скачать книгу бесплатно
Мы с Маршаллом остановились в уже знакомом месте – отеле «Холидей инн» в Лейкленде. Беккер предупредил, что покупатели скоро свяжутся с нами.
Они позвонили, приказали сменить отель. Мы с ними не стали спорить. После двух дней ожидания эти крендели заявились к нам в номер. Их было двое: здоровые и неопрятные, патлатые, обоим лет по двадцать пять. У каждого под ремнем болтался ствол.
Они заявили, что договорились с Беккером на десять тысяч.
– Чушь собачья, – отвечаю я. – Тягач стоит пятнадцать.
– Мы договорились с главным, – начинают спорить парни. – Ваше дело – пригнать грузовик.
– Наше дело – доставить аппарат и обменять его на бабки, – я гну свою линию. – Я не работаю на главного, мы с ним партнеры. Он договорился на десять тысяч, мы с ним сошлись на пятнадцати. Какой мне смысл терять б?ольшую часть своей доли?
– Извини, братан, но мы договорились за десять и заплатим десять.
Я помню изначальную цену в 15 тысяч, поэтому и завожу этот опасный спор – воры не верят друг другу на слово. К тому же, Беккер может что-то заподозрить, если я соглашусь, не посоветовавшись с ним. Возьмет и наедет на меня:
раз ты такой весь правильный, что ж ты договариваешься с левыми парнями и теряешь деньги?
Если цена действительно изменилась, Беккер бы предупредил. А может, он специально умолчал, устроил мне проверку на вшивость?
Маршалл позвонил Беккеру из другого номера, тот дал добро. Тягач слишком долго висел мертвым грузом, и его могли найти. Пора его сплавить.
– Так, – начинаю я. – По рукам, но следующий заказ обойдется вам в пятнашку.
– Там посмотрим, – отвечает один из них.
– Это я посмотрю.
Мы договорились встретиться завтра в полдень возле Майами, у съезда с Саншайн-Парквей.
Утром следующего дня мы с Маршаллом отправились в Майами, на парковку Министерства транспорта, и забрали «Фрейтлайнер».
Парни ждали нас у съезда с магистрали.
– Деньги вперед – говорю.
– Не вопрос, – отвечает один из них. Он достает мокрый и грязный бумажный пакет, от которого жутко смердит, и протягивает мне.
– Это что еще за хрень? – спрашиваю.
– Бабки, – отвечают. – Мы храним кэш в земле.
Как-то раз Беккеру дали заказ на угон двух кадиллаков в Майами. Он отыскал дилера, нашел две подходящие тачки. Мы с Маршаллом отправились к точке за час до закрытия и припарковались на другой стороне улицы возле «Бургер Кинг». Пока дилер заканчивал свой рабочий день, мы успели засечь интервал между полицейскими патрулями.
После закрытия оказалось, что на парковке болтается охранник. Никто не предупреждал нас об охраннике. Он никак не вписывался в наши планы.
Беккер хотел пробраться с дальней стороны парковки и устроить какой-нибудь шум, чтобы отвлечь охранника и дать нам шанс вывести тачки через главные ворота. Я был против, охранник мог попасть под раздачу. Поэтому я попытался отговорить Беккера, объяснить, что план рискованный.
Тут на парковку «Бургер Кинг» заехала машина шерифа и встала рядом с нами. Два копа решили выпить кофе.
Мы стоим, прислонившись спинами к своей тачке. Внезапно Беккер по-дружески кладет мне руку на плечо и кивает в сторону патрульной машины.
– За легавых не переживай, я многих повидал на своем веку, – начинает он. – И чую я их за версту, даже если они в гражданском. А федералов раскрыть еще проще.
– Да ну, – отвечаю. – И каким образом? Мне вот федералы никогда не попадались.
– Они по-особенному одеваются, по-особенному разговаривают, по-особенному ведут себя. Говорю же, чуйка у меня на них.
Я размышляю про себя: почему он ни с того ни с сего завел тему о федералах? Хочет посмотреть на мою реакцию? А может, я прокололся, когда начал отговаривать его от дела? Что за внезапное проявление дружбы? Теперь уже я кладу руку ему на плечо:
– Ну и что ты чуешь?
– Ничего, кроме двух копов в машине.
