скачать книгу бесплатно
– У Изи талант все организовывать, – Джордж с нежностью посмотрел на тонкую высокую фигуру в белоснежном платье, стоящую в окружении подружек, – я говорил тебе, что у нее своя художественная галерея в Барселоне?
– Да, завтра я собираюсь с Изабеллой ее посетить, – Карлотта подхватила сына под руку и повела к бассейну, – может, прикуплю что-то из новомодного.
– Как отец? – Джордж отхлебнул из бокала и задумчиво уставился вдаль.
– Как всегда, – мать пожала обнаженными покатыми плечами, – что-то чертит, проектирует, обустраивает. Весь в делах. Кстати, я ему расскажу об Изабелле. Ему должна понравиться твоя жена, они одинаково деятельные.
Джордж вымучено улыбнулся.
– Надеюсь, Кевином он доволен? Младший сын пошел по стопам отца.
– Кевин в этом году заканчивает колледж и сразу же берет на себя управление отелями в Азии, – вздохнула Карлотта, – даже отдохнуть мальчику не позволяет.
– Таков отец. Сам гробит себя работой и другим спуску не дает.
Джордж всегда думал, что Кевин лучший сын для отца, чем он. Послушный, спокойный, вежливый. Джорджу было десять лет, когда у него родился младший брат. Сначала он обрадовался, планировал, что они станут друзьями. Но этого не произошло. Слишком большая разница в возрасте, слишком огромные различия в характере. Добродушный и немного флегматичный младший брат никогда не ругался с отцом, не повышал голос, ничего не просил и не требовал, в отличие от Джорджа, который спорил с отцом постоянно. Когда Джордж перевелся на другой факультет, Кевин был еще слишком мал, чтобы понять, а потом он и вовсе принял сторону отца.
Они общались, созванивались, разговаривали. Но близость между ними так и не появилась. Даже взрывной страстный темперамент отца был Джорджу ближе, чем меланхоличный характер Кевина.
Мать направилась к девушкам, окружавшим Изабеллу. Джордж остался один. Он странно себя чувствовал. С одной стороны, был доволен – все прошло как нельзя лучше, а с другой… Тревожное беспокойство поселилось внутри, не давая полностью ощутить безоблачное счастье молодожена. Он отнес это на счет обычной озабоченности мужчины, только что связавшего себя оковами брака. Хотя он же сам этого желал? Откуда тогда неуверенность?
Джордж отбросил сомнения и одним глотком опустошил бокал. У него прекрасная жена, очаровательная, умная, добрая. Он успешный перспективный писатель, его любят читатели. Мать с братом приехали на свадьбу, и пусть отец до сих пор дуется, рано или поздно он смирится с его выбором. Кевин заменит Джорджа в семейном бизнесе, и каждый будет на своем месте. Он будет писать книги, а брат управлять отелями.
Весь день Джордж хотел зайти в кабинет и поговорить с Лаурой, но держал себя в руках. Неужели картина так завладела его мыслями, что он не может ни одного дня прожить, чтобы не увидеть ее? Это же настоящее помешательство. Джордж считал себя человеком с сильной волей. Ведь смог он пойти наперекор отцу, смог доказать свою правоту и добиться успеха? Значит, и побороть в себе одержимость картиной тоже сможет.
Первую брачную ночь молодожены провели в апартаментах пятизвездочного Ритца, на берегу Балеарского моря. Все было восхитительно – холодное шампанское, белоснежные хлопковые простыни, зажженный камин, и обворожительная невеста в атласе и кружевах.
– Пока твоего дома хватит, но потом нужно будет купить больше, – промурлыкала Изабелла, перебирая пальчиками волоски на покрытой испариной груди мужа.
– В доме четыре спальни и две гостиных, кабинет, столовая и библиотека. Сколько комнат тебе нужно? – сонно поинтересовался Джордж.
– Не знаю, – зевнула Изи, – а вдруг у нас будут дети? Им нужен простор.
– Почему «вдруг»? – Джордж погладил девушку по обнаженному бедру. – Обязательно будут. Тогда и подумаем о расширении.
– Ладно. Ты пиши, а я все обустрою, – Изабелла игриво повела плечом. – Ты долго собираешься отдыхать, дорогой супруг? Молодая жена требует продолжения.
