Привычка к счастью

скачать книгу бесплатно

Привычка к счастью
Инесса Николаевна Плескачевская

«Привычка к счастью» – сборник заметок о счастье. Они родились из колонки журналиста, которую Инесса Плескачевская ведет уже 15 лет в родной газете. Их уникальность в том, что они отражают «пестрый сор» нашего бытия на протяжении и длительного времени, и протяженного пространства – Инесса Плескачевская известная путешественница, успевшая пожить, кроме родной Беларуси, в Латвии, Великобритании и Китае. Сейчас она живет в Чехии. Обаяние и сила ее книги – в импульсе счастья, которым она заражает и заряжает читателя, готового передавить этот импульс дальше – родным, близким и знакомым. «Нет ничего проще быть счастливым! – пишет автор. – Главное условие для счастья у вас всегда под рукой – это вы сами!»

Инесса Плескачевская

Привычка к счастью

Вместо вступления

В феврале 2005 года я, так же как и сегодня, сидела за столом и писала. Только пейзаж за моим окном был другим. Сегодня я пишу, глядя на минские многоэтажки (они особенно хороши вечером, когда разновысотные дома зажигают огни), а в том феврале в моих окнах отражался Пекин. Тогда Поднебесная готовилась к своему главному празднику – Новому году по лунному календарю, у которого есть и другое название – Праздник Весны. Это была моя пятая пекинская весна, и я писала своему редактору (и тогда, и сейчас я работаю в газете «СБ. Беларусь сегодня»): «Как вы там? Совсем, небось, с работой зашились? В Пекине обследовали журналистов и пришли к выводу, что наша профессия вредна для здоровья. Когда я сообщила об этом мужу, он даже нисколько не удивился и сказал, что, глядя на меня, давным-давно об этом догадался». Китайская ассоциация докторов советовала журналистам больше отдыхать, но и тогда, и сейчас я знала, что это невозможно: наша работа и наши герои всегда и везде с нами, куда бы мы ни уезжали. «Скоро начнется праздник, который для китайцев затянется недели на две, – писала я. – Нужно будет заняться шоппингом, на праздник Весны цены резко падают. А то когда была в Минске, у меня ни разу рука не поднялась что-либо купить. Посмотрю – по виду наше, китайское, а цены в разы выше. А вы же понимаете: женщина несколько месяцев без покупок – это противоестественно». В общем, веселое получилось письмо. Мой редактор развеселился настолько, что опубликовал его а газете, назвав «Письмо из Пекина». Так из личной переписки родилась еженедельная колонка, которую я веду уже 15 лет. Сначала она называлась «Письма из Пекина», а когда в 2013 году я переехала в Чехию, колонка стала называться «Письма Инессы Плескачевской». А то самое первое письмо, опубликованное в рубрике «Личное», висит у меня в рамочке над рабочим столом: когда число опубликованных колонок перевалило за 715, редактор сделал мне такой подарок, удивившись вместе со мной, что почти случайная колонка оказалась долгожителем. И продолжение следует каждую неделю.

О чем я только не писала за эти годы! О Китае (из этих колонок родились две книги), о путешествиях, о людях, которые встречаются в пути, об отношениях, о любви и дружбе – в общем, обо всем, что близко: это ведь «личная» колонка, без ограничений по темам. И я каждый раз помнила, как мне повезло, и думала, какое это счастье – когда у тебя есть возможность рассказывать о чем угодно. И я решила завести традицию: последнее письмо в году непременно должно быть о счастье. Может, это из-за того, что та неожиданная первая колонка появилась накануне китайского Нового года, а может, из-за того, что не согласна – категорически! – с традиционным пожеланием «С Новым годом! С новым счастьем!». А может, для того, чтобы напоминать себе и своим читателям о том, что счастье всегда рядом – стоит только захотеть.

Что делает нас счастливым? Самые разные вещи: любимое мороженое, любимая работа, похвала от человека, чье мнение имеет для вас значение, скромное «спасибо» от незнакомой бабушки, которой вы поймали унесенный весенним ветром берет. Она растерялась, смотрела на улетающий головной убор с тоской – знала, что ей его не догнать, не слишком причесанные волосы – ай, зачем, под беретом спрячу – растрепались, хоть плачь… А тут вы с упорхнувшим беретом в руках, и на лице ее улыбка и «спасибо, деточка, спасибо», и вы улыбаетесь в ответ, и вы снова «деточка», а вас уже лет двадцать так никто не называл. Конечно, другие люди нужны нам для счастья, но мы можем быть счастливы и сами по себе. Потому что только один человек нужен нам по настоящему для счастья – мы сами.

Вы собирали свои счастливые моменты, коллекционировали мгновения, когда вас озаряло это чувство удивительной и глубокой наполненности, когда вы понимали: «Это оно и есть – счастье»? Может быть, вы шли по берегу моря, взявшись за руки с тем, кто в этот момент вам дороже всех на свете, нога то и дело вязла в песке, вода подкатывала под пятку, а вы задорно смеялись, думая о том, какое прекрасное будущее вас ждет. Даже если этого будущего не случилось, даже если сегодня вам дороже всех совсем другой человек, те мгновения счастья – искреннего, искрящегося – навсегда с вами. И сегодня тоже. Просто вспомните и улыбнитесь: счастье есть всегда. Может быть, вы опаздывали на самолет, который должен был унести вас в отпуск мечты – в Таиланд, на Камчатку или в Японию, – но все как будто было против: пробки на дороге, медлительный таксист и то, что буквально на полдороге в аэропорт вы осознали, что забыли паспорт дома. Поэтому пришлось нестись обратно, и всю дорогу в висках билось: «Не успею! Не успею! Не успею!» А потом вдруг все сложилось: то ли таксист поехал быстрее в обход пробки, то ли еще по какой причине, но вы успели, оказавшись последним пассажиром, зарегистрированным на рейс. Вы помните этот момент, когда поняли, что отпуск мечты состоится? Уф, выдох, дрожание в коленках, неожиданная слеза – счастье. Все будет.