В конце концов он принял во внимание мои доводы, что охранник нам все испортит. Было решено попытать счастья на севере. Беккер снова вернулся в Балтимор. Он отправил нас с Маршаллом в Орландо на разведку.
Там мы обнаружили два подходящих экземпляра. Маршалл привлек в помощь пару юнцов. Пока он стоял на стреме, мы с парнями перекусили замок и залезли на парковку.
В этот момент мимо едет машина шерифа. Офицер замечает перекушенный замок, заворачивает на парковку и врубает мигалки.
Мы с парнями ныряем под машины. Я пытаюсь не думать о том, что будет, если коп нас обнаружит. Возможно, мои подельники при стволах. А если коп тоже любитель пострелять? Неужели меня найдут под этой машиной с пулей в голове, как угонщика-неудачника?
Коп кружит по парковке минут пять, потом уезжает. Мы садимся в кадиллаки и уматываем оттуда к чертовой матери.
Как-то раз Беккер угнал бульдозер в Балтиморе и приказал доставить его клиенту в Лейкленд. Мы погрузили эту штуку на платформу и взяли ее на прицеп. Попутно Беккер обронил, что скоро пойдут заказы на самолеты. Он уже успел отправить один двухмоторный экземпляр в Каракас, Венесуэла, а теперь появился заказчик на одномоторную «Цессну».
Мы с Маршаллом дотащили бульдозер до Лейкленда, а потом прочесали местные аэродромы и нашли подходящий самолет, который стоял на неохраняемой полосе. Вечером мы вернулись туда уже с пилотом. Маршалл залез в кабину, покопался в электрике и завел аппарат. Пилот успешно взлетел. Но выпускать самолет из страны было нельзя, поэтому я предупредил своих ребят заранее, и они договорились с Федеральным управлением гражданской авиации: было решено перенаправить самолет в Майами. Так что, когда пилот взлетел, я дал сигнал, и ему приказали садиться в Майами. Чтобы не скомпрометировать операцию, федералы сделали вид, будто ищут наркоту на борту по наводке.
Двое парней из нашей шайки жили в Дейтоне, и как-то раз мы отправились к ним в гости. Они ютились со своими подружками и двумя детьми в какой-то лачуге. Внутри царил бардак, дети носились по дому в подгузниках, а из еды были только чипсы да пиво.
Мы с Маршаллом сходили в магазин, закупили кучу продуктов, включая детское питание. Наши кореша покормили детей, а для нас я приготовил томатный соус и пасту с колбасками и перцем. Такой вот семейный обед получился у нас с ворами и их подружками тем воскресным днем.
Операция отнимала почти все время, за пять месяцев я всего пару раз побывал дома. Разлуку сильно усугубляла нехватка денег.
В те времена агент во внедрении получал только суточные – и больше ничего. Из этой суммы приходилось оплачивать отели и обеды. Денег катастрофически не хватало. Мне нередко приходилось оплачивать из собственного кармана счета моих подельников. Я много звонил домой, но не мог допустить, чтобы номер попал в гостиничную квитанцию, поэтому общаться приходилось за счет собеседника. К концу операции я наговорил на очень приличную сумму, которую мне никто не компенсировал. Пришлось заплатить. Когда у меня заканчивались наличные, меня выручала жена, отправляя немного денег. Вряд ли она была от этого в восторге. В итоге за всю операцию я потратил около трех тысяч из собственных сбережений. Но я не мог позволить себе поставить все дело под удар из-за споров с начальством по поводу денег.
Федералы строго отслеживали расходы и требовали чек за каждую покупку. Один раз дело дошло до конфликта. В той истории про «Уайт-Фрейтлайнер» нам пришлось сменить отель, и у меня на руках оказалось два счета, датированных одним днем. Бухгалтеры из Бюро отказали мне в возмещении расходов, поскольку по правилам давалась лишь одна бронь на день. Такого я уже не стерпел и категорически отказался покрывать второй отель из своего кармана. Я объяснил, что во внедрении сложно планировать расходы. Это возымело действие, и ко мне начали прислушиваться. Увеличили недельный бюджет, разрешили тратить деньги по ситуации.
Это была первая в своем роде долгосрочная операция по внедрению, отсюда и возникали подобные шероховатости.
