скачать книгу бесплатно
Впрочем, тут почти все разговоры или об армии, или крутятся вокруг – при такой концентрации оборонных объектов на единицу территории и отсутствии любого другого выбора, чуть ли не девять десятых всех жителей так или иначе служат или работают по свободному найму на ВС Великой Империи. Мужчины чаще служат, женщины – чаще работают, как прикомандированные гражданские специалисты, хотя в местную армию принимают без различия по полу, и получить погоны на плечи – вопрос только собственного желания. Есть и военная обязанность – точно такая же, как в моей родной РФ. Правда, в отличие от России, вяловато действующей на фронте агитации службы в Вооруженных Силах[9 - Напоминаю, Егор описывает ситуацию на 2012 год, как она ему виделась.], Великая Империя очень хорошо смогла поставить этот процесс. А уж в Монголии, где, кроме армии, выбор возможной работы очень небольшой и не самый интересный, практически все жители от мала до велика вообще готовы подписаться под словами «не служил – не мужчина». С другой стороны, в тлеющие очаги «горячих точек» здесь всегда посылают только добровольцев, а вынужденная аскеза и регулярность жизни вкупе с физическими нагрузками дают хороший шанс сдвинуться с «мёртвой точки», двигаясь по одному из двух официально поддерживаемых государством Путей…
Я развернул на планшете окно терминала, занёс руку над виртуальной клавиатурой – и с раздражением спрятал компьютер назад в сумку: башка совершенно не варила после вчерашнего. Оставалось уставиться в окно – монотонный пейзаж, не меняющийся в течение всей поездки, действовал даже на хорошо выспавшихся людей, благо СВП-«автобус» двигался так плавно, как будто действительно шел по воде. Степь только кажется ровной как стол – тут есть и холмики, и норы пресловутых сусликов, которые никак не разглядишь в траве, а вот чего нет – так это дорог. Точнее, дороги есть – времянки, накатанные армейскими грузовиками с огромными колёсами, которые для любого другого наземного транспорта проходимы мало – ну, кроме БТР и танков, конечно. Излюбленное средство передвижения коренного населения тут – кроссовый мотоцикл: тоже можно въехать куда не надо, но не опаснее, чем на лошади. И гораздо быстрее. Тут у большинства парней двухколесные средства передвижения лет с двенадцати-тринадцати – а иначе «не пацан!» Для местных монголов степь как дом родной, а вот регулярно теряющихся деток офицеров ищут по персональным спутниковым маячкам – ещё одна штука, без которой ни один нормальный человек за дверь не выйдет, даже взрослый. Впрочем, как я уже и говорил, Степь всё равно регулярно получает свои жертвы – вышел и растворился в бескрайних просторах, как кусок сахара в горячем чае. Кости иногда потом находят – случается, что и через десяток лет…
Вот шайтан! Похоже, заснуть мне тоже не удастся. Мысли о работе мешались с мыслями о школе, и так по кругу. Причём если по Проекту волнения были скорее в положительном ключе – сработают последние правки к процессингу алгоритмизации или нет, то вот долбаная летняя практика вызывала один негатив. Можно сколько угодно говорить себе о том, что я взрослый человек в теле ребёнка, и мнение так называемых сверстников меня не колышет, – но более приятной ситуация, когда на тебя смотрят как на кучу мусора, не становилась. А что смотреть сегодня будут именно так – я просто не сомневался. Почему? Опять «местная специфика».
Как я уже и говорил, кроме армии, в Монголии податься практически некуда: частники вроде Абишева набирают свои дружины и другой младший персонал из своих родственников и потомственных вассалов – постороннему в тот же «Цветок» просто не попасть. Правда, это вполне оправданная мера – секретность получается на уровне… но я сейчас о другом. Итак, армия. В современной армии, очевидно, нельзя без специальности, а специальность можно получить либо в учебке – то есть путём вдалбливания в голову информации со скоростью звука голоса препода-прапора, либо в военно-техническом училище – это что-то типа колледжа, или, как там их раньше называли, ПТУ. Тут, соответственно – ВТУ. Программа за десятый-одиннадцатый класс идёт с заметным сокращением (за счёт классической литературы, языков Империи и прочих гуманитарных предметов), зато учат водить как минимум машину, а то и лёгкий самолёт (тут, в Монголии, это актуально), стрелять из ручного лёгкого и пехотного тяжёлого оружия (а что ещё надо мальчикам «со взором горящим?»), и паре «перекрёстных» специальностей на выбор – связист-электронщик, санитар-парамедик, РХБЗ[10 - РХБЗ – Радиационная, химическая и биологическая защита.]-лаборант, логист-экспедитор, бухгалтер-интендант – ну и так далее. Плюс штатные инструкторы пути Духа – всё, как «в большой армии», – включая гарнизонный режим, лёгкую форму шагистики и форму «совсем военную» с погонами и прочими виньетками. Нет, ВТУ срок службы не сокращает – наоборот, солдат (обычно после ВТУ как минимум сержант) служит те же два или три года – пропуская учебку. И на полгода больше получает зарплату, разумеется, а в ВТУ у курсантов с головой на плечах нет проблем и со стипендией… А вот за старшие классы хорошей школы часто приходится и заплатить. Понимаете, к чему я клоню?
Девятый класс школы заканчивается выпускными экзаменами – в ВТУ берут (и начисляют первые полгода стипендию, что для многих важно) по их результату. Экзамены, как и положено, идут и заканчиваются в мае, а в начале июня мальчики наиболее… изобретательно-активного возраста уже стригут волосы и отправляются в «летний лагерь подготовки ВТУ» – короче, подальше от возможности что-то учудить «пока можно». Девочки, решившие пойти по армейской карьере, могут сделать то же самое – ВТУ, армия и контракт. Собственно, так и делают… где-то в Великороссии или в Сибири, – но только не здесь. Патриархальное, чтоб его, общество… Школы, под соусом подготовки «к двум самым серьёзным годам обучения», а на самом деле, видимо, чтобы не вызвать ненужный социальный дисбаланс, перед десятым классом делают летние учебно-практические лагеря. При этом «практика» почему-то считается отдыхом, а не учёбой… В итоге получается, что я должен каждый день переться в школу, где на трёх (ТРЁХ!) оставшихся парней приходится шестьдесят две девчонки – то есть на четыре пятых ученицы параллельных классов, мне практически незнакомые. И смотрящие на, по их мнению, бесхребетных слюнтяев, как на тараканов каких-то! Мне было решительно непонятно, ради чего я должен был всё это терпеть: я ещё по прошлому миру примерно представлял, что такое «трудовая практика», и не питал иллюзий, что тут она организована как-то лучше. То есть у толпы подростков на пике гормонального фона будет масса свободного времени на «красить вот эту стену до обеда» и практически никакого контроля – самое оно, чтобы оказавшаяся в большинстве социальная группа вдоволь подоставала меньшую. Фигня, если с точки зрения взрослого человека, но как же меня это напрягает: кто станет первой целью насмешек, я даже не сомневался.
