скачать книгу бесплатно
Хотя история и «спор без конца», все же из всех исторических периодов ни один не вызывал таких споров и диаметрально противоположных подходов, как история средних веков. Как писала Евгения Владимировна Гутнова, «медиевистика… родилась с темным пятном уничижительного или даже резко отрицательного отношения к этому многовековому периоду».
Негативное отношение к средневековому периоду породили еще итальянские гуманисты. Для них средние века были периодом, ни к чему не относящимся, пустым, неким «провалом» в развитии культуры.
В связи с этим появляется и становится со временем широко популярным термин «средние века». На латинском языке он звучит как medium aevum. Слово medium здесь означает не просто средний, а находящийся посредине между культурой “до грехопадения” и культурой, вернувшейся в первобытное состояние; следовательно, речь идет о пустом периоде. Если культура была не истинна, то можно говорить, что ее не было. Слово aevum означает не какой-то конкретный этап, а нечто неопределенное физически, но значащее. Поэтому итальянские гуманисты и противопоставляли свою культуру культуре тех народов, в том числе и европейских, которые еще не пришли к идее преображения. Средневековье, по их мнению, может длиться бесконечно долго и избавиться от этого “многоголового чудовища” всегда непросто.
Но дальше начинается самое интересное. Термин “medium” имеет и другие значения, которые особенно важны при рассмотрении истории любой империи. Можно утверждать, что эти значения гуманисты тоже знали и придавали им немалое значение, хотя потомки мало обращали внимания на их, казалось бы, многословные рассуждения.
Среди этих значений:
1. срединный, центральный.
2. существенный, сущностный.
3. беспристрастный, нейтральный.
4. общий, общественный.
5. посредничающий, выступающий посредником.
Исходя из них, можно смело предполагать, что уже итальянские гуманисты, не считая, разумеется, самих римлян, придавали большое значение посреднической, регулирующей, объединяющей роли государства. Практически на этой основе вырастает любое современное понимание государства.
Monarchia – слово греческого происхождения, означает “монархия”, “единодержавие”. Именно так его понимали сами римские правители и раннехристианские авторы Лактанций и Тертуллиан.
Различные варианты монархии появляются в истории довольно рано, особенно в периоды войн и миграций, когда есть необходимость в укреплении дисциплины, объединении усилий отдельных соплеменников. В Древней Греции она появляется уже в крито-микенскую эпоху, в Риме в царский период. Монархическая форма правления существовала в эллинистических государствах.
Philosophia – именно в рамках Римской империи оформляются синкретические варианты философских направлений и течений. Большого развития достигнут сакральные учения, но империя и время широкого распространения научных представлений, которые пытаются решать общефилософские проблемы (происхождение, устройство мира, формы и методы и познания, место человека в мире, обществе и т. д.). Широкое распространение науки в имперский период отнюдь не случайно, ведь интерес к научному познанию мира, практически до 19 в., вызывался чаще всего кризисом каких-либо религиозных концепций. Отдельных любителей экспериментов я в виду не имею. Кроме того, питательной средой для науки была общественная практика: требовались светски образованные люди.
Religio – есть две версии происхождения этого слова. По одной, идущей от Цицерона, происходит от глагола religare (связывать, соединять). Скорее всего, верна другая версия: от глагола relegere (вновь собирать, достигать). Означало вначале добросовестность при выполнении своих обязанностей, преступление против совести, впоследствии святость, религия. Именно в рамках Римской империи происходит переход от локальных культов, философских систем, этнических вариантов верований к единой, общеимперской религии и на этой основе появляется представление об универсальной, обязательной для всех системе религиозно – философских представлений. Яркое отражение это нашло в знаменитом “Миланском эдикте” 313 г. императоров – союзников Константина и Лициния: “Мы постановили даровать христианам и всем другим право исповедания той веры, которую они предпочитают, чтобы божество, царящее в небе, было милостиво и благосклонно как к нам, так и к живущим под нашим господством”. Здесь был опущен вообще термин “государственные боги” и фактически устранено многобожие. Вводилось понятие “deus summus” (высшее божество). Это было “божество, царящее в небе”, “божество, сидящее на небесном троне”, безличное, абстрактное. Не Митра, не Юпитер, ни Яхве!
