скачать книгу бесплатно
– Тебе больно? – спросил Тинк.
– Пройдёт, – Джаннер коснулся синяка на скуле и поморщился.
Братья повернулись к Лили.
– Ты цела? – спросил Джаннер.
– Это я во всём виновата, – ответила девочка, вытирая нос рукой. – Простите меня, пожалуйста.
– Что вообще там случилось?
– Пока вы смотрели игру, я бросала Малышу палочку на краю поля, позади толпы. Тут с дерева, прямо у него перед носом, спрыгнул швап, и Малыш погнался за ним. Я пошла следом – ну и дошла до Главной улицы. Там Малыш загнал швапа в переулок и прямо за углом попался под ноги этому гаду…
– Сларбу? – уточнил Тинк.
– Ну да. Он схватил Малыша за шкирку и хотел укусить… вот я его и пнула, – сказала Лили таким тоном, словно это был совершенно естественный поступок.
– Ты пнула Клыка?! – хором переспросили мальчики.
– А что ещё мне оставалось?
– Не знаю… но это было глупо! – заявил Джаннер.
– И очень храбро, – подхватил Тинк.
Лили сидела опустив голову, и её длинные светлые волосы почти касались грязного пола.
– Очень, очень храбро, – согласился Джаннер.
Девочка хлюпнула и вытерла нос.
– Ну, не плачь, – Тинк похлопал сестру по спине. – Ты тут ни при чём. Во всём виноват Малыш, – шутливо добавил он. И тут же пожалел об этом.
Лили зарыдала.
– Я не верю, что он просто взял и убежал, – сказала она, утыкаясь лицом в грудь брата. – А вдруг какой-нибудь ужасный ящер сбросил его с утёса?
– Радуйся, что Малыша нет тут с нами, – перебил Джаннер. – Мы, а не он, попали в беду. Нас либо изобьют до полусмерти, либо отправят в Дань. И лично я не горю желанием видеть замок Трог и Нага Безымянного, так что будем надеяться на пытку.
Дверь камеры открылась, и внутрь ввалился командор Гнорм в сопровождении Сларба.
Джаннер, Тинк и Лили встали и замерли. Гнорм разглядывал их, сложив чешуйчатые зелёные лапы на брюхе, как на столе. Он смотрел на детей чёрными унылыми глазами.
– Это они с-самые, командор, – сказал Сларб.
– Значит, трое детишек каким-то образом избили тебя до бесчувствия, – с усмешкой заметил Гнорм. – Похоже, это могучие воины, раз им удалось справиться с двумя вооружёнными Клыками. – Его голос звучал низко и с прихлюпом.
«Как бульканье грязи», – подумал Джаннер.
– Сэр…
– Похоже, вы ни на что не годны, если понадобилось пятеро стражников, чтобы отправить в тюрьму кучку малолеток. Я вес-сь день напролёт отсиживаю хвост и жирею, однако с закрытыми глазами с-способен уничтожить это отребье! Ты забыл, что у тебя есть клыки, недоумок? Говоришь, камни прямо с неба свалились? Маленький камешек с-стукнул тебя по голове, и ты заснул в канаве сном младенца? Мамочка спела тебе песенку?
Сларб пытался вставить хоть слово, но Гнорма было не остановить. Сларбу ничего не оставалось, кроме как стоять молча, гневно раздувая зелёные щёки. Гнорм держал руку на рукояти кинжала и в любой момент мог выхватить его и погрузить в мягкое брюхо Клыка.
Сларб не стал давать ему такого повода.
– Прошу прощения, командор. Моя глупость непростительна, – сказал он, низко опустив голову.
Гнорм удовлетворённо хрюкнул и повернулся к двери, не замечая, что Сларб у него за спиной обнажил клыки.
– А что делать с детьми, с-сэр?
Толстый Клык остановился на пороге и взглянул на детей. Несколько мгновений он рассматривал их угрюмыми чёрными глазами.
– А ты бы что хотел с ними сделать?
