить в таком виде, поэтому накинула на себя плед. Спать больше не хотелось. Я решила посидеть у окна. Проходя к креслу, заметила его оценивающий взгляд, тут же отвела свои глаза. Он почти сразу сел рядом.
Дождь превратился в ливень, капли громко били о стекло. Иногда слышались порывы ветра, деревья шумели и кланялись, теряя свою красивую разноцветную листву. Мне впервые за это время стало немного спокойнее, и я очень боялась спугнуть это чувство. Но от меня здесь ничего не зависело. Правил балом мой похититель, который сейчас проявил акт милосердия, надолго ли?
– Никогда не любил осень, – нарушил он тишину. – В детстве это означало конец каникул, больше никакого футбола целый день во дворе. Лужи, грязь, серость и тоска.
– Возможно, в детстве это так и было, – продолжила я тему погоды. – Но сейчас… Я вижу красоту осени и нахожу в ней много хорошего. Не в этом году, конечно. Эта осень, пожалуй, худшая за мои 25 лет. Плюс к тому, не факт, что я её переживу ещё… В остальном, все эти осенние оттенки мои самые любимые, именно в это время я много рисую, люблю устраиваться с книгой под звук дождя, пить какао с корицей, печь ароматные яблочные булочки, зажигать свечи и смотреть уютные фильмы.
Он слушал и пристально смотрел на меня. Я лишь раз заглянула в его глаза, затем уставилась в окно и продолжила свои размышления. Пара минут молчания. Затем он сказал:
– Похоже, ты видишь красоту там, где такие, как я, её не замечают. Ты говорила, что любишь рисовать. Что рисуешь, пейзажи?
– Рисование это всё для меня. В детстве я ходила в художественную школу. Сейчас, в свободное от работы время, рисую на заказ самые различные иллюстрации, в том числе для детских книг, – ответила я и затосковала по кистям в руке.
– Моя мама очень хорошо рисовала, – сказал он после небольшого молчания. – У нас в доме она сама расписала стену, это было изображение гор и снежного леса. Хорошие воспоминания из детства…
Я не стала спрашивать, что стало с мамой. Некоторое время он просидел молча, смотря на дождь. Затем встал, заварил чай, налил в две чашки и вместе с печеньем поставил на столик рядом со мной. Было ощущение, что я у него в гостях. Но это лишь минутное заблуждение. Стоит сказать, что он проигнорировал мою мысль о том, переживу ли я эту осень. Он сам не знал ответа на этот вопрос, я думаю.
Глава 7