Разумеется, большую роль сыграло и христианство, своими универсалистскими, уравнительными идеями укреплявшее идею обязательной для всех людей веры и государственности:
ап. Павел: “все и во всем Христос” (Кол 3,11).
ап. Павел: “Рабы, во всем повинуйтесь господам (вашим) по плоти, не в глазах (только) служа им, но в простоте сердца, боясь Бога” (Кол 3,22).
Именно во времена евразийских империй возникают мировые религии. Слово “мировые” пришло к нам из глуби веков и кардинально отличается по своему значению от современного: оно означает, что был 1) установлен мир между различными народами и племенами, воевавшими друг с другом, ибо в тех условиях только насилие могло помочь решить их экономические и демографические проблемы, 2) объединен весь видимый мир, до “культурного” горизонта, т. е. до тех пределов, за которыми начинаются чужие культуры и народы, а скорее, просто чужие цивилизации.
Именно во времена евразийских империй происходит становление всех крупнейших религий:
* в Средиземноморье – Европе (зона “поля”, т. е. аграрной цивилизации) сложился католицизм,
* православие объединило “лесные” районы,
* сфера влияния ислама – “степь” (степи, пустыни, полупустыни),
* протестантизм как “городская” религия, религия одинокого человека,
* буддизм (хинаяна как “метрополия” и махаяна как “периферия") – субтропики, где человек основательно, но не абсолютно зависит от природы и потому стремится к консенсусу с ней, разделу “сфер влияния”,
* конфуцианство как “религия” зоны перманентного перенаселения,
* в джунглях, на море, в горах, в тайге религии не “работают”. Человек практически абсолютно зависит, по крайней мере, в древности и в средние века, от природы. Здесь человек – гость, а это значит, что действует принцип “Тайга – закон, медведь – хозяин”. Живущие здесь Маугли, Шурхенды, Дереу Узала выглядят “бирюками” и имеют свою философию жизни, почти не совпадающую с какой-либо религией.
Universum – происходит от латинского слова. Как синоним часто использовалось выражение summa rerum (можно перевести как совершенство вещей, совокупность, суть происходящего, мир как целое). В связи с этим означает мировое целое, мир, вселенную. Отсюда следует и одно из значений империи как сущности мира, его формы, объединяющей частности.
Термин и соответствующее представление пришли в политическую сферу из философии. Платон и Аристотель считали, что единичное надо объяснять и выводить из довлеющего над всем целого, ибо универсум есть целое. Подобных взглядов, как в философском плане, так и политическом, будут придерживаться в последующем Фома Аквинский, Гегель и др. Против индивидуализма будет выступать и социологический универсализм.
Можно говорить, что в имперский период формируются и представления об универсальных
? Historia – в переводе с латинского: исследование (как постижение истины!), знание (как совокупность и энциклопедия!), история,
? Litteratura – в переводе означает написанное, запечатленное (т. е. попавшее на скрижали истории!), образованность, ученость. Фактически речь идет о складывании универсальной и единой для всех подборки текстов, их “канонизации”. 24 Евангелия – не литература, 4 Евангелия-Литература!
? Socium – в переводе с латинского означает общий, совместный, союзный,
? Aera (система летоисчисления, принятая до сих пор, = аббревиатура выражения ab exordia regni Augusti – “от начала царствования Божественного: – Гораций: “Юпитер, громы мечущий, – верим мы – царит на небе: здесь на земле к богам причтется Август")
Libertas – свобода. Появляется новое понимание свободы.
В родовом обществе свободным считался человек, который был свободен от несовершенства, чего-то добился (отличился на охоте, например) и получил всеобщее признание. Ему разрешалось пренебрегать некоторыми запретами. От общих запретов освобождался выбранный вождь, жрец и т. д. У них были свои запреты, в рамках их круга, но в глазах всего племени они считались свободными. Такое понимание свободы стимулировало доблесть, физическое совершенствование и т. д. Таким образом, идея самосовершенствования и идея гармоничного развития опирались на такое понимание свободы, при котором максимальную пользу получал коллектив в целом.