Что поделать, я, иномирянин, даже сейчас всё ещё… выделялся. А дети и подростки как никто другой это остро чувствуют. Особенно тяжело пришлось в первые полгода – уж слишком сильно мои собственные интересы и чаяния лежали в отличной от других плоскости. Сверстники, двенадцати-тринадцатилетки обоих полов буквально бредили Тренировками, Практиками, Путями (обязательно с большой буквы!) – и напропалую хвастались друг перед другом своими «достижениями». Понять я этого никак не мог – восточная мишура по поводу личной силы и Просветления для меня казалась лютым бредом, а описанные в литературе возможности редких адептов, постигших вершины своего Пути… ммм, скажем так – несколько приукрашенными. В чём смысл заниматься изматывающими физическими тренировками, я ещё мог понять, – но вот аскеза и медитации, вместо того, чтобы как можно усерднее забивать податливый пока ещё мозг необходимыми знаниями? И это всё ради того, чтобы через несколько лет получить возможность таскать у пояса железку или плётку, бесполезную в общем-то против даже пистолета? От «сверстников» внятных объяснений добиться было невозможно, а от Тогжана, которого мне случайно удалось застать во время одного из редких визитов в лабораторию, я услышал лишь «это надо понять самому». И только спустя ещё полгода до меня постепенно начало доходить, насколько я ошибался…
3
Концепция понятия «Путь» оказалась одновременно очень простой и невероятно сложной штукой. Философским понятием, которое объединяет в себе совершенно несовместимые на первый взгляд вещи. Примерно как «Коммунизм». Да-да, это не шутки – Путь это… дорога жизни, что ли. Искусство, инструкция и желание укладывать ВСЕ свои поступки в определенном ключе… м-да. Это и ещё множество определений можно найти в книгах, и они точно так же не приближают к пониманию сути явления. Ладно, остановлюсь на том, что Путь – это сплав веры (не религии!) и социальных воззрений, который, при следовании ему, гарантированно позволяет достичь зримых результатов. Причём получается, что возможность выше прыгать и сильнее бить и творить «чудеса» – это сильно побочный эффект… Всё, я сдаюсь. Наверное, ЭТО невозможно взять и просто объяснить словами, только почувствовать самому. Только скажу, что ничего похожего на учение о Путях за пределами границ Великой Империи так и не появилось и не прижилось. Боевые искуства есть, магия есть, религии есть, в том числе и государственные, – но нет ничего, что объединяло бы их, увязывало между собой и обыденной жизнью. Это я, кстати, тоже узнал далеко не сразу…
…Меня потянуло вперёд – винты СВП перешли на реверс, и катер оттормозился, аккуратно наехав на асфальт улицы. Это ещё одна милая местная традиция – строить обрывающиеся в никуда концы улиц, выходящих за пределы города. Резко так – есть прекрасная асфальтированная дорога, дома по бокам, освещение, магазины, все дела… и вдруг бац – степь, и только веер колей во все стороны разной степени разбитости и заросшести. Давящий на уши даже в салоне гул стих – роторы остановились, и я, кивнув пилоту, спрыгнул с середины трапа на мягко спружинившее под ногами дорожное покрытие. Мягкое не потому, что асфальт такой особый, а потому что южное солнышко запросто разогрело его градусов до тридцати пяти, и это был ещё не предел. Ещё одна причина, почему местные любят путешествовать с утра – по сравнению с кондиционированным салоном «автобуса» на улице было сущее пекло: как в духовку добровольно влезть. А мне ведь ещё до школы шагать и шагать…
Вообще-то, улицы вполне могли пропустить «автобус» и до самой школы – отношение к правилам дорожного движения в Монголии тоже… своеобразное. Ундерхаан не настолько большой город, чтобы жителям приходилось часто использовать личный транспорт в черте города, а улицы специально сделаны очень широкими – на зависть магистральным шоссе в других регионах. Потому СПВ-рейсовики и переставленные на колёса низкого давления армейские вездеходы (ещё одна модная монгольская переделка) до нескольких крупных становищ и к ближайшим большим военным городкам, спокойно проходят до центра Ундерхаана и там высаживают и принимают пассажиров… но я вынужден топать пешком. Не принято тут выпячивать свою значимость: школьник – веди себя как школьник, пройтись по самому пеклу – отлично закаляет тело и Дух. Впрочем, сейчас я ворчал про себя больше от недосыпа – уже привык, а может и тренировки действительно помогли. Если бы у меня на них ещё оставалось время…
Прямо удивительно, но до школы я добрался почти вовремя. Можно было и совсем вовремя – но пришлось бы бежать… да пошли все нахрен! Раз практика это «отдых», то пусть попробуют заставить отдыхать по расписанию. Уверен, не я один опоздал. Хотя, дойдя наконец до учебного заведения, я немного засомневался в своей правоте. Чего-чего, а территорию здесь никто не экономит, в отличие от заборов: необычно пустой двор вокруг школы меня не насторожил – услать пришедших вовремя «везунчиков» с миссией полива клумб, пропалывания сорняков или тем паче – отсыпания дорожек кирпичной крошкой можно было чуть ли не за горизонт! Выходящих покурить у школьного подъезда здесь быть не могло – даже до учителей не дойдёт, свои наваляют от души, а охранников при входе нет в принципе, так что мне предстоял занимательный квест «найти своих». Однако, как оказалось, о растяпах вроде меня все-таки позаботились: на створке двери обнаружилась криво приклеенная половинка листа А4, которую я заметил, только когда дернул за ручку и убедился, что главный вход заперт.
На время учебно-экскурсионной поездки все десятиклассники, пожелавшие остаться в школе, переводятся во временную сводную группу Хонгурзул Оюуновны.
Зам. дир. Нарышкина Н. М.
Подпись, печать. Ниже от руки было размашисто добавлено:
Заходите через второй чёрный в физкультурном корпусе. С.П.
Для особо одарённых: ВСЕМ ученикам, оставшимся в городе, заходить через физкорпус!
«Расшифровать», что же такое произошло, для меня труда не составило: опытный я, в каком-то смысле, школьник. Значит, вчера, сразу после торжественной раздачи аттестатов о неполном среднем образовании, учителя, вместо того чтобы засесть бухать от счастья за достижения своих воспитанников, как все нормальные люди, сели работать – сверхурочно. По-быстрому раскидали оставшихся учащихся по классам и даже старост назначили. Хотя обычно первое делается ближе к концу июня, перед отпуском у педколлектива, а второе вообще на первом уроке нового учебного года. И я даже знаю, зачем был этот взрыв трудового энтузиазма: зря, получается, я наговаривал на их счёт. Нет, ну вот не суки ли?