Иногда счастье приходит после боли. Подумайте только, глядя на своих детей: ведь ваша жизнь с их появлением стала куда менее комфортной. Вы не высыпаетесь, далеко не всегда можете делать то, что хотите, вы повязаны по рукам и ногам – никакой свободы, которая еще недавно была главным условием для счастья. Но дети наполняют жизнь смыслом куда более глубоким, чем успехи на работе или отпуск мечты. Чтобы быть счастливым, нужно знать, что твоя жизнь имеет смысл. И ничто не может лишить нас того главного, что у нас есть – нас самих. И смысла. Это ли не повод, чтобы снова и снова чувствовать себя счастливым?

Выработать привычку к счастью не так сложно, как кажется. У вас получится, вот увидите. Ну, и я вам немного помогу.

Бегом

Меня все время преследует ощущение, что я куда-то опаздываю. Просыпаюсь утром – скорее вскочить, выпрыгнуть из сна, бежать, бежать. Куда я сегодня? Что у меня сегодня? Где? С кем? Сроки горят? Каждый журналист (и не только журналист) знает: сроки горят всегда.

Единственное наслаждение, которое я позволяю себе утром – неспешный кофе. Сядешь с дымящейся чашкой, включишь компьютер – и тебя здесь больше нет. Но вставать ради этого приходится действительно рано, иначе не избежать суеты. А так – без суеты настраиваешься на новый день, сканируешь новости между глотками – кофе пьешь медленно, новости просеиваешь быстро, с самого утра впадая в диссонанс: обычно мне не нравится (и не очень хорошо получается, если уж совсем честно) делать одновременно два разных дела с разной скоростью. С одной – быстро! быстро! – пожалуйста, а вот если одно быстро, а другое медленно, то выходит не очень: то глотки получаются слишком большими, а потому обжигающими под стать утренним новостям, то кофе, забытый, остывает – это если уж сильно словами увлечешься. Как бы научиться увлекаться, не слишком глубоко погружаясь?

Конечно, хорошо бы все дела делать неспешно и с наслаждением, откусывая шоколад маленькими кусочками. Мммм… Но на наслаждения нет времени – бегом, бегом, спешу. Куда? Не сразу могу ответить. А иногда – и совсем не могу. Но спешить, бежать бегом – это же тенденция времени, да? Тренд, как нынче принято говорить. Если ты никуда не бежишь, то как будто нигде и не нужен. Ненужность, невостребованность – пугает. Надо бежать. И не задаваться вопросом «куда?». Просто бежать. Бегом, бегом, а все равно кажется, что уже опоздала. Хотя на самом деле я всегда прихожу вовремя.

Вы замечали, как много стало вокруг людей суетливых, с рваными движениями, постоянно прикладывающих мобильный телефон к уху и нервно проверяющих наличие сети и заряда, если телефон молчит дольше пяти минут? Иногда (чаще) они меня раздражают. Иногда, глядя на их суетливую уверенность в собственной востребованности, я задаюсь вопросом: а почему я могу себе позволить выйти из дома без мобильного? Просто потому, что считаю, что каждому делу нужно отдаваться целиком? Но тогда утренний кофе вприкуску с новостями уже неправильно. Или потому, что знаю, что никто не позвонит? Или потому, что знаю, что практически любая новость может подождать? «Это большая роскошь в наши дни – оставлять мобильный телефон дома», – выговаривает мне недозвонившийся приятель. Было что-то срочное? Горели сроки (ну, это профессиональное заболевание – думать, что самое страшное, что с тобой может случиться в этом мире, это сгоревшие сроки), пылали избы? Нет, ничего такого – просто хотелось сказать пару слов, а я была недоступна. И не потому, что «абонент недоступен», а потому, что абонент занят другим делом и получает от него удовольствие. Отключенный мобильный – это, конечно, роскошь. Приятная. Но и без него – бегом, бегом.

«Эх, подруга, я так тебе завидую, ты можешь гулять каждый день в лесу». На самом деле каждый может – если не в лесу, то в парке или соседнем скверике. Но если ты гуляешь в парке (или, страшнее, сидишь там на скамеечке, подставляя лицо весеннему, осеннему и любом другому солнцу), то, значит, у тебя много свободного времени. Ты медлишь (нет, не тормозишь, а именно медлишь), а это – непозволительная роскошь. Хотя стоп. Кому непозволительная? Кто решает, когда нужно бежать и суетиться, а когда – расслабляться и наслаждаться? Только мы сами. Только мы сами дарим себе радость общения или лишаем себя этой радости. «Нет времени, старик. Дела, бизнес. Как-нибудь в следующий раз». Когда он наступит? Это выбор, который мы делаем каждый день – бегом или медленно, на привязи (то есть с всегда включенным мобильным телефоном) или с иллюзией свободы. Потому что свобода среди суеты, в которой мы все живем (так и хочется сказать – в которой мы все погрязли) – конечно, иллюзия. Но приятная. Мне, например, нравится себя этой иллюзией тешить. Хотя за утренней чашкой кофе (пишу эти строки как раз между глотками) я понимаю, насколько эта иллюзия хрупка. Как и любая другая иллюзия, впрочем. Бегом, бегом. Спешу.

Вот допишу, сорвусь и снова побегу. Только не спрашивайте меня куда. И особенно не спрашивайте зачем. Потому что вопрос заставит меня остановиться, задуматься и испугаться того, что сразу могу и не найти ответа. Как раньше говорили? «Движение – это жизнь»? Теперь жизнь – это бег. Но, пожалуйста, ни слова про бег по замкнутому кругу. Мы бегаем в надежде найти то место, где круг размыкается. Просто иногда забываем, что единственные люди, которые могут это сделать для нас – мы сами. Бежим. Вперед. Или все-таки по кругу?