В феврале 1976 года ФБР и дорожный патруль Флориды арестовали Беккера вместе с остальной шайкой из тридцати человек и возместили убытки размером в миллион долларов автомобильным дилерам Флориды, Мэриленда, Южной Каролины, Пенсильвании, Миссури, Алабамы, Джорджии и Вирджинии. Вскрытая преступная сеть оказалась одной из крупнейших и самых прибыльных в истории.
Судебный процесс растянулся на два с лишним месяца. Что касается Маршалла, то за содействие в раскрытии деятельности банды и подробные показания он был включен в федеральную программу защиты свидетелей, по которой его и всю его семью перевезли в засекреченное место жительства, снабдив их новыми документами.
За эту операцию я получил премию в 250 долларов и письменную благодарность от самого директора ФБР Кларенса М. Келли.
Но главной наградой стало письмо, которое один из адвокатов защиты отправил господину Келли. В частности, там была такая строчка: «Мистер Пистоне… не просто добыл ценнейшие показания, проделав выдающуюся работу в качестве внедренного агента, но и поразил своей рассудительностью, порядочностью и преданным отношением к делу».
Тот факт, что адвокат защиты не поленился написать хвалебное письмо после проигранного дела, принес мне огромное удовлетворение.
Я вернулся в Нью-Йорк и продолжил работать в отделе угонов. Но успех прошедшей операции изменит мою карьеру и надолго забросит меня в ряды мафии.
3
Подготовка
Федералы серьезно задумались над долгосрочными операциями по внедрению. Под долгосрочными они понимали дела от полугода и больше. Наш успех с шайкой Беккера окончательно убедил их в том, что внедрить агента эффективнее, чем искать осведомителей среди уголовников.
Гай Берада, мой руководитель в Нью-Йорке, с которым я работал в отделе по борьбе с угонами крупных транспортных средств, поддерживал эти начинания. К слову, сейчас он отдыхает на пенсии.
Весной 1976 года мы провели череду официальных и неофициальных совещаний, после чего родился план. Мы задумали внедриться в ряды крупных торговцев краденым, связанных с мафией. Я был идеальным пропуском в мир угонщиков. Получаешь заявку об угоне транспорта с грузом, расследуешь дело, находишь подозреваемого, отслеживаешь товар, выходишь на сбытчика. Мы нацелились на крупную рыбу или, попросту говоря, на торговцев из высшего эшелона криминала, которые работали с мафиози. Последние располагали финансами и толкали товар дальше, используя проверенные схемы и связи. Некоторые дельцы держали рестораны, бары или магазины; другие – так называемые правильные парни – так и вовсе входили в криминальные семьи.
Ко внедрению предполагался один агент. Выбор пал на меня: успешная операция за плечами, умею угонять тачки, свой человек на улицах. Не в последнюю очередь потому, что я был итальянцем. Предполагалось, что мне будет проще сойтись с объектами слежки, поскольку они либо сами были итальянцами, либо постоянно вели с ними дела.
Идея была проста: нарушить их схемы и тем самым дать ощутимого пинка мафии. Никаких других целей мы первоначально не преследовали. Придумать план несложно, но что делать потом? Нельзя ведь просто встать и сказать: ладно, я пошел во внедрение. Чтобы подготовиться и получить все необходимые разрешения, нам пришлось потратить несколько месяцев.
Я очень волновался, когда совместными усилиями мы проталкивали идею наверх, в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне. В своей презентации мы просчитали все до малейшей мелочи: сколько понадобится денег и времени, за кем конкретно мы следим, какова вероятность успеха. Долгосрочные операции по внедрению были настолько непривычны для федералов в то время, что у Бюро отсутствовали какие-либо инструкции для вовлеченных агентов и руководителей – подобный документ появился гораздо позже, к 1980 году. Мы оказались первопроходцами, поэтому идею пришлось рекламировать в буквальном смысле слова.
Лично меня охватил азарт с первых секунд, когда идея только родилась. Я был рад снова оказаться на передовой, погрузиться в новую, более длительную операцию. Контакт с бандитами меня не пугал, а лишь пробуждал любопытство. Тем более что у нас появился еще один законный способ прижать организованную преступность. В 1970 году Конгресс принял Закон о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров организациях, который на сегодняшний день известен как закон «РИКО»[4 - Закон RICO (англ. The Racketeer Influenced and Corrupt Organizations Act, «RICO Act»), подписанный Ричардом Никсоном, устанавливал более строгую ответственность за легализацию незаконно заработанных средств. Результатом применения закона RICO стало заключение в тюрьму руководителей американской мафии, а также ликвидация деятельности целых криминальных семей (иначе говоря, ОПГ). – Примеч. ред.]. Впервые в истории нам разрешили законно преследовать «организации, в деятельности которых прослеживается криминал». Теперь достаточно было доказать причастность отдельных личностей к подобной организации, а не охотиться за уликами против каждого ее члена по каждому совершенному им преступлению.