Процесс дальнейших действий я себе представил как вживую. Свеженазначенные старосты ловятся замдиректором за подол (фигурально выражаясь, ибо телефоны для чего?), и до них доводится сообщение о возможности заменить тупое торчание в поднадоевшей за год школе многодневной экскурсией и список их класса, а те уже должны донести информацию до оконечного получателя – своих свеженазначенных одноклассников. Такое обычно объявляется прямо в классе, ну или в первый день практики могли всех собрать (задержитесь, нам нужно сделать объявление), но когда есть некая спешка, организуется банальный обзвон. «Ты предупреди вот этих, ты – этих, а ты – тех». Ну и про оставшихся для дальнейшего обучения мальчиков «случайно» забывается – не старостой, разумеется, а одной из порученок: опа, всё на мази! Нет, ну а что – всё произошло как бы случайно, возможность заменить трудовые подвиги реальным отдыхом «горит», возможны же накладки? Ну а преподавателям и того лучше – моногендерным коллективом управлять проще, особенно когда он состоит из шестнадцатилетних девчонок. Разумеется, смогли поехать не все и из приглашённых – и педколлективу пришлось оставить дежурного преподавателя для остальных: в данном случае физкультурницу. Не самый приятный для меня выбор, честно сказать… ай, да и черт с ним. Главное, толпы не будет, а в небольших количествах одноклассники и одноклассницы куда лучше переносимы.
На всякий случай я подёргал дверь – хотя синяя печать не располагала к ожиданию «смешного прикола» – пожал плечами и отправился в физкорпус. По дороге заодно пытаясь понять, какое же чувство во мне сильнее – совершенно детской, иррациональной обиды: ах, меня не позвали… или желание некультурно поржать! Весь фокус был в том, что я всё равно просто не мог уехать из «Каменного цветка»: работа требовала моего присутствия именно здесь и каждый день, значит, поездка для меня пролетала так и так. Кстати, удовольствие находиться в серпентарии, в который превратился нормальный, в общем-то, коллектив после «хирургического удаления» из него мужской части учащихся, не половину рабочего дня, а несколько дней с утра до вечера… Ну, вы поняли. Ладно, сейчас посмотрю на других таких же «неудачников».
4
– А вот и наш сильный программист! – было первое, что я услышал, пройдя сквозь действительно отпертый «чёрный ход». Парные двери вели прямо в спортзал, сейчас практически пустой, и предназначались для вноса-выноса инвентаря на улицу, для тренировки в хорошую погоду. По мне, так лучше б их забыли нарисовать в проекте здания: «хорошая», в смысле ясно-солнечная погода тут двести дней в году, и сто из них приходятся на сезон, когда упражнения на «свежем воздухе» превращаются в настоящую пытку жарой. Недаром беговое «кольцо» школьного «стадиона» густо обсажено со всех сторон тополями и липами, а поздней весной и летом даже отмороженные на всю голову любители футбола из тех, что живут в городе, приходят на школьные матчи и тренировки исключительно в сумерках, как вампиры какие. Всё ещё жарко, но уже, по крайней мере, можно с гарантией обойтись без солнечных ожогов, играя в футбольной форме. Недаром национальная монгольская одежда – халат с длинными рукавами и шапка, ох недаром…
– Здравствуйте, Солонго Пуревовна! – найдя учительницу глазами в другом конце здоровенного помещения и старательно улыбаясь во весь рот (зрение у сволочи как у орла!), я привычно «прожевал» отчество, прозвучавшее оттого слегка невнятно. Тётка… хотя какая она тётка – двадцать четыре года, из педагогического два года как! – столь же привычно непроизвольно поморщилась: мало кому нравится, когда все за глаза тебя называют «Пургеновной»! Впрочем, это слово-производное от отчества и названия средства от запора «Пурген» ей, на мой взгляд, очень шло.
– Надо что-то куда-то таскать? – перевёл «смешную» фразу Тодаевой я, не дождавшись хотя бы ответного «здрасти».
– Точно! Будешь расставлять мишени для «хасса»[11 - Хасс – вид соревнования на точность и скорость в дисциплине «традиционный монгольский лук». Дистанция шестьдесят метров (для женщин), надо поразить двадцать цилиндрических мишеней на точность и скорость.], Далеев. Раз ты так захотел посмотреть на предзачётные тренировки Нармаевой, что даже на Байкал со всеми не полетел – кто я, чтобы вставать между тобой и твоей любовью? – физкультурница даже не особо пыталась скрыть, что кривляется. Правда, в опоздании не уличила – видать, слишком счастлива была. Вообще, «сделала» она меня действительно хорошо – теперь настала моя очередь кривиться. Я знал, что Криста Нармаева по прозвищу «Утиный нос»[12 - Нарма (Норма) – бурятск. «переносица», одна из распространенных фамилий, в т. ч. и в Монголии.] в этом году выступает на турнире по Монгольскому луку среди юниоров. А вот то, что она останется тренироваться в школе – не подумал, хотя мог бы и догадаться. Ну теперь эта утконосая меня задолбает – и не отвязаться никак.
Конфронтация с Пургеновной и её любимчиками у меня была давней и взаимной, о да, и не сказать, что я был совсем не виноват. Не нужно было выделяться из коллектива… по крайней мере, так сильно. Здесь есть Глобальная Сеть – но пользоваться местные ею не то чтобы не умеют… не очень охотно желают. Связь, обмен документами, удалённое проведение документооборота – да. Ползать по сайтикам и сидеть в форумах для развлечения? Ну конечно же нет – хотя есть и то, и другое, и интернет-магазины есть. Не в чести и бессмысленные компьютерные игры, а симуляторы тут хоть и воспринимают как этакое замечательное развлечение – но обязательно связанное с учёбой. Как итог – цифровой дизайн в загоне, хорошие видеокарты считаются «про»-оборудованием[13 - «Про», в смысле pro – от professional, оборудование для рабочих, а не развлекательных нужд. Простим Егору его жаргон – всё-таки быть тридцатипятилетним программером – это уже не профессия, это – диагноз.], а разбираться в ай-ти технологиях, что чуть ли не обязательно для любого подростка там, здесь является прерогативой «избранных». Умников-задротов, как у нас раньше представляли линуксоидов[14 - Линуксоид – в оригинале, человек, предпочитающий в качестве домашней системы OS Linux, а теперь скорее администратор linux-систем.]– непонятно чего говорящих, и пребывающих в некоем «своём мире». Ну разумеется, не мог же я не продемонстрировать своих профессиональных навыков?
Не знаю, как раньше школа справлялась с оптимизацией и управлением своей инфраструктурой – не иначе как из Центра запрашивала «заезжих варягов» или на поклон шла к папам учеников – среди военных были и свои компьютерщики с программистами, разумеется. Собственно, информатике как науке как раз можно было научиться выше базового «ткни в дисплей на значок – получишь результат» в ВТУ: это всех устраивало. Не хочу сказать, что к моменту моего «перевода в школу» тут уже всё сыпалось… но работы накопилось изрядно. И настройка принтеров, нормального бекапа, оптимизация кабельной сети – это далеко не всё, что я делал. Другой вопрос, что с моей колокольни это было даже не разминкой – так, семечки грызть, когда книжку читаешь, потому со стороны казалось, что я и не делаю почти ничего, а всё начинает работать «само». Ага. Отчитывался я той же Нарышкиной, а Надежда Максимовна меня, когда надо, отмазывала от излишнего внимания учителей и, в некоторых случаях, одноклассников. Нормальный бартер – и все были довольны. Пока у нас в школе не «взошла звезда» Пургеновны.
