скачать книгу бесплатно
Целью «Союза воинствующих безбожников», как определил ее сам Ленин, была «пламенная борьба с православием всеми возможными средствами». Возникает не имевший аналогов в мировой истории строго централизованный, управляемый из единого центра, работающий по единому плану «большевистский штаб» по закрытию и ликвидации православных церквей.
«Союз воинствующих безбожников» работал в тесном сотрудничестве с НКВД. Все основные руководители НКВД в центре и на местах по должности входили в его Совет. Енох Гершенович Ягода (Иегуда) и Янкель Саулович Агранов – руководители НКВД – состояли в Центральном совете «Союза воинствующих безбожников». Соответственным образом в члены советов областных организаций безбожников входили руководители областных отделений НКВД. По данным сводок Союза «хорошо проявили себя в борьбе с религиозной контрреволюцией следующие товарищи: начальники Горьковского НКВД Зильберман, Погребинский, Израиль Дагин; начальники НКВД Саратовского края Израиль Леплевский, Мойша Дименгман; начальники НКВД Воронежской области Дукельский, Мойша Шенкман; начальники НКВД Тверской области Яков Дейч, Вениамин Мойсыф; начальник НКВД Куйбышевской области Семен Соломонович Бердичевский.
В задачи погромного «Союза безбожников» и НКВД входили:
– подготовка «митингов» трудящихся, на которые выносились резолюции о закрытии и сносе церквей;
– сбор подписей под заранее заготовленными «письмами трудящихся», якобы призывающими закрывать и сносить церкви, сбрасывать колокола, а сведения о лицах, которые отказывались подписываться, передавались в НКВД;
– организационная работа по подготовке взрывов и разборке памятников архитектуры и истории;
– проведение антирелигиозных праздников и карнавалов с издевательствами и избиениями верующих, разведение костров из книг и икон и др.
С самыми яркими эпизодами деятельности «Союза воинствующих безбожников» я сталкивался именно в центральных областях России. По этим областям Ягода и Губельман рассылали особые директивы, которые касались, прежде всего, уничтожения святых мощей как «контрреволюционных объектов». Со святыми мощами еврейские большевики боролись, как с главными врагами.
В Благовещенском Митрофановском монастыре в Воронеже хранились мощи святого Митрофана Воронежского. Этот святой был особенно почитаем Петром I. Святой Митрофан благословил Петра на борьбу с врагами, не боясь порицать его за некоторые западнические акции, унижающие достоинство русских. Однажды святой отказался прийти во дворец Петра, пока на дороге к нему будут стоять скульптуры языческих богов. После смерти святого его гроб нес сам Петр I. «Стыдно нам будет, если мы не засвидетельствуем нашей благодарности сему пастырю – отданием чести. Итак вынесем его сами». Ежегодно на паломничество к мощам святого Митрофана приходили тысячи людей. Еврейские большевики поставили вооруженный отряд. Драгоценная рака святого была украдена, а мощи осквернены. При попытке православных защитить святыню, чекисты застрелили несколько человек. А потом вытащили из машины мешки и начали обдирать драгоценности с икон, срывать серебряные ризы.
На всю Россию было известно имя святого Тихона Задонского, замечательного духовного писателя, создавшего такие великие сочинения, как «Сокровище духовное, от мира собираемое» (1770), «Истинное христианство» (1776). Его творения «были любимым чтением благочестивых русских людей и имели громадное влияние на русскую религиозную литературу и проповедничество» (монахиня Таисия). К великому святому, жившему в Богородском монастыре в Задонске, приходили со всей России, он прославился многими чудотворениями. Еврейские большевики не могли терпеть великой славы святого Тихона, мощи его были осквернены чекистами. Все они, как мне рассказывали старожилы, погибли ужасной смертью от рук своих же соплеменников, а один отравился, выпив вместо водки яд… Серебряная рака, в которой хранились нетленные мощи святого, была украдена. Чекисты и активисты «Союза воинствующих безбожников» разграбили церкви и библиотеку монастыря.
С особой ненавистью Губельман относился к подвижникам Православия XIX века, его бесила их духовная борьба против иудейской революции, умелое объяснение талмудической подоплеки учения социалистов. Такие подвижники Православия, как впоследствии канонизированные Игнатий Брянчанинов и Феофан Затворник, уже при жизни были высоко почитаемы, а после смерти поклониться их могилам шли люди со всей России. Это поклонение было в самом деле знаком отрицания иудейской революции.
По распоряжению Губельмана тамбовская ячейка «Союза воинствующих безбожников» организует погром на могиле Феофана Затворника в Успенско-Вышенском монастыре (Тамбовская губерния), в здании обители устраивают свинарник и другие хозяйственные помещения, а в 1938 году по рекомендации того же Губельмана в монастыре организуется психиатрическая больница. Во время своих путешествий я ее застал. В главном соборе стояли сотни кроватей, на которых тихо умирали хронические больные, без нормального ухода и лекарств… К святому, создавшему духовные произведения, вошедшие в сокровищницу русской духовной мысли, нельзя было прийти и поклониться. Могила была утрачена, и только в 1990-е годы святые мощи были обретены.
Великий православный мыслитель и духовный писатель Игнатий Брянчанинов последние годы своей жизни провел в Николо-Бабаевском монастыре (Костромская губерния), здесь он написал свой знаменитый духовный труд «Отечник», здесь он почил. Паломники стали приходить к его могиле еще до 1917 года. Его имя было свято для всех, кто боролся с еврейской революцией. Еще при жизни Игнатия Брянчанинова Николо-Бабаевский монастырь превратился в святой город, к которому шли тысячи паломников. Погром святынь монастыря начался после 1917, в 20–30-е годы все храмы были разграблены, а могила Игнатия Брянчанинова раскопана и осквернена. Местные старожилы рассказывали, что чекисты и безбожники выкапывали святые кости. После ухода святотатцев православные собрали кости и снова похоронили. Впоследствии в том небольшом перестроенном храме, в котором лежали под спудом мощи святого, устроили спальню для мальчиков пионерского лагеря. Это детское учреждение я застал во время своих путешествий в середине 1980-х годов. От многочисленных построек монастыря и красивейших каменных стен осталось несколько сильно перестроенных сооружений. Опоганен и изуродован был даже весь ландшафт. Место на берегу Волги, которое современники называли одним из красивейших в России, превратилось в пустырь.