– Я весь в твоем распоряжении, – улыбнулся Джордж и прижался губами к губам жены…
Утром он с трудом подавлял в себе тревогу. Ему хотелось зайти в свой кабинет, как это делал всегда по утрам. Джордж вообще был помешан на соблюдении одного и того же распорядка дня. Поэтому работа журналиста так ему не нравилась – приходилось часто переезжать с места на место. Возможно, кто-то назвал бы его педантом, он не любил внезапных встреч, переездов, изменений в планах. Он любил сидеть в одном и том же кресле в своем уютном кабинете и спокойно заниматься своим делом.
Свадебные апартаменты были оплачены до вечера, но Джордж настоял, чтобы они съехали сразу после завтрака. Потом, правда, пришлось отвезти Изи на встречу в матерью, заехать в издательство. В общем, домой он попал только после обеда. И сразу же направился в кабинет. Ему необходимо было увидеть Лауру. Голод съедал изнутри. Он распахнул дверь. На задворках сознания мелькнула мысль: «Он что, не закрыл ее за собой вчера?» Развернулся и уставился на серый пустой прямоугольник, весящий на месте его картины.
– Что? – хрипло прошептал Джордж.
Все, о чем он думал до этого момента, тотчас вылетело из головы. Его Лауру украли! Он медленно подошел ближе, не веря своим глазам. Рама та же, позолоченная, вычурная. Висит на том же месте, на котором и висела. Только картины нет. Он потрогал пальцами позолоту. В голове царил хаос. Кто мог украсть ее? Вчера здесь было столько народу! Его гости, Изабеллы. Прислуга, официанты. Если он забыл запереть дверь в кабинет, сюда мог войти кто угодно!
– Боже! – простонал Джордж и обессиленно опустился в кресло, сжимая виски ладонями.
Он даже ее не застраховал! И полицию вызвать не может, потому что картина из черной коллекции.
Нужно сесть и сосредоточиться. Взять у Изи списки гостей, компаний, которые обслуживали торжество, нанять детектива. Точно! Если он не сможет заявить в полицию, то лучшим выходом будет обратиться к частному сыску. Он найдет картину! Он не допустит мысли, что Лаура может пропасть навсегда. Но сначала нужно позвонить Алану.
– Привет, молодожен, – весело произнес товарищ, – не успела закончиться брачная ночь, а ты уже весь в работе?
– Ты кому-нибудь говорил, что продал мне «Лауру»? – холодно поинтересовался Джордж, даже не поздоровавшись.
– Нет, – недоуменно ответил Алан, – я не имею привычки разглашать секретную информацию. А почему ты спрашиваешь?
– Картину украли, – Джордж стиснул трубку так, что пластик затрещал в руке. – Ты вчера ничего не видел?
– Черт! – ругнулся в сердцах Алан. – Хотел тебя предупредить, чтобы ты закрыл кабинет. Но забыл.
– Ты заходил в кабинет?! – Джордж не мог поверить своим ушам.
Неужели Алан? Тогда зачем ему было признаваться? В голове царила сумятица, не давая связно мыслить.
– Да. Мы с Джу искали комнату. Она случайно ввалилась в кабинет. Но мы быстро смотались. Нашли уединение в какой-то коморке на втором этаже.
– Когда это было? Ты помнишь время? Картина еще висела? – быстро задавал вопросы Джордж.
– Не помню, – простонал друг, – я был занят девушкой. Но как только увидел, что мы в кабинете, сразу же испарился. Кстати, мы до сих пор с ней кувыркаемся в отеле. Джу просто огонь.
– Рад за тебя, – ворчливо пробормотал Джордж.
– Тебе нельзя в полицию, – озабоченно произнес Алан, – лучше найми частника.
– Знаю, пока.
Джордж положил трубку и уставился на пустой прямоугольник, висевший на месте Лауры. Нет! Так он сойдет с ума, постоянно бросая взгляд на безжизненную раму! Он решительно встал, снял картину с гвоздя и засунул в шкаф, с глаз долой. Потом сел и отрыл Гугл. Нужно найти частного сыщика.
Изабелла в глубине души была рада, что полотно украли, но, конечно же, не показывала этого. Признаться, она немного ревновала к этой нарисованной девушке. Джордж был одержим картиной. Но сейчас, когда ее нет, его внимание опять будет принадлежать только ей одной.
– Я говорила тебе об опасностях черного рынка живописи? – назидательным тоном произнесла Изабелла, когда приехала вечером из галереи, – это выброшенные деньги. Хорошо, хоть она немного стоила.
– Мать что-то купила? – Джорджу было тяжело говорить о Лауре, и он перевел разговор на другую тему.