Что она здесь, в школе на краю Великой Империи, забыла – это тот ещё вопрос. Спортсмен, работающий учителем – это здесь считается нормально. Однако КМС[15 - Кандидат в Мастера Спорта.] по классическому ханьскому фехтованию, красивая молодая девушка, могла бы найти себе место… ну, скажем так – поудобнее. По крайней мере, найти спарринг-партнёра своего уровня в Ундерхаане можно было только при большом везении – в отличие от городов территории имперского Китая, где мастеров древнего искусства действительно много. Может, она, конечно, искала подходящее место для самостоятельных тренировок и медитаций, но как по мне – это было больше похоже на бегство от самой себя. Как ни странно, именно профессиональных спортсменов, живущих соревнованиями и победами, в стране очень мало. Просто постоянной тяжёлой работы недостаточно, нужен определенный талант и стальная воля: без непрерывного самосовершенствования ничего не выйдет. Путь Духа в какой-то момент позволяет адепту превозмочь физические кондиции своего тела, да, однако этот шаг нельзя сделать по плану. Не смог, отстал от своего возрастного ценза – и ты уже один из многих любителей, пусть и с разрядом. Бывает. Никто, что называется, не застрахован. Найти свой Путь – та ещё задачка: сколько на эту тему ходит пословиц и поговорок – просто не счесть.
В общем, история Солонго меня бы совершенно не волновала бы, если бы в качестве не иначе как психологической компенсации она не начала… гм, проявлять свою преподавательскую харизму. Цепляться к ученикам, если по-простому. О, нет, не ко всем – к девочкам отношение оставалось подчёркнуто-ласковым. Вот парни получали по полной… и тащились от стервы не хуже соучениц – красивая и язвительная сучка буквально туманила их мозги. Типа «бьёт значит любит»: бурлящие подростковые гормоны – страшная сила. Скидка делалась только для делавших заметные успехи в Путях – остальные им невероятно завидовали, средние показатели учащихся по нормативам поползли вверх, что во всех школах поощрялось. Видно, у Пургеновны и впрямь оказался нераскрытый ранее талант работать с подростками – мальчишки на физре прямо-таки лезли из кожи вон, чтобы угодить «шифу»[16 - Шифу – кит. «учитель». В разговорном имперском имеет то же значение, что сейчас у нас японское словечко «сенсей».], а девочки млели от демонстративного «особого отношения» к себе. Не удивительно, что на не совсем корректное, по моему мнению, поведение мечницы директрисса и завуч закрывали глаза.
Пока я просто не демонстрировал особого восхищения и укладывался в минимальные нормативы, всё было более-менее ничего. Потом, прошлой весной, случилась «Всеимперская Межшкольная Спортивная Игра» – их проводили раз в три года, как чемпионаты мира. Засада была в том, что участвовать должны были все, а я, ожидаемо, «портил результаты». И в отличие от других отстающих по физическому развитию не просто не тянул – ещё и не старался. Пургеновна со мной попыталась «поговорить» в своей излюбленной манере, – но я от неё просто отмахнулся: не то чтобы её «чары» на меня не действовали совсем, – но выжимать из себя все соки ради сомнительного коллективного достижения? Да пошли бы вы все куда подальше! Задним числом я понял, что для Солонго победа в соревнованиях была бы своеобразной «реабилитацией» за свой «провал» в спорте. Пойми я сразу – попытался бы объяснить свою позицию, построил бы разговор по-другому… а так – нашла коса на камень. Ответка не замедлила прилететь уже на следующий день.
На тренировке перед играми, куда восьмиклассников теперь загоняли каждый день, я получил мячом в живот так, что упал и долго не мог встать – от парней из параллельного класса. Разумеется, пришлось прерваться – какие уж тут упражнения. А в раздевалке меня зажали – это было «предупреждение» вида «лучше сам убейся»: сядь на больничный и не порти школе результаты. Или следующий снаряд, «боевой» – будет в голову, и больничка будет обеспечена так и так. Я… честно сказать, был в шоке: в «жизни класса» я старался не участвовать и вообще поменьше контактировать со сверстниками по неучебным вопросам – и окружающие платили той же монетой. А тут на тебе – такой «социальный фулл-контакт». Впрочем, удивление не помешало мне незаметно включить диктофон в мобильнике и сразу после «беседы» отправиться прямиком к замдиректора. Скорее посоветоваться даже, чем пожаловаться – я реально не знал, что делать. Надежда Максимовна как-то очень спокойно сказала, что разберётся, и чтобы я не переживал. А на следующий день я узнал, что школу сняли с соревнований, а «активистов» прямо с занятий услали в психдиспансер на обследование – вот это все меня поразило гораздо больше, чем давешняя «разборка».
Меня до сих пор терзают сомнения – это Пургеновна напрямую ребят на «исправление результатов» путем спортивных травм подговорила, или они сами додумались? Они её не сдали, иначе бы преподаватель у нас сменился, но… осадочек, что называется, остался. Кстати, уверен, «осадочек остался» не только у меня – вот и сейчас вместе с Хонгурзул Оуюновной в городе оставили именно Тодаеву. Уроки физической культуры Тодаева теперь проводила подчёркнуто-ровно, без «мотивационных нововведений», но стоило нам столкнуться вне занятий – и мне демонстрировалось «утонченное чувство йумора». Ладно, где там эти шайтановы мишени и куда их тащить?
5
– Хлоп! Ффффп! – попадание.
– Хлоп! Ффффп! – попадание.
– Хлоп! Фффлк! – стрела соскользнула с бока цилиндра-мишени и ушла «в молоко».
– Шайтан! – Криста опустила лук. Выражение лица у неё было такое, с каковым теннисистки на корте швыряются дорогущими ракетками, но лучница сдержалась. Пока я в очередной раз рысью метнулся выдёргивать тяжёлые спортивные стрелы с ярким оперением, она стояла, опустив голову, – пытаясь войти в рекомендованное для стрелков состояние внутреннего покоя.
– Кристина, стоп. Так у тебя ничего не получится. – покачав головой, встала с лавочки у стены Найдакова Хонгурзул Оюуновна. Скромный учитель истории, женщина безупречной восточной красоты и обладательница именного титула «Красный Тюльпан[17 - Хонгурзул – имя переводится как «тюльпан».] Монголии». «Прозвание, дарованное Небом»[18 - «Прозвание, дарованное Небом» – по ханьской традиции считается, что устами Императора говорит само Небо. Не всегда, само собой, но в моменты суда, например. То есть Императорский суд – высшая инстанция. Таким образом, зачёт спортивного достижения в обход существующего стандартного порядка не является чем-то странным. Дарование прозваний – фактически персонального титула – давняя прерогатива ханьских владык. На данный момент традиции Императорского правления в Великой Империи представляют диковато выглядящую смесь русских, ханьских и некоторых иных традиций, о чём в тексте ещё будет упомянуто.] Хонгурзул получила за показательные достижения в стрельбе из классического монгольского лука «пред ликом Императора»[19 - Пред ликом Императора – фактически имеет место аналог Олимпиады, только не мирового класса (которого в этом мире просто нет), а все-великоимперского. Причем аналог именно той задумки Олимпиады, что была реализована в первой половине двадцатого века, а не той, во что превратилась она сейчас.] – последнее покруче олимпийской золотой медали из моего прошлого мира будет. Хотя бы потому, что здесь международных спортивных игр попросту нет.