Самые крупные погромные акции против Русской Церкви осуществляются в конце 1920-х – начале 1930-х годов. «В ближайшие годы, – заявлял Губельман на антирелигиозном совещании ЦК в 1929 году, – нам придется выкорчевать в СССР капиталистические элементы иного порядка, чем в 1917–1921 годах. Если мы раньше имели дело с несколькими десятками тысяч помещиков и несколькими десятками тысяч капиталистов, то сейчас мы имеем дело… с 3–4 миллионами кулаков, составляющих основной актив современных религиозных организаций…» Ягода, опираясь на установки Ленина и Дзержинского, рапортует о готовности НКВД окончательно ликвидировать Русскую Церковь.
В начале 1929 года за подписью Лазаря Моисеевича Кагановича на места пошла директива, в которой подчеркивалось, что Православная Церковь является единственно легально существующей контрреволюционной силой, имеющей влияние на массы. Этим фактически была дана команда к широкому применению репрессивных мер в борьбе с Православием.
Каганович стал идейным руководителем генерального плана реконструкции Москвы, согласно которому предполагалось уничтожить до 90 процентов православных храмов русской столицы. «При реконструкции города, – писал он в книге «Генеральный план реконструкции города Москвы», – практически возникает вопрос об отношении к памятникам старины. Схема планировки отвергает слепое преклонение перед стариной и не останавливается перед сносом того или иного памятника, когда он мешает развитию города».
К 1936–1937 гг. погромная деятельность «Союза воинствующих безбожников» достигла апогея. Из примерно ста тысяч русских церквей и часовен было закрыто более 95 процентов. Не менее трети закрытых церквей были взорваны и разобраны без остатка, другие осквернены и перестроены. Были сожжены и уничтожены десятки миллионов икон и церковных плит, разбиты и пущены на переплавку около 400 тысяч колоколов.
Первым городом, принявшим на себя главный удар погромщиков в силу своего положения, стала Москва. В книге «За социалистическую реконструкцию Москвы и городов СССР» (М.–Л., 1931) Л. М. Каганович писал: «Когда ходишь по московским переулкам и закоулкам, то получается впечатление, что эти улочки прокладывал пьяный строитель… и должны знать, где и как строить, проложив ровные улицы в правильном сочетании, выправлять криволинейные и просто кривые улицы и переулки».
Осуществление так называемой социалистической реконструкции Москвы для иудея Кагановича было только поводом уничтожить столицу Третьего Рима, священный центр христианства.
В Кремле были снесены основанные еще в XIV веке Чудов и Вознесенский монастыри, с именем которых были связаны самые замечательные события духовной и государственной жизни России. Собор Чудова монастыря был построен в конце XV – начале XVI веков. Собор Вознесенского монастыря служил усыпальницей великих московских княгинь от жены Дмитрия Донского до эпохи Петра. По приказу Кагановича в Кремле была взорвана самая древняя церковь Москвы – Собор Спаса на Бору, а также любимый русскими царями Храм Благовещения на Житном дворе. На Красной площади был взорван Казанский собор (XVII века), построенный князем Пожарским как памятник победы над польскими интервентами, а недалеко от него снесены знаменитые Иверские шатровые ворота Китай-города вместе с Китайгородской стеной. Только чудо спасло от погрома Храм Василия Блаженного (под него уже готовились заложить взрывчатку). Снесли великолепные храмы – Никола Большой крест на Ильинке и Успения на Покровке, еще более совершенные, чем сохранившаяся до наших дней церковь Покрова в Филях.
На улице Никольской разобрали Владимирскую церковь, построенную как памятник избавления от татарского нашествия, и небольшую церковь Троицы в Полях, а недалеко от них, в начале улицы Мясницкой – Гребневскую церковь, рядом с которой захоронены были русский поэт Тредиаковский и ученый Магницкий, создатель первого русского учебника по арифметике.
Полвека строился Храм Христа Спасителя – памятник победы народов России над наполеоновскими полчищами. В его галереях была начертана летопись Отечественной войны 1812 года, а на особой доске выбиты слова: «Да будет сей храм стоять века, вознося славу русскому народу». В создании храма участвовали лучшие архитекторы и художники того времени, в том числе Суриков, Маковский, Васнецов, Верещагин, Клодт. Рубильник в положение взрыва перевел сам Каганович.
Всего за 1927–1937 годы в столице Православия было взорвано 150 церквей с колокольнями (без домовых и часовен), большие монастыри и около 1500 исторических зданий, многие из которых были построены выдающимися русскими архитекторами, в том числе Баженовым, Казаковым и др.
В большинстве русских городов было утрачено не менее половины храмов. В Архангельске после сноса сохранилось не более трети памятников архитектуры, из почти тридцати церквей остались не более 6 (из них четыре перестроены). В частности, был разобран Троицкий собор (1709–1765 годов), «один из самых светлых и красивых соборов в России», и два старинных монастыря, один из которых, Михаило-Архангельский с собором XVII века, дал имя городу.
Мать городов русских Киев лишился всех самых значительных храмов, в частности Михайловского Златоверхого монастыря XII–XIX веков с собором Архангела Михаила, построенным в 1108–1113 годах с уникальными мозаиками, Никольского военного собора, построенного в 1690–1696 годах архитектором О. А. Старцевым в стиле малороссийского барокко с семиярусным резным иконостасом, готовились к взрыву София Киевская и Печерская Лавра.
Совершая погромы Православной Церкви, враги русского народа одновременно включают в свои планы и разрушение выдающихся архитектурных сооружений, созданных лучшими русскими зодчими.
Из построек великого русского зодчего Василия Баженова после разных «реконструкций» 1930-х годов не сохранились в Москве дом Анненкова на Петровке (угол Кузнецкого моста) с красивой угловой ротондой, дом Прозоровского на Большой Полянке, церковь Георгия на Всполье, церковь Спаса в Глинницах на Старой площади; в Липецкой области в Вешаловке великолепные готические сооружения усадьбы Знаменка, в художественном отношении не менее интересные, чем комплекс в Царицыно, а также великолепные усадебные постройки в Баловнево.
Пострадали и творения М. Казакова. В Кремле разобрали Малый Николаевский дворец и готическую палатку Архангельского собора, на Никольской улице – Успенский собор Никольского Греческого монастыря, в Зачатьевском монастыре на Остоженке взорвали великолепный по своей красоте и изысканности собор, на Покровке снесли красивую ротондальную церковь Иоанна Предтечи, на Таганке церковь Воскресения Христова Словущее. Сама могила зодчего, умершего в Рязани, оказалась в 30-е годы на территории предприятия и была потеряна.
В Брянске взорвали собор Свенского монастыря, построенный архитектором Мичуриным по проекту Растрелли.