Сларб злобно усмехнулся:
– Если вы не возражаете, командор, я предлагаю их пытать. Высечь плетьми, например.
У Джаннера заколотилось сердце. Тинк крепче прижал к себе Лили.
– Да? – холодно спросил Гнорм. – А вот я возражаю. Если ты за них примешься, они, скорее всего, снова тебя одолеют. Лучше мы отправим их в Дань. – Рассмеявшись, он вышел в коридор. – Посылай ворону за Каретой.
12. Уже не игра
Дверь с грохотом захлопнулась, и Джаннер почувствовал, как душа у него ушла в пятки – она летела стремительно, словно камень, брошенный с утёса в море. Вдруг послышалось рычание. Сларб, выгнув спину, широко разинул пасть, обнажил зубы и стиснул кулаки. Джаннер видел розоватую внутренность пасти, чёрный влажный язык, извивающийся как червь, и самое страшное – жёлтые ядовитые клыки. Он вздрогнул, представив, как эти истекающие ядом зубы пронзают его кожу, а когтистые лапы впиваются в плоть. Джаннер ничуть не удивлялся, что, по слухам, никакой человек не мог убить Клыка. Даже Чёрная Карета казалась приятнее, чем смерть от рук Сларба.
Тяжело дыша, Клык направился к связке ключей, из пасти у него капала ядовитая слюна. Он подошёл к двери камеры, сунул ключ в замок и чуть не взбесился, обнаружив, что тот не открывается. Тинк и Джаннер быстро затолкали Лили в дальний угол и заслонили её собой. Но что они могли сделать, если бы разъярённый Клык ворвался в камеру? Только стиснуть зубы и отбиваться чем попало.
Но Сларб не успел войти. Дверь из коридора открылась, и ввалился коренастый Клык по имени Брак:
– Привет, хиляк.
Сларб выпрямился и развернулся, пряча ключи за спиной.
– Я же просил не называть меня так, – прошипел он.
– Ну так что, их отправят? – с предвкушением спросил Брак. – Я хочу посмотреть, как они будут извиваться, когда придётся лезть в Карету, а ты, хиляк?
Сларб ответил – как можно спокойнее:
– Я тоже. – Он вытер ядовитую слюну и небрежно повесил связку ключей на место. – Если подумать, так для них будет хуж-же, – сказал он, злобно ухмыляясь и устремляя чёрные глаза на детей. – Гораздо хуже, если подумать.
Клыки вышли. Джаннер и Тинк опустились на пол рядом с Лили.
– Надо как-то выбраться отсюда, – сказал Джаннер, вновь вспомнив, что он старший. – Подо говорил, что выход всегда есть.
– Подо просто одноногий старик, который играет с внуками в «Корабли и акулы»[17 - «Корабли и акулы» – уличная игра, которую привезли в Скри торговцы из Зелёных лощин. Обычно дети играют роль кораблей, а взрослые – акул. Игра начинается с того, что Акула говорит Кораблям: «Ха-а!» (считается, что именно это сказала бы Акула, не будь она морской тварью). Затем корабли бросаются от Акулы врассыпную. Если Акула догоняет Корабль, она валяет его в пыли и немилосердно щекочет. Эта патриархальная грубость типична для всех игр, придуманных в Зелёных лощинах. Одна популярная в тех краях забава так и называется – «Расшибалы».], – заметил Тинк. – А это не игра.
– Я знаю! И лучше не спорь с тем, кто крупнее тебя, – и Джаннер шутливо ткнул брата в плечо.
Честно говоря, он понятия не имел, как спастись – и боялся, что выхода нет. Но он был старшим и хотел подбодрить остальных. Судя по тому, что слышал Джаннер, в Чёрную Карету сажали людей гораздо крупнее и храбрее, чем они, – значат, посадят и их. И никто этих людей больше не видел – значит, не увидят и их.
Джаннер подумал, что гораздо лучше сидеть в тюремной камере и иметь хоть капельку надежды, чем не иметь никакой.