Интересно, чем предки утконосой с ней расплатились? Что-то мне подсказывает, что не деньгами: в отличие от Пургеновны, Хонгурзул не стремилась стать профессиональной спортсменкой и не афишировала своих успехов, как, впрочем, адепту Духа и положено. Я и сам узнал, только когда однажды увидел мою любимую училку в спортивном халате и с тулом стрел за спиной. Увидел – так впечатлился, что начал «копать». Общедоступные поисковики типа Яндекса и Гугла в Глобальной Сети Империи не в чести: запустить проект такого типа пытались… и мягко получили по рукам эдиктом из Лазурного Дворца[20 - Лазурный Дворец – независимая имперская аудиторская служба, собирающая и анализирующая информацию для администрации монарха. ЛД не имеет права самостоятельно вмешиваться в государственные и частные дела, однако по своему усмотрению может на основе полученных данных самостоятельно отправить запретительную либо, наоборот, поощрительную рекомендацию частному лицу или компании. Обычно к таким «рекомендациям» чутко прислушиваются – это гораздо лучше, чем нарваться на судебное решение или попасть под следствие. Поощрительные эдикты, наоборот, являются лучшей залоговой бумагой для получения, например, кредита под одобренное и легко открывают ранее закрытые государственные учреждения, архивы и прочее.]. Другое дело, что у меня была своя, фактически личная, поисковая система: практически первым, что мне пришлось алгоритмизировать ещё во время работы в НПО, стал поиск и анализ прямой и косвенно получаемой информации. Сначала с датчиков виртуального вертолёта, а потом и из открытых сетевых источников напрямую. До сих пор считаю эту свою идею без шуток гениальной! Нет, ну а что? Если есть отработанный самообучающийся алгоритм, зачем его искусственно ограничивать? Пусть «тренируется». Так, собственно, из «изделия Агат» появилась Агата – программная надстройка над БИУС вертолета, эмулирующая искусственный интеллект. Хотя в последнее время я начал сомневаться, что слово эмуляция тут по-прежнему правомочно: на мощностях процессорных сборок, которые неизвестно как и откуда достал Абишев, боевая информационно-управляющая система работала без раздражающих задержек, и запросто проходила тест Тьюринга[21 - Стандартная интерпретация этого теста звучит следующим образом: «Человек взаимодействует с одним компьютером и одним человеком. На основании ответов на вопросы он должен определить, с кем он разговаривает: с человеком или компьютерной программой. Задача компьютерной программы – ввести человека в заблуждение, заставив сделать неверный выбор».]. А запрашивая поиск и первичной информации, я вообще чувствовал себя чуть ли не героем научно-фантастического фильма про будущее[22 - Кто бы мог подумать в 2012-м, что уже через пару лет мы будем говорить «Окей, гугл», и воспринимать корректный результат поиска по голосовой команде как должное! А ведь бета-версия сервиса тогда уже работала.]!
– Перерыв, – махнула рукой наставница Кристы, выслушав что-то сбивчиво шептавшую подопечную. Я выдохнул – каждые две минуты рысью метаться от мишени к мишени, а потом бегом тащить снаряды к лучницам было утомительно. Я бы всё проклял, если бы мне пришлось делать это ради одной только Кристы (и под её комментарии), но под одобрительным взглядом Хонгурзул Оюуновны порхал бабочкой – перед любимым преподавателем мне совершенно не хотелось выглядеть слабаком. И вдвойне я был благодарен лучнице за то, что рядом с ней Нармаева МОЛЧАЛА. Блин. Ведь понимаю, что мне лично ничего не светит: пусть про личную жизнь учительницы истории мне было ничего не известно и я мог теоретически тешить себя иллюзиями, но где едва шестнадцатилетний я – и где без года тридцатилетняя «Красный Тюльпан»? Но… мне было просто хорошо рядом с ней. А уж как я учил ее предмет!.. – Егор, если ты не устал – выгляни на улицу и поищи Солонго Пуревовну, пожалуйста. Кажется, ей сегодня тоже нужен был зал.
– Уже иду! – с энтузиазмом вскочил я с лавочки, хотя только присел и вытянул ноги.
Улица встретила меня привычным ощущением раскаленной духовки и голосом Пургеновны, отдающим кому-то ритмичные короткие команды со стороны беговой дорожки. А вот и те, кто остался в Ундерхаане и пришел вовремя… Как же мне всё-таки повезло, что физкультуричка меня настолько не переносит, что заставила помогать в зале, а не потащила с собой! Вместе с Солонго на дорожке обнаружились ещё трое учеников – как ни странно, но я даже всех их более-менее знал, хотя одноклассниками мы не были… раньше. Как разделили поток свежеиспеченных старших школьников, я пока был не в курсе, и, пожалуй, это стоило поскорее исправить. Заодно и фамилию старосты своего класса узнаю: подставу с поездкой я ей ещё припомню, а то ведь и ещё про что-нибудь «случайно забудет». Ну ладно, «не дозвонилась» – хотя бы сообщение утром скинула, что нужно спортивную форму на практику взять. Хорош бы я сейчас был в своем халате после пары часов работы «мальчиком для битья» – когда даже переодеться не во что!
– Хонгурзул Оуюновна просила передать, что у них перерыв и зал свободен, – вклинился я между звонкими «Ха!» после того, как с полминуты понаблюдал за чем-то средним между средневековой пыткой и спортивной тренировкой. Ещё одной. Что интересно, меня даже не заметили, пока я не подал голос – даже для долбанутой Тодаевой летняя монгольская погода оказалась не по зубам. О том, насколько тяжело пришлось выложиться всем четверым, отлично свидетельствовало не только тяжелое дыхание, но и разводы на футболках, и насквозь промокшие повязки-потоулавливатели на лбах. После моих слов потребовалась ещё пара секунд, чтобы смысл дошел до всех участников истязания, после чего пары тренирующихся распались.
– Отлично. Самое время! – у Пургеновны даже не нашлось для меня едкого комментария. – Сейцура, Мамедова, на сегодня всё. Спасибо, что помогли. Сол Вонг – жду через пятнадцать минут.
И первой, подавая пример, пошла к дверям физкорпуса. Обе девушки, участвующие в практике, сразу отправились за ней, волоча за собой свои спортивные снаряды, а вот у Степана Сейцуры хватило выдержки сначала зажать подмышкой круглый, обитый снаружи мягкой тканью ручной тренировочный щит и пожать мне руку. Я хмыкнул и стал собирать остальной инвентарь, разбросанный по газону, хотя у меня сразу появился некоторый соблазн оставить все на месте: не просили же? Хотя… пожалуй, не стоит вредничать: роль мальчика на побегушках по крайней мере не заставляет слишком сильно напрягаться. Все, как говорится, познается в сравнении – посмотрел на остальных и проникся. Даже настроение исправилось…
…ровно до того момента, как планшет в кармане халата издал громкую трель: входящее сообщение электронной почты. Прочтя которое, я так и сел:
Абишев звонил, приказал грузить изделия для прогонки полного цикла прямо сейчас – откат сделать не успею, так что везу «Агат» со всеми. «Ирис» на тебе.
