скачать книгу бесплатно
– Боишься меня? – смачно сплюнув на землю, спрашивает грязнуля.
– Нет.
– Домулло-то помер.
– Ага.
– Ты что тогда сказал?
– Что он умрет, – спокойно отвечаю я.
– Вот и врешь ты! Брешешь, как собака. У-у, джаляб!..
Это похоже на вспышку ярости, но Оса вовсе не в ярости. Он боится. Как должен был бояться я, но на поверку выходит, что королю двора гораздо страшнее, чем мне.
– Нет. Не вру.
– Отчего тогда сказал, – тут Оса понижает голос до шепота, – что помру я?
– Ты сам так услышал. Я разве виноват?
– Значит, все в порядке будет?
– Наверное. – Я пожимаю плечами. – Я пойду?
– А ты чего борзый такой, майда?[7 - Мелюзга (узб.).] – Оса наконец оставляет в покое ногти и принимается чесать подбородок кончиком лезвия.
– Я пойду?
– Куда?
– Домой.
– А хочешь с нами?
Предложение Осы не слишком-то нравится мне: зачем я им понадобился? И снова мои мысли возвращаются к лепешкам: нехорошо, если они окажутся в пыли. Это – единственное, что беспокоит меня. А Оса не беспокоит вовсе.
– Не ссы, майда. – Король двора считывает мои душевные колебания по-своему. – И забудь про прошлый раз. Глупо получилось.
– Нормально получилось.
– Никто тебя теперь не тронет. А будешь меня держаться – не тронут вообще. Пойдем, а? Чего покажу!.. Не пожалеешь.
То, что происходит впоследствии между мной и Осой с его прихвостнями, никакая не дружба. Впрочем, к дружбе никто изначально и не стремился. Мною движет любопытство и желание еще раз испытать радость полета. Снова стать путешественником во времени. Так или иначе связанный с Осой, полет однажды случился – так почему бы ему не повториться вновь? Я, во всяком случае, очень на это надеюсь. Но ничего не происходит. Иногда мы часами слоняемся по городу, на первый взгляд – совершенно бесцельно. И в то же время меня не покидает ощущение, что маршрут хорошо продуман и спланирован заранее. Правда, Оса внес в него коррективы – специально для меня: каждые два часа я должен звонить на работу маме и сообщать, что у меня все хорошо. Чем я занимаюсь? Читаю, смотрю телевизор – в общем, с пользой провожу каникулы. И конечно, жду тебя, мамочка.
Мама могла бы звонить и сама, но оба мы пришли к выводу, что лучше это делать мне: так вырабатывается ответственность, которая, несомненно, пригодится в жизни.
В нужный момент рядом обязательно оказывается телефон-автомат, из которого я совершаю звонок, чтобы в очередной раз соврать о чтении и просмотре телевизионных программ. Иногда я разбавляю вранье про книги враньем про папины фотогалактики, разложенные на полу в большой комнате. Это называется – изучать каталоги; занятие, которое я с недавних пор забросил.
Галактики не очень-то вдохновляют маму.
– Не улетай далеко, солнышко, – говорит она прежде, чем повесить трубку.
Я и не улетаю, я – хороший сын, который дал маме слово, что никогда ее не оставит. Но «никогда» можно немного отодвинуть (пока мама на работе) или вообще перенести в будущее. А в настоящем Оса молча выдает мне мелочь на телефон-автомат. И – ни одной кривой улыбки в сторону маменькиного сынка. Почему он так возится со мной – загадка. Но что-то подсказывает мне: разгадать ее можно будет в конце маршрута, до которого мы никак не доберемся.
Просто потому, что никуда не спешим.
Иногда, вместо того чтобы шляться по улицам, мы отправляемся в подвал (у Осы есть ключи от подвала) и болтаем, сидя на старых, полуистлевших коврах. Вернее, в основном болтает Оса, нам же с братьями-неразлучниками остается только слушать его.
Оса мечтает перебраться из Шахрисабза в латиноамериканскую страну Колумбию и заделаться наркобароном. Подойдут и Италия с Америкой (там тоже припеваючи живут наркобароны), но все равно нужны деньги. Много денег.
– Много – это сколько? – спрашивает практичный Улугмурод.
– Почем я знаю. Тысяч пять. Или десять.
– Рублей? – уточняет Орзумурод.
