Тингль-тангль

скачать книгу бесплатно

– И вот еще что… Я ненавижу наркотики, и мне не хотелось бы, чтобы вы думали…

– Ничего дурного я не думаю. Не стоит так переживать. Совсем напротив…

– Что «напротив»?

– Я думаю, что вы самая удивительная, самая загадочная девушка, которую я когда-либо встречал…

Самая загадочная девушка по ту сторону экрана. На рыбном рынке Неаполя, на мясных рынках Тюрингии, на рынке специй в Мекнесе такую не сыскать. Очередное (тысячное, миллионное) признание Ральфа оставляет Мику равнодушной. Единственное, чем она обеспокоена, – как бы история с пейотом, ололюки и аяхуаской не стала достоянием общественности. Даже намек на подобный слух поставил бы крест на Микиной репутации: она добавляет наркотики в пищу – вот тебе и секрет популярности оригинальной кухни. Ужас-ужас-ужас, во?первых. И неправда, во?вторых.

Напрасное беспокойство – Ральф будет молчать.

Он слишком сильно зависит от Мики.

Ему единственному позволено присутствовать на кухне в то время, когда Мика занимается приготовлением блюд: Ральф находит это зрелище исполненным магии и поэзии, liebe Мика – настоящая маленькая колдунья. liebe Мика могла бы вести кулинарное шоу, следующее сразу за девятичасовыми новостями. liebe Мика могла бы выступать с перформансами в галереях по всей Европе, и они имели бы колоссальный успех. liebe Мика позволит мне нарезать манго и папайю для фруктового салата? а приготовить фиалковый соус?..

Ни за что.

У Мики уже был печальный опыт. Как-то раз она разрешила Ральфу принять участие в судьбе фаршированных баклажанов – и результат оказался плачевным. Не то чтобы баклажаны были несъедобны – они были самыми обычными, такие подают везде, в любом ресторане, в любом кафе с бо?льшим или меньшим количеством чеснока. Клиент, получивший их, не выказал недовольства, но на полгода забыл о существовании «Ноля».

О таких просчетах Мика предпочитает не вспоминать.

И Ральф вместо того, чтобы готовить священный фиалковый соус, отправляется к двум тишайшим интеллигентным гомикам – мыть картофель, морковь и латук.

Подбор официантов – единственное, что взяла на себя Мика, кроме кухни. Многого от них не требуется: быть немножко психологами, немножко поэтами и хоть чуть-чуть нравиться публике. Мика ни с кем особенно не сблизилась, кроме двоих. Мулат Иван (он предпочитает, чтобы все звали его Ив) – бывший стриптизер, бывший жиголо, бывший чемпион Питера по акробатическому рок-н-роллу. Что заставило его бросить стареющих богатых овец и осесть в «Ноле» – неизвестно. Второй – Виталик – закончил театральную академию, но ни дня не проработал в театре. Запах пыльных кулис его не прельщает, кино – дело другое. С такой фактурой, как у него (порочный героиновый бэби), Виталик запросто отхватил бы главную роль у самого Квентина Тарантино. Виталик свято верит, что рано или поздно Квентин в очередной раз заглянет в Россию и – следовательно – в Петербург, тут уже и до «Ленфильма» недалеко. А «Ленфильм» – это почти «Ноль за поведение», двести метров решающего значения не имеют. Так что Виталику остается спокойно дожидаться, когда жертва забьется в сетях, – он называет это «стратегией паука».

– Каковы шансы, что Тарантино появится здесь? – спросила как-то Мика.

– А каковы шансы, что здесь появится Иисус? – улыбка Виталика сродни улыбке Чеширского кота. Когда он так улыбается, Мика тотчас начинает жалеть, что Тарантино ни разу не забегал в «Ноль» хотя бы отлить. Без Виталика он бы точно не ушел.

– Не знаю. Один на миллион?

– Что-то вроде того.

– Не проще ли тогда уехать в Америку? Уехать в Голливуд? Послать Тарантино фотки с лос-анджелесского почтамта?

– Не проще. Уехать – значит переключиться со стратегии паука на тактику мухи. Как заканчивает жизнь большинство мух, нам известно.

– Совсем не так известно, как ты думаешь, – Мика обожает незатейливые инсектицидные беседы с Виталиком.

– Разве? Мух прихлопывают, потому что они суетятся и не умеют ждать. Ничего им в жизни не светит, ничего. А все счастливые случаи происходят только…

– С пауками?

– Представь себе.

Сколько раз они с Виталиком болтали о мухах и пауках? Двадцать, не меньше. Каждый из таких разговоров укрепляет Мику: она всю жизнь, сама не зная того, придерживалась паучьей стратегии – в отношении Васьки, во всяком случае.

Всю жизнь Мика ждала.

Сначала что маленькая Васька привяжется к ней; затем что подрастающая Васька перестанет ее дичиться; затем что выросшая Васька определит ее в подруги, пусть и неблизкие. Даже этого было бы достаточно.

Васька выросла, ей уже почти двадцать, но ничего подобного не произошло.

Исключение составляют лишь спорадические контакты на бытовой почве, хотя и их Васька предпочитает сводить к минимуму. Она давно покинула свою комнату и живет в дедовой мастерской, среди девушек с веслами, счастливых колхозников, одухотворенных сталеваров, гарцующих лошадей Тамерлана и маршала Рокоссовского. Место не слишком комфортное, но Ваську оно вполне устраивает: мастерская имеет отдельный вход, через него-то и льется неиссякаемый поток Васькиных мальчиков. Иногда Мика встречается с ними у ванной или туалета. И никто из мальчиков с ней не здоровается, а если здоровается, то через губу – неизвестно, что там плетет о Мике Васька:

а-а, это моя сестра, не обращайте на нее внимания, она шизофреничка;

а-а, это моя сестра, не обращайте на нее внимания, она посудомойка в столовке и редкая сука;