Маркулов.
6
– Фууух! – Степан Сейцура плюхнулся рядом со мной на лавку у стены спортзала. – Думал – помру!
– Вас же вроде домой отпустили? – наверное, стоило составить фразу как-то более дружелюбно, однако письмо порядком выбило меня из колеи. Впрочем, парень моего тона даже не заметил, блаженно закатывая глаза и вытягивая ноги.
– Если вернусь, припрягут бегать по дому с выпученными глазами и списком, а так то-сан и ка-сан[23 - Японские отец и мать.] сами все сделают, – безмятежно сдал не самую благовидную подоплеку своей неторопливости полуяпонец и тут же пояснил причину самого переполоха: – Как в экспедицию в тундру ехать вместо трудлагеря в Крыму, так «всё равно отдохнешь, только ещё и заработаешь, раз уже можно», а как отмазать хотя бы на день практики – так «ну так же положено, иди».
Я немного напряг память и припомнил, что про щуплого и темноволосого Сейцуру мне говорили, что он из семьи геологов, и с родителями объездил чуть ли не половину диких мест Империи. Выходит, и правда… Опа.
– Так я что, в этом гадюшнике с завтрашнего дня единственным парнем останусь?! – дошло до меня.
– Да я тоже удивился, когда тебя увидел: думал, я тут единственный неудачник, – с готовностью потоптался по чужой «больной мозоли» добрый мальчик Стёпа и тут же попытался меня приободрить: – Зато прикинь, как сейчас Кольке Помелову и Ваське Свирь? Одни на шесть десятков баб! А у тебя тут всего четыре будет…
– Почему четыре? Три, – машинально переспросил я. Моя теория о «заговоре» против продолжающих обучение в десятом классе парней с треском развалилась, и теперь я пытался решить, какая версия мне «нравится» больше – что до меня и вправду забыли дозвониться, или что «оставили за бортом» только меня?
– Нет, четыре, – чуть отдохнувший возможно-одноклассник показал мне кисть с загнутым большим пальцем и растопыренными остальными. – Мамедова, Нармаева, Сол Вонг и Джимбинова…
– Вот мужики, на пять минут одни остались, и уже баб обсуждают! – по другую сторону от меня приземлилась Светлана Мамедова, вторая сегодняшняя жертва Пургеновны. Лавочка под фигуристой, но отнюдь не хрупкой девушкой ощутимо вздрогнула. – Привет, Далеев! Что это у тебя за штука?
– Планшетный компьютер, – я непроизвольно накрыл свой рабочий инструмент рукавом. Не помогло.
– Тонкий какой, – удивленно протянула блондинка, молниеносным движением выдернув предмет из-под моей руки. – У моего бати адъютанты постоянно с планшетками таскаются, но они толстые как пол-кирпича. Ух ты, пароль требует!
– Потому что у твоих планшеты военного образца, – быстрее, чем я успел открыть рот для ответной реплики, влез с пояснениями парень. – У нас, у геодезистов, такие, и к мобильной лаборатории один в комплекте. Они противоударные, не тонут, и там снизу солнечная батарея. А у Егора вообще спецзаказ, кажется.
– Чё, правда? – Светка посмотрела на машинку сбоку и перевернула. – О, и тут солнечная батарея…
А ещё и мощность, как у среднего сервера, титановый корпус и основной источник энергии – радиоизотопный. По-хорошему, мне эту машинку должны были запретить выносить не только за пределы «Каменного цветка», но и за пределы подземной лаборатории в принципе.
– Программирую. Много, – я аккуратно взялся за край устройства и вытянул из пальцев мгновенно потерявшей интерес к чужой цацке Мамедовой. Красивый пенал, ластик или фенечку на рюкзак под настроение одноклассники могли и не отдать сразу – как же, интересно поиграться, особенно если отнять силой ты сам не можешь. Но к чужому инструменту, как и к оружию, здесь отношение очень трепетное – причём чем более сложные вещи ты с помощью него можешь сделать – тем больше уважение. – А ты чего домой не идёшь?
– Папа пришлет вертушку в пять, а одной по городу до того шляться скучно, – отмахнулась генеральская дочка.
– Могу составить компанию, – тут же галантно предложил Сейцура и удостоился пренебрежительного «пфф» и насмешливого взгляда от девчонки и сильно удивлённого – от меня. И как у него только смелости хватило? Или Сол Вонг ему по башке тренировочной деревяшкой заехала?
Света была в школе личностью довольно известной, если не сказать – «звездой», знали её решительно все. Да и не только в школе. Благодаря отцу, командующему самым крупным военным полигоном в Монголии – «шишке» по местным меркам немаленькой, на уровне командира дивизии, если не больше, на девочку непрерывно изливалось внимание и сверстников, и взрослых, что не могло не оставить свой след в характере. Дети командиров других крупных военных объектов могли только завидовать или вообще не знали, где служат родители: секретность никто не отменял. А вот на Полигоне работает куча гражданских специалистов, от врачей и инженеров до посудомоек и поваров – добрая половина населения Ундерхаана[24 - Это оправдано: в инфраструктуре полигона как объекта ничего секретного нет, а части, выезжающие на полигон со всей страны на «обкатку» в условиях степи летом и зимой, должны эффективно использовать время для тренировок, а не тратить его на бытовые хозработы. С 2013 года такой порядок повсеместно стал внедряться в частях ВС РФ вместе с новыми нормами проживания солдат, что, как говорят, увеличивает боеготовность расквартированных по ППД частей ничуть не меньше, чем регулярные стрельбы и учения.] – и скрывать что-то бесполезно. Кроме того, Светлана и сама в любом окружении не терялась… во всех смыслах. Она переняла не только известность, но и другие семейные черты: привычку всеми командовать, уже сейчас ощутимо продвинулась на Пути Воина, и статями обошла большинство сверстников, в том числе и Степана. На полголовы выше низкорослого, в отца, парня, и шире в плечах – это при сохранении вполне себе женских пропорций фигуры. Что-то у Сейцуры совсем в мозгах переклинило, раз он решился на самурайский подвиг… или не совсем в мозгах. Ах да, восхитительное лето в обществе оленей, гнуса и родителей – как я мог забыть! Шайтан, даже настроение исправилось.
7
Как выяснилось через пару минут – чувство самосохранения изменило Степану не до конца: как только в коридоре, ведущем в физкультурный зал, показалась Криста Нармаева, парень под насмешливым взглядом Светки подхватился, попрощался и испарился в неизвестном направлении меньше чем за десять секунд. Да, вот что значит – репутация… которую лучница, к моему удивлению, немедленно опровергла. Примерно минуту на удивление молчаливая девушка помялась около входа в зал под нашими взглядами, потом всё-таки не выдержала и на удивление лаконично огрызнулась:
– Что?
– Ничего, – хмыкнула Мамедова. – Тебе идёт.