– Дурак, да? – Оса смеется. – Кому нужны рубли в Америке? Долларов.
– Доллары в Самарканде можно достать. Или в Ташкенте, у иностранцев. – Это снова Улугмурод, он проявляет завидную осведомленность.
– Так много не достанешь. – Теперь уже осведомленность проявляет сам Оса.
– И что делать?
– Сидеть на жопе ровно!
Произнеся это, мой новый покровитель смеется. А затем переключается на меня:
– А ты что скажешь?
– Не хочу я в Америку. Мне и здесь хорошо.
– Скоро будет плохо. Всем людям будет плохо, все с ума сойдут. Так биби[8 - Бабушка (узб.).] говорит. А еще она говорит, что ты – ангел.
Я не знаю, как реагировать на эти слова. В отличие от Улугмурода и Орзумурода – они бьют друг друга по плечам и толкают в бока. И хихикают. Наверное, мне тоже следовало бы улыбнуться, но я просто смотрю на Осу. А Оса смотрит на меня. Черты его лица то и дело теряются за клубами легкого дыма: все находящиеся в подвале курят анашу.
Кроме меня.
– Ну, чего? Дунешь, майда?
– Пусть сначала у мамочки разрешения попросит.
Так подначивают меня Орзумурод и Улугмурод – каждый по-своему и хихикая все громче: анаша веселит их. А Осу делает чрезмерно сентиментальным, отсюда и разговоры о биби и ангелах. Отсюда разговоры о деньгах и о счастливой наркобаронской жизни в Колумбии, тебе бы там понравилось, майда. Странно, что он все время обращается ко мне, представляя наш побег из Шахрисабза как дело решенное. При этом в рассказах Осы о счастливой заграничной жизни фигурируем только мы, братья остаются здесь, в Шахрисабзе, на пыльных подвальных коврах. Орзумурода и Улугмурода это не обижает; или они слышат совсем другие истории, заключенные в спичечном коробке с анашой.
– Что знаешь ты и не знаю я? – иногда спрашивает у меня Оса.
Рассказывать ему о галактиках – бесполезно. О полете и путешествиях во времени – не хочется, это только моя тайна. И потому я вежливо пожимаю плечами.
– Может, точно знаешь, когда я помру? Как Домулло?
Я пожимаю плечами еще вежливее. И вообще – веду себя с достоинством, мама бы гордилась таким сыном.
– А если я знаю что-то такое, чего не знаешь ты? – Оса все никак не может успокоиться. – Про тебя. Этого еще не случилось, но уже случилось. Думаешь, так не бывает?
– Бывает.
Оса подползает ко мне и крепко ухватывает пальцами за подбородок.
– Умный, да? Сам-то не боишься умереть?
Еще никто не разговаривал со мной о смерти, не сталкивал лбами меня и ее. Все мамины истории о родителях и остальных родственниках выглядят так, как будто они просто ушли. Оставили нас, осторожно прикрыв дверь за собой. Отстали от поезда, на котором мы едем куда-то. Но (какие же они все-таки чудесные люди!) дали телеграмму со станции: «С нами все хорошо! Доберемся следующим составом и будем на месте раньше вас. Не волнуйтесь!»
Вот никто и не волнуется.
Я тоже не выказываю никаких признаков волнения, хотя мне не нравятся пальцы Осы: они желтоватые, покрытые заусенцами и жесткие, как наждак. Между указательным и средним вытатуирована буква «С» – неаккуратная, расплывчатая.
– Не боишься, а? – снова переспрашивает Оса.
– Нет.
Я не вру. Нельзя же всерьез опасаться телеграммы. Синюшной буквы между пальцами, которая не в состоянии сама позаботиться о себе. Но даже если бы было что-то более страшное…
Это совсем не страшно.
Откуда я знаю это? Просто знаю, и все. Всегда знал. Как дурные слова, которые сейчас произнесет Оса. Он и произносит:
– Джаляб! Сс-сука!
– Навалять ему? – интересуется Улугмурод.
– Я тебе наваляю. Сам у меня будешь кровью харкать. – Процедив это, Оса вновь сосредоточивается на мне. – Мы друзья, майда. Ведь так?