Старое счастье о главном

Ну, скажите, кто придумал устраивать праздничный сезон в середине зимы? За окном темно и тоскливо, тело и сознание, объединив усилия, сопротивляются веселью и требуют покоя. Каждое утро превращается в битву с собой: р-раз – открываем глаза, два – выползаем из-под одеяла, три – шлепаем в кухню и заряжаем в кофеварку порцию крепкого кофе. Ни слова о холодном душе! Нет, я не из таких героев – бодрости, конечно, хочется, но не такой ценой. Между прочим, знающие люди утверждают, что если организм сопротивляется, хочет сладенького и в кроватку, позвольте ему это: значит, он устал, и ему нужен отдых. Так что многократно освистанная и поруганная идея о встрече Нового года с оливье и телевизором вовсе не кажется мне пошлой. Организм хочет отдыхать, он так устроен – зимой должен быть пассивным, сонливым и прирастающим жирком. А вот весной – неизбежно, закон природы! – расправит крылья, да и взлетит невесомой бабочкой на цветущую сакуру. Что ни говорите, а мудрые азиаты правы: нужно подчиниться законам природы и не идти против течения.

Перед Новым годом многие пишут «резолюции» – пожелания и обещания самому себе. Многие обещают начать новую жизнь – и верят, что им это под силу. Многие желают «С новым счастьем!» – как будто старое поизносилось, и его нужно выбросить за ненадобностью. А я полагаю, что лучшее – враг хорошего, и что судьба постоянно посылает нам знаки, главное – научиться их читать и найти в себе силы не идти против течения. Как говаривал человек, в которого я когда-то была безумно влюблена: «Все будет, только постепенно». А другая моя знакомая – мудрая женщина – любит повторять: «Все будет так, как должно быть, даже если будет наоборот». Жаль, что я не сразу поняла.

Так чего пожелать? Я давно перестала мечтать о «мире во всем мире», потому что события последних лет убеждают в том, что цель эта недостижима. Поэтому друзьям и близким желаю душевного мира и согласия в семьях. Это, кстати, тоже не самая легко достижимая штука.

Я желаю нам всем здоровья, потому как на примере родных и близких знаю, что это действительно самое главное – ничто не будет радовать, если ты сам или кто-то из близких болеет.

Желаю нам всем ставить новые цели – пусть трудные, пусть высокие, пусть они кажутся недостижимыми, но они должны быть. Всегда. А иначе – зачем? И не путайте цель с мечтой. Ведь, как поет Андрей Макаревич, «мечта, воплотившись во что-то, мечтой уже быть перестала», а достигнутая цель – она всегда с нами, как памятник нашим крылатым устремлениям. И – побольше фантазии во всем!

А вот больше денег желать не буду, и не только потому, что не в них счастье. Неправда: и в них тоже. По крайней мере, деньги дают нам свободу делать то, что нравится, а не только то, что нужно для выживания. Но опять же правы мудрые азиаты: вопрос богатства – не денежный. Для того чтобы чувствовать себя богатым, не обязательно зарабатывать больше – нужно просто уменьшить желания. Ведь у вас же бывают непомерные аппетиты? У меня тоже, я вот, например, мечтаю о кругосветном путешествии. Но пока всё, знаете, некогда: утром проснешься и – на работу. Так что это желание я слегка уменьшила, чтобы совпадало с замечательным китайским принципом «ибу-ибу», шаг за шагом: теперь я желаю каждый год открывать как минимум одну новую страну, а лучше две. Глядишь – к пенсии как раз кругосветное путешествие и накопится.

Конечно, хотелось бы пожелать счастья. Вы для себя уже решили, что это такое? Я – да: это когда вечером напротив всех заданий, которые написала себе в ежедневнике, красуется плюсик. Вот такое личное счастье. А еще тот короткий временной промежуток между тем, как лег в постель и тем, как провалился в сон – это тоже счастье, потому что в этот момент ты принадлежишь только себе (конечно, если о своих правах не заявляет муж, но ведь и он – счастье). Так что счастья нам всем – не нужно нового, нам бы старое сохранить.

Содержанки и содержатели

Не так давно неожиданно для себя самой ввязалась в дискуссию о том, должен ли мужчина содержать женщину. Многие говорят: обязательно, если не содержит, то какой же он мужчина, тьфу на него, тряпка – выкинуть как ненужный хлам и найти другого, правильного, способного содержать. А я (если скажете «дура», почти не обижусь) спрашиваю: разве муж нам только для этого нужен – чтобы содержать? А я думала: для внутреннего тепла и душевного комфорта, чтобы было кому подоткнуть плед в холодный вечер, прижаться холодным носом к щеке, попыхтеть в ухо и сказать смешно-укоризненно: «Ну, я же тебе говорил, что все так и будет, дурочка ты, дурочка». И ты легко согласишься с этой «дурочкой», выпьешь чаю, закутаешься в плед и удобнее придвинешься к родному плечу – чтобы ощутить тепло и заботу. Мне, восемнадцатилетней, казалось, что люди женятся именно для этого: для любви, поддержки и чтобы всего добиваться в жизни вместе. Благосостояния в том числе. Мне уже давно не восемнадцать, но я до сих пор считаю, что семья – это такое совместное предприятие по противостоянию жизненным трудностям. И муж не обязан содержать жену, может, но – не обязан. И даже если я в меньшинстве, все равно останусь при своей точке зрения.

Потому что помню, что когда, будучи студенткой, разводилась с мужем, он пришел однажды в половине седьмого утра и спросил: «А вот эти хрустальные бокалы кто дарил? С твоей стороны или с моей?». Я отдала ему и эти бокалы, и чайные ложки, и даже ножницы для разделки курицы (их почему-то было особенно жалко отдавать, но дело принципа), остальное – холодильник с продуктами, телевизор и кухонный стол – он унес сам, когда я зализывала раны, уехав к еще холодному и очень Черному морю. Именно тогда я поняла, что твое – только то, что ты заработала сама. Мужчины приходят и, случается, уходят, но то, что ты можешь сама, останется с тобой навсегда. Про чайные ложки я сказала: «Забирай, я себе заработаю». И с тех пор зарабатываю. Чтобы никогда не оказаться в ситуации, на которой делают рейтинги многочисленные ток-шоу: она – жена миллионера, которая еще вчера купалась в роскоши, а сегодня он оставил ее без всего. Ужас! Ужас! Как он мог, негодяй?