Поскольку происходит разрыв родовых связей, начинают формироваться “соседские” коллективы, неизменно будет меняться и понимание свободы. Этапы такие:
1. свобода от отцовской власти,
2. свобода от услужения,
3. возможность действовать по собственному усмотрению (разумеется, в рамках запретов, установленных законом), т. е. право начинать свой собственный ряд событий,
4. свобода римского гражданина как апогей развития личной свободы. Он может действовать, как ему заблагорассудится, но он никогда не сделает чего-то вредного для общества.
5. ? свобода государства действовать по своему усмотрению для установления “истинной” свободы и “истинного” порядка (т. е. соответствующих “истине").
Таким образом, государство добивалось необходимой гибкости в проведении своей достаточно жесткой политики по установлению единого порядка (универсума), но отдельный человек получал некий “люфт” для своего поведения.
Средневековое христианство воспримет эту гибкость:
1. основная масса людей = люди плотские (у гностиков – гилики, от гиле = материя) = carnales (плотские люди). Они практически приравниваются к язычникам.
2. есть “достаточное” христианство. Можно соблюдать десять заповедей, подавать милостыню, ходить на исповедь и т. п., иметь “веру” и ты попадешь на небо. В какой-то степени, это тоже идет от гностиков (психики – люди, обладающие верой и потому попадающие на небо).
3. есть “монашеский путь спасения”, идеал которого обосновал Аврелий Августин. Для немногих!
4. есть белое духовенство.
Три последних категории объединялись словом “клир” (от греч. “клерос” – наследие). Оно тоже эволюционировало. Сначала все христиане именовались “уделом божьим” среди язычников (церковь, пастыри и стадо). С 3 в. н. э. clerici (spirituales, духовные) = только служащие при церкви, в отличие от людей стада (laicus). Еще ап. Павел, ссылаясь на учреждение левитов, которые “совершают богослужение, вкушают священную пищу, служат алтарю и научаются от алтаря”, заявил, что и в Новом завете Господь установил, чтобы те, кто проповедует Евангелие, жили от благовествования (1 Кор 9, 4 – 14; 2 Кор 11,9).
Появится и духовная иерархия:
? внешние заботы об алтаре,
? преподавание Слова Божьего,
? совершение таинств,
? заведование “духовными делами” пасомых.
Декрет Грациана (12 в.) перечисляет 9 священных чинов (ordines sacri). Иерархия будет расширяться, но “9 чинов” останутся основными.
Individuum (то, что не делится, неделимый, связано с греч. атом = атом) – новое понимание человека. Он становится низшей единицей (т. е. частью общества, единицей измерения, права и т. д.) и, в то же время, стал отделен окончательно от животного мира. Римляне уже не связывают свое происхождение с каким-то тотемным животным. И по этой причине тоже происходит переход к пониманию богов как антропоморфных и духовных существ, а затем произойдет отрыв от антропоморфности к “чистой” духовности.
Termin (terminus) – такое понятие появляется впервые. Этапы эволюции:
1. вначале означал пограничный камень, межевой знак. Отсюда Термин = римский бог границ и межей.
2. границы, пределы.
3. окончание, конец, Конечная цель.
Отсюда, это слово означает одно значение (из куста значений), которое становится общеупотребительным и обязательным для всех, определяя границы действия понятия.
Далее будет происходить энциклопедизация этих понятий (Тора ? Танах ? деятельность апостолов Павла и Петра ? апологетика ? патристика ? “последние римляне” Боэций, Кассиодор, Исидор и др. ? энхиридионы, энциклопедии ? суммы.
Это повлияет на новое понимание закона, который пусть и кажется неправильным для одного человека, но понимание его происходит только на уровне коллектива (dura lex, sed lex). Всеобщность закона позволяет человеку освободиться от “совести”. Именно это, видимо, имел в виду Христос, когда противопоставил свое “царство” миру и говорил о восстановлении “закона” (новая культура начинает с прав отдельного человека).
* и другие.
Основная причина возникновения и формирования имперской системы в Средиземноморье кроется в трансформации полисной системы (системы городов – государств) в сложное, а в идеале, если уж и не в итоге, и централизованное государство. “Лоскутки” (различные этносы, социальные группы, экономики, языки, культуры, религии etc.) “сшивались” в пестротканое полотно империи. “Коммунальная квартира” постепенно превращалась в единую “семью”, члены которой вступали во все более и более тесные связи друг с другом. Этот процесс, в частности, достаточно хорошо изучен на материале истории философии и религии. Синтетический характер философии того времени выразился в ее сакрализации и формировании синтетических вариантов философии (гностицизм, неопифагореизм, неоплатонизм), религии (христианство, манихейство, ислам), языков (вульгарная латынь), ересей.