– Тебе очень идёт, – поправил я, разглядывая скандалистку и задаваку, которую в классе никто терпеть не мог, как будто увидел в первый раз. Да-а, сейчас бы мне и в голову не пришло обзывать Кристу «утконосом»: в расшитом скупой алой вышивкой вдоль отворотов и рукавов белом тонком укороченном «как бы спортивном» халате, к которому кто-то очень опытный идеально подобрал высокие, до колен, летние сапожки того же колера, лучница, впервые на моей памяти не пренебрегшая косметикой, выглядела на все сто и даже больше.
– Ну с-спасибо! – на миг привычное выражение лица вернулось к моей однокласснице, но, дополненное покрасневшими от смущения щеками, смотрелось даже мило. – Вы можете не пялиться, а?
Я неожиданно для себя смутился и поспешил включить планшет, а от Мамедовой долетел еще один многозначительный хмык. Чудеса продолжались – Кристина промолчала.
Чтобы не пялиться украдкой на Нармаеву, я раскрыл рабочий файл: несмотря на то что самые азы Пути Духа я вроде бы освоил, сосредоточиться ни на чём для меня продолжало оставаться серьезной проблемой. Вот сосредоточиться на работе, выкинув из головы всё остальное и отрешившись от внешних раздражителей, всегда получалось без проблем… Точнее, я так до сих пор считал. Потому что стоило Мамедовой непринуждённо опереться на моё плечо, заглядывая в дисплей планшета, все мысли у меня из головы как метлой вымело. Тонкая ткань рукава моего халата совершенно не мешала мне отчетливо ощутить упругое давление в плечо – а упираться Светке определенно было чем.
– Это – программа? – девушка ничтоже сумняшеся ткнула пальцем в экран, заставляя меня судорожно сглотнуть. Можно сто раз быть сорокалетним мужиком в своей голове, но в комплекте с шестнадцатилетнем телом голова при определенных условиях с гарантией отключается.
– А? Это? Нет, визуализация реляционных связей базы данных, – героическая попытка взять процесс мышления под контроль привела только к тому, что мой мозг всё-таки воспользовался памятью тех времён, когда я был биологически повзрослее и потому помимо воли продолжил: – Если интересно, могу рассказать.
Ага, всё что угодно, только не выпрямляйся!
Краем сознания я понимал, что эта пикантная (для меня) ситуация случилась только из-за внезапно приодевшейся Кристы и моей реакции на неё. Генеральская дочка, разумеется, прекрасно знала, как на неё реагируют лица противоположного пола, а тут какая-то… посмела отвлечь внимание единственного на данный момент присутствующего самца на себя. «Случайно прижаться» её саму ничем не обязывало – можно будет в случае чего состроить непонимающую мордочку и удивиться: ах да, она на тренировках по рукопашному бою так каждый день взрослых мужиков на пол роняет, что такого-то? Это без учёта того, что большинство настойчивых ухажёров она сможет точно так же без напряга «уронить» – в отличие от моих сверхскромных достижений в области Духа, с продвижением по семейно предопределённому Пути Воина у Мамедовой было все зашибись. Развитая на зависть многим совершеннолетним фигура девушки об этом буквально кричала.
– Знаешь… наверное, давай в другой раз, – с сомнением в голосе ответила девушка и отстранилась. А я едва не задохнулся воздухом – во время «контакта» у меня еще и дыхание сперло. Фу-ух, ну и ну. Вот это меня проняло – хорошо, что не трясёт от эндорфинного шторма в крови.
– На самом деле это не так сложно, как кажется… – сделав пару вдохов и выдохов, всё-таки ответил я. Повертел изображение пальцами и с уже меньшей уверенностью добавил: – Ну, если разобраться.
Рабочая визуализация связей базы данных выглядела так, как будто в цехе с парой десятков ткацких станков кто-то взял и перепутал все нити между всеми машинами: именно так выглядела теперь система принятия решений последней версии БИУС изделий «Агат» и «Ирис». Пришлось писать специальную программу для отображения всех связей, которая специально убирала с картинки «лишние» линии и позволяла «на глаз» видеть основные закономерности. Если верить тому, что я читал ещё в родном мире, примерно так работает система ассоциативных связей в голове у человека – только там она намного сложнее и запутаннее. Честно сказать, для информационно-управляющей системы боевого дрона и эта структура была чересчур сложной – это нейронная сеть головного мозга человека могла позволить себе «лишние» процессы и так называемую «нечёткую логику», а у беспилотного вертолёта в бою времени «на подумать» просто не было, но…
…но экономить на серверном оборудовании было плохой идеей. И собираться «на демонстрацию» за двадцать минут, забрав только главный сервер и прототип макета части плазменного орудия – тоже. Вот откуда мне и Маркулову, моему начальнику-программеру, было знать, что мы переезжаем в другой мир и дорога в один конец? Нет, все файлы для работы БИУС на мейнфрейме были, и дискриминантный бэкап последней версии. Той, с которой я работал – «Агаты». Наверное, если бы мы сразу признались, что проблема есть – нас бы свои же прибили… ну, меня – точно. Однако, когда нам всё-таки показали развернутое техническое задание, я понял – пронесло. Даже я бы сказал – неимоверно повезло, потому что Абишеву тоже нужен бы не простой дрон…
– Мамедова, Далеев! Вы чего тут расселись? Выметайтесь уже. Кыш, кыш, – недовольный голос Пургеновны заставил меня вздрогнуть и вернуться к реальности. Что, и меня отпускает? Не иначе, как раки на Эвересте собрались на конкурс художественного свиста, а у медведей южного полушария началась повальная пандемия прямо в берлогах. Отмучился, блин. Наконец-то. Хотя из-за дурного приказа Тогжан-бека у меня именно сегодня всё самое весёлое ещё впереди.
8
Да сегодня прямо день исполнения потаенных желаний! Свалить от сволочной физкультурички подальше и прямо сейчас? Да я каждый день практики готов начинать с этого дейст…
– Солонго Пуревовна, а можно мы останемся и посмотрим на ваше выступление? – елейным голоском спросила Светка, вставая с лавки вместе со мной. Одну руку она при этом незаметно для учительницы завела за спину и неожиданно ухватила меня за запястье, не дав даже шаг сделать. Это произошло так неожиданно, что я на секунду просто застыл, пытаясь понять: что такое происходит?
– Какое еще выступление, Светлана? – хмуро, но уже менее раздраженным тоном отозвалась Пургеновна.
– Ваше и вашей ученицы. Мы давно хотели увидеть вашу технику работы с мечом… – Мамедова мало того, что убедительно сыграла интонацией голоса, так еще и внезапно-резко чуть дернула кистью руки вниз: со стороны Найдаковой скорее всего это было похоже на кивок.
– А с чего ты вообще взяла, что мы сегодня где-то будем выступать? – уже заинтересованно переспросила женщина. Пока они со Мамедовой обменивались репликами, Солонго успела миновать коридор и войти в зал. Оказалось, мечница тоже успела переодеться в красивое и явно не предназначенное для ежедневного ношения тонкое фиолетовое ципао со штанами[25 - Ципао – традиционная китайская одежда, длинная рубаха с разрезами по бокам, носимая как верхняя одежда мужчинами и женщинами. Сейчас Ц. обычно кроится и носится как женское платье с подолом разной длины, и женщинами носится без традиционных штанов, что в классическом исполнении выглядело бы как минимум неприлично. Ц. в нашем мире имеет для китайцев примерно то же историческое значение, что кимоно – для японцев.] и действительно похожее на форму для выступления фехтовальщиков-цзянь[26 - Цзянь – китайский классический прямой меч длиной около метра.].