Мне в принципе не нравится слово «содержать». Даже если – содержать семью. Потому что, на мой взгляд, куда здоровее, когда они вместе – любящие – строят семью и благосостояние с нуля, радуются каждой покупке. Одна из любимых историй в нашей семье – про то, как папа и мама в далекие советские годы покупали стиральную машину. Как мама накрывала ее ажурной салфеткой, вазочку с цветами ставила – чтобы красивее. Сегодня, как мне кажется, стиральная машина уже не способна доставить такую радость, но вот если вместе…

В социальных сетях на это «вместе» мне написали: «Делать все вместе – я согласна, но если женщина считает, что мужчина не должен содержать ее и семью, то напрашивается вопрос, кто в доме мужчина? Поэтому не удивлюсь, что скоро девушки будут приходить на свидание к юношам с цветами. Мексиканки над такими мужчинами просто смеются, считая, что они могут предложить только себя, любимого, и сразу их отсеивают». Ничего не скажу про Мексику, но мужчины-павлины и у нас не редкость. Но разве я сейчас о них? Я о нормальных мужиках, в меру брутальных, в меру романтичных (часто брутальные снаружи очень трогательные внутри), которые мечтают о том же, о чем и большинство из нас – о семье, которая надежный тыл, о женщине, которая никогда не предаст, и о детях, которые в радость.

Более того, мне не кажется, что в семье обязательно кто-то должен быть главным (только мужу моему это не говорите, ладно?), я – за равноправное партнерство, когда муж и жена все важные вопросы решают вместе, уважая друг друга. «Вместе» это самое главное и есть. А уважение и дружба часто важнее любви, потому что страсть проходит, а уважение и дружба остаются. Если, конечно, были. На это получила ответ из социальных сетей: «Равноправное партнерство это пропаганда толерантного Запада». О! И далее: «Сейчас очень много различных деятелей от науки, которые доказывают всякую чушь, все это делается для разрушения семьи и семейных ценностей. И давайте будем называть вещи своими именами: не нужно заменять понятие супружеские отношения на партнерские. Это тоже очень хорошо развивается на Западе, чтобы сознанию людей прививать всякую бессмыслицу и разрушать все, что было создано человечеством в течение веков». И вот тут я опускаю руки. Или лучше – обвиваю их вокруг мужа, который мне и партнер, и друг. И – это важно! – авторитет. Он, случается, говорит неприятные вещи, но я знаю, что нет на земле человека, который заботится о моем душевном равновесии больше, чем он (и мама, конечно). Потому что ему тоже нужна нормальная жена: друг и партнер, радостно идущая по жизни, а если и с безуминкой, то легкой. Для него не имеет значения, сколько я зарабатываю, но он радуется, что работа доставляет мне удовольствие. И он знает, что я всегда готова подставить свое не такое уж и хрупкое плечо в случае жизненных и бытовых невзгод. Он держит и содержит дом, и это его выбор, и я не считаю это его обязанностью. Просто у нас вот так. И я всегда буду работать и зарабатывать сама, потому что это дает мне чувство независимости и уважения к себе. И не надо меня содержать, меня надо уважать. И любить, конечно. И подоткнуть плед в холодный вечер, прижать к себе и сказать: «Дурочка ты, дурочка, вот зачем ты ввязалась в эту бессмысленную дискуссию». Ну ты же сам и ответил…

Бег за солнцем

Новогодняя ночь поставила передо мной задачу, которую я до сих пор решаю – и пока впустую: не получается. Я не любитель «новогодних резолюций», но у нас с мужем есть традиция перед боем курантов подводить итоги года уходящего и озвучивать желания на год, вступающий в права. Я заметила удивительную особенность: высказанное вслух желание почти всегда сбывается. Возможно, потому, что когда говоришь вслух «В следующем году я хочу написать книгу», это звучит не как желание, а как обещание, а я привыкла выполнять обещанное. Вот когда подводила итоги прошлого года, пришлось признаться: из того, что желалось, осуществилось мало. Кого винить, кому предъявлять претензии? Только себе. То ли желаний много, то ли слишком они велики, то ли силы воли и концентрированности не хватает для их исполнения.

Или все дело в планах? Лично я обожаю давать себе задания, строить планы, расписывать дни недели, месяцы и даже годы вперед. Вот сейчас в моих календарях есть заметка о том, где мне хотелось бы оказаться через четыре года – чтобы не пропустить время, когда начнется аккредитация. Муж надо мной смеется – «где мы будем через четыре года?» – а я отношусь к таким вещам серьезно: написанные (то есть как будто высказанные вслух) планы помогают мне собраться и правильно распределить энергию по времени. Потому что время бесконечно, а энергия ограничена. Если ты это понял (хуже, если почувствовал) – значит, уже повзрослел.

Мне часто снится один и тот же сон: что я от кого-то убегаю. Сюжет может быть разным, но элемент бегства от опасности есть всегда. Иногда, чтобы спастись от преследователей (которых я не знаю и лиц их не вижу), я взлетаю – лечу над ступеньками висящих в пустом пространстве лестниц, над автомобилями и дорогами… Именно в такие моменты безграничной свободы сны чаще всего и обрываются: я знаю, что наверняка спасусь и в этот раз, но однозначно счастливого финала не видела еще ни разу.

Бег стал синонимом нашего времени, правда? Я еще застала жизнь без компьютеров и мобильных телефонов, а нынешние двадцатилетние не верят, что это было совсем недавно. Жизнь, конечно, стала удобнее, но ускорилась и почти утратила приватность. Мы выставляем на всеобщее обсуждение сокровенные мысли, тайные страхи, сны и надежды. Сейчас любой человек в социальных сетях может навязать тебе свою дружбу. С друзьями испытанными мы можем увидеть друг друга виртуально почти в любую секунду, но не всегда находим время оффлайн – чтобы по старинке посидеть в кафе и обсудить нечто глобальное. Мы общаемся друг с другом телеграфным стилем, оставляя задушевные разговоры на неизменное «потом». Я не жалуюсь, просто констатирую факт и оцениваю его: мне жаль. Но если бы кто-то предложил мне отказаться от интернета и мобильного телефона, наверное, я бы уже не смогла.