Лили заснула, положив голову на колени Тинку. Вскоре задремал и Тинк. А Джаннер несколько часов расхаживал по камере, гадая, чем заняты Подо и Ния. Они, наверное, уже выяснили, что детей посадили в тюрьму. Схватившись за прутья решётки, мальчик подтянулся к высокому оконцу, но оно выходило на задний двор тюрьмы. Дверь камеры была надёжно заперта, ключи – вне досягаемости. Ничего не оставалось, кроме как ждать. Тинк не ошибся: игры кончились, и, возможно, никакого выхода не было.
Джаннер жалел, что не может заснуть, как младшие. Ему мешал страх. Он тщетно пытался думать хоть о чём-нибудь, кроме зловещей Чёрной Кареты, которая катила по тёмным холмам и залитым лунным светом долинам в Глибвуд. Мальчик подумал, как вкусно готовит его мама, какой тёплый у них очаг, как уютно устроился их дом в тени деревьев. Джаннер грустил о Подо, своём милом ворчливом дедушке, которого Великая война сделала вдовцом. Он грустил о матери, которая потеряла мужа.
Подо и Нию вновь ждёт горе – потому что Джаннер плохо присматривал за Лили.
Джаннер вздохнул и прислонился к стене. Он подумал об отце, и ему как никогда захотелось оказаться на корабле, в открытом море. Мальчик собирался вынуть из кармана рисунок, но вспомнил, что в темноте ничего не разглядит. Конечно, отец сумел бы вырваться из этой жуткой камеры и избежать ужасного путешествия в Чёрной Карете. Если бы он был жив, он бы пришёл к ним на помощь. Но у юного Джаннера Игиби, сидящего вместе с братом и сестрой в мрачной пустой камере, не было отца – и почти не осталось надежды.
Лили подняла голову и посмотрела на окно:
– Ты слышал?
Тинк, вздрогнув, сонно произнёс:
– Передайте подливку!
– Кажется, это Малыш, – сказала Лили. – Малыш! Это ты, мой хороший?
Три пары глаз устремились к окну. Дети прислушались. Они услышали скулёж и нечто среднее между тявканьем и воем. Джаннер вдруг обрадовался, сам не зная почему. Собака ничем не могла им помочь, но при мысли, что Малыш вернулся, Джаннер ощутил прилив надежды.
Затем они услышали голоса Клыков, которые спорили в передней комнате. Раздался глухой удар и треск – и один из голосов затих.
Командор Гнорм рыкнул, что нужно повиноваться приказам, и зашагал к камерам.
Дверь открылась, и появился неуклюжий силуэт Гнорма. На полу за ним Джаннер увидел распростёртое тело Сларба. Второй раз за день из-за детей Игиби Сларб получил по голове.
Гнорм снял со стены ключи и отпер камеру.
– Везёт вам, детишки, – проклокотал он. – Кое-кто решил, что вы стоите пары блестяшек. – Он поиграл перед ними растопыренными пухлыми пальцами, на которых блестели четыре золотых перстня – раньше их точно не было. Запястья Гнорма украшали сверкающие браслеты, с шеи свисал золотой медальон на серебряной цепочке. Всё это выглядело совершенно неуместно на этом уродливом создании.
Гнорм распахнул дверь и жестом велел детям выходить.
– То есть… мы можем идти? – робко спросил Джаннер.
– Да. Вон отсюда, – нетерпеливо сказал Гнорм.
Пока дети выходили из камеры, он любовался новыми украшениями. Но когда с ним поравнялся Джаннер, Клык ухватил его за щёки и притянул к себе. Над мальчиком нависла одутловатая морда Гнорма, и Джаннер увидел своё испуганное лицо в глазах Клыка – бездонных чёрных озёрах, полных ненависти – и почувствовал, как в кожу впиваются когти…
– Ещё раз тронешь кого-нибудь из моих солдат – и вашу семью не с-спасёт даже тысяча сундуков с золотом, – угрожающе прорычал Гнорм и оттолкнул Джаннера с такой силой, что тот полетел на пол.