Он до сих пор не мог прийти в себя. Ему казалось, что украли не картину, а часть его души.
– Да, – отозвалась Изи, – миниатюру Соломии. Но мне показалось, что она ее засунет в чулан, как только привезет домой. И купила только для того, чтобы порадовать невестку.
Джордж вымучено улыбнулся.
– Мама в своем репертуаре. Она не признает современной живописи, говорит, что за последние сто лет ничего толкового не нарисовали.
– И ты пошел в нее, если тебе нравилась украденная антикварная мазня, – скривилась Изабелла.
– Хватит! – в сердцах воскликнул Джордж, потом сразу же взял себя в руки. Если у него отвратительное настроение, то не стоит его портить и остальным. – Ну вот. У нас первая семейная ссора.
Он подошел к жене и крепко обнял ее.
– Прости, – Джордж уткнулся в волосы девушки, – завтра придет сыщик. Возможно, что-нибудь обнаружит. Дашь ему список гостей? И названия фирм, что устраивали торжество?
– Дам, конечно, – отозвалась Изабелла, – только я не думаю, что мои или твои гости могли взять картину. Я лично знаю каждого и готова за них поручиться.
Джордж поцеловал жену в висок.
– Пойдем ужинать? Я сегодня так и не смог поработать. Надеюсь, что хоть завтра что-нибудь напишу.
Но и на следующий день Джорджу не удалось написать ни строчки. Утром прибыл сыщик, Даниель Гарсия. Пожилой серьезный мужчина, как оказалось, бывший полицейский. Он внимательно выслушал честный рассказ Джорджа о картине из пражского музея и сделал единственный вывод.
– Значит, в полицию мне путь заказан, а у меня там остались неплохие связи. Сначала я осмотрю место преступления и опрошу слуг. Жаль, что Вы убрали раму, которую повесили вместо картины. Отпечатки будут смазаны.
Джордж пожал плечами.
– Она меня нервировала.
Он взял ноут отправился в библиотеку, чтобы хоть немного пописать, но в голову не приходило ничего путного. Он прислушивался к шагам в коридоре, приглушенному разговору детектива со слугами, стуку, шорохам, и все его нервировало. Наконец, он бросил эту затею, отправил компьютер в сон и открыл Диккенса. Если он сам не может писать, то пусть хоть почитает что-нибудь стоящее.
Сеньор Гарсия пригласил Джорджа в кабинет под вечер.
– Картина неутешительная, – произнес он, когда писатель уселся в кресло и с надеждой уставился на сыщика.
– Произошли две неприятные вещи. Во-первых, Вы сняли раму с крючка, во-вторых, прислуга убралась утром в вашем кабинете и вымыла полы. Они проверили – кабинет был открыт, значит, можно входить. Следов не осталось. Единственное, что могу сказать, – Джордж напряженно впился глазами в лицо детектива, – работал профессионал. Он проник в кабинет через дверь, она была не заперта. Я снял отпечатки, но вряд ли что-либо обнаружу. Особенно, если прислуга протёрла ручки. Далее. Похититель искусно заменил картину. Непонятно, зачем он оставил раму и полотно. Это попахивает какой-то странной прихотью. Я взял на исследование скобы, при помощи которых оно сейчас натянуто на раму. Посмотрим, что к чему. Если преступник воспользовался теми же скобами, то ему на все понадобилось не менее нескольких часов, чтобы ювелирно вытащить их и прикрепить заново. Это нонсенс. Воры делают работу быстро. Для них главное скорость, а не забота о том, чтобы после все красиво выглядело.
Джордж внимательно слушал. Пока все логично и правильно.
– Дальше. Он вышел через секретную дверь, ведущую в гараж. Я нашел ее за шкафом.
– О двери никто не знает, – удивился Джордж, – даже слуги. Риелтор, который продал мне виллу, рассказал о ней, а я оставил все в тайне.
– Что знают двое, знает и свинья, – глубокомысленно заявил детектив, произнеся известную немецкую поговорку, – остались чертежи особняка, да и риелтор, возможно, показывал ее кому-либо другому перед вами. Не суть. Наш грабитель проник в гараж. Если я правильно понял, вчера у вас было торжество.
Джордж быстро кивнул.
– Поздравляю, – кривовато улыбнулся Гарсия и продолжил, – он вышел через гаражную дверь. Не могу сказать, поднимал он ее или нет. Вы утром приехали на такси?
– Да, – ответил Джордж.
– Значит, не поднимал. Я нашел на воротах клочки белой рубашки. Вор был очень маленьким и гибким, если смог протиснуться в узкий проем под ними.