Мы стали зависимы от умных машин – не это ли предсказывали фантасты? Умные машинки, загромождающие нашу жизнь, становятся меньше, удобнее, они с нами повсюду – незаменимы. Если нас отключить от сети, мы не знаем, чем себя занять, становимся раздражительными и злыми. Налицо все признаки зависимости.

Быстрее, выше, сильнее – это уже не только олимпийский девиз, это наш образ жизни: мы спешим за солнцем, занять свое место под его изнуряющими лучами. У слабых сгорают крылья, сильные ускоряются на подъеме. Успех – имя нашего нового Бога. Нас оценивают по тому, насколько мы успешны, нас любят за успех, и не любят за него же. От не успешных и не успевших отодвигаются, называя неудачниками, успешным завидуют и подражают. Гонясь за солнцем, мы часто не успеваем жить – просто жить, улыбаться смешному, ходить друг к другу в гости, засиживаться допоздна с мужем на кухне, рассказывая о том, как много всего любопытного произошло с нами за день. Мы все чаще оцениваем себя, сравнивая с другими – а зачем? Ведь каждый из нас неповторим и уникален, и если кто-то не добежал за солнцем, это вовсе не значит, что не успел: просто не все любят жару. Кстати, в последние годы проявилась новая тенденция: сход с дистанции, дауншифтинг. Успешные по определению люди вдруг бросают денежную работу и отправляются кто куда: кто в Гоа сидеть на берегу океана и думать о вечном (на берегу бесконечной водной глади как-то особенно хорошо думается о вечном), а кто – в деревню, подальше от городской суеты – ближе к истокам и настоящим радостям. И все мы хотим одного – научиться жить без суеты. Не уверена, что получится.

Без ложной скромности

«Скромность, – учат меня в издательстве, – прямой путь к безвестности». А поскольку первейшая задача любого издательства (кроме издания хороших книг) – зарабатывание денег, то им нужны авторы узнаваемые. Все равно по какому поводу: они могут быть узнаваемыми благодаря литературной работе, а могут быть звездами совсем у другой сфере – шоу-бизнесе там, спорте или социальных сетях, или могут прославиться скандалами. Когда имя на слуху и на обложке одно и то же, продажи идут быстрее и веселее, презентации таких книг собирают сотни людей, которые в погоне за автографом автора (ну хоть какое-то подтверждение физического контакта!) готовы на книгу потратиться. Ну и что, что книгу эту перечитывать потом никто не будет (а, может, и вовсе дальше страницы с автографом не пролистает)? Продано! Лицо и имя – твои главные капиталы, вперед, вперед – на обложки. А мне мама с детства говорила: будь скромной, не хвастайся. Добилась чего-то? Прекрасно, радуйся тихо, лучше молча, лучше только в кругу семьи. А в издательстве говорят: хвастайтесь! Есть достижения? На обложку! В общем, я в растерянности: как похвастаться так, чтобы это не выглядело хвастовством? Времена-то изменились, а мамино воспитание вбито крепко. Хорошо молодым, вздыхаю я и иду писать продающий себя с обложки текст.

У нас правило скромности – не хвались, будь незаметным, не демонстрируй достаток – жило долго, но, кажется, ушло безвозвратно. Теперь хвалятся, становятся заметными и охотно демонстрируют достаток даже те, у кого ничего этого нет – ни особых поводов для гордости, ни достатка. Жизнь сейчас такая: все напоказ, пусть завидуют. Во времена моей бабушки верили, что зависть ведет к сглазу и порче, сейчас уверены: зависть монетизируется – смотрите, завидуйте, платите.

Правильно ли это – большой вопрос, даже если вы не верите в сглаз и порчу. На всю Чехию прогремела история про то, как одна дама из зависти к быстрому повышению по службе подсыпала сильные дозы слабительного в напитки своей коллеге. Суд приговорил ее к трем годам тюрьмы и солидной денежной компенсации. Так что была, была какая-то сермяжная правда в том, что предки наши любили прибедняться: а что ж с меня взять, соколик, корова была, так и та в лес ушла и не вернулась, – говорили они очередному завоевателю, стучавшемуся в дверь белорусской хаты (как сказал мне австрийский скульптор Даниэль Занвальд: «У вас стратегически плохое положение»). А вечерком – шмыг в лесок, подоить ту самую коровку. У кого повернется язык осудить? Так и выжили.

Вот у шведов положение стратегически вроде лучше, прибедняться нужды нет, но – прибедняются. Не принято у них достижениями и материальным благополучием гордиться, зарплатой и квартирой/машиной/яхтой похваляться: «законы Янте» не позволяют. Согласно этому не вписанному ни в одно законодательство (и это хорошо) закону, никто не должен считать себя лучше других. А если вы считаете и демонстрируете это, вы достойны осуждения. Не сомневайтесь: осуждать будут, и достаточно активно. У нас ведь какое представление о Швеции и прочей Скандинавии? Как о странах победившего социализма (помню, Кшиштоф Занусси, когда я делала с ним интервью про «бывшие социалистические страны», поправлял: «В нашей стране был коммунизм, а социализм – это в Скандинавии») и социального равенства. Равенства, понятно, нет нигде, но в Скандинавии неравенство в доходах и социальном положении действительно не так заметно, как, скажем, в США или Великобритании, и те самые «законы Янте» играют в этом свою немалую роль. Норвежский ученый Стивен Троттер говорит, что эта концепция, названная по имени города Янте, изображенного в вышедшем в 1933 году романе датско-норвежского писателя Акселя Сандемусе, на самом деле существовала в скандинавских обществах, особенно сельских, столетиями. Он говорит, что «Янтелаген – это механизм социального контроля. Тут дело не только в богатстве, тут речь о том, чтобы не притворяться кем-то большим, чем ты есть на самом деле, и не делать чего-то, что не подобает твоему положению в обществе». И если призыв к скромности, в котором было воспитано мое поколение, не вариация на тему «законов Янте», тогда что это?