– Я совершенно случайно видела, как вы отдавали оружие для обряда… – протянула генеральская дочка дочка таким голосом, что я сразу понял: «увидела» она это явно не случайно. У Пургеновны в ответ на такую неприкрытую наглость сначала даже не нашлось, что ответить, а я, наконец, сообразил выдернуть свою руку из Светкиного захвата.
– Вот что: гуляйте отсюда. – Тодаева сказала это совсем другим тоном – вроде бы спокойно, но лично у меня мурашки по спине побежали.
– Конечно-конечно, Солонго Пуревовна… – Мамедова на редкость фальшиво улыбнулась и даже ресничками похлопала, однако добилась только ничего не выражающего взгляда. Лично я почел за лучшее не досматривать сцену, а просто свалить по-быстрому, даже не пытаясь попрощаться ни с «любимой» учительницей, ни с все так же подпирающей стену зала непривычно молчаливой Кристой. Шайтанова Светка – на фига меня-то впутывать было? Ей-то ничего не будет, а вот мне?!
Я так спешил покинуть «гостеприимные» своды школы, что едва не столкнулся у наружных дверей с еще одной знакомой мне девушкой, увидеть здесь которую я не ожидал. Откуда… хотя да, туплю. Сейцура же говорил, что на практику осталось четверо десятиклассниц, а войти в локальную сеть школы и просмотреть список я так и не удосужился. И зря – заодно бы и посмотрел, кого запихнули вместе со мной в один класс…
– Привет, Жар. – Я освободил дверной проем и придержал створку, пропуская возможно-одноклассницу: в руках у той был длинный сверток из знакомой темно-бордовой ткани, расшитый чуть вытертыми от времени ритуальными драконами и перевязанный золотым шнуром с кистями. Родители Жаргал содержали маленький семейный буддийский храм и регулярно припрягали дочку относить владельцам прошедшие ритуал освящения предметы – для меня, формально-православного да еще и из другого мира, традиции и обряды местных буддистов выглядели поначалу очень странно и необычно, но потом ничего – привык. Тем более различия казались большими только на первый взгляд: как я узнал, иерею[27 - Иерей – сан православного священника, дающий право совершать Святые Таинства (исповедь, причастие). В разговорной речи мы говорим «батюшка».] тоже приход дают в окормление[28 - Окормление – можно кратко перевести на современный русский как «духовное сопровождение» (по аналогии с сопровождение техническим). Окормление – работа с паствой, постоянным контингентом прихожан в церкви.] фактически на семью: всего и отличия, что сан нельзя передать по наследству[29 - На самом деле большинство священников все равно дети священников – разве что ранг дается только после обучения в семинарии и должен быть подтвержден централизованно церковной администрацией. То есть фактически разница как между частным бизнесом и франшизой.]… В общем, понятно и почему Жар вообще осталась в Ундерхаане – отцу и матери помогать.
– Привет, Егор, – тихо поздоровалась девушка и еле заметно кивнула мне, благодаря за помощь. А до меня внезапно дошло, почему я ее не видел на тренировке: вот кого посылали освятить мечи перед выступлением.
Освящение оружия именно в буддистском храме – старая традиция. Как я читал, пошла она с поверья, что меч положено обнажать для битвы, а вынутый просто так, как бы забавы ради, может… не то чтобы испортиться – «обидеться». Вот в храме мечам и «объясняют», что готовят их на битву, но не кровавую, а духовную – между прочим, демонстрация фехтовального мастерства издревле же считается в Хань способом изгнать злых духов[30 - Реальный факт.]. Таким вот образом проводится как бы предварительная подготовка оружия, которым теперь лить кровь невместно, хотя лезвия и заточены: какая битва – и на тупом оружии? О прохождении ритуала свидетельствуют специальные монетки-ляны, вплетенные в темляк рукоятей мечей. Собственно, классическое китайское спортивное фехтование состоит из двух частей, где поединки именно поединки – только половина зачета, и в общем-то понятно, почему. Зрелищность боя один на один не зашкаливает – короткий обмен ударами и победитель обычно уже виден. Зато показать мастерство во владении клинком в одиночку – о, это целое шоу, синтез художественной гимнастики и мистического ритуала экзорцизма. Только в гимнастике обручем или лентами нельзя пораниться так, как боевым клинком – еще один момент, придающий спортивному мероприятию дополнительную волнующую остроту. Мистика, практика и состязание с реальными призами и риском для жизни: обычное дело для спортивной дисциплины в Империи. Теперь привык, а поначалу уложить в голове такое было непросто…
…пройдя с полсотни шагов, я обернулся – как раз вовремя, чтобы заметить, как вышедшая следом за мной Мамедова подходит к стволу одной из лип, образующих аллею вокруг беговой дорожки. Девушка воровато оглянулась, характерно помахала мне рукой – иди давай куда шел, не мешай – и внезапно подпрыгнула, ухватившись руками за толстую нижнюю ветку на высоте в два своих роста, молниеносно подтянулась – и скрылась в кроне. Я еще с секунду пялился на дерево, пытаясь понять, что меня больше восхищает – навыки Светки или то, на какой идиотизм она их растрачивает: слабый ветер теребил темно-зеленые листочки, и никаких признаков засевшего наблюдателя я, сколько ни силился, заметить не смог. Кто-то, похоже, не понимает слова «нет» от слова «совсем» и чужим мнением не интересуется в принципе. Мной пыталась воспользоваться – типа «я не одна хочу смотреть», не получилось психологически – в дело тут же пошла сила и хитрость. Запомню. С другой стороны, надо признать – Мамедова своего все-таки добилась: окна в физкультурном зале огромные, хоть и забраны сеткой-рабицей изнутри, если выступление будет там (перед кем, интересно только?), ловкая засранка его увидит не хуже, чем с трибуны стадиона. И если, конечно, ее раньше не засекут – для белки она все-таки крупновата. Но это уже не мои проблемы. У меня сейчас своё, мать его, «приключение» будет, ничуть не хуже.
Интерлюдия
Следователь Особого Отдела ЦПУ[31 - ЦПУ – Центральное (Имперское) Полицейское Управление, расположено в г. Петроград.]капитан Долгин Василь
Железнодорожная станция «ВЧ[32 - ВЧ – здесь и далее принятое в документах сокращение словосочетания «Воинская Часть». ВЧ может быть чем угодно – от обычной пехотной военной части до космодрома или склада с гуталином, принадлежащим армии. Размер ВЧ тоже может варьироваться – от нескольких человек до десятков тысяч личного состава, с подчинённой им техникой. Обозначение ВЧ (номер) – общепринятый способ не раскрывать секретные сведения вроде расположения и функционала части при переписке или указании чего-либо в документах.]16732»