В Иваново-Вознесенске снесли великолепный пятиглавый Спасский собор, украшенный снаружи мозаикой, созданный по проекту Федора Шехтеля. Все в этом соборе – от беломраморного иконостаса с золоченой бронзой до утвари, облачения и живописи – было создано по рисункам выдающегося архитектора-художника. Такая же судьба постигла другие произведения этого архитектора – три церкви в Москве и в селе Балаково на Волге.
В Торжке Тверской области в 1932 году в соборе уничтожили 30 ценнейших картин-икон выдающегося русского художника В. Боровиковского. Такая же участь, только позднее, постигла иконостас работы В. Боровиковского в Покровской церкви села Романовка Брянской области.
В Хвалынске на Волге разрушили церковь, расписанную Петровым-Водкиным.
В селе Гринево Погарского района Брянской области был утрачен иконостас церкви Троицы, принадлежащий кисти О. А. Кипренского.
Известны многочисленные случаи уничтожения произведений выдающихся русских художников В. Сурикова, И. Репина, Д. Левицкого, В. Серова, М. Врубеля, К. Маковского и других.
При закрытии церквей большая часть икон сжигалась на кострах или разрубалась на дрова. В некоторых местах была организована добыча золота из икон. В частности, свидетели, жившие рядом с Семигородной пустынью в Вологодской области и Аносиным монастырем под Москвой, рассказывали мне, как иконы окунали в чаны с кислотой, на дно которых оседало золото, а затем бросали в костер, где уже горели ненужные в хозяйственных целях старопечатные книги. Кстати говоря, массовые случаи по сжиганию старопечатных книг имели место и при закрытии церквей во времена Хрущева.
В гальваническом цеху подмосковного завода имени Менжинского в тридцатые годы наладили новый вид «золотодобычи». Золото смывали в основном с листов обшивки куполов церквей и церковной утвари. Купол Храма Христа Спасителя дал 422 кг золота, всего же с московских церквей «намыли» несколько тонн золота.
Со способом добычи золота методом еврейских большевиков я также столкнулся в Дивногородском Успенском монастыре Воронежской губернии. Обитель находилась на берегу реки Дон при впадении в нее реки Сосна в пещерах под огромными меловыми столбами, называемыми в народе дивами. В этом удивительно красивом, величественном месте в XII веке возник пещерный монастырь, основанный византийскими монахами. В его тесных пещерах я понял, какое чувство могло владеть монахами, стиснутыми в этих узких пространствах – замкнутости и вечности бытия, близости к Богу.
Старожилы рассказывали мне, что с первых лет советской власти монастырь постоянно подвергался погромам. Его монахов расстреливали и уводили в концлагерь, в пещерах искали оружие и штаб контрреволюционнных организаций. В 1927 году из Москвы приехала комиссия для организации в этих красивейших местах санатория для героев революции. Комиссия состояла, по свидетельству очевидцев, «сплошь из жидов», один из которых говорил, что эти места напоминают ему Палестину. Уже летом состоялся первый заезд «героев революции», преимущественно евреев. Им особенно полюбились эти места. В первый год в здании монастыря сохранялось много церковных сокровищ и икон. Все было разворовано «героями», а чтобы уничтожить иконы и книги, они жгли костры. Старожилы рассказывали, что несколько «героев революции» использовали иконы как мишень в тире, приходили в заброшенный храм пострелять, а один «герой» предложил добывать из икон золото. Притащили большой монастырский котел, заполнили его кислотой и стали окунать в него иконы…
Во второй половине 1930-х годов уничтожаются архивные материалы, относящиеся к взорванным храмам и памятникам. Так, была ликвидирована большая часть архивов Оружейной палаты и Патриарший архив. Изымались материалы и Центрального государственного архива древних актов и других центральных архивов. Из памяти русских пытались стереть их историческое прошлое.
Ценности закрытых музеев распределялись между оставшимися музеями (помещения которых чаще всего не позволяли обеспечивать нормального хранения), передавались в Государственный музейный фонд и посредством его продавались за границу или просто разворовывались.
Огромные художественные ценности России вывозились иностранцами за границу по баснословно дешевым ценам после уплаты 15-процентного экспортного налога. Целое состояние составило на русских художественных ценностях семейство иудеев Хаммеров. Они вывозили иконы и древние книги вагонами. За ничтожную цену они завладели одним из сокровищ Императорского двора – платиновым пасхальным яйцом с бриллиантами, выполненным мастером Фаберже в 1906 году. В начале Второй мировой войны яйцо было продано египетскому королю Фаруку за 100 тыс. долларов, что по ценам 1986 года составляло более 1 миллиона долларов.
Шведский банкир иудей Улов Атберг, будучи в 1920-е годы в Москве, собрал коллекцию в сотни икон XV–XVII веков. Уезжая, он получил специальное разрешение Луначарского на вывоз своей коллекции за границу, где выгодно ее продал.
Продажа русских икон и художественных ценностей за границу стала постоянным источником казны. Советские внешнеторговые организации в течение двадцатых годов постоянно продавали за границу иконы и предметы церковного искусства, украденные у православных, картины великих русских художников, реквизированные из усадеб и особняков, и художественные ценности, изъятые из музеев.
С 1928 года начала осуществляться распродажа ценностей Государственного Эрмитажа, Русского музея, Третьяковской галереи, других центральных музеев. Распродажей сокровищ за границу руководил Наркомат внешней торговли, возглавляемый А. Микояном. За короткий срок были проданы десятки тысяч русских икон и произведений искусства.
Продажа производилась в полной тайне. Самые лучшие покупки были сделаны американским миллионером Э. Меллоном. «В результате блестящих покупок Меллона, – писал антиквар Дж. Дьювин, – Эрмитаж лишился величайшей в мире коллекции картин…» Были проданы картины Рембрандта, Боттичелли, Рафаэля, Веласкеса, Тициана, Хальса, Веронезе, Перуджино, Яна ван Эйка, Ван Дейка, Шардена и многих других. За картины Рембрандта, Хальса, Веронезе, Ван Дейка и Шардена оптом уплачено 2,6 млн долларов; всего за 21 шедевр из Эрмитажа Меллоном на счета «Нодлер энд компани» переведено 6,7 млн. долларов. В 1935 году эти картины стоили 50 млн долларов, вскоре после войны – вдвое дороже, а в середине 1980-х оценивались в 350–400 млн долларов.
Можно было бы бесконечно долго перечислять проданные за границу художественные сокровища – они займут многие тома. Следует только сказать, что продавалось все, что покупалось – иконы, картины и скульптура, ковры и мебель, керамика и стекло, художественное оружие и рыцарские доспехи, изделия художественного металла и гобелены, книги и рукописи. Тогда же были проданы за границу величайшие святыни – древнейший Синайский кодекс Библии, Новый Завет, переписанный святым митрополитом Алексием, рукописные и древнепечатные книги XIV–XVII веков.