Но молодые шведы, выставляющие, как и мы, свою жизнь напоказ в социальных сетях, Янтелагеном стали тяготиться. Они говорят, что богатство – это ведь мерило успеха, а раз так, то почему об этом нельзя говорить открыто? И еще один фактор: четверть населения сегодняшней Швеции или родилась за границей, или родители у них иностранцы. У них другой менталитет, другое отношение к деньгам, и они считают «законы Янте» сковывающими. Так что, глядишь, скоро и шведы научатся хвастаться заработками и успехами, а мы приведем корову из лесочка: посмотрите, какую красавицу я вырастил!

Чужое мнение

Гуляем с мамой по парку в Гомеле, людей рассматриваем – любимое занятие миллионов людей: смотреть и замечать. Присели на лавочку, а мне мужик какой-то: «О, оранжевые штаны!». Они у меня и правда яркого жизнеутверждающего цвета – грешна, люблю такие. Посмеялись, поговорили про парк, пожелали друг другу приятного вечера. Спокойно так, хорошо. А вот раньше…

Раньше бабушка меня в парк в оранжевых штанах ни за что бы не пустила. Когда маме было чуть-чуть за 40, и она думала, покупать ли ей темный костюм (а маме, как и мне, чтоб вы знали, темные цвета не идут категорически), бабушка сказала ей веско: «Полина, ты же пожилая, тебе яркое носить нельзя». Сегодня мы с мамой – я в оранжевых штанах, она в красной куртке (и ей уже куда больше, чем за 40), вспоминаем бабушкино «пожилая» и смеемся. С тех пор понятие о возрасте сильно изменилось. Пожилой сейчас тот, кто чувствует себя таким, и к возрасту это имеет очень косвенное отношение.

Вот идет молодая пара: она вся такая воздушная, в летящем розовом ультра-коротком платье, на высоченных шпильках, отчего ее юные ноги кажутся бесконечными. Парень? Ну, парень как парень: джинсовые шорты до колен, майка (спасибо, что не растянутая), спортивное что-то на ногах. Привычная картинка: девочка – хоть сегодня на бал, парень – «Знаете, сколько по мне таких девчонок вздыхает?». Не знаем, но догадываемся: демографическая ситуация, будь она неладна. Поэтому если видим пару, где девушка одета попроще и без каблуков, говорим уверенно: эти наверняка женаты. А розовое платьице на шпильках об этом только еще мечтает. Мечта прочитывается легко. Ну, удачи!

Еще лет десять назад девушек, уже достигших 25-летнего возраста, но еще не вышедших замуж, было принято жалеть и называть «старыми девами». Если девушки были «столичными штучками», это не слишком ощущалось, но стоило им приехать навестить маму в райцентр или, еще хуже, бабушку в деревню, как они тут же становились объектом агрессивного и очень активного допытывания: «Замуж не вышла?». Потому как «выйти замуж» было единственным возможным для женщины критерием успеха. Карьеру сделала в столице? Да кому она нужна, твоя карьера, если мужика рядом нет? Девушки из райцентра, родившие к 25 годам как минимум двоих, ощущали явное превосходство над «столичными штучками». И «столичные штучки» чаще всего с ними соглашались. Помню, как меня учила старшая коллега по работе в МИДе: «Быть дипломатом – хорошо, но быть женой дипломата – куда лучше». Я с ней не соглашалась и тогда, и сейчас. Сейчас «выйти замуж» уже не так актуально даже в райцентре, мою подругу теперь донимают совсем другого рода вопросом: «Секс регулярный?». Времена таки круто изменились. И нравы тоже. И даже друзья наших родителей. Но на всякий случай я, в обычной жизни не надевающая обручального кольца, в Беларуси его не снимаю: чтобы случайно не пожалели – мол, все вроде у нее хорошо, да вот замуж не вышла. Муж мой обручальное кольцо не носит – ни в Беларуси, ни за пределами. Интересно, что отсутствие обручального кольца у мужчины в любом возрасте, скорее, сигнал к проявлению активности со стороны противоположного пола, чем к жалости со стороны своего. И это остается категорически неизменным с годами.

Гуляем с мамой дальше и говорим о том, что раньше жить было, конечно, комплекснее. В смысле – комплексов было больше. Чтобы бретелька от бюстгальтера выглянула из-под бретельки сарафана? Ужас-ужас! Ни в коем случае такого нельзя было допустить. Мама рассказывала, как пришивала бретельку к бретельке, как нашивала кнопочки – только чтобы не выглянуло нижнее белье. А сейчас бюстгальтер почти и не нижнее белье. Вот идет девушка, под кружевной кофточкой черный бюстгальтер светится – парни оборачиваются. Потому как все достоинства заметно обозначены, а в сложной демографической ситуации это, знаете ли, важно.

Комплексов раньше было больше, чем людей. То неприлично и это. Быть не замужем после 25-ти – неприлично, выходить замуж беременной – очень неприлично, быть матерью-одиночкой – жуть как неприлично. А сейчас все меньше поводов идти в ЗАГС – только если ребенка зарегистрировать или развестись… И все, обратите внимание, прилично. Жить стало легче и местами даже веселей.

Раньше было неприлично брать больничный – полуживой человек, приползший с температурой, кашлем и насморком на работу, считался героем. Потому как положено было думать сначала о Родине и лишь потом о себе. Сколько таких «героев» умирали от преждевременных инфарктов, получив осложнения от невылеченных простуд, история и статистика умалчивает. Но я веду собственную – по друзьям родителей, сгоревшим на работе. Сейчас «гореть» не принято, получать удовольствия от жизни куда приличнее. Хотя, конечно, всегда найдутся те, кто осудят. Но обращать внимание на чужое мнение сейчас не обязательно. Это бабушка моя переживала о том, что «подумают соседи», а сейчас никому ни до кого нет дела. И в том, что касается избавления от комплексов, равнодушие – не самая плохая штука.

Жить. Медленно

Вы, конечно, можете не поверить, но я очень люблю понедельники. Куда больше, чем пятницы. Потому что в понедельник ты заряжен энергией на всю рабочую неделю, и это а) дисциплинирует, б) радует, в) вдохновляет. И на новые трудовые свершения, конечно, тоже. Правда, все это работает только при условии, что вы свою работу любите и встречи с ней после долгой разлуки – а выходные тянулись долго! – ждете с нетерпением. Я свою работу так люблю, что практически не разлучаюсь даже на выходные: работаю и в субботу, и в воскресенье, и началось все это задолго до карантинного 2020 года. Последние несколько лет обещаю мужу, что скоро – скоро, милый, скоро! – по выходным не буду работать. Но «скоро» понятие растяжимое, оно все никак не настает, и муж уже перетсал спрашивать (ну, наконец-то).