По сути дела, это было универсальным оружием против мафии.
Новый формат операций и новый закон развязали руки мне и моему руководству. Мы могли строить планы и проводить дела самостоятельно, без лишнего вмешательства.
Берада на тот момент считался одним из самых изобретательных руководителей. Это пришлось очень кстати. Как правило, высокие кабинетные чины не любят рисковать своими погонами ради чего-то непонятного, поэтому нам предстояло составить безупречный и, самое главное, выполнимый план с понятными четкими целями.
Мы изучили огромное количество материала, чтобы отправить меня во внедрение. Информацию приходилось собирать без лишнего шума. В самом начале о подготовке знали всего четыре или пять человек: Берада, мой руководитель; Тед Фоули, руководящий спецагент уголовного отдела Нью-Йоркского подразделения ФБР; Джо Коналли, агент-следователь; и Стив Берси, мой связной агент. Я изучал закрытые старые дела и отчеты, искал любую информацию о барыгах, которые ранее попадали в поле нашего зрения, и делился находками только со своей группой. Другим я не доверял. Личности большинства подозреваемых были нам известны, а вот улик катастрофически не хватало. Что ж, теперь мы внедримся к ним в логово и впервые изучим обстановку изнутри. Я запоминал их имена, изучал лица на снимках. Мы хотели знать все: с какими мафиози они связаны, кто угоняет машины для них, где они пьют пиво, где заключают сделки, что это вообще за люди, какие у них привычки – любой пустяк мог оказаться решающим.
В подготовке плана и его презентации участвовали несколько людей из нью-йоркского подразделения и штаб-квартиры. За разработку самых первых стратегий внедрения отвечал Эдди О’Брайан, старший агент из Вашингтона. Для презентации мы отобрали самых крупных воротил и несколько ключевых локаций в Нью-Йорке, включая Маленькую Италию в Манхэттене и несколько кварталов в Бруклине. Туда же мы включили список клубов и ресторанов, куда меня могло занести, и оставили пространство для маневров на случай непредвиденных обстоятельств.
Во время подготовки нам пришло в голову составить такой же план для Майами, чтобы подключить второго агента и запустить там операцию параллельно с Нью-Йорком. В Майами жили и отдыхали люди при деньгах, что не могло не привлекать жуликов и воров разного толка. Там работали карманники и финансовые махинаторы, а всю добычу они передавали авторитетным скупщикам краденого, которые вели дела с бандитами. Почему бы не прижучить и их заодно? Ударим одновременно из двух городов.
В Майами идею оценили. Мы с Берадой отправились туда, чтобы провести такую же презентацию, как в Нью-Йорке.
Нам оставалось определиться с агентом, который подошел бы на роль моего коллеги в Майами. В подобного рода операциях от этого выбора может зависеть многое. Напарник – это человек, которому ты готов доверить не только служебные тайны, но и жизнь.
Из подразделения в Майами я особо никого не знал. В итоге я выбрал себе в пару давнего приятеля, который работал под оперативным прозвищем «Джо Фитцджеральд». С этим двухметровым парнем из Бостона мы играли за университетскую команду, он отлично бросал по кольцу. Крепкий, спокойный, мог постоять за себя. Простой уличный парень. Давно жил в Майами, хорошо знал город. Мы рассказали ему про операцию, и Джо Фитц согласился.
Мы решили запустить две операции тандемом под кодовым названием «Солнечное яблоко». Майами – солнце, Нью-Йорк – яблоко[5 - «Большое яблоко» (англ. «The Big Apple») – самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 1920-х гг. – Примеч. ред.].
Дальше принялись за меня. Нужно было создать новую личность, способную выдержать любую проверку. На улице никто не поверит на слово, пока не проявишь себя.