Предпосылки складывания «цивилизаций» многочисленны. Происходит истощение земель, пригодных для собирательства, охоты, рыболовства, функционирования присваивающей экономики и складывается ситуация перенаселения, что ведет к усилению войн и медленной смене структуры общества. Начинается слияние первоначальных «атомов» (родов и племен), складываются «вождества» (chiefdom) и союзы племен. Переход от кровнородственных отношений к соседским дает начало складыванию социальной лестницы.
Переход от родового строя к рабовладельческому или дофеодальному, от присваивающей комплексной экономики к производящей требует разрыва прежних связей, форм существования и как следствие порождает, широкую социальную апатию. В этих условиях новые формы идеологии неизменно будут основываться не на «атеизме», а на религии, которая играет роль утешения, социальной компенсации. Новые идеи будут передаваться в религиозной форме и принадлежать людям с необычными способностями, которые делятся на три категории: одни объявляют себя «постигшими истину» (Будда, Конфуций), другие – «передающими истину» (Мани, Моххаммед), третьи – «приносящими истину» (Христос). Это деление связано со спецификой этнокультурного развития тех территорий, на которых впоследствии возникнут те или иные «миры» (цивилизации). Это – эпоха последних родовых «учителей», вместо которых придут этнические «вожди» и «деятели культуры». Следующей столь же значимой стадией станет эпоха перехода от последней формы традиционной экономики к капиталистической, когда тоже появятся «учителя», но уже другого рода. Они будут формировать свои представления либо на основе научно-светского подхода и анализа (Маркс, Ленин, Мао Цзэдун и пр.), либо на основе эклектически-синтетического метода (Рерихи, Баха – Улла), либо сочетая оба эти подхода (Лютер, Кальвин).
Цивилизация, которая в различные периоды своей истории носила названия «христианской», «европейской» и «западной», имеет наиболее известный и наиболее распространенный термин для его обозначения – «cultura». Оно происходит от глагола colere, среди значений которого были и такие, как «населять», «культивировать», «обрабатывать землю», «покровительствовать», «поклоняться», «почитать». Произведенный от него термин в результате четко указывал на земледельческий мир как место существования и действия «культуры» и оседлый образ жизни ее носителей. Ясно прописывается и цель культуры – воспитание и образование, иначе говоря, трансляция ее во времени и пространстве. Вместе с тем, как видно из «куста значений» термина, она должны была обеспечивать индивидуальные потребности людей (физиологические, этические, эстетические), формирование и развитие профессиональных качеств и навыков, сохранение и трансляцию коллективных ценностей, вырабатывать механизмы сохранения генофонда и этнофонда, государства, семьи как ячейки общества и т. д.
Складывавшаяся цивилизация была преимущественно аграрной, а это значит, что сама структура общества выполняла многие из этих задач в силу своего специфического устройства: наличие классов и расположение социальных слоев «по этажам», ограничение вертикальной мобильности членов этих слоев, передача профессиональных навыков и традиций от отца к сыну, «рутинный» характер производства, цикличность общественного и экономического развития. Однако новый «мир» отличался по ряду параметров от первобытно-общинного. История цивилизации – это история седентаризации и это «оседание на землю» происходило в условиях ограниченности территории – сначала это берега Средиземного моря, а потом Европейский субконтинент. Европейская цивилизация практически на всем протяжении своей истории (примерно до XIV в.) выступала как своего рода «окраинная» цивилизация и отставала от восточных стран, что было обусловлено сравнительно бедными земельными ресурсами и полезными ископаемыми, более суровым климатом, большей близостью к северной климатической зоне.