А вот пятницы, наоборот, не люблю. Потому что чаще всего к пятнице чувствуешь себя выжатым лимоном или сдувшимся воздушным шариком, который сморщенной тряпочкой валяется под ногами: ну подними меня, ну надуй! Еще полетаем! Летать начнем с понедельника, это я знаю точно, а в пятницу меня раздражает собственная неспособность начинать большие дела и проекты: ну кто начинает новое дело в пятницу, если для этого есть понедельник?

С понедельника по пятницу я полна энергии, как зайцы в рекламе батареек: вперед, вперед, все успеть, везде побывать, обо всем рассказать. К пятнице задаюсь главным вопросом: а когда у меня будет время замедлиться, спокойно сесть и подумать? Потому что когда много пишешь, у тебя обязательно должно быть святое время для безделья – dolce far niente, как называют это итальянцы. «Сладкое ничегонеделание». Это выражение придумал еще Плиний Младший, живший в 61-113 годах. Хорошо ему, Плинию этому, было: очень богатый, очень знатный, очень образованный. Работал консулом, боролся с коррупцией (да, это явление далеко не только сегодняшнего дня) и писал письма. Много писем, аж десять томов. Практически все дошли до наших дней, став бесценным историческим источником. Так вот про «сладкое ничегонеделание» – оттуда, из этих писем. Но легко им было, этим древним римлянам предаваться «ничегонеделанию», получать от этого удовольствие и рассуждать о бренности существования и тленности бытия (это примерно одно и то же, ведь так?). У них были виллы, термы, рабы, повара и Сенат. Им не нужно было делать тысячу дел одновременно, генерируя при этом новые идеи, проверяя сообщения в социальных сетях и размещая новые – как можно больше новых! – фотографии в «Хвастограме». Ой, простите, Инстаграме.

Мы бежим, бежим, бежим. Нам категорически не хватает времени, чтобы затормозить, оглянуться и насладится моментом – для всего того, что Плиний Младший называл dolce far niente. Мы откладываем сладость своего ничегонеделания на отпуск, только для того, чтобы потом обнаружить, что разучились тормозить и наслаждаться не спеша. Мы теряем вкус.

Со вкуса, собственно, и началось набирающее размах по всему миру движение замедления. Сначала в Италии – той самой, где еще не всеми забыт чудесный вкус безделья – в противовес фаст-фуду появился слоу-фуд – медленная еда. Следует неспешно, наслаждаясь каждым мгновением и смакуя каждый кусочек, поглощать пищу исключительно здоровую. Конечно, делать это лучше в каждый день года, но 26 февраля – обязательно. Почему именно 26? Да потому, что это международный День неторопливости. И придумали его как раз итальянцы с их быстрой речью, бурной жестикуляцией и непревзойденной способностью привычно жить среди такой красоты, от которой у всех остальных захватывает дух и перехватывает дыхание (это ведь снова одно и то же, да?).

С 2007 года итальянцы отмечают День неторопливости и преуспели в этом настолько, что праздник этот добрался (неспешно, конечно, но все же добрался) до Лондона, Парижа, Нью-Йорка и других всемирных столиц. До нас, я так подозреваю, доберется не скоро. С одной стороны, и темп жизни у нас не такой взрывной, как в Лондоне или Нью-Йорке, с другой – замедляться мы еще не готовы. Мы еще получаем наслаждение от скорости, с удивлением узнавая, что наши родители пели песни за обеденным столом и счастливо жили без телефона и Инстаграма. Не у всех остались фотографии с тех вечерних спевок.

Замедление это, страстными итальянцами так пропагандируемое, как мне кажется, вопрос индивидуальных жизненных ценностей. Вон в Риме в День неторопливости проводят марафон наоборот: дистанцию в 300 метров нужно преодолеть за 87 минут, ни разу не остановившись. Ну, это же чистая пытка, право слово! Я даже в свой самый медленный день не смогла бы. Значит, еще не готова. Хотя растягивать минут на сорок чашку кофе с яблочным штруделем в баре карловарского отеля «Ричмонд», который выглядит так, как будто не было в этих краях двух мировых войн, уже научилась, удлинив первоначальный показатель в два раза. Правда, у меня есть хитрость: вместо чашки кофе, я беру кофейник, который привычным залпом не выпить. Замедление, как и любой другой навык, требует постоянной практики.

Чтобы не подхватываться с утра с кровати с ощущением «Я ничего не успею!», на бегу делать кофе и красить правый глаз, а повалятся минут хотя бы десять после того, как уже проснулся, но еще не открыл глаза, и вспомнить, что жизнь ведь больше, чем работа. Перестать думать об успехе и о том, чем он измеряется. Вы ведь тоже нередко повторяли мантру сегодняшнего дня: процесс важнее результата, да? А если вы получаете удовольствие от процесса, то успех и неуспех для вас имеют одинаковую ценность, потому что оба превратились в опыт. «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее».

Здесь и сейчас

– О чем вы думаете сейчас?

Я не думаю ни о чем, мое сознание настолько пусто, что даже перед собой неудобно. Поэтому я молчу.

– Что вы сейчас ощущаете?

Я не чувствую ничего, кроме онемения в левой ноге, но говорить об этом не хочется. Просто потому, что совсем не хочется говорить. И не только говорить – вообще ничего не хочется. Сознание пусто, тело невесомо – лишь онемевшая левая нога приковывает к реальности. Но полноте – что это за реальность?

Ветер заплутал в деревьях, он трепещет листочками, и я слышу – нет, скорее, чувствую, как они разговаривают между собой. Кажется, еще усилие – и я научусь разбирать их шепот.

– Кто я? – вопрошает учитель.

И я знаю (вернее, снова чувствую), что в этот раз он не ждет ответа.

