скачать книгу бесплатно
11.
Куклы хотят оживить свои
нежные души.
Песни стихают.
А мы не хотели их слушать.
Буквы без спроса
покинули старый букварь.
Елкам читает молитвы неспешный
Январь.
12.
Грешники вдруг получили
повестки на суд.
Женщины бросили пить.
Они с ними пойдут.
Ангелы просто устроили танцы
в раю.
Книги писателей ищут на дачах.
Июль.
30.05. – 1.06.2020
О любви…
Каждая любовь – первая.
Платье на тебе белое.
Солнце за окном теплое.
Спрячь свои глаза за стеклами.
Каждая любовь чистая.
Осень поздравляет листьями.
Ты возьми мое сердце.
От любой беды средство.
Каждая любовь страдание.
За углом всегда расставание.
За спиной стоит одиночество.
Только думать об этом не хочется.
Каждая любовь слезы
Теплые весенние грозы.
Длинные зимние ночи.
Кто-то спит. А кто-то не хочет.
Каждая любовь последняя.
У меня колечко медное.
У тебя золотое с камушком.
Ты сейчас не за мной
замужем.
Сказка про дождь
На балконе, в полном одиночестве,
стояла обычная стеклянная банка.
Не помню, когда она там появилась.
В ней живут дожди.
Как скворцы в скворечнике.
Как рыбки в аквариуме.
Как люди в квартире.
Сотня прошлогодних,
по десятку ледяных и слепых,
с пяток грибных,
два вчерашних,
сегодняшний утренний
и половинка завтрашнего.
Но это еще неточно.
Правду мы узнаем завтра.
Только завтра.
На меня обижаются рифмы
На меня обижаются рифмы.
Они требуют строгости ритма.
Они просят логических связей.
Утверждают, что я им обязан.
На меня обижаются смыслы.
Они требуют ясности мысли.
Они просят логичных сюжетов.
Говорят, я в ответе за это.
На меня обижаются буквы.
Они просят возврата рассудка.
Они требуют четкого слога.
И пореже про черта и Бога.
На меня обижаются строки.
Мне издательство сдвинуло сроки.
Я устал. Я советский мальчишка.
Я скучаю без книжки. По книжке.
Мандельштаму…
Одна простая жизнь в одном сложном предложении
Он молча сидит за кулисами,
за такими тяжелыми, уставшими и старыми,
едва-едва запахнутыми безликими молодыми униформистами;
он сидит на маленьком ветхом стульчике,
напоминающем обычный табурет;
он сидит, согнувшись под тяжестью свежих аплодисментов,
секунду назад переведя дыхание после не самых смешных
реприз,
немыслимых новомодных трюков, придуманных на самом деле
еще тридцать лет назад, в самом начале долгой дороги шута,
изгнанного из рая за плохое поведение;
он сидит в съехавшем набок старом рыжем парике,
думая о чем-то никому недоступном,
непонятном, даже местами неприличном,
сидит разминая в пальцах папиросу,
которую он никогда не закурит,
ведь бросил по просьбе врачей лет десять назад,
о чем не жалеет;
он сидит грустный маленький старый клоун,
вдыхая запах опилок и пота, являющийся для него
самым любимым и самым ненавистным,
чему удивляться не приходится,
ибо если твоя жизнь не театр,