Однако именно «замкнутость» региона обитания «европейцев» позволяла этой цивилизации в отличие от других азиатских «миров» развиваться особенно динамично и интенсивно, практически за полтора тысячелетия (V–XX вв.) достигнув того, чего, скажем, Китай не смог достичь за пять тысячелетий. Если первобытнообщинная присваивающая экономика в условиях обилия свободных земель была открытая, то складывающаяся производящая экономика, первой формой которой, собственно говоря, и было земледелие, создавалась в условиях земельного дефицита. Закрепиться на данной территории близким в этнокультурном отношении племенам можно было только культивируя какие-то общие представления. Так, еще кельты выдвинули идею «круглого стола», т. е. сообщества племен и народов. Она была понятна и приемлема на стадии первичного освоения материка, когда в хозяйственном комплексе так или иначе доминировали присваивающие формы хозяйства (охота, рыболовство), а война как средство решения проблем уходила на задний план. Поскольку для развитого («феодального») земледелия характерен острый и все нарастающий дефицит земельных ресурсов, в формирующемся «мире» будет складываться монархическая общественная модель («феодальная лестница»). Она откажется от идеи равенства родоплеменных «лоскутков» и начнет выстраивать их сложную иерархию.
Европейская цивилизация оказалась наиболее «чистой» из всех евразийских сообществ, ибо практически не смешивалась с другими. Если в Китае было 24 династии и почти все они иноземного происхождения, если средневековые «Индии» всегда в представлении различных народов существовали во множественном числе, то Европа азиатскими народами всегда ассоциировалась или с Римской империей, или с государством «франков». Не случайно она постоянно рефлексирует, занимается самоизучением, а не просто восхвалением, первая выстраивает историю как векторную. Срединная китайская империя (Чжунго) или древний Израиль под «концом истории» понимают практически современное состояние, достигнутый оптимум, христианская же Европа «строит», заглядывая на века вперед.
Уже в первобытном обществе роль «религии» медленно растет. Существует онтологическая зависимость человека от мира. Проблема происхождения мира первобытного человека не волнует, но свою зависимость от него он пытается каким-то образом компенсировать. В соответствии с этим необходимо выстроить и определенную систему общепринятых ценностей. К аксиологической сфере вплотную примыкает гносеологический механизм непрерывной «проверки» этих идей как подтверждения их эффективности. Однако если вначале «страх создал богов» (выражение римского поэта Стация) как персонификацию того, что было внешней силой для людей (зависимость от грома, урагана и т. п.) и обрушивалось на них сверху, то постепенно человек начинает ощущать свою зависимость от тех сил, которые соседствовали с ним на земле. Выстраивается своеобразная сетка координат, где горизонталь постепенно становится важнее. От грома и урагана можно укрыться, но в условиях медленного оседания на землю лес, вода, горы становятся враждебными. Их «богам» начинает противостоять племенное божество как символ единства племени, смысл его существования, залог его победы над природой. Именно с коллективом и будет связано формирование представления о культуре как не «натуре». Процесс социализации религии идет стремительнее, сфера применения «религии» резко расширяется.
В условиях становления производящей экономики, что хорошо видно на примере древнегреческого общества, боги «опускаются на землю». Это связано и с тем, что человек приспосабливается к цикличности космических процессов, которые как бы «останавливаются», и перестает настороженно задирать вверх голову, более пристально и опасливо всматриваясь в то, что происходит на земле. Первобытная космофобия как смесь страха и ненависти к природе перерождается в космофагию как «пожирание пространства», расширение зоны освоенных, прирученных земель. Боги становятся посредниками между человеком и природой, с ними заключают своеобразные контракты, угождая им, но и требуя от них враждебные стихии спрятать в ящик Пандоры. Этому помогает «специализация» богов (Гефест как бог огня, охотница Деметра, бог моря Посейдон и т. д.). Появляется возможность «обожения» человека: Геракл за свои подвиги введен в сонм бессмертных, за свою красоту земные женщины могут стать нимфами и т. д. «Богоравные» Одиссеи вступают в единоборство с богами, стравливают их друг с другом, ставя человеческое выше божьего. Если первичное понимание культуры было связано со стремлением человеческого сообщества самоопределиться по отношению к природе (cultura как не natura, т. е. не природа[14 - Такого рода представление о культуре прослеживается у софистов Протагора, Антифонта и Гиппия (Ув. до н. э.).]), то впоследствии, по мере усиления и усложнения процесса социализации, на этом «стволе» появляется все больше и больше «ветвей» (дополнительных значений).