К осени 1987 года я в основном закончил свои путешествия по России. Подводя итоги, дополняя их своими исследованиями источников и архивов, я сумел создать общую картину катастрофы, которая произошла в России по вине еврейских большевиков. Святыням и культурным сокровищам России был причинен невосполнимый ущерб, который, прежде всего, по моему мнению, был актом мести наиболее радикальных слоев евреев-экстремистов по отношению к Православию. А если говорить на языке христианской мистики – преступление рати дьявола против Бога.
Заговор цареубийц[4 - Доклад на авторском вечере в Московском доме ученых, ноябрь 1990 г.]
Сегодня я подвожу итоги своего многолетнего исследования, посвященного изучению обстоятельств убийства Царской семьи. Прежде всего, хотелось бы отметить секретные документы, хранящиеся в Свердловском партархиве, со многими из которых ранее не приходилось работать. Я был первым, кто ознакомился с ними.
Документы, с которыми я работал, были воспоминаниями цареубийц, подготавливаемыми ими к десятилетнему юбилею злодейства. Его еврейские большевики собирались торжественно отмечать в 1928 году. Сталин эти торжества запретил, а воспоминания убийц приказал засекретить. Наверно, я был первым исследователем, который полностью прочитал их. В документах имелись сведения о местожительстве убийц, я поехал и туда, работал в фондах местных музеев и узнал то, чего не удалось узнать другим исследователям из-за недостатка информации.
Я понял главное – почему еврейские большевики избрали Екатеринбург местом заключения и убийства русского Императорского дома – и, прежде всего, Царской семьи; стало ясно, на кого опирались иудейские заказчики и организаторы ритуального убийства.
Документы, найденные мной в закрытых архивах и фондах, свидетельствовали о том, что еще в начале ХХ века еврейские большевики во главе с Янкелем Свердловым создали на Урале тайную организацию по типу мафии, деятельность которой опиралась преимущественно на бандитов и уголовников с садистскими наклонностями. Мне удалось установить, что все главные участники ритуального злодейства были матерыми убийцами, психопатическими типами, имевшими склонность к человекоубийству. Убийца царя Юровский совершил свое первое «мокрое дело» еще в 1898 году, за что был осужден. Другой палач Царской семьи, Ермаков, сделал убийства своей профессией. Так, в 1907 году по заданию партии он убил полицейского, но не просто убил, а отрезал ему голову.
Работая в уральских архивах и фондах музеев, я посмотрел десятки дел лиц, так или иначе причастных к убийству Царской семьи, и вскоре выявил важную закономерность. Все организаторы и ключевые исполнители убийства были членами тайной бандитской организации РСДРП, возникшей на Урале в конце 1905 – начале 1906 года под руководством Я. М. Свердлова. Формально она подчинялась террористическому центру при ЦК партии, который возглавляли Моисей Лурье, Шкляев (Лазарь), Эразм Самуилович Кадомцев (Петр-Павел), Уринсон (Виктор), а позднее Миней Израилевич Губельман (Емельян Ярославский). Но в своей «епархии» Свердлов был единоличный владыка.
Как в классической мафии или в масонских орденах, были созданы несколько уровней посвящения в тайну организации. Полной информацией обладал только тот, кто находился на верху пирамиды, он согласовывал свои действия с террористическим центром. На уровень ниже сидело тайное оперативное руководство и инструкторы террористической организации, на следующем, тоже тайном, уровне – исполнители различных грязных дел, они получали задания с предыдущего уровня и следовали точным инструкциям; в самом низу – «массовка», рядовые члены, которые привлекались к работе, но ничего не знали о характере деятельности высших уровней посвящения. На практике это было организовано так. При каждом уральском комитете большевиков создавались три бандитские организации. Одна – известная всем, куда входили рабочие, и две тайные. Они так и разбивались: на первую, вторую и третью. Собственно террористическая работа велась второй дружиной, в состав которой входили так называемые десятки (отряды), укомплектованные молодыми бандитами, не нашедшими себе другого дела в жизни и ставшими на преступный путь.
Каждая «десятка» имела свое специальное назначение: отряд разведчиков, отряд саперов (закладывать мины), отряд бомбистов (кидать бомбы), отряд стрелков; при второй банде состоял отряд мальчиков-разведчиков и распространителей партийной литературы, а также мастерские бомб и другие подобные предприятия. Члены второй банды работали в подпольных типографиях, подделывали печати. Во главе каждого отряда («десятки») стоял десятский. Отряды в свою очередь разбивались на «пятки».
Что же делали большевики-боевики? Во-первых, совершали убийства полицейских, представителей власти, «черносотенцев», то есть всех неугодных большевикам лиц. Кинуть бомбу в квартиру, где за семейным столом сидел неугодный человек, было в порядке вещей. Некоторые боевики специализировались на убийствах полицейских и их агентов. Полицейских убивали на постах, устраивали засады в их квартирах. Делали фиктивные доносы и убивали пришедших на обыск стражей закона. Во время таких террористических актов гибло больше случайных людей, детей, родственников, близких, чем представителей власти. Особой стороной деятельности боевиков были грабежи, или, как их называли, «эксы», экспроприации. Грабили кассы, конторы, нападали на транспорт с деньгами. Бомб и патронов не жалели, случайные люди, оказавшиеся рядом, гибли десятками.
Вот перечень «подвигов» одного из членов большевистской банды Константина Мячина, с дочерью которого я познакомился в том же архиве: в 1905 году кидал бомбы в казаков; в 1906-м – подготавливал к взрыву казармы, метнул бомбу в квартиру руководителя «черносотенцев», убив всю семью; в 1907-м – бросил бомбу в помещение полиции, участвовал в захвате оружия, динамита, ограблении почтового поезда с деньгами (взято 25 тыс. руб.), ограблении самарских артельщиков (взято 200 тыс. руб.); в 1908 году участвовал в нападении на уфимское казначейство, первом миасском ограблении (взято 40 тыс. руб.), убил палача Уварова, участвовал во втором миасском ограблении (взято 95 тыс. руб.), во время которого было убито и ранено 18 человек.