Тинк помог брату подняться, не смея взглянуть на Клыка или произнести хоть слово. Мальчики вместе провели Лили по коридору мимо Сларба, который уже пришёл в себя и молча кипел от гнева, видя, что дети уходят целыми и невредимыми.
В тусклом свете фонаря, посреди улицы, стояла Ния, белая как мел.
13. Песня Сияющего Острова
Боязливо поглядывая на Клыков, маячивших на крыльце, Джаннер, Тинк и Лили спустились по деревянным ступенькам на улицу. Джаннеру всё не верилось, что они свободны. Может, Гнорм задумал какую-то хитрость?
Командор вышел на крыльцо и плюхнулся в кресло, продолжая любоваться драгоценностями, сияющими у него на пальцах. Поддерживая Лили, мальчики медленно приблизились к матери, у которой глаза были полны слёз.
– Пойдёмте домой, – решительно сказала она, обняла детей и осторожно повернулась к Клыкам спиной.
Они молча зашагали по улице, как будто боялись потревожить спящего дракона. Джаннеру хотелось бежать со всех ног, чтобы как можно дальше убраться от Клыков и от тюрьмы. Тинк и Лили тоже охотно прибавили бы шагу, но Ния понимала это и удерживала их.
Она шла по безлюдной глибвудской улице, держа спину прямо и вскинув голову.
Из «Единственной гостиницы» доносился негромкий смех, фонари мигали жёлтыми глазами, а ветер носил в лунном свете облачка пыли, похожие на крошечных призраков.
Когда тюрьма осталась далеко за спиной, Ния заговорила:
– Я не знаю, что делала бы без вас.
При звуках родного голоса Джаннер ощутил огромное облегчение – как если бы до сих пор он плыл под водой, задержав дыхание, а мать вытащила его на поверхность.
– Я просто не знаю, что бы я делала, – повторила она. Ния опустилась на колени, притянула детей к себе и крепко обняла.
Лили обернулась и увидела, что к ней несётся Малыш. Он подскочил к девочке, скуля и бешено виляя хвостом, и принялся облизывать всех троих буквально с ног до головы. Лили прижала пёсика к груди и засмеялась.
– Где ты был, мальчик? – спросила она, нежно гладя Малыша. – Почему ты нас бросил?
– Мы с дедушкой не нашли вас на утёсах и стали волноваться, – сказала Ния. – Но там было столько народу. Но драконья песнь закончилась, и люди разошлись, а мы всё никак не могли вас отыскать. Мы побежали домой, подумав, что, может быть, разминулись с вами… – Ния нагнулась к чёрному пёсику на руках у дочери. – И тогда к нам прибежал Малыш. Он привёл меня к тюрьме… – она почесала Малыша за ухом. – Я велела дедушке сидеть дома. Он разнёс бы тюрьму по кирпичику и схватился бы с целой армией Клыков, но тогда нас бы просто убили, и всё. Поэтому я пошла одна.
– А откуда взялись драгоценности? – спросил Джаннер. – Ну, те, что нацепил на себя Гнорм?
Ния устремила взгляд в сторону тюрьмы.
– Я припрятала их на чёрный день, – ответила она и пристально посмотрела на сына. – Вот он и настал.
– Но где ты их взяла? – спросил Тинк. – Это же целая куча золота!
Ния вздохнула:
– Они остались от вашего отца. – Она повернулась к Джаннеру, явно намереваясь сменить тему. – Ох, сынок… – мать коснулась посиневшей окровавленной щеки мальчика. – Тебя били?
Джаннер кивнул.
Ния повернула голову сына к свету, чтобы лучше видеть, и поцеловала его в щёку.
Джаннер скривился и высвободился, хотя его обрадовало тепло маминого поцелуя.
– А ты как, детка? – спросила Ния у Лили.