Постепенно боги выстраиваются в иерархию (пантеон), что отражало формирование первоначального полицентричного «мира», где боги «равны». Боги проникают и в жилище человека (лары, пенаты), помогая решать внутрисемейные проблемы. Появляются даже особые сферы в религии, связанные с магией, мантикой. Усиление социализации религии, ее «даосизация» и увеличение количества этнокультурных контактов постепенно создают «языческую» ситуацию, когда происходит, по словам Лукиана Самосатского (II в.) «столпотворение богов», когда на улицах городов богов стало больше, чем жителей. Язычество в исследовательской литературе отождествляется с первобытнообщинной религией как «дохристианской». Христианство действительно выступает против язычества, но язычество как многобожие появляется лишь на стыке культур. Для классического первобытнообщинного строя характерна иерархия богов. Поэтому христианство фактически выступает против «бескультурного» хаоса и предлагает новый религиозно-церковный порядок.
Путь в «цивилизацию» начинают племена, располагавшиеся в речных долинах. Они имели возможность раньше приступить к более интенсивному обмену друг с другом товарами и продуктами и в то же время были максимально отдалены от прямых «великих» путей, которые вели на Восток.
Проблемное соотношение сакральной и секулярной частей культуры явственно отмечается в эллинистическо-римском обществе. Уже в мифе о Прометее, с которым активно работают софисты, можно наблюдать одну из первых в Средиземноморье моделей культуры, содержащей обе части. Два брата – Прометей («мыслящий прежде», «предвидящий», «провидец», «промыслящий») и Эпиметей («крепкий задним умом») – по поручению Зевса наделяют сотворенные богами живые существа различными способностями. Эпиметей забыл о человеке, тогда о нем позаботился Прометей: «Украв у Гефеста уменье обращаться с огнем, а у Афины – ее уменье, Прометей дал их человеку для его благополучия» (Платон. Протагор). Эти два «начала» (навыки Гефеста и знание Афины) и составили структуру культуры, обозначив «ее исконно двойную природу, неразрывное переплетение в ней духовного и телесного, мысли и дела, времени и пространства» (Конев В. А.), но и позволяли вырабатывать основанный именно на традиции («навыки Гефеста») механизм ее трансляции во времени (но пока не в пространстве!). Образ «двуликого Януса» как божества времени, всякого начала и конца, демонстрирует другую грань этой проблемы – судьбу традиции как «прошлого» в статическом современном и динамичном будущем времени. Здесь сакральное как традиция сложно сочетается с вечно изменчивой и динамичной эмпирикой и происходит универсализация представления о сакральном, которое должно быть обязательной и ведущей частью культуры и призвано обеспечивать ее сохранение и трансляцию. Сам термин «культура» был введен в широкий оборот римскими мыслителями уже в I в. до н. э. В своих «Тускуланских беседах» М. Т. Цицерон акцент делает на «духовной» ее части: «cultura animi auten philosophie est («возделывание души и есть философия»). Не случайно М. К. Мамардашвили видел в мифе «одну из первых, конечно, датируемых началом человечества… человекообразующую машину»; ибо в нем всегда надо выделять конструктивную, человекообразующую сторону: нечто такое, через что в человеке становится “что-то”, чего не было бы, если бы не проходило через некую машину… называемую нами мифом».
Предел этой универсализации достигнут в рамках древнееврейской религиозной мысли. Если «навыки» Гефеста и «знание» Афины были фактически еще разделены, то здесь впервые в Средиземноморье происходит объединение сакрального и секулярного. Можно утверждать, что вопрос об эсхатологии – это вопрос о соотношении между сакральным и секулярным, божественным и человеческим. Сакральное («религиозное») связано с «базовыми» идеями формирующейся цивилизации: Бог как надъестественная сверхличность, креационизм, провиденциализм, «мир» как место обитания и действия «избранного народа», Завет Бога с Человеком как цель космического бытия и др. Все эти идеи в развернутом и всесторонне обоснованном виде сформулированы именно в Пятикнижии. Секулярное «отвечает» за «формы» бытия, создает необходимый «механизм» существования цивилизации в виде стройного и непротиворечивого синтеза социальных, политических, юридических и тому подобных концепций.