Мы составили список фактов, необходимых для убедительной легенды. На первом месте шло имя. С прошлой операции у меня остался целый бумажник готовых документов: карта социального обеспечения, кредитка «Американ экспресс», водительские права в двух экземплярах – для Флориды и Нью-Йорка. Было решено сохранить личность Дональда Браско. Под этим именем меня знали в Калифорнии и Флориде, я мог поднять прежние связи. Нет смысла менять то, что и так работает.
Но преимущества старого имени могли вылиться в проблему. А что, если во мне узнают агента, который давал показания по делам об угонах во Флориде? Я засветился там по полной. С другой стороны, мафиози в тех делах не мелькали, и я никого из них не подставил. Пока шла подготовка, я постоянно размышлял, как же сделать лучше. И в конце концов решил: да и черт с ним, будь что будет.
Дональду Браско полагалось иметь какое-то прошлое. Но без деталей. Я ведь не собирался усложнять себе жизнь, чем меньше говоришь, тем меньше врешь, а постоянно врать придется и без того. Чтобы не запутаться в сказанном, лучше поменьше открывать рот. Во внедрении я всегда по возможности держался правды. Но подробно отвечать на вопрос «Откуда ты?» я не собирался.
Предполагалось, что я стану эдаким гибридом взломщика и вора драгоценностей, который мотался между Майами и Калифорнией. Семьи по легенде мне не полагалось.
Мы решили сделать меня сиротой. Нет родных – нет данных. В противном случае придется привлекать других агентов, чтобы они изображали родственников. А что взять с сироты? Разве что спросить, в каком районе он вырос. Я неплохо ориентировался во Флориде и Калифорнии, поскольку долго там проработал.
Ребята из нашей оперативной группы накопали информацию о приюте в Питтсбурге, который сгорел вместе со всеми документами и личными карточками. Идеальный вариант для легенды. Один из наших агентов раньше жил в Питтсбурге, а я вырос в Пенсильвании[6 - Питтсбург – второй по величине город в американском штате Пенсильвания. – Примеч. ред.].
Легенду про вора драгоценностей я придумал сам. У мошенников есть куча специальностей. Мне нужно было выбрать такую, где работаешь в одиночку и без применения насилия. Я не мог притвориться налетчиком, грабителем банков, угонщиком или кем-то вроде того. Бюро разрешило влезать в легкий криминал, но насилие было исключено полностью. Домушник же всегда может сказать, что работает сам по себе. А если нет подельников, то никто и не узнает, как ты проворачиваешь свои дела, поэтому я мог не бояться разоблачения.
Легенда звучала естественно: воры драгоценностей, как и все домушники, часто работают в одиночку. Если сделать все по уму, то жертва тебя даже не заметит и не получит по голове. Моя специальность освобождала от работы, где предполагалось насилие: домушников обычно на такие дела не зовут.
Планируя операцию, мы непременно учитывали, что меня может занести на запретную с точки зрения закона территорию. Оставалось надеяться на лучшее и решать проблемы по мере их поступления. Но прежде чем выпустить меня «на улицу», мы обговорили много важных вещей: как далеко я могу зайти, в каких преступлениях я могу участвовать, за чем могу наблюдать, от чего лучше отказаться, где проходит граница между оперативной работой и явным преступлением.
Раз уж я назвался взломщиком, нужно было обладать соответствующими умениями. Я кое-что знал о сигнализациях и системах наблюдения, чтобы не выглядеть профаном при обсуждении разного рода авантюр. По запросу ФБР крупная ювелирная фирма из Нью-Йорка устроила мне двухнедельный экспресс-курс по геммологии[7 - Геммология (от лат. gemma – «самоцвет, драгоценный камень», и др. – греч. ????? – «слово, разум») – наука о драгоценных и поделочных камнях. Изучает геологию месторождений, технологию обработки камней и их свойства. – Примеч. ред.]. Про операцию они, разумеется, ничего не знали. Я изучал экспонаты Нью-Йоркского музея под руководством приставленного эксперта и накупил книг по драгоценным камням и монетам. Экспертом в музей меня не взяли бы, но знаний я поднабрался.
Донни Браско получил документы и легенду о криминальном прошлом. Оставалось рассчитать бюджет. Мне требовались автомобиль, квартира и деньги на жизнь.
Мы начали скромно. Для нью-йоркской части операции «Солнечное яблоко» запросили десять тысяч долларов на полгода. Негусто, но мы рассчитывали, что такой бюджет нам одобрят без проблем. Главное – стартовать. Если будут результаты, можно будет и дальше выбивать финансы. Мы верили в успех операции. А если понадобится еще полгода, то сделаем еще одну презентацию.