Над вторыми бандами из большевистских террористов стояли первые банды, состоявшие из выборной и кооптированной частей (куда Свердлов или Губельман могли ввести кого угодно по своему усмотрению). Выборных входило по одному члену из каждого отряда второй банды плюс командующий всей боевой организацией тысяцкий, избиравшийся представителями 1-й и 2-й банд совместно. В выборную часть 1-й банды также входил постоянный представитель большевистского комитета. Кооптированная часть первой банды состояла из разных военных специалистов – инструктора, заведующего мастерскими по изготовлению бомб, заведующего оружием, казначея, секретаря. Выборная часть первой банды образовывала совет боевой организации, кооптированная – ее штаб. Штаб разрабатывал устав, инструкции, стратегию и тактику «боевых» действий, руководил обучением и вооружением.
За вторыми шли третьи банды, в состав которых входили «партийцы-массовики», члены парткомитета («комитетчики»), а также примыкающие к большевикам рабочие. Третьи банды были школой военного обучения, которым занимались боевики вторых банд, каждый из которых был обязан подготовить «пяток» из третьей банды.
Как вспоминали сами террористы, «такой структурой достигалась конспиративность и гибкость массовой военной организации, тысяцкий знал только десятских, десятские – только своих «пяточников».
Подготовка и прием боевиков в первую и вторую бандгруппы были обставлены чрезвычайно строго. За новичка ручались два старых члена организации. Поручители отвечали за своего «крестника» головой. В случае каких-либо серьезных отступлений от устава приговор совета приводился в исполнение над «крестником» его поручителями.
Тайная бандитская организация, спаянная кровью невинных жертв и страхом смерти за малейшую провинность, стала мощным оружием еврейских большевиков, инструментом захвата власти и расправы с политическими противниками. Именно в руки членов этой бандитской организации верхушки большевиков и передали практически всех членов русского Императорского дома и, конечно, членов Царской семьи.
В Свердловском партархиве я знакомлюсь с личным делом убийцы русского царя Янкеля Юровского. Этот матерый преступник, внук раввина, сын уголовника, сосланного за кражу в Сибирь, после отбывания наказания за убийство обосновался в Екатеринбурге, став активным членом тайной террористической организации большевиков. Свердлов всецело доверяет Юровскому, а приезжая в Екатеринбург, останавливается в его квартире. Из личного дела Юровского следует, что после убийства им царя его забирают в Москву, где он становится одним из руководителей Московской Чека, но в 1919-м возвращается в Екатеринбург, где за свои особые «заслуги» становится фактическим хозяином города, с 1919 года работает председателем Екатеринбургской губернской Чека, знаменуя свое назначение десятками новых расстрелов. Ленин считает Юровского «надежнейшим коммунистом». В Екатеринбурге ему с семьей выделяется особняк (в 1989 Музей комсомола) в трехстах метрах от Ипатьевского дома. С ним живут жена Мария Яковлевна (Маня Янкелевна), руководитель партийной организации города, и дочь Ребекка (Римма), руководитель комсомольской организации, прославившаяся акциями по разрушению православных храмов, ее именем позднее назовут улицу. В начале 1920-х годов партия направляет Юровского на работу в Гохран, где он стал организатором распродажи за границу сокровищ Царской короны на аукционах Амстердама и Антверпена. В 1923 году он был руководителем позорной акции перевоза русской короны, державы и скипетра в японское представительство в Читу для продажи их в Америку или Европу через Маньчжурию. Совершенно случайно тайная сделка получила огласку. В результате чего советское правительство спешно вернуло русские сокровища в Москву и показало их на выставке в Колонном зале, а Юровский был уволен.
Много документальных материалов, ранее не известных исследователям, мне удалось собрать и о другом участнике убийства Царской семьи – Петре Ермакове, своего рода прототипе Федьки Каторжного из «Бесов» Достоевского. В 23 года (в 1907 году) у него три пистолета, он уже убил, по крайней мере, одного человека, сотрудника полиции Ерина – отрезал ему голову. Его арестовывают по подозрению в убийстве, но вину берет на себя другой боевик, которого по суду осуждают на виселицу. А Ермаков снова на свободе, участвует в нападениях на транспорт с деньгами, занимается рэкетом. Всюду за ним тянется кровавый след. В 1910 году его ссылают в Вельск. В 1917 году он сколачивает банду для изъятия земель и имущества крупных землевладельцев, совершает первые безнаказанные расстрелы «контры». Ермакова с его отрядом направляют на подавление крестьянских восстаний – и снова расстрелы, руководителей народных восстаний он убивает лично, о чем хвастается в воспоминаниях. В июне 1918 года он, например, подавляет восстание на Верх-Исетском и Невьянском заводах. Руководители восстания были лично убиты Ермаковым. К моменту убийства Царской семьи руки Ермакова были обагрены кровью десятков жертв. Неудивительно, что именно ему поручили убийство Царской семьи и уничтожение тел.
На фотографии 1918 года у Ермакова бравый вид: гимнастерка с ремнями, галифе, офицерские сапоги, на боку маузер. Снимок сделан в солидной фотографии, на фоне декорации экзотических растений и камней. Взгляд дикий, бандитский, по-прежнему вызывающий. Волосы покороче, чем в юности, и издалека его можно принять за Махно. В 1920-е годы Ермаков служит милицейским начальником в разных городах, а с 1927 года становится одним из руководителей мест заключения в Уральской области – закономерная карьера большевистского палача. Мне рассказывали, что в начале 1930-х он лично казнил наиболее важных лиц, приговоренных к расстрелу. Тогда было арестовано более двух тысяч руководителей области, из них примерно треть расстреляна.
В 1920–1930-е годы Ермаков охотно встречается с коллективами трудящихся, рассказывает о подробностях расстрела Царской семьи и о своей особенной роли в нем. Все, кто знали его, отмечают за ним страсть к алкоголю. Выпив, он становился особенно болтлив и хвастлив. Как рассказывал мне екатеринбургский старожил А. И. Антропов, лично встречавшийся с Ермаковым, тот говорил: «Я лично расстрелял Царя, Царицу и Наследника и впервые на Урале устроил крематорий». Говоря о крематории, он имел в виду сжигание тел представителей Царской семьи. На фотографии конца 1930-х годов мы видим типичного чекиста-начальника тех лет, располневшего, в гимнастерке с ремнем, в сапогах, из гимнастерки торчит приличное брюшко. Вид самоуверенный, как и в юности, неприятный, отталкивающий.