– Почему он не поднял их?
– Не знаю, – пожал плечами детектив, – может, боялся, что из-за шума подъемника его услышат гости?
– И он решил поранить спину, чтобы выбраться? – скептически спросил Джордж.
– Я же говорю, очень много неясностей. Дальше. Он вылез из ворот и скрылся позади дома. Ушел или через пляж, или перелез на соседний участок. В любом случае, следов нет – все вытоптали гости.
– Да, – Джордж потер переносицу, – в полночь был праздничный фейерверк над морем. Его было хорошо видно именно с той стороны.
Детектив вздохнул.
– Завтра я начну опрашивать гостей и обслуживающий персонал, не видели ли они кого-нибудь. Но могу сказать сразу, мистер Олдридж. Это глухарь.
– В смысле? – Джордж ошеломленно уставился на детектива.
– Я опрошу всех. Они скажут, что ничего не видели. В такой суматохе и неразберихе трудно за кем-то уследить. Или еще хуже, начнут придумывать несуществующих людей и события. И я только потрачу драгоценное время и запутаюсь в поисках фантомов.
– Но есть нитки с рубашки, – с надеждой произнес Джордж.
– Спектральный анализ? – улыбнулся детектив. – Он ничего не даст. Мы же не сможем взять ткань с одежды, в которой были все гости и прислуга? Вы разоритесь на экспертизах. И не факт, что мы обнаружим его среди них. Если это чужой человек, мы вовсе его не найдем. Рубашка уже сожжена или выброшена в мусорный бак.
– Понятно, – опустил голову Джордж, – но хоть что-то Вы сможете посоветовать?
– Не покупать больше картин на черном рынке, – улыбнулся детектив, – или более тщательно их прятать.
Гарсия встал и протянул руку.
– Если узнаю что-то новое, я Вам сообщу.
– Спасибо, детектив, – пожал руку Джордж, – буду ждать новостей.
***
– Полная амнезия, – вынес вердикт один из докторов.
Консилиум собрался утром, как только Анна Симпсон появилась в палате. Она взяла на себя роль моей опекунши, так как за неделю нахождения в больнице ни моих родственников, ни друзей полиция не нашла.
«Странно было бы, если бы нашла», – подумала я тогда, когда полицейский в последний раз приходил в госпиталь.
Непонятное слово «амнезия», озвученное в первый же день моего прибытия сюда, стало спасением. Это значило, что я не должна рассказывать о том, как появилась на свет, о том, кто меня нарисовал, и кто я на самом деле. А должна только мило хлопать глазами и на все вопросы отвечать – не помню.
– Но она знает свое имя, – произнесла Анна обеспокоенно.
– Почти все больные амнезией помнят имя. Это самое личное, что у них есть, так что неудивительно, что Лаура его вспомнила. Ее болезнь вызвана не физическим повреждением, так как ничего серьезного мы не нашли, а психологической травмой, а это гораздо сложнее вылечить. Она не только потеряла память, но и разучилась говорить, писать и читать. Так же у нее очень слабые мышцы на ногах и руках. Словно она последний год лежала в кровати и не вставала. Много непонятного в этом конкретном случае, но без помощи Лауры мы не сможем разобраться. А она ничего не помнит.
Некоторое время доктора еще перекидывались между собой странными терминами, а потом ушли. В палате остались сеньор Перес, мой лечащий врач, и Анна Симпсон, моя спасительница. Бинты еще не сняли. И пусть говорили, что на моем теле в основном царапины, глубокие и не очень, доктор решил перестраховаться.
– Очень странно, – задумчиво ответила Анна, – как Лаура вообще появилась на берегу? Я проверила сводки новостей. Ни одного крушения за последние несколько дней. Может быть, это было неизвестное судно, заплывшее в Балеарское море?
– Не знаю, – ответил доктор, – мы поместили ее фото в газетах. Но лицо было исцарапано и перевязано бинтами. Вряд ли кто-нибудь ее узнал бы. Подождем, когда снимем повязки и тогда еще раз сфотографируем.
Я подумала, чем мне грозит эта процедура. И смогут ли узнать меня Алан или Джордж по фотографии?
– Жаль, что Вы выбросили ее рубашку, – вздохнула Анна, – еще тогда, на берегу, я заметила, что ткань была особенная, и вышивка по воротнику очень интересная. Таких сейчас не делают.
– Она была вся в крови и изодранная, – с сожалением ответил доктор.