– Я – кто? Разве я – тело? Тело меняется каждую секунду. Разве я – сознание? Сознание еще более переменчиво, чем тело. Так кто же я?

Он хочет нас смутить, посеять сомнение. Самое главное, говорит он, это сомнение. Как только оно возникло, знайте: вы на верном пути.

Все выходные я медитировала, хотя никогда не думала, что способна на такое. Уединение в стиле дзен – мощное оружие против городских стрессов. После двух дней молчания (разговаривать запрещено, также как запрещено читать книги, смотреть телевизор и пользоваться мобильным телефоном), медитаций и дзен-буддистских разговоров меняешься. Не так чтобы враз и навсегда (хотя, говорят, с некоторыми случается и такое), но какой-то щелчок в сознании, несомненно, происходит. Ведь на самом деле ты уже был к этому готов – в дзен-уединения не отправляются случайно.

Сигнал к утреннему пробуждению – удар сухих бамбуковых палочек, а потом тихий, но настойчивый перезвон колокольчика. Тенями шуршим в зал для медитаций. Молчание, цигун, медитация. Кто я? Я – кто?

Дзен – это про здесь и сейчас. Чтобы научиться жить именно здесь, в этом конкретном месте, и именно сейчас – в каждую конкретную секунду. Нередко говорят, что жизнь – это то, что с нами на самом деле происходит, пока мы строим планы. Дзен может научить жить здесь и сейчас, а не завтра или с понедельника. «Каждый день – хорош», – говорит учитель.

Мы пишем иероглиф «кун» – пустота. Пишем на бумаге кистями, смоченными в воде. А потом наблюдаем, как наша «пустота» исчезает в пустоту… Вы говорите, жизнь материальна? Ой ли? Материален ли написанный «кун»? Несомненно. Но мгновение – и нет его на бумаге. Исчез, растворился, пропал. Так вы уверены, что жизнь ощутимее пустоты?

В китайских парках каждое утро десятки немолодых мужчин пишут водой на асфальте целые поэмы. А потом с умиротворенным сердцем наблюдают, как их поэмы растворяются в небытие. Здесь и сейчас – освобождая место для новых творений. Странное дело, но женщин среди этих уличных каллиграфов почему-то нет – и вряд ли только потому, что владение кистью требует твердой руки. С твердой рукой и волей у китайских женщин все в порядке. Просто мы, женщины, как мне кажется, устроены по-другому: более практично. И растворяющиеся в вечности письмена – не совсем наше. Хотя, с другой стороны… В нашем дзен-уединении было восемь человек (очень хорошая китайская цифра), и только двое – мужчины. Что в очередной раз подтверждает мое мнение о том, что женщины более любопытны (в данном конкретном случае мы все хотели попробовать, что же это такое – дзен-медитация) и более активны. Хотя дзен – это, конечно, не про активность, а совсем наоборот.

… «Боль – это всего лишь боль», – слышу я голос, доносящийся как будто издалека. «Если у вас онемела нога (странно, – возвращается ко мне сознание, – откуда он знает про мою ногу?), зафиксируйте это ощущение, сосредоточьтесь на нем. Боль – это только боль, она не причиняет нам страданий. И, например, гнев – всего лишь гнев, он не причиняет нам страданий. Когда мы способны это понимать, мы больше не страдаем». То есть страдание – это лишь порождение нашего сознания? На самом деле страдания нет, можно научиться растворять его, как иероглиф «пустота», написанный водой на бумаге или асфальте – стоит лишь приложить усилия…

Наверное, в этот момент я и поняла, что дзен – не мое. Точно – не мое. Наш учитель спокоен и терпелив – я завидую его воистину буддистскому спокойствию. И знаю, что сама такой не стану – потому что не стремлюсь. Потому что если страдания – синоним эмоций, я не буду отказываться от страданий: считаю, что именно эмоции делают нас живыми. Учитель, узнав об этом, одаривает меня на прощание четверостишием:

С пустым сознанием
Я просто не хочу избавляться от страданий.
Потому что они полны ею —
Пустотой.

…Я наверняка снова приду сюда медитировать – еще в этой жизни.

…И счастья в личной жизни

…Две недели назад выпал снег. Нежданно, почти сказочно. У нас в Пекине такое максимум три раза за зиму случается, поэтому всегда неожиданно. Хватает такого снега, как правило, только на полдня, а потом – как будто и не было ничего. Вот просыпаюсь и остолбенело смотрю в окно: кругом белым-бело, и машины буксуют. Разгребаем авто, подходит Леша – наш приятель из Москвы, прочно обосновавшийся в Китае с женой-уйгуркой. Рассказывает, что вчера его 6-летний сынишка Максим написал письмо Деду Морозу и выбросил в форточку – чтобы дедушка разыскал. Леша ему и говорит: «А вот если ты весь год был хорошим мальчиком, то Дедушка Мороз обязательно к тебе придет, и, может быть, даже снежок надует». Утром Леша проснулся от Максимкиного крика: «Папа, папа! Чудо! Дедушка Мороз прилетел!». За окном – снег. Разве не чудо? Разве не счастье?

Счастье – это способность верить в сказки. Чем дольше эту способность мы сохраняем в себе, тем счастливее живем. В жизни всегда есть место не только подвигу, но и маленькой волшебной сказке, которая может стать былью. Ведь правда – может.

Счастье – это когда тебя понимают (банально, но по-прежнему правда). Когда тебя любят. Когда верят тебе и верят в тебя. Счастливый год – тот, в который тебя никто не предал, и когда ты сам не стал предателем. Когда ты избежал разочарований сам никого не разочаровал.

Счастье – когда мама жива и здорова. А если, к сожалению, она не может быть здорова из-за давних диагнозов, то счастье, когда мама со всеми ее диагнозами оказывается оптимисткой. Мне повезло – у меня такая. Только она может так черно пошутить на комплимент, округлив карие глаза-блюдца: «Знаете, мы, сердечники, всегда хорошо выглядим. Мы и в гробу хорошо выглядим». Когда болеешь всю жизнь, умение шутить и смотреть на мир с иронией – почти подвиг. Здоровья тебе, дорогая.