Был он, если судить по его воспоминаниям, очень тщеславный, падкий на славу и похвалу. Любил, чтобы его отличали и награждали. Но вот что меня удивило: за такие «большие заслуги» он не был награжден орденами и медалями. Я просмотрел его личное дело – правительственных наград у него нет. Вот только в воспоминаниях Ермаков пишет, что в 1930 году рабочие Верх-Исетского завода, профбюро и партбюро милиции преподнесли ему как стойкому ленинцу браунинг, а в 1931-м присвоили звание почетного ударника и выдали грамоту за выполнение пятилетки в три года. В конце 1930-х годов распоряжением свыше ему запретили выступать с рассказами о своих «подвигах». Хотя, по свидетельству очевидцев, во время войны, бывало, выступал с рассказами в некоторых военных частях.
Зашел я в дом старых большевиков на улице 8 Марта, где с 1930-х годов жил этот пламенный революционер. Когда-то здесь было спецраспределение и спецобслуживание. Но всему приходит конец. Дом, построенный в стиле конструктивизма, сильно обветшал, требует ремонта. В квартире Ермакова живут другие люди, его не знают. Не помнят Ермакова и в квартирах рядом. С час хожу по двору, расспрашиваю стариков. Нет, никто не помнит…
О Григории Петровиче Никулине – подручном Юровского – узнать удалось мало. Известно, что посылала его Чека на задание в качестве осведомителя в Академию Генерального Штаба, которая в 1918 году находилась в эвакуации в Екатеринбурге. Никулин исправно сообщал в Чека обо всех делах. Добросовестно участвовал в расстрелах заложников. Этим, видимо, и заслужил благоволение Юровского. Сильно «подружились» они; умирая, Юровский сделал его своим доверенным лицом. В Свердловском партийном архиве я видел фотографию – оба с женами на берегу моря, на курорте. В 1920-е годы Никулин работал начальником Московского уголовного розыска, а позднее – в коммунальном хозяйстве столицы, избирался депутатом местного Совета.
Интересные сведения удалось собрать о начальнике милиции Екатеринбурга А. Н. Петрове. О нем родственники говорили, что он рассказывал о своем участии в убийстве Царской семьи. Со слов родственников, «жестокий был. В Вятке попов в проруби топил ночью». В архивном деле – фотография «коллектива» екатеринбургской милиции того времени. Подвыпившие, с бандитско-дегенеративным выражением лиц милиционеры наслаждаются своей властью над городом. Один из них вытащил пистолет и наставляет его на фотографа. Рядом с самим начальником Петровым – женщина в шикарной шубе с чужого плеча (может быть, даже получила ее при дележе царского имущества).
Знакомясь с секретными архивными документами, я чувствовал, что как будто погрузился в какой-то антимир, в жизнь нелюдей с психикой и взглядами, отличными от человеческих. Но, кроме нелюдей, главарей типа Юровского или Ермакова, были еще десятки рядовых исполнителей, которые охраняли Царскую семью, делали все, чтобы их жизнь стала невыносимой.
Большая часть охранников были выходцы из города Сысерти. Я долго задавал себе вопрос: почему именно из Сысерти вышло столько подручных для этого зверского убийства. Какое-то значение, наверное, имел тот факт, что жена Свердлова Новгородцева работала учительницей в народном училище. Она имела здесь учеников. По некоторым данным, бывал здесь и сам Я. Свердлов, его боевикам в Сысерти делали оболочки для бомб. В ноябре 1917 года отряд из сысертцев, не желавших работать, участвовал в подавлении крестьянского восстания в с. Багаряк, сопровождавшемся массовыми убийствами и грабежами. Добровольные каратели привезли из этого похода немало сельхозпродуктов, чем и похвалялись.
Я был в этом городе, бродил по нему, разговаривал с жителями, работал в фондах музея. Интересовался историей. Рабочие до 1917 года жили здесь зажиточно, лучше, чем сейчас. Зарабатывали хорошо, имели справные хозяйства. Каждый двор – все равно, что крепость. Высокие ворота, открываешь – замкнутое пространство, двор, замощенный большими гранитными плитами. Все в одном дворе – и дом, и клад, и погреб, и баня, и конюшня, и хлев. Задняя калитка ведет на огород. В общем, мой дом – моя крепость. В Центральной России такого не было. Задаю вопрос: почему все-таки сысертцы были в подручных у царских убийц. Мнутся старики, молчат. Некоторым вопрос не по душе, отвечать не хотят, некоторым, вижу, совестно. «Деньги у нас здесь здорово рабочие любили, да и в церковь редко ходили». Когда революция началась, управляющего заводом Макроносова в Екатеринбург увезли и там расстреляли. «А главное даже не в этом, – сказал мне один старичок, – я так понимаю, что их кровью повязали. Я-то запомнил то время, когда добровольцев скликали казнить Царя, всякие блага обещали, 400 рублей в месяц, паек хороший. Но вначале никто не шел. И тогда партейные другой разговор повели. Вспомнили нашим мужикам из отряда, особенно кто поактивнее был, как они ходили крестьян подавлять, которые были с советской властью не согласны, много человек поубивали. Вот, говорили они, если вернется старая власть, придется и нам, и вам – всем отвечать за эти дела, спросят, кто убивал?»
Кровью повязали – не здесь ли ответ на многие вопросы! И чтобы понять трагедию Царской семьи, надо еще раз перечитать «Бесов» Достоевского. Горстка нигилистов, без корней и без морали, сеет смуту в глухом провинциальном городе России. Верховенские и Шигалевы (Свердловы и Голощекины) с помощью деклассированных, уголовных элементов типа Федьки Каторжного (П. Ермакова или А. Маркова) создают систему террора и насилия. Придуманная Шигалевым новая система организации мира и есть практика еврейского большевизма. Политическим «новаторством» еврейского большевизма (отличием его от других политических движений) было смелое вовлечение в сферу политики деклассированных и бандитских элементов, активное использование уголовных и аморальных методов борьбы. Кровью Шатова нигилисты хотели скрепить круговой порукой кучку своих сообщников. А ведь и скрепили ряды своих боевиков еще в 1905–1907 годах, и кровью убитых повязали, попробуй выйти из организации, ведь ты тоже участвовал в убийствах! Убив Царя и Царскую семью, большевики теперь уже намертво скрепили кровью свою преступную организацию…
Документы, собранные мною в Свердловском партийном архиве, позволяли мне не только восстановить всю картину убийства Царской семьи, но и составить подробный маршрут движения участников преступления с целью сокрытия и уничтожения трупов. Убив и ограбив Царскую семью в доме Ипатьева, преступники погрузили тела жертв на грузовую машину и отправились заметать следы.