Маленькая красноголовая птица – вот чьим другом мне хотелось быть. Я до сих пор вспоминаю о ней, а заодно – о полусгнивших мягких листьях, бледных корешках и таких же бледных насекомых. Если смерть – это поиски птицы с обязательным счастливым воссоединением в конце, я готов отправиться в путь немедленно. Осталось только придумать ей имя, чтобы окликнуть, когда мы встретимся.
* * *
…Маймун[9 - Обезьяна (узб.).].
Непонятно, откуда возникает история о нем. Подобно дыму, окутывающему кудлатую голову Осы, он вплетается во все наши разговоры, всплывает то тут, то там. Маймун всемогущ и вездесущ, для него нет ничего невозможного – так это выглядит в изложении Осы. Иногда мне кажется, что он – один из недосягаемых колумбийских наркобаронов, о которых грезят мои новые приятели. Но чаще Маймун предстает в образе черной дыры, расположенной в галактике NGC4889 в созвездии Волосы Вероники. Туда уже затянуло Осу, хотя и не окончательно: время от времени он вырывается из оков чудовищной гравитации с каким-нибудь трофеем.
Например, часами.
Новенькие «котлы» сверкают на запястье Осы ничуть не хуже солнца или, скорее, луны: серебристо-белые, с тремя хронометрами на циферблате и множеством насечек на ободке.
– Настоящие швейцарские, – торжественно сообщает Оса. – Фирма «Тыссот», сс-сука!
Улугмурод и Орзумурод потрясены, они пытаются приблизиться к часам, но тут же получают отповедь владельца:
– А ну, не лапать!
Удивительно, но ко мне Оса гораздо более снисходителен:
– Хочешь посмотреть, майда?
– Не знаю.
– Дурак, что ли? Они одни такие. Во всем Шахрисабзе.
Оса склонен к художественным преувеличениям, но тут он вряд ли врет: пыльный, изнывающий от зноя Шахрисабз – совсем крошечный городишко. Ничего примечательного в нем нет, за исключением центра, где все связано с великим воином и правителем Тамерланом. И базара Чорсу, куда мы с мамой ходим по воскресеньям. А теперь еще появились и часы неизвестной мне швейцарской фирмы «Тыссот». Не удивлюсь, если они взойдут над руинами дворца Ак-Сарай сегодня же ночью, заменяя луну: такие они ослепительные.
Впрочем, красота часов не трогает меня. Я равнодушен к ним так же, как равнодушен к анаше, наркобаронам и даже байкам о том, как Маймун переплыл зимой пролив Ла-Манш (это где-то в Италии, а может, в Штатах) и получил за это миллион долларов и жилетку из крокодиловой кожи. В запасе у Осы есть еще с десяток историй, но эти – самые запоминающиеся. Оса рассказывает их только мне (при Улугмуроде и Орзумуроде он про Маймуна особенно не распространяется, держит рот на замке). Но стоит нам с Осой остаться одним, как он тут же заводит песню про Маймуна. Я не знаю, как к этому относиться: то ли Оса посвящает меня в тайну, известную немногим, то ли смеется над малолетним дурачком.
Но не такой уж я дурачок. И не больно-то верю Осе. С миллионом долларов еще можно смириться, но крокодиловая жилетка выглядит совсем уж неправдоподобно.
– Все ты врешь, Оса.
– Я?! Да если хочешь знать… – Помолчав секунду, он решается и подзывает меня, согнув указательный палец.
Губы Осы похожи на наждак ничуть не меньше, чем его пальцы. И теперь сухая наждачная бумага немилосердно трет мне ухо.
– Если хочешь знать, он здесь.
– Кто?
– Маймун. Он сам тебе все расскажет, если мне не веришь.
– Про миллион долларов?
– Про что угодно. Ты такого человека не встречал, зуб даю.
Выходит, Маймун – это не черная дыра, а все-таки человек. Я немного разочарован.
– Он весь мир объездил, где только не был! Вот ты где хотел бы побывать?
– Не знаю. Хочу поехать к папе на выходные.
– Сегодня только вторник. – Оса смотрит на меня с сожалением. – А завтра можно пойти к Маймуну. Все равно делать нечего.
– А там что мы будем делать? У Маймуна?
– Ну-у… Видак смотреть. У него и видак есть со Шварценеггером. И вообще, он его друг.
– Чей?
– Дурак, что ли? Шварц Маймуну друг. Видак посмотреть хочется?
– Не знаю.