Никто и представить не мог, что операция растянется на шесть лет и закончится таким образом.
Мы осторожничали с деньгами, поскольку в бухгалтерии федералов считать умели. В статью расходов попали бытовые траты, аренда квартиры и машины, расходы на телефон и уйма других мелочей. Первоначальную цифру 10 000 долларов пришлось исправить на 15 000: мы решили запросить дополнительную пятерку на непредвиденные расходы – например, если мне придется вложиться в какое-нибудь дело.
Когда все было оформлено надлежащим образом, мы отправили документы в Вашингтон. Операцию одобрили.
Мне предстояло исчезнуть. Про операцию знали всего несколько человек. Моим родным сообщили, что я ухожу во внедрение, но ради их же безопасности в подробности никто не вдавался. Бюро впервые проводило столь долгую операцию по внедрению, поэтому нам предстояло разрабатывать инструкции по ходу дела. Для начала решили уничтожить всю информацию о моей службе в ФБР.
В предыдущей операции, где мы выслеживали шайку угонщиков, мы иногда появлялись в офисе по мере необходимости. Теперь же правила игры сильно ужесточились. Из ящиков моего рабочего стола в нью-йоркском подразделении ФБР на 69-й Ист-стрит выгребли все дочиста. Мое имя стерли со всех досок, а личное дело изъяли из архива и поместили в сейф руководителя операции. Из зарплатных ведомостей я тоже исчез, мне платили в обход. За исключением оперативной группы, связных агентов и старших чинов из штаб-квартиры в Вашингтоне, никто из сотрудников Бюро по всей стране не знал об операции. Всем, кто спрашивал меня по телефону, отвечали, что такого сотрудника не существует. Сотрудникам Бюро пришлось запомнить, что человек по имени Джозеф Пистоне никогда не работал с ними.
Операция была задумана еще в апреле. А когда пришло время действовать, уже начиналась осень.
В сентябре 1976 года я покинул свой офис в ФБР и за последующие шесть лет, пока шла операция, даже близко не подошел ни к одному из офисов Бюро по всей стране.
Мои коллеги не знали, куда я пропал. Как и мои друзья. Как и мои осведомители. Донни Браско осведомители ни к чему.
Джозеф Пистоне растворился, а Донни Браско предстояло встать на ноги. Для начала мне требовались обычные вещи: квартира, машина, счет в банке. Уже без помощи федералов. Дональд Браско теперь мог рассчитывать только на себя самого.
Я был готов к этому. Обращаться к знакомым или друзьям было нельзя: так они узнали бы про операцию. Потом кто-то сболтнет лишнего, и пиши пропало. Меньше осведомленных – меньше утечек. Мы понимали, что за скупщиками стоят серьезные парни из мафии, любой прокол может оказаться фатальным, и я заплачу за него жизнью, поэтому организовывать свой быт пришлось самостоятельно, как рядовому гражданину.
Мы создали несколько вариантов прикрытий для Дональда Браско. Придумали несколько подставных номеров, по которым можно было навести обо мне справки. Номер телефона работодателя был одним из таких прикрытий. Я числился управляющим компании «Эйс Тракинг». По другому номеру можно было дозвониться моему домоуправу, роль которого исполнял я сам. Кроме меня, на звонки отвечал мой руководитель или старший агент.
Чтобы дополнить свой образ, я арендовал желтое четырехместное купе «кадиллак ДеВилль»[8 - Двухдверные купе Coupe Deville с середины 1960-х входили в число самых популярных моделей Cadillac. – Примеч. ред.] 1976 года с флоридскими номерами.
Обычно я не носил драгоценности, и мне было плевать на то, какая одежда нынче в моде. Для операции мне пришлось приодеться: навесить кольца и цепи и купить одежду спортивного стиля. Эта разовая трата облегчила бюджет на 750 баксов.
Я отправился в отделение «Чейз Манхэттен бэнк» в центре города, чтобы открыть счет. Начал заполнять анкету. Графу «прежние счета» я оставил пустой, после чего передал анкету клерку.
– В каком банке раньше обслуживались? – спросил он.
– Это еще к чему? – напрягся я.
– Надо проверить вашу подпись на подлинность, – последовал ответ.