Слухов о том, как была захоронена Царская семья, мне удалось собрать много: «Сначала похоронили за Екатеринбургом 2-м, а потом перевезли к станции Богдановичи». «Сначала вырыли одну яму, фальшивую, для отвода глаз, а рядом вырыли уже настоящую, в которой и похоронили, залив всех цементом». «Сначала побросали всех в одну яму, а затем развезли по разным местам». «Сначала побросали всех в шахту, а потом вынули и потопили в болотах». «Тела Царя и его семьи вывезли на лодках на середину озера и затопили в мешках, наполненных камнями»…
А как же было на самом деле? Днем 17 июля Юровский советуется с членами Уралсовета и Чека. Предгорисполкома Чуцкаев предлагает ему похоронить трупы в глубоких шахтах, заполненных водой, на 9-й версте по Московскому тракту. Юровский отправляется к этим шахтам, чтобы убедиться лично. Шахты ему понравились. И он решает везти тела сюда, чтобы, привязав в ним камни, утопить. Шахты охраняются сторожами. Но для Юровского это не помеха. «Надо вызвать автомобиль с чекистами, – размышляет он, – пусть они арестуют сторожей». На случай, если не удастся план с шахтами, Юровский предлагает похоронить трупы в «глинистых ямах, наполненных водой, предварительно обезобразив трупы до неузнаваемости серной кислотой».
Ночью с 17-го на 18-е команда по уничтожению трупов возвращается в Коптяковский лес. Весь район оцепляется войсками. Всех, кто вторгнется в район оцепления, приказано расстреливать на месте. Глубокая ночь сменяется рассветом, убийцы теряют терпение. Выдвигается предложение никуда не везти, а закопать прямо здесь, возле шахты. Начали рыть яму, да тут к Ермакову подошел знакомый крестьянин и увидел яму. Ермаков его от злости чуть не расстрелял. «Ехали с трудом, вымащивая опасные места шпалами, и все-таки застревали несколько раз. Около четырех с половиной утра 19-го машина застряла окончательно. Оставалось, не доезжая шахт, хоронить или жечь… Хотели сжечь Алексея и Александру Федоровну, но по ошибке, вместо последней с Алексеем сожгли фрейлину. Потом похоронили тут же под костром останки и снова разложили костер, что совершенно закрыло следы копания. Тем временем вырыли братскую могилу для остальных. Часам к семи утра яма аршина два с половиной глубины и три с половиной в квадрате была готова. Трупы сложили в яму, облив лица и вообще все тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была неглубока). Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали – следов ямы и здесь не осталось. Секрет был сохранен вполне – этого места погребения белые не нашли».
Таким образом, рождается первая версия тайного захоронения Царя – в болотистой дороге под мостками. В записке Юровского указано даже точное место этого захоронения.
Несколько иную версию захоронения Царя дает П. Ермаков в своей беседе с журналистом А. Мурзиным. По его версии, у Царя, Наследника Алексея и Анастасии сначала отрубили головы, тела были сожжены, а несгоревшие остатки костей брошены в болото, или стлань. Ермаков рассказывает, что Голощекин приказал в первую очередь сжечь три тела: Николая, Алексея и Анастасии. Перед сожжением он велел отрубить им головы и передать их П. Войкову. Ермакову Мурзин задает вопрос: «…сколько нужно дров, чтобы сжечь хотя бы один труп?» Ведь известно, что близ шахты № 7 не было никаких следов их заготовки или подвозки. Рассказ Ермакова был обескураживающе прост: «Белые следователи не догадались, что Коптяки на то и Коптяки, что там занимались углежжением. На древесном угле мы жгли. Поливали бензином и жгли…»
Не потому ли никто не заметил в те дни ни большого огня, ни дыма над лесом?
Ермаков говорил, что в лес ездили, «как на работу». И утверждал: «главные» тела он «сожег» еще в ночь на 18 июля. И уехал с командой домой отсыпаться. А поздним вечером того же дня они вернулись к шахте. И немало удивились, увидев: команда Голощекина и Юровского заканчивает погрузку каких-то «недогоревших» тел в повозки.
Было темно. Ермаков не мог нам уверенно сказать, насколько тела были изрублены или обожжены. К тому же Голощекин устроил Ермакову дикую сцену за якобы «самоуправство», за то, что «не тех пожег», – разнос был явно рассчитан на публику. Голощекин заявил, что они решили поменять место захоронения: про него уже «знает весь город». После чего они с Юровским уехали, сказав: едем тела дожигать или топить. И приказали Ермакову все следы у шахты «сокрыть», а остатки костей утопить в болоте.
«Кругом измена, трусость и обман»[5 - Интервью журналу «Пульс» в связи с выходом в свет серии очерков «Цареубийцы» в газете «Литературная Россия».]
– Олег Анатольевич, как вы пришли к теме книги? Ведь, если не ошибаюсь, до нее вас больше интересовала экономика? Не мода ли подтолкнула? Ведь в наше время подготовить такую книгу – это почти гарантированный шумный успех, во всяком случае – у определенной части читателей (что, собственно говоря, и произошло).
– Меня, как русского человека, всю сознательную жизнь волновала трагедия убийства Царской семьи. Я прочитал всю возможную литературу, но все равно не нашел ответа на многие вопросы. Очень много мне дали поездка на Урал, в те самые места, беседы с людьми, работа в архивах. Информация, которую я получил, требовала гласного осмысления, что я и попытался сделать в книге.
– Бесспорно, любое убийство – зло. Там более – убийство детей. Но не кажется ли вам, что факт убийства семьи Романовых используется сейчас для обвинения большевиков не просто в негуманности, а в кровожадности, для создания ореола святости вокруг Царской семьи? У некоторых это вызывает недоумение. Во время английской революции был казнен король Карл I, но одной из значительнейших исторических фигур Англии считается не обезглавленный король, а вождь английской революции Оливер Кромвель. А взять Великую французскую революцию? Вроде как ни один из казненных монархов к лику святых не причислялся… Да нередко и сами монархи ради престола (и не только) убивали и детей соперника, и друг друга…
– Вы затронули самый главный вопрос. Но ореол святости царской семьи имеет иной характер, он имеет естественную природу, ибо царь и его семья были для русских не просто людьми, а высшими выразителями российской государственности, державности. Ореол святости Царской семьи – это ореол высокой идеи Святой Руси, величайшие духовно-нравственные ценности которой мы находим в православной этике, русской иконе, церковной архитектуре, труде как добродетели, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели – в общем, в той структуре бытия, где духовно-нравственные ценности жизни преобладали над материальными, где целью жизни было не потребление, а преображение души. Злодейское убийство Царской семьи рассматривается нами как сознательное уничтожение тех начал, которые были и будут для нас всегда святы, хранятся вечно в родовом сознании, психологии народа и, быть может, закреплены в них генетически.
Говоря конкретно о последнем русском императоре, отмечу, что это был высокообразованный человек, с широким кругозором, прекрасно знавший русскую историю и литературу, в совершенстве владевший основными европейскими языками (хотя читать он предпочитал произведения русских авторов). Блестящее образование соединялось у него с глубокой религиозностью и знанием духовной литературы, что было редкостью для государственных деятелей того времени. Отец сумел внушить ему беззаветную любовь к России, чувство ответственности за ее судьбу, мысль, что главное его предназначение – следовать российским основам, традициям и идеалам. Образцом правителя для Николая Второго был царь Алексей Михайлович, бережно хранивший традиции старины.
Однако время, в которое выпало царствовать Николаю Второму, сильно отличалось от эпохи первых Романовых. Если при первых Романовых народные основы служат объединяющим знаменем общества, которые почитают и простой народ, и правящие слои, то к началу ХХ века российское основы и традиции отрицаются образованным обществом. Не признается право России на собственный путь. Делается попытка навязать ей чужую модель развития – либо западноевропейского либерализма, либо западноевропейского марксизма. И в том, и в другом случае главное – поломать самобытность России, отсюда и соответственное отношение к царю – хранителю идей традиционной России как к врагу и мракобесу.
Трагедия Николая Второго состояла в неразрешимом противоречии между его глубочайшим убеждением хранить основы и традиции России и нигилистическими попытками значительной части образованных слоев страны отвергнуть эти основы и традиции. И речь шла не только (и не прежде всего) о сохранении традиционных форм управления страной, а о спасении русской национальной культуры, которая, как он чувствовал, была в смертельной опасности. События последних семидесяти лет показали, насколько был прав российских император. Всю свою жизнь Николай Второй чувствовал на себе психологическое давление этих объединившихся враждебных российской культуре сил. Как видно из его дневников и переписки, все это причиняло ему страшные моральные страдания. Твердая убежденность хранить основы и традиции России в сочетании с чувством глубокой ответственности за ее судьбу делали императора Николая подвижником идеи, за которую он отдал жизнь. Отсюда и ореол святости вокруг его образа, который будет все больше и больше расти по мере национального возрождения России.
…Шахта находится не так далеко от дороги, и проезжающие крестьяне порой слышат голоса, стоны, иногда раздается пение псалмов, молитвы… На следующий день «исполнители приговора» делают попытки добить свои жертвы – второй раз убивают их! Вниз кидают крупные камни, бревна. Но шахта уже сильно завалена, и у них ничего не выходит….На третий день председатель ЧК Говырин берет у местного фельдшера большой кусок серы, революционеры зажигают его и бросают на дно шахты, а верх шахты забрасывают досками и бревнами, засыпают землей, то есть третий раз убивают своих жертв…
– Не кажется ли вам, что всем нам несколько свойственно бросаться из одной крайности в другую? Не происходит ли сейчас процесс чрезмерной идеализации образа императора? Ведь было же Кровавое воскресенье, беспощадное подавление событий 1905-1907 годов, ведь император Николай Второй еще до октября 1917-го получил прозвище Кровавый?
– Рассуждения о Николае Кровавом, об ужасах и казнях в его правление созданы лживой большевистской пропагандой, не имеют под собой реальных фактов. Скажите, можем ли мы сегодня винить Горбачева за события в Чернобыле или за тбилисский инцидент? Конечно, нет! Но при предвзятом желании можем, ибо он возглавлял страну, значит, отвечает за все. Почему же на Николая взваливают ответственность за события 9 января 1905 года, о которых он узнал уже после случившегося?.. Все казни в царствование Николая Второго осуществлялись строго по суду и только за вооруженные грабежи и убийства, как это было принято во всем цивилизованном мире. Государство должно защищать своих граждан от бандитизма, даже если ему придают политический характер. Причем судебная система, существовавшая в то время в России, была независима от власти.
Сам Николай в судебный процесс никогда не вмешивался, чего не скажешь о Ленине, Свердлове, Сталине, Троцком, лично дававших указания об убийстве без суда и следствия десятков тысяч людей. В 1905–1906 годах, когда впервые выплыли на поверхность большевики, они сколотили в разных частях России бандгруппы, так называемых боевиков, которые занимались грабежами, убийствами, рэкетом, и Ленин, и его соратники жили на средства от грабежей, они были залиты кровью. К Февральской революции большевики имели тысячи профессиональных убийц, палачей, готовых создать ГУЛАГ. Кстати, именно эти боевики и были исполнителями убийства династии Романовых. И Ленин, и Сталин (сам боевик, участник убийств и грабежей), и Свердлов (организатор боевиков на Урале) очень любили свое бандитское детище и поэтому смело могут быть посажены на одну скамью с Гитлером, Геббельсом, Гиммлером, использовавшими такие же бандгруппы и методы.
Если уж употреблять по отношению к Николаю Второму эпитеты, то прежде всего – Миролюбивый. Ибо он являлся первым в мировой истории политиком, который выступил с идеей всеобщего и полного разоружения (1898 год) и даже начал ее осуществлять, собрав по этому вопросу Всемирную конференцию, на которой по его инициативе было запрещено использование варварских методов ведения войны и учрежден Международный суд по улаживанию конфликтов между государствами – прообраз ООН. Только за одно это дело он достоин всеобщего уважения.
– Считаете ли вы, что если бы император не был казнен, Российская империя – с некоторыми изменениями – продолжала бы свое существование (или нашла бы силы возродиться)?
– Я бы просил вас не употреблять слово «казнь», оно здесь не подходит, ибо казнь совершается законно и по суду – в данном случае речь идет об убийстве. Да, я считаю, что до убийства Царской семьи в России существовала большая вероятность установления конституционной монархии в том виде, в каком она существует в современной Англии или Японии. Монарх – хранитель основ, традиций и идеалов нации, правление же страной осуществляют парламент и утвержденное им правительство.
Это было бы великим благом для страны. Во всех случаях, если бы не было этого убийства, история России пошла бы иначе. Недавно проведенный журналом «Родина» опрос показал, что уже сегодня почти две трети наших соотечественников считают убийство Царской семьи преступлением, которое нельзя оправдать. А две трети совершенно справедливо считают, что убийство Царской семьи спровоцировало гражданскую войну, разрушило мораль.
Для партии тех, кто совершил убийство, был закрыт путь к гуманному, правовому обществу, ибо по законам этого общества они должны были быть судимы как обыкновенные уголовные преступники. Им оставался только путь террора и насилия сначала ко всем инакомыслящим, потом – друг к другу. Начало ГУЛАГа как системы – в Ипатьевском доме.
